(#1) Как Лео на горячие источники отправился [осколок]

Три часа пролетели незаметно, как для Лео, так и для Карасубы. Они спали, хотя девушка и не расслаблялась. В полглаза она следила за обстановкой. Ведь они покинули безопасный дом, а тут, на улице, в транспорте полном чужих людей, может многое случиться. Так что четвертая не теряла бдительности даже во сне. Рюкзак с вещами лежал на сиденье рядом, а ножны с нодачи находились по правую руку от владельца, умело скрытые своим положением и позой секирей, дабы не привлекать лишнего внимания. Когда до пункта назначения оставалось минут пятнадцать, Карасуба проснулась от возни на своих руках. Это Лео, проснувшись, принимал сидячее положение, что было для него проблематично, учитывая то, что девушка слишком уж крепко его обняла за время своей дремы. Заметив это, четвертая сонно улыбнулась. Она выпрямилась и помогла мальчику принять удобное для него положение. Так что тот молча облокотился на Карасубу, как и сотни раз до этого в аналогичных ситуациях. Хотя то, что в этот раз они были в поезде, слегка и выбивалось из "обыденности", но Лео не обращал на это внимания. Он положил свою голову на плечо своей секирей и тут же уставился в окно.

— Ну как? Выспался? — Спросила спустя минуту девушка, доставая из рюкзака пачку сока и отдавая ее Лео. Иногда связь ашикаби-секирей помогает и в повседневных небольших проблемах, и в этот раз Карасуба просто почувствовала, что Лео хочет пить. — Кстати, мы скоро уже приедем. Там еще на автобусе немного, но недолго, буквально десять минут. — Карасуба помогла вскрыть тетрапак кивающему мальчику. Тот, справившись с упаковкой, вставил трубочку и отпил немного.

— Нормально. — Лео демонстративно потянулся. — Даже ничего не затекло. А ты нормально добралась, ничего не случилось? — Поинтересовался ашикаби у четвёртой, увидев расчехленный меч. Он знал о любви Карасубы к холодному оружию, особенно к ее мечу. Она говорила, что это ей по работе положено и у нее есть разрешение на его ношение, выданное МБИ. Да и что говорить, он знал и нечеловеческой силе девушки, которая проявлялась в ее... физической силе и скорости. А так же мастерстве владения своим нодачи. Лео часто наблюдал за ее тренировками, и девушка специально не использовала свои силы для ускорения. Хотя эффективность таких тренировок была не то что нулевая, а скорее отрицательная. Разность скорости, восприятия и относительных рефлексов — все же штука важная. Но это искупалось восторгом и детским счастьем Лео. Так что мальчик вполне себе представлял, что может сотворить Карасуба с обычными людьми, вот и интересовался.

— Да все нормально, это так... — Кивнула на нодачи Карасуба. — На всякий случай. — Слегка слукавила та, благополучно позабыв про труп несчастной девушки, которая пала смертью храбрых на алтарь душевного спокойствия четвертой. Ну и серьезно, какое это происшествие? Так, обыденность... Да и не стоит Лео пока знать обо всем этом. Он еще маленький. А Карасуба очень уж щепетильно относилась в данный момент к эмоциональному состоянию своего ашикаби. И дело не в возможных последствиях для ее тама, нет, просто, он действительно мал еще для такой информации. — Я же все-таки не хочу, чтобы с тобой случилось нечто нехорошее! — Заявила Карасуба, прикоснувшись щекой к щеке мальчика, и слегка потерлась, на что тот со смехом отпрянул в сторону с возмущенным вскриком. Щекотно ему. И отстранилась, откинувшись на спинку сидения.

Ближайшие японцы неодобрительно посмотрели на четвертую, которую можно было принять, учитывая ее поведение, либо за старшую сестру мальчика, либо за его мать... Если бы их внешность имела хоть что-то общее между собой. Так как заподозрить в родственных связях явную полукровку-японку и, как бы высокопарно не звучало, чистокровного европейца — было категорически невозможно. По крайней мере, в близких родственных связях. Так что для большинства коренных жителей островного государства эта парочка выглядела как: "ребенок-иностранец и почти здешняя няня". Потому они только неодобрительно смотрели и ничего не говорили. Иностранцы ведь странные! Лео покосился на тех, чьи взгляды остановились на нем. Ближайшие японцы смущенно отвернулись, делая вид, что это была случайность. Таков уж их менталитет.

