Быстро набрав нужные номера на инструметроне, я связался с Гаррусом и Рексом, которые так и продолжали сидеть на фрегате, находясь в подвешенном состоянии, не зная итогов переговоров с Советом. Сказав, что я о них не забыл, попросил подождать еще немного, после чего смогу с ними обстоятельно поговорить и решить все накопившиеся вопросы. Разобравшись с этим, я поспешил в капитанскую каюту, где меня дожидался Дэвид. Зайдя внутрь, я застал его сидящим за рабочим столом, безмолвно перелистывающим какие-то старые фотографии на личном планшете. Повернувшись в мою сторону, он только кивнул, жестом указав на стоящий рядом стул. Сказать, что Андерсон был подавлен, это всерьез покривить душой. Он был раздавлен. Идя сюда, я раздумывал над тем, что ему сказать, хоть немного утешив. Но здесь, сейчас, я понял, что ничего не могу. Даже слов правильных подобрать. У мужика, целиком отдавшего себя флоту и кораблям, ради них забывшего о личной жизни, стойко переносившего все навалившиеся испытаний, только что рухнула вся жизнь. Все, к чему он стремился годами. Эта должность военного атташе, для него намного хуже тюрьмы или каторги. Страшное наказание, которое он ничем не заслужил. Тот, кому вообще пришла в голову эта идея, либо полный идиот, либо садист, обрекший боевого офицера на тихую и мучительную смерть в затхлой тиши пыльной конторы. Чем я мог его утешить? Да ни чем. Только хуже станет.

Расстегнув мундир, Дэвид достал из внутреннего кармана небольшую фляжку. Открыв ящик в столе, вытащил на свет крохотные стопочки из полированного металла. Разлив по ним одуряюще пахнущий коньяк, он, все так же молча, предложил выпить. Хлопнули, не чокаясь, как на поминках. Не знаю, как он, а я даже вкуса не почувствовал, настолько гадостно было на душе, хотя напиток явно был великолепного качества. Помолчали, думая каждый о своем. По идее, мы сейчас должны составить и подписать кучу бумаг. Облазить весь фрегат, сверяя ведомости. Но я сразу ему сказал, еще до выступления перед экипажем, что ничего этого делать не буду. Подпишу то, что он мне сам даст. Тот вариант, что посчитает нужным и правильным. Я ему полностью доверял, а такие проблемы, как у обычных капитанов, которых за недостачу какого-нибудь стула с инвентарным номером затаскают по интендантам, заставив писать тонну оправдательной макулатуры, мне точно не грозят. Просто пошлю их на йух, и мне за это ничего не будет. С моими полномочиями, я могу пойти в посольство Альянса, и лично пристрелить Удину, а меня даже задержать права не имеют. Чтоб меня к ответственности привлечь, нужно будет убедить в моей виновности всех трех советников, что само по себе нелегкая задача. А уж вступать в конфликт со спектром Совета из-за какой-то фигни, не будет никто, за исключением совсем тупых бюрократов, забывших, как бычки в глазах шипят. Но этих только могила исправит.

Так и не произнеся ни слова, я ушел, оставив его одного, собирать немногочисленные вещи. Проходя мимо, слегка придержал его за плечо, коротко кивнув, получив в ответ такой же мрачный взгляд и желваки на заострившемся лице. Все было ясно и так, без ненужных междометий. Выйдя из каюты, я немного постоял, успокаивая мысли, а потом неспешно пошел в ангар, где меня дожидались оба инопланетника. Спустившись вниз, я увидел картину, которую никак не ожидал. Сбоку от БМД, окружив ящик из-под противотанковых ракет, собралась небольшая, но шумная толпа, плотным кольцом обступившая крогана и турианца, азартно режущихся в ... шахматы. Я даже глаза протер кулаками, пытаясь избавиться от наваждения. Но картина никуда не делась, а только дополнилась подбадривающими репликами болельщиков, увлекшихся зрелищем не хуже самих игроков. Если от турианца я еще мог такого ожидать, то увидеть крогана, играющего в шахматы — это... Даже не знаю... Не могу слов подобрать. Как увидеть медведя, декларирующего стихи Пушкина! А он, похоже, еще и выигрывал! Да, чудны дела твои, Господи. По всему видать, впереди меня ждет еще масса похожих открытий. Так глядишь, Сарен в итоге женщиной окажется. Да не просто женщиной, а похищенной сестрой Шепарда! Почему нет, я уже и не такое видел.

