Шаманы. Книга вторая. Мир и пророчество

Таркилег с неиссякаемым любопытством пытался понять сущность той сущности, которую умудрилась призвать Исхагор. Он хмыкнул снова 'сущность сущности', подумать только! Старый, мудрый, многознающий... всеми мыслимыми льстивыми словами награждала маленькая Исхагор своего хранителя, если хотела выведать нечто или же просто добиться желаемого. И хотя в противостоянии с хранителем ей никогда не удавалось настоять на своём, девочка не сдавалась. Похвальная настойчивость, хмыкнул Таркилег.

Хранитель Исхагор отвлёкся от собственных мыслей и вдоволь насладился зрелищем разъярённого главы посольства. Эльф стремительно возник посреди комнаты, сметая с дороги основательную мебель гномьей работы, брезгливо пнул сапожком 'ивайри' попавший под ногу табурет, украшенный перламутровой инкрустацией. Таркилег с интересом изучал незнакомый герб, вышитый на груди беснующегося эльфа — в овальном обрамлении (а форма этого картуша ему неизвестна) хищная птица неизвестной породы терзает дохлую змею. С чего бы этот неизвестный потомок невнятного рода так разгневался? И куда подевалась выдержка, так свойственная перворождённым Высокого рождения? Да, где учтивость и умение владеть собой, воспетые эльфийскими поэтами и давно ведомые прочим разумным? Подобные свойства лучше любых регалий обозначают принадлежность перворождённого к Высокому роду. Этот сын неизвестной ветви Древа вовсе не делает чести своему роду и, соответственно, клану.

Очень интересно! Неизбежно Таркилегу из рода Бронзовой Птицы осознать — этот ушастый недомерок из неизвестного рода неведомой ветви Древа просто не умеет себя вести, даже Исхагор лучше воспитана, ну и манеры! За две тысячи лет выдержка перворождённых потеряла свою актуальность? Отчего бы? Чистая кровь Высоких родов смешалась с кровью просторождённых? В этом вставшем с ног на голову мире всё возможно, если уж орочьи шаманки овладевают чтением на высоком наречии, легко обучаются замысловатому эльфийскому этикету и ведут философские беседы с собственным хранителем. Мир изменился, признал с тяжёлым сердцем Таркилег, а вместе с изменчивой вселенной изменились и перворождённые.

Старая Исхаг внимательно выслушала подробный рассказ сына о неудавшемся нападении на сестру и не стала интересоваться дальнейшей судьбой юнца, посмевшего поднять руку на её ребёнка. Если главный в посольстве эльфов не выжил из ума, то уже давно передал королю гномов права на жизнь и смерть неудачника. О нём можно забыть сразу и навсегда, чего не скажешь о главенствующем эльфе...

Не на шутку встревоженный Фахадж отбыл в королевский дворец, едва прослышав о неудавшемся нападении на Исхагор. Шаманка не стала охать, ахать и призывать божью кару на головы остроухих, а призвала своей кровью десятка три воздушников и отправила собирать сведения, после чего со всей тщательностью расспросила духов дочери и сына.

Картина вырисовывалась странная. Глава посольства явно не предполагал, что младший родич осмелится пренебречь прямым приказом главы рода. Этот глава запретил любые самостоятельные действия, оскорбительные высказывания в адрес принимающей стороны и настрого запретил попытки навязать гномам эльфийское видение мира. Однако чувства юного эльфа почему-то вышли из-под контроля. Таркилег пожал плечами, немыслимое нарушение традиций и этикета! Глава посольства в ярости, он беснуется как боевой ящер, потерявший разум в горниле битвы! Самым внимательным из всех духов детей Исхаг оказался личный хранитель девочки. Он упомянул о странном состоянии духа молодого эльфа, мальчишку то ли опоили чем-то, то ли разрушили магией внутренние щиты.

— Или попросту взяли разум под контроль, — подумал вслух Таркилег, — не исключено, что работе посольства стараются помешать конкурирующие силы при дворе эльфов. Из обмолвок членов посольства я понял, что не все Высокие роды были согласны на подобное унижение.

Исхаг обернулась к собеседнику от окна.

— Унижение?

