Мир Императора Георгия книга 3

"За последнее время я увлекся изучением, частью по документам, истории реакции в двадцатых годах нашего столетия. Как страшно обидно, что человечество часто вращается лишь в беличьем колесе. Что только не изобретал Меттерних, чтобы бесповоротно продвинуть Германию и Италию за грань неизгладимых впечатлений, порожденных французской революцией. Тридцать лет подобного управления привели в Италии к полному торжеству тайных революционных обществ, в Германии — к мятежу 1848 года, к финансовому банкротству и, что всего важнее, к умалению в обществе нравственных и умственных начал, создав бессильное, полусонное поколение... В наш век более чем прежде обстоятельства, а не принципы управляют политикой".

А вот и с позволения сказать руководящие идеи.

"В Петербурге существует могущественная польско-жидовская группа, в

руках которой непосредственно находятся банки, биржа, адвокатура,

большая часть печати и другие общественные дела. Многими законными и

незаконными путями и средствами они имеют громадное влияние на

чиновничество и вообще на весь ход дел. Всякий честный голос русской земли усердно заглушается польско-жидовскими критиками"...

Столичные острословы тут же окрестили его — Первый консул -намёк на "корсиканское чудовище" был более чем понятен.

Георгий поджал губы. Как он помнил батюшка Александр Александрович в узком кругу тоже выражал недовольство по поводу якобы пристрастия деда к инородцам. Его злило, что Россией фактически правит армянин Лорис-Меликов, а пост государственного секретаря занимает Евгений Абрамович Перетц — сын еврея-откупщика, вдобавок брат одного из мятежников декабря восемьсот двадцать пятого.. Но отец никогда не думал противиться воле деда -уважая в нем государя и отца...

А вот это уже из приватной беседы.

Правительство отжило свой век, — рассуждал генерал — оно бессильно извне, оно также бессильно и внутри. Революционеры же не имеют корней в широких массах. В России есть только одна организованная сила — это армия, и в ее руках судьбы России. Но армия может подняться лишь как масса, и на это может ее подвинуть лишь такая личность, которая известна всякому солдату, которая окружена славой героя. Но одной популярной личности мало, нужен лозунг, понятный не только армии, но и широким массам. Таким лозунгом может быть провозглашение войны немцам за освобождение и объединение славян. Этот лозунг сделает войну популярною в обществе. Ну это то уже известно...

-Да — покачал головой Георгий Александрович — а ведь и в самом деле в лице Скобелева Россия имела почти гениального военного и политика -готового кандидата в Наполеоны. Гениальность Наполеона залила Европу кровью и бросила Францию к ногам победителей — когда уже не осталось взрослых мужчин, а в строй вверстали пятнадцатилетних подростков... Будь во главе республики кто-то менее способный и амбициозный — подумал вдруг Георгий — сидел бы тихо — ну или потерпел поражение быстро -или вообще как генерал Монк в Англии вернул власть королю в обмен на титул графа или маркиза. Но судьбе было угодно вознести в императоры гениального ублюдка... Что же дальше написано в деле?

"И сам масон и втянул в ложу друзей — писателя Немировича-Данченко и своего штабного Куропаткина" -передала уже выцветшая бумага мнение кого -то из его окружения зафиксированное жандармским пером. А вот и письмо самого Данченко

( Какую же воистину титаническую работу производят эти люди, невидимые как мыши запечные — филеры, перлюстраторы, нетабельные канцеляристы МВД!)

Речь шла о громких антинемецких речах какие "Белый генерал" говорил за границей.

"Во время этого последнего свидания я крепко журил его за несвоевременный, по мнению моему, вызов австрийцам, он защищался так и сяк и, наконец, осмотревшись и уверившись, что кругом нет любопытных, выговорил:

— Ну, так я тебе скажу, Василий Васильевич, правду, — они меня заставили, кто они, я, конечно, помолчу."

