Глава 4

Глава 4

Плавно опустился зияющий выпиленными бойницами погрузочный гидроборт, усиливавший защиту заднего борта и я десантировался по нему вслед за Владом из душного, пропахшего выхлопом газогенераторного двигателя и немытыми телами нутра транспорта в морозную свежесть зимних сумерек, вываливаясь в натуральную траншею, проторенную в сером снегу бульдозерным ножом, сваренным в форме перевернутой буквы "V" и широкими колёсами переделанного Кировца. Затем, пригибаясь пониже, я проворно сместился метра на четыре в сторону, освобождая пространство для остальных покидающих транспорт пятерых бойцов и поправив скособочившийся за плечами вещмешок, привычно взял на прицел своего АКМа тёмные окна ближайшего деревенского дома, видневшиеся над высоченными, почти сравнявшимися с вершинами забора сугробами, отмечая при этом, что у ворот снег был расчищен и в нём местными была проложена тропа.

И откуда только у деревенских ещё на это силы берутся? — С завистью подумал я, проследив направление снежной тропинки, похоже, ведущей к поврежденным и разбираемым домам дальше по улице.

Хотя возможно, что местные задали бы тот же самый вопрос. Если б узнали о цели нашего рейда. — Мысленно ответил я сам себе, пытаясь отвлечься от изнуряющего чувства голода, навалившейся усталости и дурноты, надеясь, что хреновое самочувствие вызвано не симптомами начинающейся "лучевухи", а просто истощением от длительного недоедания и банальным укачиванием в нутре транспорта, медленно следовавшим за флагманом нашей мини колонны — бывшим пахарем К-700, трактором-ветераном ежегодных посевных и зерноуборочных кампаний, а ныне превращённым в легкобронированный тягач-вездеход с высоким и ещё более массивным, чем у нашего транспорта цилиндром газогенераторного двигателя, позволяющем использовать вместо солярки обычные сухие дрова, остающиеся доступными и после Пиздеца, позволяя не замерзнуть даже в семнадцатиградусный весенний мороз посреди снежной целины и сугробов на пути к главной цели этого рейда — зенитно-ракетному комплексу, оставленному ракетчиками на заросшем поле из-за поломки ходовой. Впрочем, ЗРК "Стрела-10" ещё предстояло отыскать неподалёку от руин следующего населенного пункта, расположенного километров в трёх-четырёх отсюда.

Тем временем, несмотря на прибытие и остановку нашей небольшой автоколонны из бывшего гражданского грузовика и трактора, никто из оставшихся жителей не спешил показаться из домов нам на глаза. Медленно погребаемая снегом и льдом деревня "Дубовка" словно затаилась, даже собак слышно не было, лишь только звуки двигателей нашей брони и шорохи бойцов, рассредоточившихся рядом с ган-траком и остановившимся пост-апокалиптическим Кировцем, оживляли унылые окрестные пейзажи с полуразобранными деревенскими коттеджами и уцелевшими старыми избами, приникшими к земле и словно склонившимися под тяжестью наросших на их крышах снежных "шуб", грозивших проломить их и повалить пристройки веранд. Местами наносы на крышах домов были столь впечатляющи, что сползая под собственным весом, пласты снега сливались с сугробами у стен, переходящими в серо-белую снежную целину на месте огородов и бывших садов, ныне выделяющихся лишь редкими пнями, оставшимися от яблонь, груш, слив и прочих плодовых деревьев, не дождавшихся весны и разделивших печальную участь с прочими берёзами, тополями и осинами, в прошлом затенявших улицы деревень вроде этой, но ныне давно срубленных и разделанных на дрова.

— Последнюю собаку, походу, схарчили... — Негромко поделился своим предположением Влад, поправляя сползшую каску и настороженно оглядывая окрестности.