— Конечно, госпожа Исхаг. Посуди сама, явиться просителями в столицу презираемых 'коротышек', выставить себя главным просителем, ждать аудиенции от короля тех самых слуг, которых издавна считали недостойными плевка! А затем принимать правила и обычаи гномов, подчиняться их законам! Одного осознания, что тебя вынудили на действия, противные твоей природе, достаточно, чтобы взбесить любого перворождённого!

Орка только головой покачала, об этом столько уже говорено и переговорено длинными зимними ночами... Никогда ей не понять этих остроухих! Беситься из-за чужих правил жизни и этикета, исходить злобой на весь мир, непохожий на тебя! А ведь любопытство и стремление к новым знаниям — это основа развития мира! Стоит ли удивляться, что эльфы оказались в длительной изоляции, окуклились в своей отлитой раз и навсегда форме, застыли, как мухи в древесной смоле.

Эльфы не пожелали меняться, застыв в собственном совершенстве и что в итоге? Человеческие государства, развиваясь стремительно и неукротимо, изрядно потеснили господ перворождённых с их исконных земель ещё лет пятьдесят назад.

— Потеснили! — фыркнул Гичи-Аум, — лучше скажи, что просто загнали в долину Счастья, как эльфы называют это благословенное стихиями место. Таркилег, ты же должен помнить, на каком расстоянии от границы королевства эльфов располагалась эта долина!

Наставник мрачно кивнул, ещё бы ему не помнить! В его время не существовало ни Великой орочьей степи, ни королевства гномов, да и люди селились только в предгорьях и непременно на тех землях, что казались господам эльфам неплодородными. Зато теперь изрядно поредевший народ избранных ютится в жалкой долине и всё оттого, что Высокие господа не пожелали заглянуть далее собственного безупречного носа. А вот люди, гномы и орки, воюя с перворождёнными, захватывали новые земли, размножаясь так быстро, что за минувшее тысячелетие заселили те только степь, но и плодородные земли вокруг основных эльфийских владений.

Исхаг оглядела собеседников, дети воспитанно помалкивают, а наставники впали в задумчивость каждый по своему поводу. Сын поглаживает правую ладонь, должно быть, огневички из татуировки опять что-то почуяли. Удачная была идея поселить в татуировке огненных, именно они предупредили Талгира о нападении на малышку, полезные сущности!

— Что ты можешь добавить, сын?

— Немногое, матушка. Я не стал говорить стражникам, что юный эльф носил личину, то есть выглядел он человеком, но все движения были истинно эльфийскими. Я воспользовался заклинанием наставника Таркилега из амулета и снял морок.

— То есть, стражники подоспели позже?

Талгир учтиво склонил голову.

— И что это нам даёт? — хранитель девочки выжидающе уставился на эльфа.

— Пока ничего, — Таркилег пожал плечами, — будь я там в этот момент, мог бы кое-что разузнать. Впрочем, это и сейчас возможно, Гичи-Аум выясняет куда именно поместили напавшего. И как только он вернётся, я нанесу визит в казематы гномов.

— Ты уверен, что сможешь сломать разум мальчишки? — Исхаг взглянула на Таркилега исподлобья.

— Могу попытаться, да и кто мне запретит? Как я понял, незадачливый мститель обречён, значит и его сородичи, и господа гномы церемониться с ним не будут. А мне и вовсе незачем разводить дипломатию с идиотом, посмевшим поднять руку на моего ребёнка!

Старая шаманка уставилась на эльфа во все глаза, вот оно как! Значит, это и его ребёнок, не знала, не знала. Радостная улыбка обоих собеседников и детей заставила непривычно смутиться строго наставника. Он торопливо растаял в воздухе, скрывшись от взоров присутствующих.

Хранитель девочки подвёл итог беседе.

— Ждём дальнейших событий и отдаём Талгира в академию. Когда нас обещали принять господа гномы?

— Завтра. Всё завтра, — отозвалась Исхаг, — глава академии примет нас с сыном вскоре после полудня.

Хранитель долины согласно склонил голову, украшенную странным головным убором из перьев и медленно истаял в воздухе.

— Отправляйтесь отдыхать, — устало распорядилась Исхаг, — хватит на сегодня волнений и разговоров. Время позднее.

