Колосажатель

Дальше целых четыре месяца ничего действительно особенного не происходило, Облако вяло пыталось прорваться, наш отряд ему не давал, сменилась две трети состава, у кого-то нервы сдали, кто-то в главный полевой госпиталь или даже в Коноху на долечивание отвалил, кто-то помер. Я же сам сильно сдал, на выходах каждый раз приходилось работать на износ и такая работа высасывала меня до дна и еще чуть-чуть. Оказалось что техники усиленные сен чакрой я могу создавать чуть-ли не бесконечно, в сто раз больше чем с моим основным резервом, вот только для получения медчакры нужна хотя бы, треть от моей чакры, иначе она просто не образуется, так и так приходится расходовать собственный резерв, а он хоть и огромный ,но не бесконечный. От поддерживающей хирургии я перешел на грубый полевой вариант, но все равно почти каждый раз находился тот, на кого чакры не хватало, хоть разорвись на пополам. Отношения внутри отряда с самого начала как-то не сложились, чьего-то друга я не смог вытянуть, кому-то не понравились мои методы полевой хирургии, с кем-то просто посрался на почве заботы об их же здоровье, короче не сложилось, да и характер у меня стал не сахар. Каждый день одно и тоже кровь, внутренности, оторванные конечности и этим всем заполнены ближайшие метров сто обозримого пространства, все стонут, кричат ,сопли, требования, постоянно кто-то теребит "спасите моего друга ,быстрее он умирает" так и хочется каждый раз сказать "идиж ты на*ер здесь целая толпа народа подыхает, они ждут и твой друг подождет", но нет приходиться с каменным лицом игнорировать и просто делать свою работу, мы же "товарищи" ,"союзники", все дела. Одного особо впечатлительного пришлось вырубить и в запакованном виде передать службе поддержки, пусть к мозгоправам отправят.

Вообще война сильно оголяет натуру человека, но у местных это происходит как-то слишком быстро, хорошо хоть порядок в лагерях поддерживается железной рукой Анбу, иначе некоторых особо соблазнительных куноичи разложили бы прямо посреди лагеря. В моем отряде такого не было, до вызова все валяются полу-трупами и зализывают раны, на вызове мы ломимся сломя голову и просто некогда, после ни моральных ни физических сил ни у кого нет, нас уже не первый раз обратно в лагерь волоком доставляют. Вот и выходит ,что мы самое хмурое и самое неудовлетворенное подразделение на всем участке фронта, еще больше напрягает тот факт ,что меднины у нас долго не задерживаются, либо дохнут ,либо отправляются на полноценное лечение в коноху ,кто виноват ,что они в непосредственной битве почти ничего не могут противопоставить противнику, неизвестно. Вот и получается ,что по штату у нас меднинов пять, а по факту только я, да еще я веду свою исследовательскую работу, должен же я S-класс получить и что обиднее всего, приходится шифровать свои исследования. Я уже не один раз выкидывал за шкирку из своей палатки какого нибудь задумавшегося урода, что пытался прочитать мои исследования записанные на чистом русском. Самое смешное в каждом пополнении находится такой дебил и мы проходим несколько стадий, возмущение (как это так твои исследования могут поднять меня по карьерной лестнице и сделать известным, зашифрованы), нападки (а не шпиен ли ты часом) и последняя стадия слезные просьбы не отрывать руку и не ломать голень. В принципе могло быть и хуже ,вот только мне осточертело да и полевого материала я собрал более чем достаточно, выкинув из палатки очередного идиота и не слушая первую стадию я молча собрался и пошел в штабную палатку. Все бы ничего да вот только неделю назад командира нашего отряда грохнули, так сказать смертельно, его просто испепелили, жаль классный Учиха был, теперь наш командир из молодых да ранних, без клановых в самом плохом смысле этого слова. Мозгов так себе, мыслит строго по учебнику, советы игнорирует, короче говно ,а не командир, что самое интересное в первый же день он вывел отряд таким макаром ,что мы с ходу угодили в мясорубку и мне пришлось показать класс. Мой стиль ближнего боя плюс отличная броня, я сеял вокруг себя боль и ужас попутно насаживая ,то одного ,то другого на кол, надо же поддерживать репутацию. Во время самого боя когда моей чакры стало маловато Хомыч начал качать в меня жуткую смесь из природной чакры и остатков что заполняли поле боя как туман, этот ядреный коктейль не успевал даже абсорбироваться и выходил из меня слабо управляемыми потоками когда все закончилось и я залатал кого смог у командира в голове что-то переклинило и он решил что я боец штурмовик. При подготовке к следующему бою ему захотелось поиграть во всепонимающего командира и он стал распределять всех по местам, ломая спаянные группы что собрались в квады потом и морем своей и чужой крови, как апофеоз он выставил меня в передовую группу. На командира как на идеотичное-говно посмотрел не только я ,но и все остальные, тот эпизод с моим вмешательством на поле боя был не единственным и каждый раз я всей группе объяснял ,что минута боя вашего медика обходится вам в два-три трупа товарищей на которых у него потом не хватит чакры. Сейчас ,все это, группа самостоятельно объяснила командиру, командир не внял, его набуськали для профилактики, все равно не внял, что-ж в следующем бою его потеряют при не преодолимых обстоятельствах, но уже без меня.