— Пф... — Фыркнул мальчик, снова уставившись в окно. — Они меня раздражают... — Перейдя на французский, глухо и в полголоса пробормотал Лео.

— Что? — Отвлеклась от своих мыслей четвертая. Она наклонила голову вниз и стала рассматривать своего надувшегося и недовольного ашикаби. — Ты про этих? — Кивком головы вбок, в сторону ближайшего мужчины, уточнила девушка. И тоже на французском. Изначально Карасуба стала изучать его ради Лео, просто, что бы сделать их общение приятнее и удобнее для него. Он хоть и прожил в Японии на момент их встречи почти полтора года, но язык знал отнюдь не на отметку "отлично". Да и... мальчику родной язык был куда милее. А еще он был памятью о родителях. Так что четвертая вот уже как год усиленно штудирует французские словари и другие книжки подобной направленности в свободное от работы и заботы об ашикаби время. И периодически устраивает с Лео сеансы "погружения в языковую среду", которыми мальчик гордо именует вечера общения на его родном языке. Жили они, короче, весело.

— Угу. — Снова буркнул Лео. — Вот бесят меня эти их взгляды упрекающие. Они мне не родители! — Чуть громче проговорил он. Ближайшие японцы опять на него покосились. Карасуба легко усмехнулась одними губами, хотя укол небольшого, мимолетного разочарования нашел отражение в ее сердце. Но девушка все равно с улыбкой наблюдала, как Лео с вызовом повернулся лицом к этим недовольным японским снобам, как считал он сам, и показал им язык. С характерным звуком. Некоторые пассажиры осуждающе покачали головой и с куда большим недовольством и осуждением посмотрели на парочку. Но ашикаби уже не обращал на них внимания, так как почувствовал небольшую грусть своей секирей. — И не ты... — Широко оскалился Лео и уткнулся девушке в грудь, крепко обняв. Карасуба скептически рассмеялась. После чего тоже приобняла мальчика.

— Подглядывать нехорошо, Лео. — Наигранный упрек в голосе нисколько не отражал внутренних эмоций черной секирей. Ее просто-таки наповал умилила эта забота о ней со стороны ашикаби.

— И? — Мальчик зарылся в грудь девушки сильнее, поелозив лицом по свитеру. Его горячее дыхание и сопение достигало кожи Карасубы и слегка щекотало ее. Девушка сморщила нос от этих ощущений. — Не чувствую упрека. — Голос мальчика звучал глухо, так как он говорил прямо в шерстяной свитер. — И вообще! — Лео отстранился и задрал голову, что бы посмотреть в глаза своей секирей. — Сама научила, вот!

— Ну, с этим не поспоришь. — Согласилась девушка, потрепав Лео по его шевелюре. — Ты молодец.

— Ну так! Я старался ведь! — Гордо кивнул он и, поддавшись рукам Карасубы, снова уткнулся в ее свитер на уровне груди. С лица четвертой пропала улыбка сразу после того, как ее ашикаби зажмурился, чтобы шерстяные волоски не попали в глаза. Она крепче прижала его к себе одной рукой, а второй обвила голову мальчика, чтобы тот... не увидел ничего лишнего.