С затянутых тучами небес, ещё больше темнеющих, знаменуя скорое наступление ночи, вновь посыпались крупные хлопья снега, при этом ветер подозрительно притих, словно копя силы перед тем как снова рассвирепеть, превратившись в настоящий буран, грозящий понизить видимость до нуля, превращая вечернюю мглу в непроглядную темень из несущейся на ураганном ветру круговерти из снега, отломанных веток и пожухлой хвои, приносимых со стороны близкого леса, а так же, случалось и мелкого, трудно идентифицированного горелого мусора и хлопьев пепла, отчего даже вдали от пепелищ городов, среди лесов и затерянных посреди них деревень в воздухе ощущался вездесущий душок горелой свалки.

— Или местных кто-то того... Вместе с собаками — добавил камрад.

— Думаешь, халы? — Предположил затаившийся неподалёку в снегу боец и Влад пожал плечами, тихо звякнув элементом плечевой защиты об край своего трофейного шлема, но так и не закончил вслух пессимистичное предложение.

— А ведь если проводника не будет, сами мы пусковую можем и не отыскать. Её ж за месяцы буранов могло не то что по самую кабину занести и но воще засыпать...

— Угу. Но в этом случае и откапывать её, рискуя подорваться на оставленном сюрпризе — не придётся. — Поправив шапку, отозвался я, вслушиваясь и всматриваясь по сторонам, в то время как развернувшийся Кировец двинулся обратно к нам, а пришедшая в движение снабжённая трофейным тепловизором пулемётная турель на нашем ган-траке заставила меня крепче стиснуть АКМ коченеющими от холода, несмотря на кожаные перчатки, пальцами.

Обещанный проводник из местных так и не явился на место встречи, но и наш пулемёт пока молчал, благодаря чему поначалу возникшее напряжение в ожидании возможной засады начало понемногу спадать. И был ещё один положительный момент — морозный воздух придал мне сил, прогоняя дурноту и слабость.

Вскоре последовали ожидаемые приказы: мехводам — проверить состояние техники и под прикрытием бойцов пополнить запасы топлива за счёт подручных материалов, "ройщикам" — обследовать окрестности, проверить дом проводника, а так же присмотреть хаты пригодные для пережидания ночи.

Таким образом, появился повод немного размяться, пусть и держась при этом настороже, чтобы вовремя подметить потенциально тревожные "звоночки".

Ворота ближайшего целого дома были заперты, но преодолев сугробы и приблизившись к забору, я отметил, что двор ещё недавно кто-то старался очищать, да и сам дачный коттедж выглядел неповрежденным, но при этом печным дымком из торчащей над крышей дома тонкой трубы не пахло. А ведь на морозе приходится топить почти постоянно... Выходит, это жильё уже покинуто? Или местные ещё где-то тут и просто прячутся?

Впрочем, если бы эта "Дубовка" подверглась нападению халов или банды иных ещё не сожравших друг дружку мародёров, следы кровавых бесчинств были бы отчётливо видны даже в скудном свете нынешнего вечера. — Мысленно отметил я, под прикрытием автомата камрада преодолевая забор, а затем, прикрывая Влада и пришедшего к нам на подмогу бойца, сообща справившихся с замком и распахнувших ворота из профнастила, давая возможность вездеходу в случае начала бури пробить бульдозерным ножом подъезд к дому для ган-трака.

— Слушай, тебя этот орднунг не напрягает? — Не выдержал я, выдохнув клуб пара и махнув рукой, указывая на чистую от снега веранду дома, плотно закрытую входную дверь и целые оконные стеклопакеты, занавешенные изнутри чем-то тёмным, после чего перевёл взгляд на более-менее очищенный от снега двор, где, в общем-то, тоже не наблюдалась явных тревожных улик — ни обронённых в спешке или оставленных уходящими хозяевами или погромщиками мелких вещей, ни бурых следов и замерших луж крови, оставшихся после волочения и разделки на мясо тел убитых. Даже поленница дров была пополнена не только недавно напиленными чурбаками, но и штабелем досок и бруса, по-видимому, натащенных хозяйственными жильцами из разбираемых домов, а в оставленном на козлах обрезке массивной балки осталась торчать слегка присыпанная снегом ножовка. Выглядело так, словно владелец инструмента внезапно на что-то отвлекся, не закончив работу, да так к ней потом и не вернулся.