Кого же боялся этот без сомнения булатной — не стальной даже -отваги человек, который не страшился и посягнуть на Престол — в мыслях уж точно?? Кто имел над ним такую власть? За это знание Георгий не задумываясь отдал бы... Да мало нашлось того чего бы не отдал! Потому что неизвестно еще скольким генералам и сановникам эти "они" могут повелеть свершить нечто противное и присяге и совести!

В жандармских бумагах отмечалось, что за границей Скобелев не единожды встречался с одним из мастеров масонской ложи "Великий Восток" премьер-министром Франции Леоном Гамбеттой. Любопытно...

Через несколько месяцев после смерти Скобелева бывший премьер-министр погиб, как было официально объявлено, от случайно сработавшего охотничьего ружья. Но по Парижу упорно гуляли слухи, что он пал жертвой заговора, орудием которого стала его любовница. И тут женщина!

"Вскоре по приезде Скобелева в Париж к П. Л. Лаврову явился спутник Скобелева, состоявший при нем в звании официального или приватного адъютанта, и передал Лаврову следующее от имени своего патрона: генералу Скобелеву крайне нужно повидаться с Петром Лавровичем для переговоров "о некоторых важных вопросах". Но ввиду служебного и общественного положения Скобелева ему очень неудобно прибыть самолично к Лаврову. Это слишком афишировало бы их свидание, укрыть которое при подобной обстановке было бы очень трудно от многочисленных глаз, наблюдающих за ними обоими. Поэтому он просит Лаврова назначить ему свидание в укромном нейтральном месте, где они могли бы обсудить на свободе все то, что имеет сказать ему Скобелев. Лавров наотрез отказался от предполагавшегося ему свидания, и, так как в тот момент в Париже не оказалось никого из достаточно компетентных и осведомленных народовольцев, которым он мог бы сообщить о полученном им предложении, на этом и кончилось дело". "

И вновь -донесение — блестяще подтвердившее худшие подозрения. Главное — что он искал в этой груде бумаг.

"В Петербурге, через генерала Драгомирова С. пробовал закинуть ниточку в революционные кружки ..."

Георгий с тяжким вздохом откинулся в кресле и снова углубился в чтение бумаг — уже о Драгомирове.

В юности был вольнодумцем гегельянцем — но служил исправно. Настолько что по его учебнику уже в шестидесятые изучали тактику в юнкерских училищах.

Курс тактики у Драгомирова в те же годы прослушал наследник-цесаревич — Александр Александрович ("Учитель отца!" -нежданной болью отозвалась душа).

Слава Драгомирова перешагнула пределы России, и в 1880-е годы он стал едва ли не первым русским военным теоретиком, которого переводили и читали в Европе. В 1869 году однако впал в немилость — что -то там вокруг Милютина — какие то интриги. Но уже в 1872 году он снова сна коне и даже причислен к Свите а вскоре получает генеральские эполеты и звание генерал-адъютанта. В 1874 году он возглавляет пехотную дивизию. Потом -война с турками — где он добывает славу и почести и знакомится со Скобелевым — может тот и сбил с пути честного служаку? .

Генерал пользовался большой популярностью не только в армии, но и в обществе — даже в его радикальных кругах.

Ага — арестованный в 1886-м слушатель Николаевской Академии поручик Рогачев признавался на допросе, что члены его подпольного кружка предполагали в случае успеха предоставить пост временного военного диктатора именно Драгомирову. Признание поручика не имело последствий — мало ли что там болтают юные карбонарии о заслуженном человеке который о них ни сном ни духом... Ни сном ни духом? Так ли? Не далее как в этом году модный философ Соловьев ("Опять этот!" -зло фыркнул Георгий) стал публично говорить что если бы приключилась в России революция то генерала Драгомирова следовало бы сделать ее верховным диктатором. "Сообразите — говорил Соловьёв в присутствии доносчика — если во главе революции будут стоять генерал и архиерей, то за первым пойдут солдаты, а за вторым народ и тогда революция неминуемо восторжествует". Да ведь не в поручике дело или философе дело...