Карасуба, прикрыв не секунду веки, сосредоточилась на своем тама, старясь выделить нужное количество энергии так, что бы для Лео это осталось незамеченным. Не стоит его беспокоить. Ну а четвертая, справившись с этой задачей, открыла глаза и красноречиво, а в особенности медленно, обвела взглядом всех присутствующих в вагоне, сделав особый акцент на тех, кто сидел в ближайшем окружении и, соответственно, тех, кто большего всего косился и недовольно смотрел на ее ашикаби. Собственно, один этот взгляд заткнул бы любого из присутствующих в данный момент в вагоне. Все же, в этом ее взгляде слишком явно читалось клятвенное обещание всем присутствующим, что адские муки, описанные самыми жестокими и красноречивыми авторами и фантазерами мира — лишь жалкая и несостоятельная тень того, что их ожидает во всенепременно близком будущем, коли они не осознают всю тщетность бытия и свою огромную неправоту по отношению к ее юному ашикаби. Для убедительности она стала распространять в пространство вокруг себя свою ки аналогичного окраса, аккуратно используя свою энергию. Этому трюка Карасуба научилась недавно, в свете открывшейся возможности напрямую манипулировать своей энергией. И это опять же — заслуга ее еще маленького ашикаби, что в данный момент, уткнувшись ей в грудь, сидел на ее коленях, не видя, как большинство пассажиров вагона, резко поежились и панически заозирались по сторонам. Те же, кто был к ним ближе всего, в мгновенье ока побледнели и уж слишком активно поспешили встать со своих мест. Что бы тут же отправиться куда подальше от странного места. Причем делали они это все на голых инстинктах. Похватали свои вещи и, как говорится, "бай-бай". Карасуба лишь криво усмехнулась, отыскав для себя очередную причину считать людишек животными... Просто чуть более развитыми. Четвертая стала наблюдать, как вслед за этими, особо активными личностями, которые посмели неодобрительно косить свои зенки на ее ашикаби, на выход из вагона кинулись остальные мужчины и женщины, дабы поскорее перейти в другой, который будет иметь куда более располагающую атмосферу, чем этот.

— Крысы, ей богу крысы... — Полушепотом, все еще на французском, процедила Карасуба. Ее сейчас разрывали два чувства: очередное разочарование в таком слабом и ущербном животном виде как человек, и удовлетворение от филигранно проделанной работы. С другой стороны, не будь здесь ее ашикаби, хотя не будь его, не было бы и причины, она просто убила бы всех. В нынешнем состоянии это заняло от силы секунд пять. Но Лео был здесь. А потому внеочередное "массовое самоубийство" пришлось отложить. Столпотворение, образовавшееся у дверей в тамбур, практически рассосалось, и вагон оказался почти пуст. Лишь люди, сидящие у дверей, остались на месте и в недоумении хлопали глазами, дивясь странно поведению сограждан. Их угрожающее ки Карасубы не достигло. А после того как дверь за последним беженцем автоматически захлопнулась, вагон наполнился звенящей тишиной, прерываемой лишь стуком колес.

Лео заворочался на коленях девушки, пытаясь выбраться из опутавших его рук. Четвертая, заметив это, расслабилась и позволила мальчику спокойно усесться по турецки на ее коленях. Тот, еще немного поерзав, недовольно и насуплено посмотрел на Карасубу.

— Ну и зачем? — Пытаясь скрыть любопытство за хмурой мордашкой, спросил Лео.

— Что? — Вновь улыбнувшись, сделала невинное лицо секирей. Понять своего ашикаби она поняла, но подразнить того... Было нужно. Уж очень мальчик в данный момент вызывал у нее удвоенную порцию обожания. Нахмуренные, сдвинутые к носику белоснежные брови и яркие голубые глаза вызывали у четвертой слишком бурную реакцию. Для ее обычной натуры.

— Ты знаешь! — Настойчиво протянул мальчик. — Зачем прогнала их?

— О, мы почти приехали... — Девушка обозначила свое намерение встать и, похихикивая, что ей вообще-то несвойственно, потянулась за рюкзаком.

— У-у-у... Карасуба! — Лео недовольно приподнялся и туту же плюхнулся на колени девушки, прижимая ее к сидению. Состроив еще более хмурое выражение лица, он смотрел на то, как девушка, продолжая посмеиваться, возвращается на место.

— Ну ладно-ладно. — Потрепала мальчика она по макушке. Тот фыркнул. — Попалась, значит?

— Сложно не заметить толпу убегающих людей! Хотя я старался!

