| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я понимаю. — Тихо произнес я. — Спасибо за заботу, дед Богдан. Обещаю, что я вас не подведу.
— Ну вот и славно. — Старик весело улыбнулся. — А я в свою очередь, как попечитель обещаю, что не стану совать нос в твои личные дела. Вообще. Единственное, о чем прошу, если будешь куда-то уезжать, будь с нами на связи. Хорошо?
— Конечно. — Кивнул я. О том, каким образом можно поддерживать эту самую связь, и с чего вдруг дед Богдан решил, что мне обязательно понадобится куда-то там уехать, я решил уточнить позже. Впрочем, должен же здесь быть какой-то аналог сотовой связи? Или пока нет?
Аналог был. Именно, что аналог, потому что, получив тем же вечером в свое пользование прямоугольный кусок зеркала в металлическом футляре-раскладушке а-ля пудреница , я, даже разобрав полученный агрегат на все три составляющие, не увидел ни микросхем, ни чего-то хоть отдаленно их напоминающего. У меня было скромное предположение, что каким-то неведомым способом, эти самые микросхемы были убраны в толщу самого зеркала, но доказать их я не смог. Кроме того, если это и так, то контур антенны-то, все равно должен быть выведен наружу, а никаких контактов в стеклянном прямоугольнике, я так и не нашел. Как не нашел и ничего, хотя бы отдаленно напоминающего аккумулятор. И это было очень странно. Но сам коммуникатор, или как его здесь называли, сокращая название зеркало коммуникационное — зерком работал исправно. Стоило один раз приложить к нему идентификационную карту, как зеркальная поверхность мягко засветилась, поприветствовала меня по имени короткой надписью и... дальше все было просто. Кто хоть раз имел дело с обычным смартфоном, тот с легкостью разберется и с этим чудом техники. Мне оставалось только порадоваться, что мысль создателей интерфейса этого агрегата, кажется, шла в одном направлении с затеями производителей электроники в моем прошлом мире.
Утро на хуторе началось для меня одновременно с остальными обитателями, то есть, едва встающее солнце вызолотило землю. Правда, мне не пришлось участвовать в утренней кормежке обитающих на скотном дворе животных, но я с толком провел время до завтрака, старательно доводя свое тело до привычных кондиций. И это было хорошо. Я с удовольствием давал нагрузку мышцам и радовался отсутствию боли в ногах, что отправила меня на пенсию по инвалидности в прошлой жизни.
А после проглоченного в одно мгновение завтрака, на хутор заявился обещанный заместителем Турчанинова, нарочный. Прикатил на вертком агрегате, чем-то похожим на мотороллер, если, конечно, воображение позволяет представить скутер без колес. Бешеная табуретка.
Вместе с документами, нарочный доставил небольшую пластиковую карту, которая, как выяснилось чуть позже, содержала в себе полный комплект необходимых для учебы материалов. От учебной и художественной литературы, до атласов и карт... за все шесть классов гимназии Святого Ильи, то есть, за двенадцать лет обучения. Это было шикарно!
Честно говоря, если бы не настойчивость тетки Ружаны, я бы, наверное, пропустил не только обед, но и ужин, и сон, из-за полученных книг. Столько информации об окружающем мире, столько всего интересного... но хозяйка была непреклонна, а потому чуть ли не за уши потащила меня к столу.
После обеда я был отправлен на помощь деду Богдану. В деревенском доме всегда найдется, чем занять руки. Что-то подправить, что-то починить... что-то сделать заново. В общем, дел хватает, а дом приютившей меня семьи, к тому же, был немал, совсем немал. Впрочем, сопротивляться я не стал, помня обещание данное хозяевам хутора, и с энтузиазмом взялся помогать старику, благо, руки у меня растут откуда надо, и стыдиться своих навыков не приходится. Дед Богдан, поначалу довольно пристально наблюдавший за моими действиями, убедился, что я не собираюсь отчекрыжить себе руку топором, и не убьюсь, орудуя лопатой, довольно крякнул и, нарезав мне задач до самого ужина, спокойно занялся своими делами.
