Император Владимир (прода)

Владимир Александрович мысленно поморщился, но не возражал: хочет ехать — пусть едет, но Павлу самому придётся представлять свою любимую Ольгу императору Вильгельму. Государь и так постоянно благоволил младшему брату: разрешил вступить в брак с разведённой женщиной, приставил к нему опытных генералов, благодаря уму и стараниям которых Павел смотрелся более-менее толковым военачальником.

Вояж на Балтику, как и все остальные, достаточно редкие поездки монарха по стране, организовывал директор Службы контрразведки империи, вице-адмирал Дубасов, Фёдор Васильевич. Назначение Дубасова на должность начальника спецслужбы произвело в своё время эффект почище разорвавшейся бомбы, ибо боевому адмиралу пророчили большое будущее в Морском министерстве.

Перемены в вотчине Алексея Александровича вкупе с коронацией нового императора вынудили уйти со службы по состоянию здоровья Николая Васильевича Копытова, вскоре отошедшего в мир иной. Затем наступила очередь и Николая Ивановича Казнакова, который плохо ладил с подчинёнными — энергичным и упрямым Макаровым, и склонным рубануть правду-матку Мессером. Летом 1901 года Казнаков попросил монарха удовлетворить его просьбу об отставке, и Владимир Александрович не стал уговаривать вице-адмирала остаться, поблагодарив Николая Ивановича за службу парочкой орденов, а так же солидными пенсионными выплатами и прочими материальными бонусами.

Как и ожидалось, кресло управляющего Морским министерством занял Степан Осипович, которому государь по неизвестным причинам относился с заметной симпатией, а Дубасов оказался одним из претендентов на должность начальника МТК, причём, шансы Фёдора Васильевича смотрелись предпочтительнее шансов Владимира Павловича (Мессера).

Командующего Тихоокеанским флотом вызвали в Петербург, до которого вице-адмирал так и не доехал. Во время короткой остановки в Москве Дубасов неожиданно получил приглашение императора посетить Кремль для приватной беседы государственной важности.

Разговор с царём привёл к тому, что количество претендентов на кресло начальника МТК сократилось до одного, а Фёдор Васильевич взвалил на свои плечи бремя стража империи и самодержавия. Вместе с бароном Меллер-Закомельским, Александром Николаевичем, назначенным директором Следственного комитета, и генерал-майором Нечволодовым, руководившим Тайным департаментом при министерстве финансов.

Ещё до вступления в новую должность вице-адмирал в очередной раз продемонстрировал свою храбрость и сложный характер, в беседе с Владимиром Александровичем подвергнув критике, как договор Розена — Ито, так и вообще идею строительства военно-морской базы в Талиенванском заливе. Дубасов без обиняков заявил, что вместо Квантунского полуострова русским следовало занимать Мозампо и архипелаг Каргодо, а фактическая сдача японцам Кореи — ошибка, за которую рано, или поздно придётся платить большой кровью.

Император прекрасно знал, что в 1897-98 годах Фёдор Васильевич препирался по этому поводу с Адмиралтейством, а решение в пользу Квантуна принималось, видимо, кулуарно Николаем Вторым и графом Муравьёвым при полном пофигизме генерал-адмирала. Алексею Александровичу на тот момент было в принципе плевать на всё и вся, а управляющий Морским министерством Тыртов не собирался рисковать собственной карьерой, идя против царя и своего непосредственного начальства. Поэтому вполне разумные доводы Дубасова остались не услышанными. Младший братец позднее признался, что их племянник вынашивал идею поставить героя Русско-Турецкой войны на место, и вице-адмиралу очень повезло, ибо смена власти в России спасла его от отстранения с поста командующего эскадрой.

