5.Целительница. Часть 2.

— Какого Дома? — задумчиво спросила я.

— Дома Золотого Клена.

Задумчиво шагая по тропе, я не заметила, как та, причудливо извиваясь, завела меня в незнакомую местность. Большая поляна, покрытая мягкой травкой, похожей на шерстку кошки, окруженная высокими кленами, служила, похоже, тренировочным залом. По крайней мере, полтора десятка молодых эльфов, за которыми я наблюдала, прислонившись к теплой шершавой коре, использовали ее именно так. Часть из них раз за разом, играючи натягивая тетивы луков почти в человеческий рост, посылали стрелы в установленные на краю леса мишени. Кто-то комментировал, подбадривал, недовольно хмурился. Те, кто не мог поразить цель, отступив на две сотни шагов, покидали соревнование.

Из тени, падающей на траву от деревьев напротив, выступил еще один эльф. Сердце неожиданно глухо бухнуло в груди и замерло. Затем помчалось вскачь... Мой эльф... Это судьба? Один из участников с поклоном вручил Шеллиану лук. По поляне разлилось благоговейное молчание. Легко проведя ладонью вдоль древка, он выбрал белооперенную стрелу и плавно натянул тетиву. Я залюбовалась грацией и силой тренированного тела... Стрела пропела свою смертоносную песню, окончившуюся точно в центре мишени размером с яблоко. Усмехнувшись, лучник принялся что-то объяснять.

И соревнование плавно перетекло в урок...

А я смотрела, не в силах решить, судьба ли толкает меня к разговору или это просто странный случай, после которого ничто в моей жизни не изменится?

Сумерки уже спустились на поляну, когда молодежь наконец, разошлась. Я выступила из тени и медленно приблизилась к задумчиво замершему у мишени эльфу. Как начать разговор? В голове царила гулкая пустота...

Шеллиан обернулся, выжидательно посматривая на небо. Только сейчас я заметила, как он устал. Тяжелым плащом покрывшая плечи пелена таила в себе тень множества забот. Я вздохнула. Что сказать?

— Здравствуй.

Он кивнул.

— Сегодня был тяжелый день, я понимаю. Но вопросы не желают ждать...

— Какие вопросы? — мелодичный голос, раздавшийся, казалось, прямо в голове, заставил вздрогнуть. Замерев на расстоянии вытянутой руки от расслабленно прислонившегося к дереву эльфа, проговорила:

— Вопросы... я сегодня встретила старейшину дома Огненного Гранита...

Шеллиан приметно передернул плечами и тяжело вздохнул.

— ...и она мне кое-что рассказала, но... — как трудно подбирать слова, — но... это не главное. Я хочу знать, что такое Голос Дома. А спросить не у кого... — ложь, наглая ложь!

Пальцы, сложенные за спиной в замок, мелко подрагивали. Да, вовсе не о том просила меня Воронваэ, но я не считаю правильным подталкивать к исполнению долга, принуждать к принятию решения. Жизненно важного решения... А такое начало разговора ничуть не хуже прочих.

— Это... долгая история, — в мысленном голосе послышалась растерянность, а эмофон сменил тональность на более дружелюбный, — но если желаете...

Я кивнула.

— Присядем... — и он первым опустился на покрытую первыми каплями росы землю. Я на миг замешкалась, затем последовала за ним, отбросив гордость и ложное чувство приличия. Мы будем равны...

Осторожно облокотившись о ствол дерева, замерла. Как же хорошо... Лес, тишина, туман, опускающийся с небес... и спокойный голос, рассказывающий об обычаях и нравах эльфов. Я прикрыла глаза, наслаждаясь его звучанием, и не вдумываясь в глубинный смысл слов.

— История нашего народа уходит настолько глубоко, что самые древние хроники сохранились только в памяти драконов. Но и менее древние, доступные к прочтению, говорят о том, что среди нас никогда не царило мира. Территориальные стычки, предательства, кровная месть, набеги на соседние кланы были постоянными спутниками эльфов. Лишь в последние полторы тысячи лет, поняв, что нас становится все меньше и меньше Старейшины приняли решение... и запретили междоусобные войны. Но один из родов, степной, был уничтожен практически полностью... Впрочем, не появитесь в мире вы, люди, вряд ли мы поняли бы необходимость объединения и мира. Война — это наше любимое занятие, и многим пришлось сильно измениться, чтоб выжить. Кое-кому пришлось уйти... А Голос Дома — это обычай, сохранившийся с тех давних времен. Главы Домов избирали Голос в случае, когда не могли полноценно выполнять свои обязанности в результате ранения, болезни... смерти, в качестве последней воли. И то и другое и третье происходило тогда достаточно часто.

Я распахнула глаза:

— Но что же в этом особенного?