— Вором себя ощущаешь? — Хмыкнул камрад.

— Не хочется убивать тех, кто может быть, прямо сейчас затаился, готовясь принять последний бой, защищая свой дом. Я ведь рассказывал, что сам проводил раньше много времени в местах подобных этой деревне. — Протянул я, прилаживая к своему автомату штык-нож.

— Рассказывал — кивнул камрад, поднявшись на веранду и пару раз стукнул прикладом в дверь дома. — Открывай, хозяева, если живы! Не бойтесь, не съедим. Мы свои.

Как и следовало ожидать — изнутри никто не отозвался, лишь усиливающийся ветер сдувал с крыши струйки снега, вынуждая нас поторопиться.

Направившись к расположенному на участке колодцу, я заметил у левого угла дома тянущуюся вдоль стены по свежему снегу цепочку необычно больших следов, похожих на те, что оставляли в прошлом рекламируемые по ТВ пластиковые насадки под обувь, вдвое увеличивающие площадь подошвы и не только позволявшие передвигаться по глубоким сугробам не проваливаясь, но и благодаря фантазии неизвестного китайского дизайнера — оставлявшие на снегу имитацию отпечатков босых ног, имитирующих ступни снежного человека.

— Смотрите! Похоже, тут кто-то из местных в деревне все же остался.

— Надеюсь, что тут наследил приглядывающий за НУПом "дачник", что должен был нас встретить... — Пробормотал наш мехвод Семеныч, торопливо похромав мимо нас к садовому колодцу, но затем, уже взявшись за присыпанную снегом крышку венчающего сруб "домика", в последний момент заколебался, опасаясь неприятного сюрприза. — А может и кто чужой... Так понимаю, вы колодец ещё не проверили?

— Щас проверим, так что поберегитесь... — Устало отозвался я, вручая Владу свой АКМ и жестом веля камраду и пожилому ветерану отойти, после чего, оглядев колодезный сруб, увенчанный домиком с воротом и крышку, отщёлкнул её защёлку и примотав к рукояти специально прихваченный для подобных проверок тросик, размотал его, перекинув через конёк крыши и отступив насколько позволяла длинна, затем резко дёрнул, приподнимая крышку и одновременно с этим бросаясь в снег на тот случай если какая паскуда оставила изнутри колодезного сруба "растяжку" с взрывоопасным сюрпризом.

Взрыва не произошло.

Уфф! — С облегчением вздохнул я, поднимаясь из снега и поднимая крышку ещё выше, после чего, смотав обратно тросик, заглянул в открывшийся колодец. В луче подствольного фонаря подошедшего камрада блеснуло слегка тронутое ржавчиной массивное обледеневшее ведро и показалась прибитая изнутри небольшая полочка с камнем-грузилом для утяжеления ведра, а так же сделанный для этой же цели из толстой арматуры массивный мини-ломик, для крепления к намотанной на ворот колодезной цепи. Чуть ниже присутствовал тянущийся вниз пластиковый шланг и провод питания насоса садового водопровода, уходившего в сторону дома через просверленное в бетонном кольце отверстие.

— Думаю, пользоваться колодцем можно, но перед этим придётся попотеть. — Резюмировал Влад, когда луч света отразился от толстой наледи на бетонных кольцах, в самом низу переходящую в настоящие мини-торосы, образовавшиеся у воды из-за появления и неизбежного намерзания брызг на стены и топорщившиеся льдинки, возникающие всякий раз, когда пробивали лёд. — Кстати, этот дом ведь холодный?

— Тепловизор показал, что коттеджи и сараи на этой улочке почти все холодные, лишь крайний небольшое превышение температурного фона показал — пояснил мехвод, вернувшись к колодцу и извлеча мятую пачку сигарет, но затем, видимо передумав курить, уточнил: — Вот что, бойцы, вы ведь так понимаю, сейчас этот дом проверять будете? Можете там курево для меня посмотреть, пока я тут лёд долбить буду?

