Учительница литературы

Временами усиливаясь, ветер вырывал все новые и новые порции листьев из цельных красно-желтых нарядов деревьев и, закручивая в вихрях, уносил их прочь. Эта картина на фоне пасмурного неба — все, что можно было наблюдать из окна класса русского языка и литературы, сидя за партой.

Шел октябрь — самое тоскливое время для учеников: гнет учебных нагрузок в совокупности с осенним холодом и сыростью.

В классе только начался урок. Два десятка взглядов из-за парт были дружно устремлены в одном направлении — к преподавательскому столу, за которым сидела молодая женщина в сером костюме. На вид лет двадцати восьми, светловолосая, с тонкими и изящными чертами лица, но с заметным отпечатком волевого характера.

Елена Дмитриевна Рысакова, преподаватель литературы в старших классах или просто Рысь(Так в среде щедрого на колкие прозвища ученического сообщества ее прозвали не только за фамилию, но еще и за особый разрез глаз, выдающий примесь татарских или других азиатских кровей).

Ученики про нее мало что знали. На праздные разговоры Елена Дмитриевна шла очень редко и тем более неохотно распространялась о своей личной жизни. Известно только, что она была замужем, муж хорошо зарабатывал, поэтому она могла позволить себе работать по призванию (как-то Елена Дмитриевна упомянула что с детства мечтала стать школьной учительницей).

Отметив отсутствующих, Елена Дмитриевна поднялась из-за стола. Сегодня от нее не исходила та угроза, что время от времени исходит от всех в мире учителей и которую так остро чувствуют ученики всех в мире классов.

Это опасность проверки знаний. Рысакова никогда не спрашивала слишком строго, но совершенно четко выявляла незнание темы и тогда беспощадно и без всяких скидок ставила двойки.

Ученики не часто видели на уроках литературы эту красивую белозубую улыбку, но хорошо знали, что она означает. Напряжение в классе заметно спало, ведь мало кто успел прочитать заданные главы Войны и мира Толстого.

— Дети, — произнесла Елена Дмитриевна.(Она говорила "дети", обращаясь к ученикам любых возрастов. Неизвестно, содержалась ли в этом доля юмора или это являлось попыткой компенсировать свой молодой возраст. Возможно и то и другое.)

— Дети, идет последний год учебы, вы уже почти взрослые...

— Взрослые, а сами говорите "дети", — перебил Ерпылев.

— Я сказала: почти взрослые, — возразила Елена Дмитриевна и посмотрела на Ерпылева так строго, что тот пожалел, что позволил себе вставить слово. И смягчив тон она пояснила:

— Для меня вы — дети. А взрослыми вы станете тогда, когда получите аттестаты.

— И как вы станете нас назвать тогда? — осмелился спросить кто-то с задних парт.

— А потом мне не придется обращаться к вам коллективно, лишь индивидуально. Впрочем хватит лирики, теперь к делу. Итак, вы уже знаете, что в честь годовщины со дня рождения Пушкина, эта осень объявлена Осенью Литературы. В связи с этим для одиннадцатых классов всех школ города в Гороно придумали особенное задание.

Дело в том, что ученик выпускного класса должен не только уметь анализировать произведения классиков, но и обязательно должен уметь литературно излагать свои собственные мысли. С целью узнать насколько вы способны это делать, каждый каждый из вас должен написать небольшой художественный рассказ на ту тему, которая его наиболее интересует и волнует, то есть тема совершенно свободная.

Ваши сочинения буду проверять не только я, но и специальная комиссия из Гороно. И это будет оценка не только ваших способностей, но еще и способностей моих как педагога. Поэтому не подведите меня, отнеситесь к заданию с максимальной серьезностью.

В журнале колонку оценок за это сочинение я выделю красным цветом, и она будет иметь особенное влияние на оценку за год.