Вот как выходит — и Скобелев и Драгомиров и Бог весть еще кто обдумывали -в лучшем случае только обдумывали — самый настоящий заговор. Мятеж. Инсуррекцию . Новые декабристы завелись под носом у корпуса жандармов? Да нет -декабристы по крайности округами не командовали. М-да — "военная революционная организация" — так теперь это называется. Интересно — пошло ли там дальше слов и мыслей? И ведь отец доверял генералу безоговорочно — Драгомиров даже читал лекции брату Николаю — уже в душе отринув присягу... А стань он военным министром?

Георгий замер ощутив предательскую слабость и дрожь в руках. И через мгновение понял — это страх.

Последний раз так страшно ему было в тот день, когда, еле переставляя ноги, он шел к разбитому царскому вагону на том осеннем малороссийском перегоне...

Призрак умерщвленного прапрадеда как будто стал за спиной...

"Бедный, бедный Павел!" "Бедный, бедный Георгий!".

-Нет!!! -выругался царь, -отшвыривая бумаги. "Шалишь! Ничего господа у вас не выйдет! Я вам не монарх -рыцарь что помиловал и обласкал своего будущего убийцу Зубова! Я сын века сего, и..."

-Киевский генерал-губернатор Драгомиров по вызову Его Императорского Величества императора всероссийского! — голос герольда вернул его к действительности.

В кабинет вошел Драгомиров.

-Здравия желаю -Ваше Императорское Величество! — громко поприветствовал он.

Здравствуйте -господин генерал, — сухо поприветствовал в ответ Георгий внимательно изучая лицо гостя -как прореагирует тот на явно выраженное недовольство.

Драгомиров виду однако не подал — стоя истуканом.

Полагалось бы предложить ему сесть — вернее -разрешить сесть -но Георгий этого делать не стал. Было в этом нечто мальчишеское может быть -но пусть проштрафившийся "воевода" постоит перед ним как гимназист перед учителем отчитывающим за мелкую шкоду.

Вначале, эту встречу он думал провести в присутствии Плеве и Гурко... Но в последний момент передумал. В конце концов это дело между генералом и царем — если угодно царское дело.

Кроме того — порка подчиненного в присутствии министра — не самая лучшая затея — хотя конечно Гурко придется довести до сведения.

Сперва он вызвал Плеве — с докладом о положении в Киевском генерал-губернаторстве.

Плеве был как всегда деловит и говорил по существу.

-Что вы скажете о Клейгельсе? — для начала спросил Георгий.

Спрaвляется ли?

-Государь — армейские вопросы это не по части ведения вверенного мне Вашей волей министерства, -коротко поклонился Плеве.

-Но все-таки командующий округом бывший ваш подчиненный.

-Господин Клейгельс был — позволил себе улыбнуться министр,— Варшавским обер-полицмейстером семь лет, а в российской армии служил... служит — поправился он — больше тридцати лет.

-Тем не менее...

-Государь, -в глазах Плеве отразилось беспокойство. -Я могу лишь говорить о том что известно о настроениях умов в генерал-губернаторстве.

-Жалеют Драгомирова? — проницательно кивнул Георгий.

-Не совсем, — Плеве погрустнел.

Вернее жалеют, но больше осуждают это решение.

Офицеры в частных беседах прямо скажем недовольны -ибо почитают Драгомирова за наилучшего из русских военачальников нынешнего времени. Доходит дело до того что...

Простите государь -но имели место совершенно неподобающие шутки...

-И какие же? — взгляд Георгия снова сделался настойчивым.

-В салонах Киева шутили о том что если конь Калигулы стал сенатором, то в России скороспелка— капитан стал царем. Простите Государь.. -повторил Плеве.

-Ваше высокопревосходительство, — вежливо произнес Георгий. Вам нечего совершенно конфузится -напротив вы поступили достойно не скрыв от меня правды.