— Посмотрим. — Согласился Влад, возвращая мне АКМ и поправляя свой подсумок с противогазной маской, после чего вернувшись к веранде на этот раз пнул запертую дверь и мы прислушались, стараясь услышать ответный шум или шорох, но лично я уловил лишь звон отпущенного в колодец утяжеленного камнем ведра на цепи, грохнувшего об сковавшую воду корку льда.

Может оставшиеся местные и правда свалили отсюда, отыскав место покомфортнее и с едой? Правда оставшаяся пила, торчащая из наполовину перепиленного обрезка балки... Могли ли её просто забыть или бросить, если сильно затупилась?

Как бы там ни было, не поленившись подойти к поленнице и взять с козёл не допиленный кусок балки, Влад вернулся к дому и поднявшись на веранду, используя увесистый брус как таран, сумел-таки вскрыть дом, выломав дверной замок.

— Вот и вскрыта "коробка". — Усмехнулся камрад, распахнув дверь по шире.

— Погоди... Не лезь туда в одиночку. — Вздохнул я и оглянувшись на нашу броню, нехотя поднялся по деревянным ступеням.

Включив подствольный фонарь, Влад начал деловито осматривать жилище, тут же высветив лучом валяющийся на покрытом линолеумом полу крыльца труп тощей рыжей собаки с вывалившимся потемневшим языком и замершими потёками розовой слизи на шерсти у приоткрытой пасти.

— Интересные дела...

Кабыздох выглядел тощим. Получается, четвероногий страж оказался тут заперт и подох от голода и холода? — Задумался я, обходя мертвую собаку и оглядывая погружённое во мрак крыльцо с кухней оббитой изнутри кусками БУ-шного утеплителя и заваленное дровами, а так же коробками с макулатурой. Впрочем, помимо холодильника тут был и сваленный в кучу полезный инструмент вроде топоров, нескольких старых и новых бензопил, газонокосилки и даже портативного бензо-электрогенератора. Но вот срача, неизбежно разведенного запертой тут и не выгуливаемой собакой — не было. Даже псиной особенно не припахивало...

— Твою ж бабушку! — Матюгнулся камрад и рванувшись к нему в соседнюю комнату, я увидел высвеченный фонарём тело, лежащее на полу у железной печи — буржуйки и уткнувшееся лицом на край корзины-переноски с аккуратно сложенными мелко нарубленными поленьями и растрёпанной книгой без обложки.

Выдохнув облачко пара, страхуя замершего рядом камрада я повёл стволом АКМа в ожидании появления из мрака затаившегося в доме кого-то ещё, живого и опасного, затем, вновь скользнув взглядом по телу, отмечая что, судя по сапожкам, чистым, не замызганным джинсам, вязанному головному убору и свитеру на окоченевшей тушке — похоже что умершая женщина до последнего следила за своим внешним видом, после чего в свете фонаря Влада я заметил так же опрятно одетого мужчину, замершего в кресле с ружьём, прислонённом к груди. Неподалёку виднелись аккуратно сложенные коробки, свертки и множество пустых трёхлитровых банок из-под солений и прочих закруток.

Тц! А ведь если б затаившись, он пальнул в нас оттуда картечью... Впрочем, для этого мужику нужно было бы быть живым. — Отметил я, опустив автомат и принявшись разшторивать ближайшие окна в комнате, наблюдая за тем как подобравшийся к мертвому "часовому", Влад вытащил ружьё из чужих закоченевших рук и передёрнув цевье дробовика, один за другим выщелкнул два патрона.

— Ндаа... Не густо. — Констатировал камрад, отложив трофеи на стол со старым, полуразобранным ламповым радиоприёмником, после чего наклонившись, поднял с пола рядом с креслом что-то белое, показавшееся мне запиской, но затем, посветив на лист, небрежно откинул его на стол и в проникающем в дом тусклом свете умирающего дня я разглядел, что это был фотоснимок тех самых людей на каком-то пляже.