— Ничего, — улыбнулся он одними губами, — не считая того, что из-за чрезвычайной важности некоторых ритуалов для всей расы, к помощи в их проведении можно допустить только того, кому доверяешь абсолютно и бесконечно. Ошибка или предательство может стоить существования целому Дому. Только в единении возможна передача точных знаний и формулировок, и это не может всем нравиться. Порой слишком тяжело открыться полностью существу, пусть и зная, что вреда причинить никто не осмелится. Не все соглашаются, а те, кто соглашаются... чаще всего это кто-то близкий. Супруг, ребенок, родитель...

Я молчала... как все это сложно.

— Почему же вы...

— Не желаю избрать Голос?

— Да.

— Потому что еще не встретил того, кому мог бы доверить свою жизнь. Точнее, думал, что не встретил... что ошибся в выборе.

— Каком выборе? — голос ощутимо дрогнул. Напряжено замерла, не поднимая взгляд, но всем телом ощущая его присутствие. Тихий шорох, и Шеллиан, осторожно взяв за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. И сменил тему разговора:

— Вы все еще носите мой подарок?

— Да...

— Почему? — этот вопрос прозвучал так, что отказаться отвечать было невозможно.

— Потому что это память о прошлом, знак избранного пути... и это единственное, что нас связывает.

— Почему же я не услышал от вас правды, принцесса? — эльф чуть улыбнулся.

Резко дернувшись, попыталась вырваться, понимая, что теряю контроль над ситуацией. Впрочем, я же хотела поговорить?! Зачем тогда пытаюсь убежать?

Машинально накрыв ладонью амулет, спрятанный под платьем, сказала:

— Правды... что есть правда? Я призванная целительница, и как все они, немного эмпат. Только, к сожалению, меня не обучали так, как следовало, и я влюбилась... в своего первого пациента. Точнее, запечатлела его. К сожалению, не против собственного желания, поэтому процесс необратим.

Ни тени бушующих во мне эмоций не отразилось на лице. В глазах эльфа тоже царило деланное спокойствие. Будто и нет его рядом. Что такого я сказала? Правду! Просто рассказать ее, не захлебываясь слезами, я смогла, лишь отдалившись от реальности. Проклятая гордость! Отчего он молчит так... бесчувственно?

— Ваш пациент, должен заметить, — жутко слышать в голове чужие, сочащиеся ядом слова, видя при этом неподвижное лицо собеседника, — не чувствует от этого никакого неудобства, потому что процесс этот был взаимным.

Непонимающе смотрю в его глаза. Что он сказал? Отнимаю судорожно стиснутые руки от груди и осторожно касаюсь прохладной ткани рубашки эльфа.

— А теперь я все же хотел бы услышать от вас правду, — голос зачаровывал, медленно разрушая возведенные на границе сознания укрепления, и стена гордости не выдержала...

— Я... я люблю тебя! — выкрикнула Шеллиану в лицо, почти ненавидя его за то, что он сделал. В горле встал комок, непрошенные слезы вырвались на свободу впервые за последние несколько лет, и, вздрогнув всем телом, опять предавшим меня телом, разразилась безудержными рыданиям. Эльф прижал меня к груди и зашептал, поглаживая по волосам:

— Плачь, плачь, девочка моя... хорошая, смелая, терпеливая, гордая девочка... плачь. Станет легче... плачь. Я тоже люблю тебя... это действительно сложно сказать, а еще труднее принять... слышишь, я тоже люблю тебя...

Сумерки опустились на землю, на траву легла роса, в деревьях шелестел ветерок, пересказывая скрывающимся в листве ночным птицам события этого длинного дня. На тихий разговор под сенью волшебного леса никто не обращал внимания.

— ...Я действительно думал, что ошибся. Ты слишком хорошо скрывала и свои чувства, и свою боль. Заглянуть за фасад отрешенного спокойствия не смог бы никто... если бы не маленькая трещинка, превратившаяся в ущелье, откуда низвергался твой дар.

Я хлюпнула носом совсем не романтически, и Шеллиан принялся вытирать мое заплаканное лицо.

— Это все гордость, проклятая королевская гордость! Никогда и никому я не посмела бы признаться, что есть проблемы, с которыми не может справиться кронпринцесса, — тихо призналась, отводя его руки и утыкаясь в грудь.

— Извини, что спровоцировал...

— Не надо... Все правильно ты сделал. По-другому было нельзя. Ведь был еще и страх...

— А сейчас совсем нет? — улыбнулся эльф.

— Чего? — удивилась я, пребывая странном эйфорическом состоянии. Я призналась, отбросив гордость, и мир не рухнул! Более того, он обрел целостность, хотя проблем вряд ли убавилось... Но теперь мы будем решать их вместе.

— Страха.

— Нет.

— Хорошо, — посерьезнел собеседник и предложил, — давай встанем и я провожу тебя домой. Уже ночь.

Я огляделась. И, правда, стемнело. И похолодало. Шеллиан легко поднялся и протянул мне руку. Охнув, приняла помощь и несколько мгновений наслаждалась близостью его тела. Затем мы, обнявшись, медленно двинулись через лес. Я и понятия не имела, в какую сторону мы идем. Впрочем, мне было все равно. Лишь бы с ним.

