5.Целительница. Часть 2.

Время! Глухая ненависть всколыхнулась последний раз и угасла, уступая место расчетливому спокойствию... Я знаю, что делать. Опустившись на колени, и не обращая внимания на нелепые попытки отогнать меня с помощью не совсем понятных ругательств, цедимых сквозь стиснутые зубы, перехватила замершие в неопределенности руки, безуспешно пытающиеся помочь. Тремя движениями мне удалось остановить кровь, хлещущую из рваной раны на боку, и отправить впавшего в шоковое состояние раненого в забытье. Придержала чужие руки, одну из них положила поверх своей и велела безапелляционно:

— Держи крепче!

И поспешила к следующему раненому, в угаре проснувшегося призвания не замечая протестов собственного тела, пачкая в крови роскошные юбки, едва не теряя сознание от беснующихся в воздухе эмоций. Неожиданно ощутила в пальцах холод изогнутой стальной иглы. И принялась быстро стягивать края раны, торопливо сметывая их прямо так... на живом, чувствующем теле. Выправляла и складывала раздробленные кости, отмечая краем сознания, что помощь все-таки явилась.

Из-за ворота платья вывалился мой кулон. Мой талисман... Кленовый лист на шелковом шнурке мерно покачивался, мешая работе. Оставляя кровавые следы на коже, убрала его назад, и, подняв голову, наткнулась на пристальный взгляд помощника. Растерянно улыбнулась, смутилась и, залившись болезненным румянцем, вернулась к работе.

Я и не заметила, кто ассистирует мне. Как странно. И хорошо, что нет времени на разговоры, выяснение намерений и истинных мыслей. Потому что впервые со дня приезда я не увидела в его лице спокойной благожелательности. Жадное любопытство, напряженное внимание, раздражение, даже злость. Почему?

Время слилось в единый густой поток, нельзя было отвлечься и взглянуть, не появилось ли в его глазах прежнее равнодушие. Но все когда-нибудь кончается...

Устало зажмурившись, я встала с колен, передавая вахту подоспевшей целительнице в светло-зеленой мантии. Голова кружилась, спина ныла, в уши будто набили ваты. Поймав задумчивый взгляд помощника, отступила на пару шагов...

Из равномерно гудящих вокруг голосов неожиданно вычленился чей-то резкий окрик:

— Шеллиан! Ты мне нужен!

Мой эльф, на мгновение замерев рядом, досадливо тряхнул головой и исчез в толпе.

Шеллиан. Красивое имя. Но мне, кажется, пора домой.

Сделав несколько шагов в сторону леса, я замерла. Спину будто пронзила раскаленная игла, на глаза навернулись слезы. Напряженно расправив плечи, с трудом переставляя ноги, двинулась в сторону чудом уцелевшего под стенами города дерева.

Замерла в оцепенении, пытаясь отдышаться. Как я могла забыть?!

Уткнулась лбом в шершавую кору, упрямо закусив губу и вдавливая пальцы в ствол в надежде, что саднящая боль в них отгонит призрак, терзающий все тело.

Я не буду кричать! Ни от боли, ни от отчаяния. Ну почему, почему я, способная исцелить дриаду, потерявшую Основу, не могу облегчить собственное состояние? Даже зная, что со мной происходит!

Сосредоточившись на необходимости дойти до дома, отчаянно сражалась с собственным, отказывающимся повиноваться телом. Никто не обращал на внимания. Нет, не совсем так... Никто даже не думал о том, что мне сейчас может быть хуже, чем кому-то из раненых. Хаос давно превратился в упорядоченное мельтешение на грани восприятия, гомон торопливо раскидываемого палаточного лагеря сливался с биением крови в висках. Сохраняя отстраненное, спокойное выражение лица, попробовала шевельнуться.

Боль потихоньку убывала, сходила на нет, вновь привычно угнездившись где-то в пояснице мерно ноющим комком.