Понаблюдав несколько минут, убедившись, что Рекс действительно вчистую обыгрывает Гарруса, виртуозно управляясь своими огромными лапищами, с легкостью переставляя крошечные для него фигурки, я рыкнул на весь ангар, привлекая к себе внимание. Народ подобрался, и начал бочком просачиваться к выходу, а я придал им ускорения, разогнав весь "клуб юных шахматистов", попросив покинуть ангар даже экипаж БМД и сопровождавших техников. Дождавшись, когда за последним из них опустились створки гермодвери, я заговорил, обращаясь к оставшимся инопланетникам.

— Вопрос улажен. Совет рассмотрел найденные доказательства. Наши действия признаны правильными и обоснованными. Претензий к вам больше нет. Все обвинения сняты, вы можете спокойно покинуть фрегат, никто не будет вам препятствовать.

Я задумчиво осмотрел своих нежданных помощников, так сильно выручивших меня всего несколько часов назад. Уходить они не торопились, чего-то ожидая. Хотя, перед кем я ломаюсь-то? Очень даже понимаю, почему они не спешат.

— Меня назначили спектром Совета, и поручили найти и уничтожить Сарена. Я не буду скрывать, задача очень сложная. Почти невозможная. И мне нужна любая помощь. Чего вы стоите в бою, я уже видел. И оценил. Вы можете уйти, прямо сейчас, я не стану вас останавливать. Или...

Я на секунду умолк, выдерживаю паузу.

— Или что, Шепард? — первым среагировал кроган.

— Или у меня для вас будет предложение. Не для вас двоих, а для каждого из вас по отдельности.

Опять небольшая пауза, взятая на осмысление.

— Так что? Вам интересно выслушать мое предложение?

— Почему нет, я готов тебя выслушать, человек.

Огромный ящер, глядя на миниатюрного в сравнении с ним турианца, утвердительно кивнул.

— Тогда решайте, кто будет первым. Второй пусть подождет за дверью. Заодно придержит всех, кто на входе.

Переглянувшись, оба, не сговариваясь, сжали руки в кулак и разыграли безмолвную партию во всем известную с детства считалочку. Правда, откуда о "камень, ножницы, бумага", знают инопланетники, я так и не понял. Видимо, очень удобная штука оказалась, раз ее с удовольствием взяли на "вооружение". Победил турианец, на что Рекс только ощерился в улыбке, явив миру огромную пасть, полную острых зубов, от вида которых у меня волосы на спине зашевелились. Неопределенно хмыкнув, он двинулся на выход, а я, дождавшись щелчка автомата блокировки гермодвери, обернулся к пока еще не бывшему СБЦешнику.

— Гаррус. Я знаю, что в свое время, ты хотел стать спектром Совета. Это так?

— Да. Но откуда тебе это известно? Об этом кроме меня разве что пара разумных знает, — он был искренне удивлен моей неожиданной осведомленностью.

— Это неважно. Никак не влияет на дело. Впрочем, если тебе станет легче, я знал об этом еще при нашей первой встрече. Там, в Башне Совета, когда на тебя ругался Паллин. Но, оставим это, сейчас имеет значение другое. Ты все еще не передумал и по-прежнему хочешь стать спектром?

Турианец задумался на несколько минут. Я его не торопил, давая время подумать.

— Сложно сказать, Шепард. Раньше, я был молод. Молод и глуп. Все виделось в другом свете. Я просто не понимал многое из того, что очевидно сейчас. Работа в СБЦ — для меня в тягость. Да ты и сам это понял, иначе б не завел этот разговор. Писать все эти бумажки, впустую тратить столько времени, глядя, как подонки творят полный беспредел, а потом дорогие адвокаты с легкостью вытаскивают их из любой передряги. Да. Смотреть на это — очень сложно. Смотреть, видеть и при этом продолжать верить, что в этом мире еще осталась справедливость. Это тяжело. Очень тяжело. Но такая ответственность... Не знаю, Джон, готов ли я к такому...