— Действительно. — Согласилась Карасуба. — А зачем? Потому что они мешали тебе. — Просто ответила девушка, вставая с сидения и усаживая своего ашикаби себе на согнутую руку. Для нее это было естественно.

— Но ведь... — У Лео пропал весь запал от той простоты и обыденности, с которой Карасуба дала ответ. — И ты что, всегда так делать будешь? — Удивленно спросил мальчик, пока девушка закрепляла нодачи к рюкзаку. До нужной станции оставалось всего пара минут.

— Естественно. — Как само собой разумеющееся, заявила четвертая. — Ведь я твоя секирей. — Она облокотилась о поручень и, отведя руку, на которой сидел мальчик, посмотрела ему в глаза, прикоснувшись пальцами другой руки к его щеке. — Лео, ты для меня самое ценное, что есть в этом мире. — Мягкая улыбка появилась на лице Карасубы. Она позволила ей появиться, так как вагон почти пуст, и никто ее не увидит. — И я сделаю все для тебя... ради тебя. И, конечно же, защищу. От всего. Неважно, прямая это опасность или нет. — Девушка уткнулась в лоб мальчика губами. — Потому конечно! Я всегда буду это делать. Всю свою жизнь до самой смерти. — Она отстранилась и посмотрела на серьезного и задумчивого мальчика, который при слове "смерть" вздрогнул и грустно посмотрел на Карасубу. Она поняла его без слов. Пересадив того на сидение, она опустилась на колено перед ним и мягко добавила. — Лео... Я не оставлю тебя. Никогда не оставлю. Я всегда буду с тобой. Мы ведь связаны. — Склонив голову вбок, заметила четвертая. — Обычная смерть не разлучит нас, будь уверен. — Она снова потрепала приободрившегося мальчика по голове. — Я буду с тобой даже после нее, если ты продолжишь развивать свои способности. — Добавила мотивации своему ашикаби четвертая. Все же, те секретные документы, что она несколько месяцев назад обнаружила, когда ездила на остров Камикура, для знакомства со своей будущей напарницей. Минака все же решил восстановить дисциплинарный отряд. — Это я так, к слову. Главное другое Лео, запомни: умру окончательно я только тогда, когда этого захочешь ты.

— Но я не хочу, что бы ты умирала! — Громко воскликнул мальчик, и на них обратили внимание оставшиеся в вагоне пассажиры. Благо их было всего двое. — Я не хочу снова оставаться один... — Куда глуше добавил он.

— Я рада. Но я имела в виду не то, что ты захочешь моей смерти, хотя не зарекайся, ты же еще растешь. Я сказала это к тому, что даже если кто-то как-то меня каким-то чудом сможет убить... — Лео даже без интонаций бы понял весь скепсис, который девушка вложила в эти слова. — ...убить мое тело. Ты всегда сможешь исцелить меня. Даже сейчас. Не зря же я тебя учу?

— Угу. — Кивнул мальчик и серьезно посмотрел на Карасубу. — Я верю тебе. — Убеждённо продолжил он.

— Эх... — Взъерошила себе волосы четвертая. — Ну, хватит соплей на сегодня. — Карасуба даже сама не сразу поняла, что слегка смутилась от той искренности, с которой Лео сказал эти слова. — Уже почти приехали. Ты как, сам пойдешь или на мне поедешь? — Рассмеявшись, уточнила Карасуба, вставая на ноги. А мальчик быстро отбросил грустные для него мысли с воспоминаниями и серьезно задумался уже над этой, куда более существенной дилеммой. О том же, что Карасуба взяла и прогнала кучу народу, напугав их... Он уже давно благополучно позабыл, сойдясь на мнение, что сами виноваты. Ну, правда, косились, раздражались на него... Осуждали... Тьфу на них. Так что сейчас Лео думал о том, как они будут добираться до источников. Через несколько секунд тяжких раздумий, он четко осознал, после того, как увидел хитрое выражение лица Карасубы, что девушка совершенно не против, и вопрос был задан просто так. Был риторическим, в общем.