С другой стороны, Владимир Александрович неплохо разбирался в стратегии и географии, и всеми силами стремился отодвинуть вооружённый конфликт со страной Восходящего солнца на более поздний период. Поэтому государь велел принести в кабинет карты и лоции, после чего обрисовал Фёдору Васильевичу собственное видение стратегической ситуации на Дальнем Востоке. Рассказал всё, как есть, не утаивая ни капли правды, начиная от пропускной способности Транссиба, и заканчивая реальными боевыми характеристиками всех типов снарядов в полевой и крепостной артиллерии. Затем перешёл к проблемам флота, коих имелось в предостаточном количестве, привёл конкретные факты и цифры из секретного отчёта вице-адмирала Макарова за 1900-й год.

Слушая речь императора об уязвимости от ударов с моря Корейского полуострова, используемого в качестве стратегического плацдарма для наступления на континент, Дубасов призадумался. Царь говорил настолько убедительно, словно десанты на побережье Кореи совершались в недавнем прошлом, и он сам был тому свидетелем. На самом деле Владимир Александрович в очередной раз воспользовался знаниями вселенца, на сей раз историей Корейской войны, сведённой американцами вничью, благодаря господству на море и способности обеспечивать высадку морских десантов стратегической важности.

Вице-адмирал прекрасно знал, что, по сравнению с Японией, Россия имеет на Дальнем Востоке ничтожно малое количество сухопутных сил, которых будет явно недостаточно для освобождения Кореи. Указав на это, Фёдор Васильевич получил контраргумент со стороны монарха — в случае начала войны самураям придётся наступать по трём расходящимся направлениям, растягивая фронт, и ставя себя в сложное стратегическое положение. Российское командование, в свою очередь, изначально готовит русскую армию к продолжительной военной кампании в Маньчжурии, делая ставку на действия от обороны и войну на истощение.

— Ресурсы Японии не безграничны, поэтому затягивание боевых действий на три-четыре года приведёт к краху экономики и финансов, — резюмировал Владимир Александрович. — Мы же сможем воевать и три, и четыре года, при условии, что в стране не вспыхнут мятежи и волнения, финансируемые и организованные извне.

— Мятежи и волнения могут начаться лишь по одной причине — в случае поражений на суше и на море, — нахмурился Дубасов. — Я не могу говорить за наших генералов, но как моряк, сообщаю Вашему Величеству следующее: если японцы нападут в ближайшем будущем, в ближайшие два-три года, то нашему флоту придётся туго — враг имеет качественное превосходство по броненосцам, по количеству броненосных и бронепалубных крейсеров, а также по кораблям минных флотилий.

— Чтобы выиграть время, нам пришлось сунуть самураям в пасть бедную Корею, и по этой же причине я приказал перевести на Тихий океан лучшие черноморские броненосцы и все боеспособные крейсера с Балтики, — тяжело вздохнул император. (Прим. Разговор в Кремле происходил осенью 1901 года). — Надеюсь, что вкупе с дипломатическими маневрами нам удастся оттянуть конфликт годика на три-четыре.

— Ваше Величество, именно поэтому я считаю, что моё место там — на Дальнем Востоке, а не в кабинетах Адмиралтейства, — заявил вице-адмирал. — Я готов уступить должность начальника Эм-Тэ-Ка любому из претендентов, лишь бы Вы позволили мне возвратиться обратно.

— Фёдор Васильевич, у меня к Вам имеется личная просьба, и я надеюсь, что Вы не откажите государю всея Руси, — чувствуя, что Дубасов вот-вот поставит вопрос ребром, царь сыграл на опережение. — Вы — один из немногих людей, кому я могу всецело доверять, посему хочу предложить Вам возглавить вновь организованную спецслужбу империи...

Будучи человеком чести и долга, вице-адмирал никак не мог отказать императору в личной просьбе, высказанной подобным образом. Засучив рукава, Фёдор Васильевич взялся за дело, самостоятельно вникая в тонкости и особенности работы, и не стесняясь поучиться у профессионалов, переведённых ему в помощь из Тайного департамента при министерстве финансов.