Турианец умолк, а я наблюдал, как в его душе мечутся расстроенные чувства.

— Гаррус. Да или нет. Решайся. Я хочу предложить тебе стать оперативником спектр. Мне нужна твоя помощь. Сегодня, сейчас. Завтра уже будет поздно.

Вакариан не верящим взглядом уставился на меня.

— Ты серьезно, коммандер? Ты предлагаешь мне — турианцу, стать оперативником у агента человека? У первого спектра-человека? Хорошо, подожди. Постой! Я признаю, что разногласия наших рас и для тебя и для меня — пустой звук. Все давно былью поросло, а мы с тобой просто солдаты. Обычные разумные, которым насрать на шашни политиканов. Но, Джон, откуда такое доверие? Мы с тобой едва знакомы. Я первый раз тебя увидел меньше суток назад, а ты предлагаешь мне стать твоим оперативником?

Гаррус был прав. Каждый агент СПЕКТР, а именно так правильно звучала моя новая должность, имел право вербовать оперативников. Столько, сколько считал нужным, и на что денег хватало. Проблема была в том, что за все их действия, ответственность будет нести сам агент-наниматель. То есть, грубо говоря, если турианец кого-то там пристрелит, посадят не только его, но и меня. Причем, если степень его вины будут тщательно изучать, соизмеряя с ней адекватность наказания, то мне сразу впаяют на полную катушку, назначив максимальный срок, предусмотренный законом. Это очень рискованный шаг, и спектры крайне редко на него идут, предпочитая использовать обычных наемников или временно подчиняя себе военных или других силовиков.

— Гаррус, да или нет. Честно тебе скажу, прямо сейчас, я не могу объяснить тебе причину моего поступка. Но она есть, а решение не является спонтанным. Могу сказать только одно, это не какая-то интрига, которая должна опозорить тебя или твой народ. Камня за спиной я не держу, ты в этом сам убедишься, если согласишься на мое предложение.

Турианец все еще не верил, продолжая бороться со своими опасениями.

— Что будет входить в мои обязанности? Зачем я тебе?

Вздохнув, всем видом показывая свое неудовольствие от его нерешительности, я ответил.

— Прямо сейчас у нас есть срочное задание. Как ты уже видел, экипаж фрегата не укомплектован. Надежной десантной группы у меня фактически нет. И взять ее на Цитадели за такой короткий срок, мне просто негде. Мне нужны только те разумные, которым я могу верить. Сейчас, кроме тебя и еще нескольких, под рукой у меня никого нет. А действовать нужно сейчас. Время уходит слишком быстро. Так что, прямо сейчас мне нужны твои способности, как бойца спецподразделения. Придется повоевать. Но в дальнейшем, после того, как мы вернемся на Арктур, у тебя будет свое задание, и ты будешь работать автономно от основной группы. Такой ответ тебя устроит?

— Вполне.

Турианец еще немного подумал, а потом, яростно махнув рукой, решился.

— Я согласен. Кровью надо подписываться?

— Нет, кровью не надо. Крестик поставишь, ты ж у нас неграмотный, раз тебя кроган в шахматы разделал!

И мы синхронно заржали, сбрасывая накопившееся напряжение. Отсмеявшись, я, бросив быстрый взгляд на таймер инструметрона, продолжил.

— Завтра в восемь утра по станционному, "Нормандия" уйдет в рейд. Если к этому времени тебя не будет на борту, ждать не будем. Пока, можешь быть свободен. Полагаю, у тебя еще есть дела на Цитадели.

— Конечно. До завтра, Шепард, и не надейся, что я не приду, — турианец весело щелкнул мандибулами.

— Ладно-ладно, верю. Иди, только позови Рекса. Да, и постой там на входе. Никого не пускай, чтобы тут не происходило. Понял? Давай, действуй, шахматист...

