| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Что именно хозяйка дома и моя учительница понимала под созиданием , и какая пропасть отделяет его от ремесла , я узнал тем же вечером... и вышло это совершенно случайно. После неожиданно скорого, можно сказать, скомканного ужина, дед Богдан вдруг сам взялся за уборку стола и мытье посуды, чего я за ним не замечал ни разу за прошедший месяц моего проживания в семье Бийских. Более того, когда я сам пытался предложить свою помощь тетке Ружане в этом деле, она всегда отказывалась ее принимать, причем с таким видом, словно я ее какой-то привилегии лишить пытаюсь. А тут ни словом не возразила, только кивнула благодарно и исчезла за дверью.
Тем больше я был удивлен, когда увидел, что именно отвлекло ее от ежедневного священнодействия . Хозяйка дома устроилась на широкой веранде... с прялкой и, совершенно никуда не торопясь, принялась за работу. Если бы дело было хотя бы пару недель назад, я бы не постеснялся обратиться к ней с расспросами, но сейчас... сейчас я отчетливо ощущал сосредоточенность женщины и напряжение ментала вокруг нее. Казалось, он тихо-тихо пел для Ружаны, а пряжа в ее руках мягко переливалась серебром под светом полной луны, и это свечение вплеталось в тонкую шерстяную нить, выходящую из-под ловких женских рук, заставляя ее еле заметно сверкать. Опомнился я, лишь, когда внезапно возникший за спиной, дед Богдан положил ладонь мне на плечо.
— Посмотрел? А теперь, иди. Ружана не терпит чужого внимания во время работы. — Тихо проговорил он.
— А...
— В доме объясню. Идем, не будем мешать. — Понимающе кивнул старик, подталкивая меня к дверям.
— Дед Богдан, что это было? — Выпалил я, когда мы оказались в комнате.
— Созидание. — Просто ответил он. — Заговоренная светом полнолуния, нить замечательно подходит для оберегов, знаешь ли. Понравилось?
— Красиво. — Вздохнул я.
— Это еще что. Вот зимой посмотришь, как Ружана огонь в ткань вплетает. Вот где настоящая красота. — В голосе старика мелькнули мечтательные нотки. — Пламя от зимнего очага тепло в одежде долго держит. Да и здоровью способствует. Хоть нараспашку в мороз ходи, захворать не даст... при сноровке мастера, конечно. А Ружана у нас знатная мастерица, да.
— А вы так умеете? — Поинтересовался я.
— Увы. Жена моя идет путем Макоши, а мой удел под рукой Перуна. — Развел руками старик. От такого заявления я несколько опешил. Нет, помнится, он упоминал что-то на эту тему, но... вскользь, да и я тогда еще не отошел от своего неожиданного переезда в другой мир и не обратил внимания на слова старика. Как выясняется, зря. И ведь в учебниках об этом нет ни слова, между прочим.
— Дед Богдан, вы что, язычники? — Спросил я. Поймав мой взгляд, дед тяжело вздохнул.
— Ну, рано или поздно все равно пришлось бы об этом рассказывать. — Пробормотал он себе под нос, чем вогнал меня в еще больший ступор.
— Что, правда, язычники? — Изумился я.
— Нет. — Хмуро ответил он и замялся. — Ну, не совсем. В общем, это не верования, это другое... школы скорее. Старые школы волховства, вот. То же естествознание, только древнее, отсюда и названия школ по именам прежних богов.
— И полагаю, что школа Перуна... боевая. — Уточнил я, видя, что собеседник закрывается.
— Можно и так сказать. — Нехотя кивнул дед Богдан.
— Научите?
— Я так и знал. — Печально проговорил старик, возведя очи горе. Но, поняв, что на меня этот спектакль не подействовал, вздохнул. — Только началам.
— И то хорошо! Вы же не обязаны. — Я улыбнулся. Боевые умения лишними не бывают, даже если они начального уровня. К тому же, кто сказал, что к тому времени, когда я их освою, дед Богдан не решит продолжить обучение? Уговорю.