Сравнительно быстро разобравшись в основных вопросах, Дубасов сделал вывод, аналогичный тому, который позднее сформулировал Иосиф Виссарионович — кадры решают всё. Перелопатив сотни личных дел жандармов и полицейских, вице-адмирал добился перевода под своё начало всех, выбранных им сыщиков и агентов.

Кроме того, Фёдор Васильевич нашёл возможность применить свой богатый военный опыт, подойдя к организации оперативных мероприятий и комбинаций, как к планированию военных операций. Результаты не заставили себя ждать — в сети контрразведки стали периодически попадать революционеры, анархисты, и иностранные агенты, в основном, германские и австро-венгерские.

Самым же громким успехом Дубасова стала ликвидация весной 1903 года группы эсеров-террористов, напавших на фальшивый императорский поезд. Точнее, на поезд-ловушку, специально организованный тремя спецслужбами в рамках масштабной операции по выявлению каналов утечки информации о передвижениях особ правящей династии.

Во время перестрелки с террористами погибли машинист поезда и трое гражданских, случайно угодивших под пули, плюс все шестеро нападавших. Двое жандармов и трое гражданских получили ранения. Контрразведчики вычислили и задержали пару наводчиков-наблюдателей, по горячим следам вышли на цепочку организаторов, а затем арестовали агентуру эсеров на железной дороге.

Кроме того, совместными усилиями Дубасова и Нечволодова были изобличены несколько промышленников, финансировавших терроризм и подрывную деятельность эсеров и анархистов. Благодаря межведомственной операции подчинённых вице-адмирала и барона Меллер-Закомельского за решёткой оказались Савва Морозов и Александр Коновалов, взятые, как говорится, с поличным.

Через четыре дня после окончания военных маневров столичного гарнизона и войск центрального военного округа императорский поезд заскрипел тормозами на ревельском железнодорожном вокзале. На оцепленном жандармами вокзале царя встречали генерал-губернатор Эстляндии генерал-лейтенант Бобриков, Николай Иванович, армейские и флотские военачальники, а так же канцлер империи, великий князь Алексей Александрович, собственной персоной. Генерал-адмирал прибыл в Ревель на сутки раньше на яхте "Штандарт", подаренной ему пару лет назад старшим братом по случаю начала нового столетия.

Потратив на официоз с военачальниками некоторое количество драгоценного времени, около часу дня Владимир Александрович наконец-то поднялся на борт линейного корабля "Александр Третий". Являясь головным кораблём серии из пяти однотипных единиц, "Александр Третий" только что завершил приёмные испытания, и через несколько недель должен был убыть на Дальний Восток, где ему предстояло сменить стремительно устаревающий броненосец "Наварин".

Следом с новым линкором на Тихий океан планировалось отправить броненосные крейсера итальянской постройки "Полкан" и "Соломбала", они же "Морено" и "Ривадавия" в девичестве, купленные по случаю у итальянской фирмы "Ансальдо", а так же крейсер 2-го ранга "Жемчуг" и пять истребителей типа "Буйный". Затем, в начале зимы, должна была наступить очередь "Олафа", "Олега", "Изумруда", плюс десяти истребителей типа "Меткий", строящихся во Франции.

Договорившись с Вильгельмом Вторым о встрече в Ревеле, государь приказал привести из Кронштадта "Александра Третьего", чтобы, с одной стороны, похвастаться перед кайзером, с другой — намекнуть германскому императору на открывающийся перед немцами шанс в противостоянии с Англией. Впрочем, Вильгельм и сам, безо всяких намёков и подсказок со стороны прекрасно осознавал, что, благодаря затеянной русскими мичигано-дредноутной гонке Германии выпал редкостный шанс догнать и "замочить в сортире" спесивого и наглого британского "морского льва". Благо, судостроительные мощности потомков тевтонов и общее состояние их промышленности позволяло немцам быстро развернуть строительство серийных линкоров по четыре-пять единиц в каждой серии.