Теперь надо... оторвать от ствола побелевшие пальцы, медленно отстраниться и сделать шаг вперед. И еще один... медленно и осторожно, стараясь не тревожить готовый в любой момент выплеснуться наружу кипящий котел. Прикусив губу, сделала шаг...

Еще шаг... Пробегавший мимо посыльный случайно задел меня, желая, чтоб ему освободили дорогу. Мама! Он нарушил установившееся было хрупкое равновесие между жизнью и болью. Из глаз брызнули слезы, и я вновь замерла, ощущая во рту соленый привкус и чувствуя, как подгибаются ноги. Еще один шаг... Сознание, наконец, уплывает в бездну, не собираясь терпеть столь упорное издевательство над телом, и я безмолвно оседаю на чьи-то руки.

* * *

Предыдущие несколько лет меня мучили все усиливающиеся боли в спине. Особенно сильно — в последний год. Мне кажется, нет, я точно уверена, это последствия того самого памятного падения... И я ничего, ничего не могла поделать, кроме как пить травы и настойки из запасов замкового лекаря. Конечно же, он со временем заметил пропажу, и не только обезболивающих зелий. И мне пришлось рассказать ему кое-что. Не все... Иначе он, до мозга костей преданный королю и его идеям, не пережил бы воображаемого предательства одного из членов царствующего дома. Так что я просто неудачно упала с испугавшейся грозы лошади, когда объезжала в поисках пациентов окрестности замка.

Проворчав что-то неодобрительно про нынешнюю безумную молодежь, он уложил меня на кушетку и тщательно осмотрел. И с сожалением признал, что ничем не может мне помочь. Зато выработал правила, согласно которым теперь текла моя жизнь. Никаких танцев, охотничьих прогулок и прочих активных увеселений. Потому что любое неловкое движение, резкий рывок или сколько-нибудь быстрая ходьба провоцировали приступ жгучей боли в спине.

Впрочем, изменения в поведении и образе жизни остались практически незамеченным. Пока тянулся траур, меня не приглашали на балы, а про заброшенные одинокие прогулки по паркам никто не знал. За год или два я растеряла всех немногочисленных подруг... Впрочем, какие могут быть друзья у кронпринцессы? Одна вышла замуж, другая уехала... их отдаление не затронуло меня, близких друзей у меня не было. А компанию мне пытались составить только те, кто желал как-то возвыситься. Впрочем, они быстро поняли, что я бесперспективна... Мои интересы — это неожиданное призвание, странная любовь и... боль. Ни тем, ни другим, ни третьим делиться с кем то ни было я не собиралась.

Да, в ближайшую деревню я все же выбиралась не реже раза в неделю, не смотря на трудности, у меня даже появились постоянные пациенты. И они стали мне куда ближе, чем те, кто обитал в замке, скрытом в густом мрачноватом лесу. А потом... потом стало не до праздников. Все были так заняты, переживая за наши войска и проклиная неожиданно отвернувшуюся удачу, что превращение произошло совершенно незаметно. И то, что кронпринцесса стала нелюдимой и замкнутой, никого не удивляло. Кольцо бед смыкалось... и радоваться было нечему. Немного обидно, что даже любящая мать не сообразила, что произошло. Но... я ведь и не собиралась никому ничего рассказывать, они бы просто не поняли. И любовь, и призвание — это просто блажь, возникшая от безделья, сказали бы они. Так не бывает! Но все равно обидно.

Ах, да. Необходимым атрибутом моей жизни теперь является жесткий и прочный корсет, к которому, разумеется, прилагаются подобающие платья. Высокие воротники, пышные юбки из шелка и бархата... даже дорожное платье, в котором я отправилась в эльфийский лес, было снабжено всеми атрибутами последней придворной моды...

* * *

Легкие, но уверенные прикосновения холодных рук, осторожные, и какие-то щепетильные... Пальцы пробежали от лопаток к талии, на миг задержавшись в очаге болезненных ощущений, и дальше вниз, выводя меня из забытья. В один миг все вернулось... теплое и ароматное дерево, угадывающееся под чуть шершавой тканью. Солнечный лучик, нетерпеливо пытающийся пробраться под зажмуренные веки, шелест листвы... чье-то спокойное дыхание. Мир и покой...