Послышался короткий стук, дверь распахнулась настежь и, не спрашивая разрешения войти, в класс с шумом ввалился Дима Королев — тот самый троечник и хулиган, без которого не обходится, наверное, ни один класс.

— Королев, ты не можешь хотя бы иногда приходить вовремя? — воскликнула Елена Дмитриевна. Неожиданные метаморфозы произошли с учительницей при виде ученика: красивое лицо исказила гримаса испытываемого мучения, а вместо строгости в ее голосе звучали ноты бессилия.

Ученики класса знали в чем тут дело. В прошлом году между Рысаковой и Королевым разразилась настоящая война,которая закончилась неожиданным и полным поражением преподавателя.

Произошло все так.

Елена Дмитриевна всегда выражала принципиально одинаковое отношение ко всем ученикам, не выделяя любимчиков и неуспевающих. Но Диму она невзлюбила чуть ли не с первого сентября прошлого года — первого дня ее работы в этой школе.

Дело в том, что тогда же, то есть чуть ли не с самого первого появления учительницы в классе, Дима начал демонстрировать открытое и даже подчеркнутое пренебрежение к предмету литературы, к которому сама Елена Дмитриевна относилась с трепетом почти священным.

Королев мог пропустить несколько занятий подряд, а если и являлся на урок, то обязательно с опозданием. В классе, сидя на задней парте, он занимался своими делами, нарушал дисциплину, очень редко отвечал на заданные вопросы и никогда не выполнял заданий.

Однажды Елена Дмитриевна сделала попытку побеседовать с Королевым .

— В чем дело Дима? — спрашивала она задержав его после урока. Неужели ты не понимаешь важность этого предмета для поступления в вуз, да и для личной культуры в целом?

— Да нет, это я как раз понимаю. Не понимаю другое: как можно терять время на тоскливое чтение этих бессконечных страниц, на которых отражено покрытое плесенью и пылью давно исчезнувшее прошлое? И вообще не понимаю, как вы Елена Дмитриевна посвятили жизнь такому бесмыссленному предмету?

Елена Дмитриевна вспыхнула и тут же прекратила беседу.

После этого разговора Дима вообще перестал уделять уроку литературы какое-либо внимание.

— Дима, — говорила ему Рысакова, выводя очередную двойку в журнале. — Любить предметы или не любить твое личное дело. Только у тебя небольшой выбор. Либо ты сдаешь мне все темы, либо я ставлю тебе неуд в году.

Только Диме, казалось, было все равно.

— Елена Дмитриевна, поймите, десятый класс все-таки. Оставить ученика на второй год будет чрезвычайным случаем и этим несомненно заинтересуется Гороно. Может как-то возможно натянуть на тройку? Ведь он мальчик неглупый, просто у него другие интересы. — уговаривал учительницу директор школы.

— Я бы натянула, если бы Королев проявил хоть ничтожную толику желания. Но он выказывает полное презрение к учебе. Из школьной программы за этот год не прочитал совершенно ничего. Что ж, если он считает, что шататься по дворам и улицам более достойное для него занятие, чем читать, пускай, это его право. По моему предмету он получит ту оценку, которую заслуживает.

Так и случилось. В журнале напротив имени Королев Дмитрий появилась итоговая двойка.

Под давлением власти директора школы было решено дать Диме еще один шанс и оставить его на лето. Это означало, что в конце Июня Елена Дмитриевна должна у Димы принять итоговый экзамен.

— Ни за что категорически! — воскликнула Рысакова. — За Июнь он не успеет восполнить пробел в знаниях даже на треть!

Рысакова заняла принципиальную позицию и не отступала от нее ни на шаг. Уговоры директора никак не влияли и вскоре между директором и учительницей литературы возник конфликт, весть о котором, каким-то образом, дошла до Гороно.