Дети беспрекословно отправились в отведённые им комнаты и вскоре дом Фахаджа затих.

Гичи-Аум и Таркилег вернулись к интересному, но не слишком почтенному занятию подслушивать и подглядывать. Таркилег поспел как раз к окончанию беседы благородного Азилидора со вторым лицом в посольстве, а им, к удивлению призрачного волшебника, оказался родич его молочного брата. С нескрываемым удовольствием эльф рассматривал неказистый герб, вышитый на плече неизвестного сородича — три цветка чертополоха на зелёном прямоугольном поле. Как приятно осознавать, что простой герб и его носители всё ещё существуют в этом мире. Чем проще герб, тем древнее род, как гласит любимое выражение его собственного прадеда, да живёт он вечно!

Глава посольства уже успел овладеть собой и с безмятежного чеканного лица на собеседника взирали непроницаемые синие глаза. Хозяин покоев повёл рукой и пришедший опустился на табурет.

— Уважаемый Мелинсе, как глава посольства, вынужденный идти на поводу у хозяев этой земли, я возложу на тебя неприятную обязанность, призвать к молчанию обнаруженный гнилой побег презренного рода, увы, рода моих вассалов.

— Вы можете не продолжать, благородный Азилидор, я исполню порученное в самые короткие сроки.

— Не просто в короткие сроки, дорогой друг, а немедленно. Полагаю, этот сын сожжённого отца сумеет... ну, скажем, повеситься в отведённом ему каземате.

— Там не на чем повеситься. Его обрядили в антимагические путы, связали руки, ноги и надёжно заткнули рот.

— Печально...

— Да, очень печально уйти из жизни в столь молодом возрасте от... скажем, яда.

— И как же он примет этот яд? Выпьет с заткнутым ртом?

— Нет нужды, несчастный вдохнёт соответствующий порошок и сердце остановится. Несчастный случай со столь несдержанным молодым перворождённым случится не где-нибудь вовне, а надежнейшем каземате народа гномов.

— Да-да, это очень, очень печально... — глава посольства покивал и лёгким движением руки отпустил собеседника.

Таркилег мысленно выругался! Преданного вассала благородного Азилидора придётся остановить добром или не добром! Он, Таркилег, должен первым допросить мальчишку, а уж потом помочь ему отравиться! Отмеренный мальчишке срок стремительно приближался к своему концу, так почему бы не отправить ближнего за Грань с минимальными мучениями... при условии, что этот ближний будет искренним с его нежданными, но вполне доброжелательными гостями. Скорее всего, юный неудачник знает прискорбно мало, но и то немногое, о чём он поведает, поможет слегка прояснить тьму, сгущающуюся вокруг их дорогой девочки... возможно. А возможно и нет. Так или иначе, но отравителю придётся помещать, лицемерно вздохнул Таркилег.

Не долго думая, эльф переместился в покои 'уважаемого Мелинсе' и встретил сородича во всеоружии своей магии, явно неизвестной этому эльфу. Откуда следует? А вот взгляните — присел у дорожного сундучка и впал в транс, медитируя над открытой крышкой. Вот и хорошо, пусть сидит и видит приятные сны, а после второй стражи специальный сигнал разрушит заклинание. Однако у них с хранителем долины совсем немного времени, так что используем его с наибольшей пользой. Оба призрака аккуратно переместились в подземные казематы дворца гномов, даром что ли хранитель Исхагор вторые сутки прочёсывает пространство в поисках тайных ходов?

... Да-а, мальчишка связан на совесть, невеликое тельце так опутано паутиной магических заклинаний, что любой сумасшедший паук впадёт в чёрную меланхолию от зависти. Но рот всего лишь заткнули обычным кляпом. Это радует! Для начала отвесим неудачнику оплеуху, не рукой, уважаемые господа, отнюдь не рукой. Но ему хватит. Вот, что я говорил? Таркилег оскалился.

— Кто направил твою руку на маленькую полукровку?

Юный эльф даже вздрогнуть не сумел, открыл глаза и едва не подавился воздухом. При попытке закашляться его скрутило от боли, два призрака спокойно наблюдали, как корчится незадачливый убийца.