Глубоко вдохнув, открываю глаза. В тот же миг на обнаженное тело легло шелковое покрывало. И первое, что бросилось в глаза — легкая плетеная стена. Соломенные пряди создавали замысловатый узор, сквозь щели лучиками проскальзывало солнце, образуя свой собственный. Над головой раздалось певучее:

— Вы можете встать!

Я искренне засомневалась, припомнив, что именно послужило причиной потери сознания, но доброжелательная уверенность сказавшего заставила ему поверить. Хотя... таким же тоном я утешала своих пациентов. Ну ладно, рискну. Опершись на будто бы чужие руки, приподнялась, осторожно повертела головой. И узрела черноволосого эльфа.

Извернувшись, подхватила край покрывала, прикрывая грудь. Не то, что я была по-настоящему смущена, скорее просто полагалось стесняться наготы в присутствии посторонних мужчин.

Пустая круглая беседка была залита светом. Посреди помещения стояла высокая кушетка, отойти от которой я немного боялась.

— Где я? — в моем голосе прорезалось демонстративное недоумение.

Эльф склонил голову, чуть улыбаясь.

— В моем доме.

Кажется, он иронизирует?

— А кто же вы? — выделила я последнее слово.

— Велариар, мастер — целитель, младший в тройке Шеллиана Иралиэнэ, коллега, — вежливо склонил он голову.

— Шеллиана? — растерянно и удивленно прошептала я, непроизвольно касаясь висящего на шее кулона, и не обратив внимания на последнее слово эльфа.

Как странно. Но осмысливать произошедшее придется позже, а сейчас, удивленно прислушиваясь к собственным, почти забытым ощущениям. Боли не было, а только странное онемение, постепенно рассеивающееся и оставляющее после себя легкость. Он... что он со мной сделал?! Закутавшись в покрывало, я проследовала за эльфом по длинному изгибающемуся коридору в основное здание. В одной из бочкообразных комнат на нижнем уровне Древа он указал на стопку одежды и исчез в одном из коридорчиков. Я облачилась в длинную просторную тунику и льняную юбку и пошла следом. Кончиками пальцев касаясь живой стены, все еще настороженно прислушиваясь к собственным ощущениям и все сильнее желая получить объяснения.

В большой комнате меня ждали. Черноволосый целитель и ослепительной красоты эльфийка стояли у занавешенного лиственным ковром выхода и тихо переговаривались. Замерев в проеме, я прислушалась. Полузнакомые слова складывались в фразы, которые ошеломленное неожиданным исцелением сознание никак не желало воспринимать.

— Ты опять собираешься принуждать! Выбор должен быть добровольным! До-бро-воль-ным! И полностью осознанным.

— Но он не хочет! Мы дали ему время, и любая из избранных была бы счастлива составить ему пару!

— Я говорю не о выборе Голоса, — закатил глаза целитель, — а о выборе Пути! Нельзя подталкивать и подсказывать!

— Но надо!!! Надо уже определиться! Надо...

— Уж разбирайся сама, дорогая кузина! В этом деле я тебе не помощник!

— Ну и прекрасно, справлюсь и без вашей помощи, дорогой братец!

Черноволосый эльф, досадливо передернув плечами, резко развернулся и вышел на улицу. Его собеседница развернулась ко мне, очаровательно улыбаясь и источая дружелюбие. Тонкое лицо, широко расставленные изумрудные глаза, рассыпанные по плечам темные кудри, придерживаемые узким обручем, простое длинное платье, скрывающее изящную фигуру. Старейшина одного из темных Домов, наверное. Она подошла ближе, подхватила меня под руку, и почти пропела:

— Позвольте мне проводить вас? Нам с вами очень надо поговорить.

Вежливо улыбнувшись, склонила голову, хотя совсем не горела желанием общаться с этой красавицей. Она напориста и упряма, своевольна и хитроумна, в глазах, прикрытых длинными ресницами, плещется напряжение.