В результате, до книг я по-настоящему дорвался только после ужина, а в полночь, в мою комнату заявилась тетка Ружана и, пообещав уже завтра заняться со мной ликвидацией пробелов в естествознании, решительно потребовала, чтобы я ложился спать. Пообещал, конечно, но, дождавшись пока хозяйка дома выйдет из комнаты, погасил свет и, забравшись под одеяло, открыл в зеркоме каталог представленных гимназией книг, где тут же принялся искать материалы по этому предмету. Уж очень не хотелось ударить в грязь лицом на первом же занятии.
Это был натуральный шок. Я ждал от естествознания чего угодно: физики, химии, может быть биологии, в любых пропорциях и смесях, но то, что удалось понять из базового учебника, предназначенного для четвертого цикла гимназии Святого Ильи, то есть для тринадцати-четырнадцатилетних недорослей, напрочь перевернуло все мои смутные и куцые представления об этом мире. То, что здесь именуется естествознанием, оказалось известно мне по многочисленным книгам моего мира. Художественным. Фэнтезийным.
Магия! Магия, черт бы ее подрал! Вот что здешние жители именуют словом естествознание . Какая насмешка... Это было дико, совершенно неправильно и откровенно пугающе. Причем настолько, что поначалу я даже склонен был подозревать, что предоставленные мне учебники по этому самому естествознанию были всего лишь несмешной шуткой. Но от этой мысли пришлось отказаться, когда я увидел количество материалов по предмету, да и структура, подача информации... все это было слишком для обычной шутки. Чересчур, я бы сказал, но и поверить в то, о чем эти книги повествовали, вот так сразу я не мог, тем более, что все попытки воспроизвести одно из простейших упражнений, расписанных в базовом учебнике, обратились для меня полным пшиком. Не получается. Может, все-таки, шутка, а?
На следующий день, во время первого занятия, тетка Ружана с легкостью разбила мои скромные надежды. Нет, она не демонстрировала файерболы или какой-нибудь Ледяной шторм , но поверьте, когда чурбак под вашей задницей начинает дергаться, а потом, вырвавшись на свободу , взлетает в воздух и кружится вокруг стоящей посреди двора женщины, умудряющейся при этом сохранять на лице маску абсолютной невозмутимости, это... впечатляет.
— Простейшая манипуляция материальным объектом. В естествознании и философии именуется левитацией или телекинезом. — Проговорила она, и чурбак упал прямо у моих ног. Если бы я в этот момент уже не сидел на земле, наверняка упал бы.
— И я так смогу? — Мой голос, кажется, был больше похож на блеянье.
— Сейчас — нет. — Покачала головой тетка Ружана, присаживаясь на лавочку под навесом. Если забыть, что мы находимся во дворе хутора, и не обращать внимания на простое платье женщины, глядя на нее, можно подумать, что мы находимся на каком-то великосветском приеме. Осанка, жесты, мимика... да-да, конечно, простая деревенская баба , верю-верю. И куда только подевалась шутрая хозяйка дома, гоняющая своего старика то метлой то ухватом? Смерив меня долгим, испытующим взглядом, тетка Ружана еле заметно покачала головой и договорила, — но после небольшой подготовки, научиться подобным... фокусам тебе будет несложно.
— Что нужно делать? — Встрепенулся я, не сдержав любопытства.
— Тебе, ничего. Просто сядь поудобнее и закрой глаза. Только постарайся не уснуть. — Велела она.
Что ж, это можно. Правда, сомневаюсь, что мне удастся уснуть, сидя на твердой земле в позе недоделанного лотоса... А может быть и полу-у... а-ах...
— Не спать, Ерофей!
Окрик Ружаны Немировны заставил меня вздрогнуть. Я открыл глаза и огляделся. Хм, судя по теням, прошло не меньше часа. Вот это я отчебучил...