— Хорошо, что в тебе нет страха...

Вопросительно глянула на спутника, овевающего меня спокойной уверенностью.

— Потому что, говоря о выборе, я имел ввиду и выбор Голоса. Скажи мне, ты согласна стать Голосом Дома, разделить власть и путь, силу и долг, обязанности и ответственность?

— Но я смогу? — приостановилась я, растерянно глядя на эльфа.

— Конечно же. Главное — твое согласие.

Это было действительно важно. Он на миг затаил дыхание, ожидая ответа.

— Да, конечно... я согласна. С радостью!

— Я принимаю твое согласие, — сказал эльф, осторожно касаясь губами моего лба. — А теперь пойдем...

В молчании мы шли через лес, наслаждаясь тишиной и неотягощенной никакими заботами близостью. Но жизнь продолжается. И потому я задала вопрос:

— Что же теперь будет?

— Завтра мы замкнем Круг Жизни, послезавтра я испрошу у тебя согласия принять Второй дар, а потом сыграем свадьбу.

— Как все это просто звучит, — недоверчиво покачала головой.

— А это и есть просто, — убежденно сказал Шеллиан, покрепче обнимая меня, — тебе стоит в это поверить...

— Я попытаюсь...

Действительно, все оказалось просто. Вот только простота эта не избавила от перешептываний за спиной, удивленных взглядов и недоверия. Впрочем, был и другие слова. Ободряющие, дающие надежду и силу. Полуночное собрание, то ли бал, то ли маскарад, был в самом разгаре. Кто-то кружился в танце, кто-то из ael'vii, уединившись в сумеречных альковах вел неспешный разговор. А мы шли сквозь толпу, наполняющую большой зал, и эльфы расступались перед Шеллианом, целеустремленно движущимся к кругу Старейшин. Свет ночных огней и тени звезд плясали на его лице, образуя причудливую маску, сквозь которую было не разобрать истинных мыслей.

— Теперь мы можем замкнуть круг, — сказал он спокойно в спину знакомой мне эльфийки.

Воронваэ, резко развернувшись, удивленно расширила глаза и переспросила:

— Что? — потрясение в ее голосе было так велико, что разговоры вокруг замерли. Яркие, сумбурные эмоции залили пространство, обрывая нити чужих раздумий.

— Ты просила, чтобы я выбрал. Ну вот... — Шеллиан потянул меня вперед, приобняв за плечи. — Мой Голос, позволь тебе представить.

— Но... — старейшина всплеснула руками, закованными в бриллиантовые браслеты.

— Это мое право, не так ли?

— Но не пожалеешь ли ты своем выборе?

— Ни в коем случае.

— А ты? — обратилась эльфийка ко мне.

Я только качнула головой. О чем жалеть? О возможности быть рядом с тем, о ком мечтала так долго?

— Ну что же, давайте тогда готовиться к церемонии.

— К двум, — поправил старейшину Шеллиан. — Мажена из дома Дубового Корня согласна принять от меня Второй Дар.

Всего один день спустя я стояла на шаг впереди облаченного в церемониальные одеяния Шеллиана, и громко повторяла звучащие в сознании слова. Мой голос был только одной гармоничной нотой в чарующей магической мелодии. Под торжественную песнь выстроившихся кругом на поляне Старейшин в центре, где на покрывале из лесных трав стояли на подставках магические кристаллы, разгоралось ослепительное сияние. Оно набирало силу вместе с чарами, все расширяясь и расширяясь, заставляя болезненно жмуриться и отступать. И спустя пару мгновений огненный клубок взорвался, пройдя сквозь меня волной очищающего света, прокатился по Лесу, напитывая каждое дерево, каждую травинку, каждое существо живительной силой природы. Круг Жизни был замкнут.

Началось возрождение.

*Круг Жизни — сложносоставной артефакт, являющийся первоосновой эльфийского волшебства, связанного со сферой Жизни и Природы. Представляет собой набор из дюжины хрустальных магических кристаллов, установленных стационарно в символическом сердце эльфийского леса. Обычно находится в неактивном состоянии. Активируется только вербально, с помощью сохраняемой в тайне главами Домов и наследниками фразы-ключа, и только всеми действующими старейшинами одновременно. Данное условие необходимо и было заложено еще при создании артефакта, дабы не у кого не было соблазна обратить его действие против сородичей. В случае неполного круга сила детонирует, обратившись на нарушителей, и равномерного распределения не получится.

Основная задача данного артефакта — стабилизация и подпитка магического фона обиталища эльфов. Кристаллы в течение многих лет впитывают в себя излишки волшебства и при необходимости могут отдавать его. Но не живым существам, а неодушевленным предметам. Например, земле или горам... Артефакт возможно полноценно использовать примерно раз в две-три сотни лет, именно такой срок необходим для накопления количества энергии, способного полноценно воздействовать даже на такой небольшой участок мира.