— Мне бы тоже хотелось поговорить... — попыталась перехватить нить разговора.

— С кем? — какое искренне удивление.

— С Велариаром. Куда же он пошел? — добавив капельку укоризненного сожаления в голос, спросила я.

— О... у целителя сейчас много дел.

— Увы. Но он справится. Велариар замечательный мастер, он сумел исцелить то, перед чем отступил лучший мастер, которого я знаю. Вы еще встретите его?

— Разумеется, — мы вышли наружу и медленно двинулись по тропинке.

— Передайте ему мою искреннюю благодарность.

— Конечно же, но я думаю, вы не раз еще встретитесь... и сможете сами...

— Почему же он решил потратить на меня свое драгоценное время?

— Таково его призвание, — пожала плечами эльфийка, — странно получилось. Почему-то меня, потомственную целительницу, призвала Власть...

Я понимающе улыбнулась и продолжила:

— Так о чем вы хотели поговорить?

— Ах, — хлопнула себя по щеке эльфийка, — я так рассеянна. Для начала следует представиться!

— Не переживайте, к чему церемонии? — к тому же я и так догадываюсь, кто ты. Член Высшего Совета Домов aell'vii...

— И, тем не менее, позвольте представиться, Элиарина Воронваэ, аэриллани Дома Огненного Гранита, — торжественно проговорила она, не отпуская моей руки. Боится, что я сбегу? Может быть, она и права... мне так хочется побыть одной, подумать...

— Ну, меня вы знаете. Кронпринцесса Мажена, теперь — из Дома Дубового Корня, — сухо ответила я.

— Да. И у меня к вам большая просьба, — эльфийка замялась.

— Какая же? — странно, она так волнуется. Похоже, вошла в круг старейшин совсем недавно, еще не научилась сохранять спокойствие, эмоции так и брызжут, окатывая меня то растерянностью, то надеждой, то ехидством...

— Поговорите, пожалуйста, с Шеллианом!

Сердце замерло в груди и забилось с бешеной скоростью.

— Зачем? — с трудом выдавила я, чувствуя, как кружится голова. Солнце било прямо в глаза.

— Ну, надо уговорить его войти в Совет Старейшин. Сейчас он не полон, и мы не можем замкнуть Круг жизни... Ведь весь правящий Дом был уничтожен, и несравненное право пробуждения утеряно. Чтоб сила потекла в нужном направлении, всем оставшимся домам придется объединиться, а Шеллиан не желает... не хочет... — она запнулась, затрудняясь подобрать слова, — Никто из нас не смог повлиять на него, но вы...

— Но почему я? Если не смогли друзья, знакомые, родичи...

— Вы же целительница, — торопливо принялась объяснять эльфийка, — вы помогли, вы спасли, совершили почти чудо, в ситуации смертельно опасной и для него и для себя.

Нахмурившись, я заметила:

— Не до конца...

— Все равно, вы сможет убедить его избрать, наконец, Голос, — горячилась Элиарина, — и исполнить свой долг перед Лесом, Родом, Домом. Вы — моя последняя надежда! Знаете ли вы, что мы не можем начать полноценное возрождение сожженных земель, пока не будет замкнут Круг?

— Наверняка это понимает и он... — тихо заметила я, — наверняка.

— Понимает! Но не желает принимать!

— Неужели больше некому войти в Совет?

— Увы... есть и другие, но Шеллиан — лучший! Он фактически глава Дома, но игнорирует свои обязанности. И это сейчас, когда его помощь совершенно необходима!

— Хорошо, я попробую, — обреченно согласилась я, — Но почему, почему именно я?

— У вас есть влияние, к вам он прислушается... Больше просто некому! К тому же вы носите знак Дома, полученный в подарок!

В душе будто проделали сквозную дыру.

— И что это значит? Этот подарок?

— О... это знак признательности, огромной признательности. Он вас послушает, — с горячечной надеждой проговорила эльфийка, — и выберет Голос Дома.