— Не сплю, тетка Ружана. Не сплю. — Я нервно улыбнулся под тяжелым взглядом хозяйки дома. У нашего командира временами такой же бывал. Так и слышится его фирменное: Это залет, боец .
— Вижу. — Усмехнулась она и кивнула. — Ладно уж, блокировку я убрать успела, а сейчас, смотри мне в глаза... и учись.
Учиться? Как? Чему? Я уставился на хозяйку дома и... удивился. У нее же, вроде бы, были серые глаза? А сейчас, сейчас они черные, словно зрачок закрыл всю радужку. Глубокие...
Я успел почувствовать, что проваливаюсь куда-то в темноту, и падаю, падаю, падаю... А потом вдруг резанул свет и я с раздраженным шипением принялся тереть глаза.
— Успокойся и убери руки от глаз. — Непререкаемым тоном заявила Ружана Немировна. — И прекрати материться, это было не так уж больно.
— Да ну? — Сарказма в моем голосе было не меньше, чем льда в тоне хозяйки дома.
— Именно так. — Поднявшись с лавки, тетка Ружана подплыла ко мне и положила ладонь на глаза, которые я все же перестал тереть. По лицу волной прокатилась прохлада, и раздражение ушло, будто его и не было. Я облегченно вздохнул, на что новоявленная учительница только усмехнулась. — Это мелочи, Ерошка. Было б дело лет пятьдесят назад и такую блокировку пришлось бы снимать несколько дней в изолированном помещении, а ты при этом, даже пошевелиться не смог бы. Представь, катетеры, внутривенное питание...
— Ужас какой. — Меня передернуло.
— Согласись, мой метод лучше. — На этот раз улыбка все же коснулась взгляда тетки Ружаны. М-да уж. Действительно, лучше провести пару часов в забытьи и чуть помучиться от раздражения глаз, чем провести черт знает сколько времени в неподвижности и с кучей трубок в теле.
— Если все действительно так, то... ваш метод нравится мне куда больше. — Признался я. — И что теперь?
— Теперь? — Хозяйка дома плавно повела рукой, и передо мной приземлился уже знакомый чурбачок. — Будешь осваиваться с открывшимися возможностями. Для начала, подними его. Как угодно, главное не трожь руками... вообще к нему не прикасайся.
Нормально. И как же его тогда подниму?
— Воля, желание. — Словно подслушав мои мысли, произнесла она. — Как это будет для тебя выглядеть, неважно. Главное — действие.
— Э-э...
— Ты слишком громко думал. — Пояснил моя учительница. — Мысли же читаются иначе, потом покажу. А сейчас, будь добр, подними эту деревяшку.
Значит, воля и желание, да? Попробуем. Сосредоточив внимание на лежащем у моих ног чурбачке, я глубоко вздохнул и пожелал, чтобы он взлетел. От души пожелал. Вотще. Лежит зараза и в ус не дует.
И начались мои мучения. Чего я только не перепробовал, от моих усилий, чурбак, кажется, даже опалился местами, но в воздух не поднялся ни на миллиметр. Как я не заставлял его, как ни уговаривал, как ни пытался визуализировать свое желание, чурбак с места не тронулся. И только часа через два, когда ушедшая в дом тетка Ружана загрохотала выставляемой на стол посудой, я что-то почувствовал. Между мной и проклятой деревяшкой словно образовалась незримая нить... нет, не так. Поток? Да, поток моего внимания обнял чурбак и тот, еле слышно хрустнув, наконец, взлетел. Вот так легко и просто, да. Если не считать литров пролитого мною пота и задеревеневшего от долгой неподвижности тела. Но я это СДЕЛАЛ! Ну что, кто последний в Черные Властелины? Никого? Тогда, я первый буду!
Глава 3.