— Что ж, — сказал представитель Гороно, семидесятилетний старичок, профессор филологии, в прошлом — преподаватель с многолетним стажем и улыбнулся. — Не нужно конфликтов. Летний сезон, впереди отпуска. Я сам приму у Королева экзамен. Если полное отсутствие знаний по предмету подтвердится, мы оставим его на второй год, либо поставим вопрос об исключении. Пускай идет в ПТУ.

В назначенный июньский день в классе литературы собралась экзаменнационная коммисия: директор школы, завуч,Елена Дмитриевна и еще один учитель русского языка и литературы. Возглавлял комиссию тот самый профессор из Гороно.

Позвали Королева, который ожидал в коридоре.

Дима вошел и остановился. Профессор, нацепив очки на нос, начал внимательно рассматривать экзаменуемого.

— Здравствуйте, молодой человек. Проходите, не бойтесь.

— Да нечего, вроде, бояться. Вон у вас: очки, борода. Типичный добрый профессор из фильма.

Казалось, и поведением и разговором Королев демонстрировал, что происходящее его не только не волнует, но и даже забавляет. Он стоял перед доской, скрестив руки на груди, и, улыбаясь, с видимым интересом разглядывал экзаменатора.

Профессор не обратил внимания на дерзкий тон ученика. Он улыбнулся в ответ и сказал:

— Действительно, я добрый. Но замечу, что это не как не скажется на качестве экзамена. Из уважения к тем многим годам моей жизни, посвященным русскому языку и литературе, к тем, кто безразличен к национальной культуре, я беспощаден.

Вы не стойте, присаживайтесь. — Проффесор указал на парту напротив того места, где сидел он сам.

— Скажите Дмитрий, что повлияло на ваше решение идти далее в десятый класс, вы хотите поступить в Вуз?

— Да.

— И, разрешите поинтересоваться, какой?

— Этого я еще не решил.

— Ну хорошо. Тогда вы должны ясно представлять, что без знаний по литературе вы не сможете закончить десятый класс и перейди далее в одиннадцатый. Это не я придумал, и не Елена Дмитриевна. Таковы требования государства, где мы с вами проживаем.

— Я это представляю.

— Но если представляете, то почему такая неуспеваемость по предмету? Почему не учите литературу?

— Литературу не надо учить, ее нужно чувствовать и понимать.

— Вот как?

Профессор засмеялся и снял очки. — Это хорошо сказано. Вот мы сейчас это и проверим.

Он открыл папку, в которой лежал лист со списком произведений, обязательной к прочтению.

Возьмем для начала стихотворение Пророк, Александра Сергеевича. Наизусть вы конечно не его не помните. Но хотя бы скажите, какой смысл заложил поэт в слова пророка?

— Критики, в основном, твердят о пророческой роли поэта, в частности самого Пушкина. Только я с этим не согласен.

— Интересно, каково же ваше личное мнение?

— Там описаны духовные страдания настоящего пророка. Больше ничего. Здесь нет аллегории. Пушкин не мог так себя возвеличить.

— Вы просто не знаете какое значение Пушкин придавал поэзии и не знаете все предыстории произведения. Но уже хорошо, что у вас есть свое мнение.

А как вы думаете, роман "Герой Нашего Времени" актуален в наше время?

— Как никакой другой. Это настоящий учебник жизни для такого молодого человека как я. Те три девушки в романе и еще четвертая Вера они ведь совершенно разные. И знаете почему?

— Почему же?

Профессор вновь одел очки и внимательно посмотрел на Королева. Дима говорил оживленно и свободно, как будто обсуждал последние дворовые новости с приятелем.

Профессор резко встал со стула.

— Вы все правильно говорите, но только не учли один важный момент...

Казалось, он забыл, что экзаменует неуспевающего ученика и дискутирует чуть ли не со своим коллегой.

Профессор что-то доказывал, Дима возражал и приводил свои контраргументы.

Елена Дмитриевна с ужасом смотрела на происходящее и уже не в первый раз спрашивала себя реально ли все то, что она видит или она находится в каком-то бредовом сне.