Стыдно должно было быть людям отпускающим подобные шутки.

. И на будущее... Все относящееся к... нехорошим слухам касающихся армии — полученные или от чиновников с мест или... Георгий запнулся подбирая слова. Как назвать тайных агентов ведомства Плеве? Как назло на язык просилось что то обидное -вроде "соглядатаи" или "сикофанты". Или иными путями, -закончил он. Так вот -они должны собираться в особую папку и докладываться по первому Нашему требованию.

Отпустив министра восвояси, Георгий устало вытянулся в кресле. Определенно надо бы отдохнуть -но как отдохнешь — со всеми этими Драгомировыми

Хорошо по крайней мере Победоносцев перестал докучать — видимо занялся вплотную Синодом. А может быть разбирается с Государственным Контролем? "Ну хоть кто-то делом занят!"

* * *

Все без малого двое суток какие заняло у него путешествие в столицу, генерал Драгомиров напряженно думал — по какой причине его так срочно хочет видеть Царёныш?.

Отказать себе в удовольствии называть занимающего престол юнца так — о само собой лишь про себя -и то с оглядкой -он не мог. И не в одной молодости сей особы дело — хотя конечно и в ней. Ведь подпоручику— поручику и то без ценза выслуженного и роты или эскадрона не дадут! А тут — держава! Многое — очень многое сплелось в его чувстве — начиная от вещей старых и о которых тоже лучше думать лишь про себя и заканчивая тем что на троне Российском нежданно-негаданно оказался флотский. Льстецы вспоминают аж Петра Великого — забывая, что создатель флота российского именовал себя "бомбардирской роты поручик Петр Михайлов". Вот как! -мысленно воздел генерал указательный палец. Бомбардир, господа!

A не шаутбенахт какой! Да уж... Не то чтоб Михаил Иванович так уж оплакивал погибшего Александра Александровича -на то свои причины... Но тот хоть был генерал — подлинный, отцом произведенный, службу знавший. А главное — как же не вовремя преставился! Из-за нескольких гнилых шпал дела российские наперекосяк пошли! Единственное, пожалуй, в чем он был полностью согласен с императором Георгием — так это с его расправой над виновниками катастрофы под Борками. Разве что сам Драгомиров — будь его воля — сгноил в казематах Шлиссельбурга еще и Черевина — поделом было бы дурачку!

Но зачем же все же его вызывают аж императорской телеграммой??

Потом генерал вспомнил рассказанное сослуживцем. Что де при обсуждении дел связанных с новой винтовкой монарх повелел выяснить — кто занимается пулеметами кроме Хайрема Максима— и представить ему все проекты какие обнаружатся.

Ну да — конечно — как всякому юнцу ему больше понятны всякие механические игрушки. Предок его игрался в солдатики — и доигрался: кулак Орлова выбил из него дух. А этот будет играть в пушечки и митральезки("Где б еще Орловых сыскать?", -мелькнуло в мозгу злой искрой) . И министром недаром сделан Гурко — тот подыграл Царёнышу и вернул мундиры прежнего парадного облика — денег издержат Бог весть сколько -а лучше б казарм построили.

И вызван он в Петербург за репутацию "штыколюба" и врага стрельбы.

Драгомиров с хитринкой ухмыльнулся в усы.

Небось думает вытащить старого заслуженного генерала да натравить на него ловких штабных выставив трактирным мальчиком для битья — из молодых да ранних -чтобы лишний раз утвердить и свою власть и свои идейки. А вот ему! Покажем что согласны с новыми веяниями. И Драгомиров тут же принялся обдумывать -что скажет монарху. О Драгомирове всегда говорили как о хорошем знатоке тактики — вот и будет лихой ловкий маневр. И предстанет он перед светлые гардемаринские очи не ретроградом -а мудрым и осторожным человеком пекущимся лишь за то чтобы во всем была мера. И на бумагу дорожного блокнота легли строки первых тезисов...