— Не в том дело. — Ответил он. — Просто, научиться большему можно только после обряда Выбора, но вот будешь ты его проходить или нет, это бабушка надвое сказала. Мы с Ружаной не в том возрасте, чтобы брать учеников, а искать учителя на стороне... сложно.
— Не скажу, что все понял, но все равно спасибо. Вы много делаете для меня, дед Богдан. — Поблагодарил я старика, на что он только рукой махнул.
— Я поступаю так, как велит моя совесть. К тому же, меня просто радуют твои любознательность и открытость. Знаешь, сложно ожидать такого отношения от...
— Бездомного волчонка? — Усмехнулся я.
— Скорее уж молодого волка. — Отразил мою улыбку дед Богдан и, бросив взгляд на часы, договорил, — время уже позднее, иди, читай свои учебники. А завтра на занятии Ружана расскажет тебе и о старых школах и о Выборе... что сможет, конечно.
Нет, определенно, пусть мне и жаль, что память реципиента в тело которого я попал, не желает открываться в полной мере, но в этой амнезии , точнее, в том, что ее диагностировала Ружана Немировна, есть и определенные достоинства. Иначе, как бы я объяснял незнание вещей, совершенно обыденных для местных жителей? Вот и со школами имени древних богов получилось так же. Не было в них никакой особой тайны, что я выяснил, добравшись до книг в зеркоме. Упоминания о существовании этих школ, нашлись и в учебниках по истории и в обзорах по различным философским традициям. Другое дело, что большая часть источников уверяла, будто эти самые школы давно сошли со сцены, уступив пальму первенства в ментальных манипуляциях, научному подходу естествознания, а ныне старые традиции пребывают в упадке и чуть ли не забыты, но уж тут доверять печатному слову я не стал. Все же перед глазами у меня почти постоянно маячат сразу два представителя этих самых забытых традиций и, судя по обмолвкам, они не единственные приверженцы ненаучного подхода к ментальным манипуляциям в этом мире.
Уснуть мне удалось далеко не сразу, и на следующий день я извелся, ожидая начала занятия и возможности задать множество вопросов роящихся и жужжащих в моей голове, словно пчелы. Но все-таки дотерпел и даже постарался, задав один вопрос, заткнуться, чтобы не вывалить на голову преподавательницы все свои измышления разом
— Ритуал Выбора? — Бровь Ружаны Немировны чуть приподнялась. — Неужто, ты и это вытянул из моего старика?
— Не совсем. — Признался я. — Дед Богдан отослал меня с этим вопросом к вам.
— Понятно. Значит, о волховских школах ты уже прочел. — Задумчиво протянула она и, тряхнув гривой черных как смоль волос, резко кивнула. — Ладно. Расскажу, что смогу. В отличие от современной концепции естествознания, оперирующей жесткими формулами, старые школы больше полагались на чувственное восприятие... но это, ты и так уже понял, не так ли? А ведь каждый человек ощущает мир по-своему, это зависит от характера, воспитания, умений и привычек, в конце концов, и обряд, который тебя так заинтересовал, позволяет определить склонности ищущего ученичества и направить его по тому пути, где ученик сможет полнее всего раскрыть себя и свой талант.
— То есть, школы на самом деле не специализированы? — Удивился я.
— Не в большей мере, чем сами люди. Садовод может стать убийцей, а воин на досуге сочинять поэмы. — Усмехнулась тетка Ружана. — Что не помешает, при случае, первому воспользоваться окровавленным ножом, чтобы разрыхлить землю вокруг увядающей розы, а второму — воткнуть в горло врага перо, только что поставившее точку в очередном сонете.
— А дед Богдан сказал, что школа Перуна — боевая. — Протянул я. Пафосная речь хозяйки дома несколько выбила меня из колеи.
— И он тебе не соврал. — Кивнула она. — Это абсолютно мужская школа, путь тех, кто идет к своей цели, невзирая на препятствия, сметая их со своего пути.
— А школа Макоши? — Спросил я.