Вскоре Между профессором и Королевым завязался настоящий литературный спор по Анне Карениной, которая даже в обязательную школьную программу не входит.

Как финальный аккорд всего этого абсурдного действа, Дима пошутил по поводу одного из героев романа, чем сильно рассмешил профессора. Отсмеявшись, он сказал Диме, что тот может идти, а за экзамен — оценка пять.

Когда Дима скрылся за дверью, профессор подошел к Рысаковой.

— Елена Дмитриевна, не сочтите за грубость, но хочу вам порекомендовать книжку психолога Турчинского. Называется "Учителю об ученике". Почитайте. Вам нужно усовершенствоваться в умении взаимодействовать со учениками. Это очень тонкое дело, почти искусство. Ученика средней школы, так понимающего и любящего русккую литературу, как Дмитрий я не встречал очень давно.

Это день стал днем позора для Елены Дмитриевны. В расстроенных чувствах она хотела тут же уволиться. Но ее отговорили директор с завучем, уверяя что она прекрасный и незаменимый педагог, а история с Королевым лишь нелепое недоразумение.

И вот прошло полтора месяца нового учебного года, а Рысакова все еще не могла смотреть на Диму прямо.

— Извините за опоздание, Елена Дмитриевна.

— Садись Королев.

Дима направился к своему месту на задней парте. Он прошел совсем рядом с учительницей и до нее донесся явный алкогольный запах.

— Господи, — прошептала она самой себе, наморщила лоб и покачала головой.

— Я не буду специально для Королева повторять задание. — обратилась Елена Дмитриевна к классу. Ребята, расскажите опоздавшему, пожалуйста, сами. — сказала она и снова покачала головой.

Прошло две недели и весь класс полностью сдал свои работы: рассказы, новеллы и очерки на всевозможные темы. За исключением, конечно же, Димы Королева. Ничто не изменилось в его отношении к учебе.

Елена Дмитриевна листала школьный журнал. По другим предметам, помимо физкультуры, Дима тоже не блистал, но остальные уроки он посещал регулярно и везде выходила твердая тройка.

— Почему именно мой предмет — задумалась Рысакова. И тут ее осенила догадка:

— Литература здесь не причем, как я раньше об этом не догадалась! Это нелюбовь лично ко мне. И видимо очень сильная. Конечно же, Королев меня просто на дух не переносит!

Да, это объясняло его поведение, но в чем же причина? Она не могла вспомнить хотя бы малейший повод для такой ненависти.

Елена Дмитриевна вздохнула.

— Может здесь нет объяснения, невзлюбил без причин и все тут?

Вздохнула еше раз.

— Необходимо поговорить с учеником. Хотя бы для себя самой, она должна прояснить, что творится в голове у этого парня.

Это был один из тех редких дней, когда Дима Королев пришел на занятие. Как обычно он сделал вид, что все, что рассказывает Елена Дмитриевна его ни капли не интересует и весь урок просидел, обратив взгляд в окно.

Прозвенел звонок об окончании урока.

— Все свободны, кроме Королева, — объявила Елена Дмитриевна. Кроме Королева. Королев, задержись, пожалуйста.

Дима не удивился и не выказал неудовольствия. В момент, когда учительница попросила его остаться, он уже находился в двух шагах от выхода. Вернувшись он молча сел за ближайшую парту.

Елена Дмитриевна подождала, пока последний ученик скроется в коридоре, закрыла за ним дверь и подошла к Диме. Тот с безучастным видом смотрел в окно, за которым осенний пасмурный день продолжал свою деятельность по опустошению древесных крон.

Учительница присела рядом, за соседний стул той же парты. Она впервые видела Королева со столь близкого расстояния. Типичный подросток: худое лицо, огрубленное подростковой щетиной, кожа с нездоровым румянцем. Но взгляд ученика обратил на себя внимание учительницы вполне взрослым задумчивым выражением, пожалуй, слишком ранним для столь юного возраста.