Если в согласии Вакариана я был уверен почти на сто процентов, особенно после штурма "Логова Коры", то вот разговор с кроганом вызывал у меня заметные опасения. Нет, ящер хочет пойти со мной. В этом я уверен. Но проблема в том, что у него свои мотивы для такого поступка, делиться которыми он не спешит. А мне это не нужно. Мне нужно совсем другое.

— Рекс.

— Шепард.

Внезапно я осознал, что план переговоров, который я подготовил заранее, совершенно неуместен. Все не то, и все не о том. Нужно совсем другое. Не то, что я планировал заранее. Я заметался в разбегающихся мыслях, пытаясь ухватить нужную, а ящер, похоже, понял это по-своему, решив первым начать разговор.

— Ты хочешь предложить мне работу, я тебя правильно понял, капитан?

Сделав над собой заметное усилие, я собрался с мыслями, и ответил.

— Не совсем. Я хочу предложить тебе нечто другое. Совсем другое.

На несколько секунд возникла неловкая пауза.

— Что ж, ты меня заинтриговал, я готов тебя выслушать, человек. Время у меня есть.

— Я начну издалека.

Ящер только широко развел в стороны свои лапищи, полностью отдавая мне инициативу.

— Скажи, если бы тогда, полторы тысячи лет назад, восстание кроганов увенчалось успехом, а Совет проиграл бы войну, этот разговор, который мы ведем сейчас, он мог бы состояться? Подожди. Ответь мне. Если бы тогда, двадцать шесть лет назад, возле ретранслятора триста четырнадцать, Альянс столкнулся не с патрулем турианцев, а с флотом кроганов, чтобы стало с человечеством? Ответь, Рекс, только честно.

В ангаре повисла тягостная тишина. Я ждал, а ящер боролся сам с собой.

— Мы бы не остановились. Скорее всего, человечество было бы истреблено.

Это делало ему честь. Он не стал юлить, ища сиюминутную выгоду, а ответил так, как считал правильным. Выждав небольшую паузу, я продолжил.

— Рекс, я знаю, что ты ищешь Сарена. И я знаю, зачем ты его ищешь.

Кроган мгновенно подобрался, изготовив свое массивное тело к резкому и убийственному броску. Я почувствовал, как внутри него забурлила темная энергия биотического поля. Он был готов к бою, да не словесному, а самому что ни на есть настоящему. Смертному.

— Хочешь меня остановить?

— Нет.

Мой ответ его совсем не успокоил. Скорее, наоборот. Он накручивал себя все сильнее.

— Нет, Рекс. Я не буду тебя останавливать, — я сделал крохотную паузу, чтобы ярче подчеркнуть следующие слова. — За меня это сделают другие.

Кроган сбавил обороты, поняв, что драться с ним я вовсе не собирался.

— Кто?

— А давай подумаем? Вместе подумаем?

Я отошел чуть назад, и сел верхом на ящик, на котором они совсем недавно играли в шахматы с турианцем.

— Рекс, с того дня, как саларианцы заразили вас генофагом, прошло полторы тысячи лет. Полторы тысячи. Ты понимаешь это? За это время человечество прошло путь от варварства до межзвездных перелетов. Что случилось, Рекс? Твоя раса сама строила космические корабли. Осваивала планеты. Да, ваша наука была не так развита, как у тех же азари. Ну и что? Полторы тысячи лет, Рекс! А каждый кроган может прожить почти тысячу! За это время, каждый из вас, действуя в одиночку, мог лично, своими руками и умом, разработать лекарство от любой болезни. Любой! Ты меня понимаешь, кроган? Как это возможно, мать твою?

Ящер молчал, не понимая, что я хочу от него услышать.

— Ты не задумывался над этим?

Большой, сильный, умный и преданный. Мой будущий друг. Он не понимал этого. Не понимал, что я хочу от него.

— Хочешь, я скажу, что будет после того, как ты найдешь Сарена и получишь от него лекарство от генофага?

Рекс подавлено молчал.