— Путь согласия. Женская школа, в которой никогда не было ни одного мужчины. — Проговорив эту фразу, Бийская вытянула перед собой руку и на ее ладонь неожиданно вспорхнула небольшая птичка с яркой оранжевой грудкой. Блеснув черными бусинами глаз, она попыталась отыскать на сложенной лодочкой ладони что-то съедобное. Не обнаружив искомого, малиновка встрепенулась, взъерошила перья и залилась долгой трелью. А я прямо-таки почувствовал недовольство маленькой птички. Поймав мой изумленный взгляд, Ружана Немировна вытащила из кармана передника горсть зерен и, отпустив накормленную птицу, кивнула. — Школа Велеса. Путь понимания.
Черте что, и сбоку бантик. Вот как это называется.
Лекция о школах затянулась надолго, хотя и была очень общей, фактически, обзорной. Но количество направлений оказалось так велико, что запомнить их все с одного раза у меня ни за что не получилось бы, так что, пришлось вооружиться блокнотом, карандашом и писать, писать, писать. Зато сколько информации к размышлению и... для сравнения. Утонуть можно.
В отличие от жены, дед Богдан, взявшись исполнять данное слово, лекциями не заморачивался. У него на первом месте была практика.
— Ружана сказала, что ты неплохо освоил телекинез. — Прогудел старик и кивнул в сторону сваленных у забора, попиленных на чурбаки бревен. — Вот и займись. А то завтра баню топить нечем будет.
Я пожал плечами и, подхватив потоком внимания сразу пяток чурок, потащил их к комлю. Свалив будущие поленья рядом с пнем, попытался взяться за колун, но тот вдруг исчез прямо у меня из-под носа, чтобы спустя мгновение оказаться в руке деда Богдана.
— Э?
— Телекинез, Ероха. — Покачав головой, заявил старик. — Без колуна справишься.
— Попробую. — Вздохнул я.
— Не надо пробовать. Сделай. — Бросил Бийский и... ушел. Вот ведь, Йода-переросток.
На то, чтобы решить задачу, поставленную дедом Богданом, у меня ушло часа два... и не меньше двух десятков чурок, разнесенных в клочья. Ну не хотели они поначалу колоться, как положено, да и я не сразу сообразил, как лучше воздействовать. А потом, пока приноровился, пока освоился... в общем, к тому моменту, когда дед Богдан явился на задний двор, чтобы принять работу, я валялся под грушей и пытался прийти в себя. Устал... но задачу выполнил.
— Умаялся, а? — Усмехнулся старик, остановившись в двух шагах от меня. Я кивнул, не поднимаясь с земли. Сил не было даже на то, чтобы просто сесть. — Вижу-вижу. Что ж, покажи, чего добился.
— Вон, поленница сложена. — Отмахнулся я.
— Встать! — От внезапной смены тона, меня буквально подбросило вверх. Тело словно само по себе оказалось на ногах и тут же вытянулось во фрунт. Привычка, чтоб ее. Дед Богдан окинул меня насмешливым взглядом. — Вот, другое дело. Давай, продемонстрируй, чему научился.
Я вздохнул и, посмотрел в сторону забора, у которого оставалась еще немаленькая куча чурбаков. Подхваченный потоком моего внимания, один из них взлетел в воздух и, тихо хрупнув, распался на четыре части. А меня ощутимо шатнуло.
— Перенапрягся. — Заметил дед Богдан, придержав меня за плечо. — Садись наземь, Ероха, и смотри внимательно.
Повинуясь желанию старика, из кучи вылетела пара чурок и приземлилась рядом с ним. Ухватив пальцами деревяшки, Бийский поставил их на пень, и резко сдавил ладонями. Сухое дерево недовольно хрустнуло под его руками и распалось на восемь полешек.
— Силу экономить надо, а то мозги с соплями вытекут. — Назидательным тоном проговорил дед Богдан. — Попробуешь?
Я неуверенно кивнул и старик тут же всучил мне пару послушно прилетевших по его команде чурбаков. Сосредоточиться... руки сжали дерево, сдавили его... и поток внимания, скользнув меж ладоней, легко расколол поленья на те же восемь частей. Это оказалось куда проще, чем обычный телекинез. Намного проще!