Давненько я так не впахивал. Утренние тренировки сменялись помощью деду Богдану и его жене, после обеда начиналось время учебы у Ружаны Немировны, а расправившись с ужином, я погружался в книги, освежая имеющиеся знания, а чаще изучая то, чего и не знал никогда. В результате, спал я, что называется, без задних ног. Но оно и к лучшему. Влиться в жизнь совершенно незнакомого мне СОСЛОВНОГО общества без знаний основополагающих вещей было бы невозможно. И я откровенно благодарен хозяйке дома за то, что она взяла на себя труд не только подтянуть меня в так называемом естествознании, но и взялась за ликвидацию пробелов в моем воспитании. Нет, речь шла не об этикете, хотя и его она частенько затрагивала в своих лекциях, но большая часть объяснений касалась взаимоотношений между представителями разных сословий. Пусть за последнюю сотню лет, с развитием общества, рамки сословий изрядно стерлись, но, оказывается, остались некоторые вещи, без знаний которых можно легко нарваться на большие неприятности... И как мне кажется, Ружана Немировна понимала под этим отнюдь не опасность прослыть сумасбродом и невежей.
Вообще, обучение у хозяйки дома было самой неоднозначной частью моей жизни на хуторе. И первой особенностью было само поведение и очень неожиданные знания Ружаны Немировны. Чем больше мы общались, тем отчетливее я понимал, что супруга Богдана Бранича Бийского совсем не так проста, как кажется на первый взгляд. А уж ее знания... чего стоят только лекции о правилах общения, принятых в различных слоях общества! А лекции о старых семьях, чье могущество строится не только на капиталах и политическом влиянии, но и на сохраненных древних знаниях в той области, что здесь именуют естествознанием, а иногда с пафосом зовут философией... И уж точно я не мог не заметить, что сведения по этому предмету, которыми со мной щедро делилась хозяйка дома, не очень-то похожи на то, что я вычитал в гимназических учебниках. У Ружаны Немировны был совсем иной подход к тому, что здесь именуют ментальными манипуляциями. Не классически формальный, а... чувственный, что ли? В учебниках чуть ли не на каждой странице написано о необходимости точного следования формулам созидания , расписанным до последнего завитка, а Ружана Немировна, преподавая очередной урок, всегда делает упор на необходимость осознания смысла совершаемой манипуляции и волевом контроле. И честно говоря, этот подход мне нравится куда больше, чем плетение ментальных конструкций в соответствии с рекомендациями учебника.
— Это от того, что ты не воспринимаешь эти самые конструкции как осмысленное действие. — Пояснила она, когда я поделился своими размышлениями. — Не видишь смысла заложенного в тот или иной завиток или узел. Это нормально на данном этапе. Более того, многим ученикам, из тех, что не ставят себе целью развитие Дара, большего и знать не надо, ведь для того же облегчения быта совсем не нужно понимать КАК именно работает ментальный конструкт, достаточно заучить его наизусть. Тем же, кто не желает останавливаться в самом начале пути, такое формальное обучение началам, позволяет подойти к пониманию тонкостей ментального конструирования с уже наработанным, пусть и неосознанным набором шаблонов. Но я считаю, что желающий созидать, должен с самого начала четко понимать, что именно и для чего он делает. Иначе, дальше ремесленника-копииста ему не уйти.
— А ваш метод...
— Строится на понимании, прежде всего. Чтобы добиться результата, ты осознаешь каждый оттенок смысла желаемого действия, отсекаешь лишнее, ненужное, оставляя лишь чистый конструкт, лишенный паразитных наводок от неподходящих эмоций, колебаний и неопределенности, и своей волей воплощаешь его в реальность. Желание, осознание и воля, так называемый метод Большой Триады, и он оказался удивительно созвучен твоему восприятию ментала. — Ответила тетка Ружана и, чуть помедлив, призналась, — хотя, возможно, здесь есть и толика моей вины. Все же, впервые ты увидел ментальные конструкции через призму моего восприятия, и это не могло не оказать своего влияния на развитие твоего дара.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