"Количество заменяет качество, — мысленно хмыкнул Владимир Александрович, рассматривая с мостика "Александра Третьего" чёткий походный ордер германского отряда. — Хорошо идут, красиво".

— Колонну возглавляет броненосный крейсер "Принц Генрих", за ним следуют броненосцы "Веттин", "Виттельсбах", "Мекленбург", — перечислил названия немецких кораблей стоявший рядом командир линкора, капитан 1-го ранга Бухвостов. — На траверзах колонны держатся бронепалубные крейсера "Амазон", "Нимфа", "Медуза", "Тетис", "Ариадна", "Ниобе".

— Спасибо, Николай Михайлович, очень познавательная информация, — слегка насмешливым тоном произнёс управляющий Морским министерством. — К сведению на будущее: Его Императорское Величество не хуже нас разбирается в силуэтах кораблей германского флота.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — отозвался каперанг, на всякий случай щёлкая каблуками.

— Полно Вам, Степан Осипович, стращать подчинённых, выдавая военные тайны своего родного монарха, — рассмеялся царь, оборачиваясь в сторону отряда из трёх скромных броненосцев береговой обороны, тащившихся в кильватере "Александра Третьего". Низкобортные "адмиралы" то и дело зарывались в набегающие валы, ворвавшаяся на их палубы вода вспенивалась у волноломов перед баковыми башнями ГК. — Словно птенцы за уткой... Николай Михайлович, готовьтесь отсалютовать гостям, и не тянитесь по стойке "смирно" — мы же не на параде.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — произнёс Бухвостов, удивлённо покосившись на Макарова: капитан 1-го ранга слышал, что, находясь в хорошем настроении, государь любит общаться с подданными, как говорится, без чинов, и особенно благосклонен к военнослужащим.

— Надо было брать "Светлану", "Корнилова", и "Память Азова", — с нотками грусти в голосе пробурчал Алексей Александрович, недовольный мореходными качествами броненосцев береговой обороны. Канцлер протянул руку в сторону: вице-адмирал Старк моментально вложил в ладонь генерал-адмирала подзорную трубу. — Смотри-смотри, как хитро поворачивают! Вот же выпендрёжники.

Идущие по обоим траверзам колонны две тройки лёгких крейсеров дружно отвернули "все друг", затем повернули на восемь румбов, расходясь на контркурсах с "Принцем Генрихом" и лидируемым им отрядом из трёх броненосцев. Несколько минут спустя германские лёгкие крейсера ещё раз продемонстрировали высокую выучку и слаженность действий командиров и экипажей, один за другим становясь в кильватер броненосной колонне. Со стороны маневр немцев смотрелся красиво и весьма эффектно.

В отличие от гостей, русские не стали выпендриваться, поражая воображение кайзера сложными и искусными перестроениями. Оказавшись на траверзе "Принца Генриха", "Александр Третий" повернул на шестнадцать румбов, ложась на параллельный германцам курс. Маневр флагмана чётко повторили все три броненосца береговой обороны, невольным образом продемонстрировав потомкам тевтонов и алеманов т.н. "петлю Того".

После этого на мачты русских кораблей взлетели приветственные сигналы, плюнув клубами дыма, загрохотала артиллерия, салютуя кайзеру и его флоту. Борта германских броненосцев и крейсеров расцвели дымами ответных салютов в честь приглашающей стороны, над морем разнеслось гулкое эхо, напугавшее чаек и альбатросов.

Войдя на ревельский рейд, оба отряда застопорили ход, корабли, наконец, замерли, встав на якорях. С "Принца Генриха" спустили паровой катер, который быстро доставил кайзера и немецкую делегацию к борту "Александра Третьего", Владимир Александрович лично встретил дорогого гостя. Выстроенные на верхней палубе русского флагмана моряки трижды выдохнули раскатистое и дружное "Ура!", оркестр грянул гимн Германской империи.