— Молодец! — В эмоциях Бийского блеснули нотки довольства. — А теперь, поднимайся и пошли обедать, а то Ружана уже заждалась... как бы ухватом подгонять не пришла.
На этот раз, старик не стал изображать фельдфебеля и помог мне встать на все еще подрагивающие в коленях ноги, да еще и поддержал, пока мы добирались до стола на летней кухне, где вовсю суетилась его жена.
Заметив мое состояние, тетка Ружана недобро глянула на деда Богдана, на что тот и ухом не повел и, вздохнув, заменила грядущее занятие... на письменную контрольную по уже пройденным мною в процессе подготовки к гимназии, темам. Вот радость-то...
Проще всего оказалось с точными науками. Алгебра, геометрия... тут мне достаточно было обновить уже имевшиемся знания. С физикой и химией было сложнее, поскольку большинство значений в них имели совершенно незнакомые мне названия. Но и тут серьезных трудностей я не ждал. А вот гуманитарные науки... хуже всего дело обстояло с историей, географией и литературой. Знания рецепиента и без того зиявшие огромными пробелами, здесь вообще не могли ничем мне помочь. Их просто не было! А потому, приходилось просто тупо зубрить эти предметы, старательно отгоняя воспоминания о прежней жизни. Хорошо еще, что хотя бы здешние учебники истории я мог читать, как немного занудную, но все же альтернативку . Впрочем, это действительно было интересно. Уж очень мне хотелось узнать, почему история этого мира пошла совсем другим путем. Почему столицей России до сих пор является Новгород-Хольмгард, как удержались на престоле Рюриковичи и куда делись Романовы, почему не было революций во Франции и в России, и еще много всяких как и почему . А уж когда я добрался до географии, точнее, ее политического аспекта, вопросов только прибавилось. Куда делась Великобритания? Каким образом скандинавские страны объединились в одно государство, и как выжила Блистательная Порта? Что за страна такая Галлийские Порты... и почему Северная Америка говорит по-французски и на испанском, в конце концов!
Все это было чрезвычайно интересно, но изрядно замедляло процесс подготовки к гимназии, на что, после очередной контрольной, мне и попеняла явно недовольная Ружана Немировна. Пришлось придавить свое любопытство и сосредоточиться на четком следовании учебному плану, обещая себе вернуться к заинтересовавшим темам, после того, как учителя в гимназии подтвердят, что я догнал программу. А ведь были еще и занятия естествознанием!
В общем, июль у меня вышел весьма насыщенным. Настолько, что к его исходу, тетка Ружана, проведя очередную контрольную, окинула меня внимательным взглядом и решительно отобрала зерком со всей библиотекой.
— Неделя на отдых. — Заявила она непререкаемым тоном, и добавила уже куда более мягким тоном. — Надо, Ерофей. Надо. У тебя уже синяки под глазами, совсем заучился.
Да кто бы возражал-то? Я благодарно кивнул хозяйке дома и... отправился на помощь деду Богдану, чинить крышу амбара. Учеба учебой, а обещания надо выполнять, я же, из-за подготовки к гимназии, изрядно подзабросил хозяйственные дела, из-за чего чувствовал себя не в своей тарелке. Люди со мной возятся, а я даже отплатить по-человечески им не могу! Нехорошо.
Уж не знаю, специально тетка Ружана так подгадала, или это случайность. Но буквально на следующий день после начала моих каникул , на хуторе вдруг стало очень людно. Я как раз заканчивал утреннюю тренировку, когда услышал лай цепного пса и грохот открываемых ворот. Заинтересовавшись происходящим, я пересек задний двор и, миновав галерею, соединявшую хозяйственные постройки с домом, поднялся на веранду, где хозяева хутора уже встречали гостей, сына с невесткой и внуков. Точнее, внука и внучек. У Брана Богданича и Бажены Вентовны, как я узнал у тетки Ружаны, трое детей. Сын Олег — сверстник мое... мой сверстник, и две дочери. Четырнадцатилетняя Мара и десятилетняя Злата.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