— Дорогой друг, — мягко произнёс Гичи-Аум, — похоже, ты понятия не имеешь, как разговорить молчунов. Разреши мне попробовать.

— Прошу, — эльф отвесил безукоризненный поклон.

Гичи-Аум развернулся в сторону лежащего. и сознание эльфа заполнила странная тишина, на смену которой пришёл чистый, незамутнённый сомнениями УЖАС. Он давил, корёжил, разрывал в клочья всё то, что от рождения звалось сознанием перворождённого, пропадая и уничтожаясь в гранях таких отвратительных в своей правдоподобности ощущениях,что юный эльф седел на глазах изумлённого Таркилега! И когда испытание внезапно оборвалось, мальчишка заговорил, захлёбываясь слезами и даваясь невысказанными словами. Когда он начал повторяться, его жизнь милосердно оборвали в соответствии с пожеланиями благородного Азилидора.

Картина рисовалась удручающая. Мальчишка всего лишь желал укоротить жизнь богопротивному плоду противоестественного союза, зато в отношении разумности правящего ныне Владыки эльфов возникли закономерные сомнения. То ли сам Владыка поел отравленных грибов, то ли всех эльфийских магов мгновенно поразило безумие... но эльфийское посольство интересовало всего лишь грозное пророчество, озвученное 'дорогому другу Эльреги' полубезумным орочьим фанатиком по имени Тень Белого Орла, да будет проклята память обоих! В мир недавно пришёл шаман, способный навсегда избавить народ эльфов от бремени бытия — не больше и не меньше! Если этого пришлеца уничтожить... пока он ещё не вошёл в силу... мир эльфов выстоит, в противном случае не спасётся никто. По какой причине весьма недоверчивые перворождённые безоговорочно поверили в страшное пророчество неизвестно никому. Всё рассказанное эльфийским мальчишкой напоминало бы постороннему слушателю лепет душевнобольного, но эльфы не сходят с ума, как и гномы, и орки! А хуже всего тот факт, что эльфы явились не только в правильное время, но и в правильное место.

Глава 5

Оба призрачных наставника вернулись в дом Фахаджа. Нужно поговорить с хозяином дома и со старой шаманкой, а также найти средство избавиться от нежданного посольства и свести на нет его притязания на торговлю с гномами. Ибо торговые караваны означают не только дорогие эльфийские ткани и украшения тончайшей работы. Торговые гости гарантируют нашествие купцов, актёров, странников, монахов, сумасшедших орочьих шаманов, каждый из которых с большой вероятностью будет облечён званием 'разведчик путей', а на языке людей и гномов может носить совсем другое наименование — шпион эльфов. Уж кому и знать об этом, как не преподавателю Высокой Школы Разведчиков, Таркилегу из рода Бронзовой Птицы.

Да и нечего этим детям проклятых отцов делать на земле гномов, пока их детка не вошла в полную силу! Государство эльфов исчезнет? Таркилег оскалился — ах, какая печаль! Ему самому понадобилось провести в плену у орочьего шамана два тысячелетия, дабы окончательно поумнеть и понять, что в мире ничего случайного нет. И он сам не случайно остался в мире живых, отказавшись уйти за Грань. Теперь же, познакомившись с оркой Исхаг... с жадностью выслушивая новости, щедро излагаемые Отцом Долины, гномом Фахаджем и королём гномов... зачитываясь летописями гномов и людей, любезно предоставленными Доррадом, призрачный эльф вполне понимал того легендарного орочьего вождя, стёршего с лица земли даже воспоминание о заносчивых и жестоких перворождённых. Кто заставлял ныне покойного Владыку идти войной на земли людей и гномов и не просто идти войной, а вырезать во славу Древа всех разумных, уцелевших после бойни? Во имя чего нынешний Владыка затеял двадцатилетнюю войну с орками, людьми и гномами? В своей великолепной самонадеянности он не допустил и тени сомнения в том, что разобьёт их всех — по отдельности, но люди объединились с гномами, затем — с орками. Так что итог известен... эльфов загнали в последний загон, как диких зверей. А Владыке всё равно смирно не сидится на деревянном троне!