В штабе сначала отпирались, еще бы если бы не моя не убиваемая тушка ,то отряд быстрого реагирования каждый раз пришлось бы собирать заново. Поиграв фактами мы перешли на личности и этот штабной олень решил вызвать меня на поединок, чтобы доказать ,что его мнение весомее, ну ты сам этого хотел. Этот индивид умудрился забыть тот факт ,что во всем отряде была только пять действительно результативных шиноби, квад Командира и я.

Поединка как такового не было, когда неодобрительно смотрящий на штабиста, призванный быть судьей джонин Хьюга скомандовал бой я как и последние пару месяцев тут же присел и уткнувшись головой в землю упер рядом руки подав немного чакры в броню, туча метательного железа, что этот умник послал в меня наткнулась на металлический панцирь и разлетелась в стороны, я приподнял руки и сложив по одной печати на каждую руку ударил ладонями в землю. Мгновенно появившиеся из земли колья(поскольку моей целью не было его убить, колья были без торчащих во все стороны лезвий и крючьев) пройдя в притирку к его телу, колья практически распяли его в воздухе, стоит ему дернуться посильнее и его одежда развалиться на лоскуты, особенно доставлял кол что упирался ему прямехонько в очко, чувак сбледнул, видимо вспомнил на кого наехал. Мое прошение о переводе удовлетворили, теперь я как белый человек работаю в центральном полевом госпитале. С первого же дня было море отличий, для меднинов здесь построили вполне себе отдельный домик с отдельными комнатами и раздельным санузлом, ляпота, столовка та-же очень даже ничего, всяко лучше чем грызть сухой паек, что больше кирпич напоминает. В самом госпитале как узнали ,что я оказывается полноценный А-класс да еще и с обширной полевой практикой, вцепились так, думал меня порвут. Как оказалось в этом госпитале работает всего три А-класса, все остальные специалисты находятся в Конохе, они слишком ценны чтобы их потерять из-за удачного прорыва или нервного срыва какого нибудь S-ранга.

На следующий день после того как я разместился и отоспался радость народа малость поувяла, мои методы работы из-за специфики полевой работы были далеки от гуманных, но крайне эффективны им пришлось приставить ко мне медбрата который следил за тем чтобы я не забывал обезболить перед тем как начать работу. А работы было море, из-за того ,что почти все шиноби Облака напитывали оружие чакрой молнии каждая вторая рана усугублялась тем ,что в месте удара были сожжены почти все каналы чакры и плоть стремительно отмирала. После того как я взялся за это направление на меня стали коситься еще больше, фигня в том ,что пораженный участок проще вырезать и вырастить заново чем восстанавливать, ох сколько визгу было когда я куноичи одну из грудей срезал под корень. Это еще не все, представьте картинку чел орет благим матом ,а я спокойно ковыряюсь в его внутренностях промывая органы и прочее от зараженных частиц, а все почему ,а все потому ,что чакра к тому времени стала заканчиваться и пациента постепенно испускавшего душу Ками было проще и дешевле парализовать чем обезболивать и погружать в сон. А уж как меня медбратья любят словами не передать, операционная после моей работы напоминает лавку мясника, кто им виноват они никак ведро не найдут, мне блин удаленную плоть складывать некуда, не на стол же с инструментом ее складывать, вот кучкой под столом и лежит. Через месяц моей деятельности приехала Цунаде-сама, а все почему, потому что раньше людей с поражением чакросистемы просто накачивали мед чакрой до бровей обматывали печатями и отправляли в Коноху. После того как за дело взялся я ,поток больных сократился на треть, вот Главный медик Конохи и не утерпела решив самолично выяснить куда делись ее основные пациенты, то ли дохнут, то ли до помощи не доживают.

Я уже привык к тому что в моей операционной постоянно кто-то лишний тусуется, то переносная станция обезболивания, то очередной надзиратель, так что на Химе я внимания обратил не больше чем на мебель. Очередного пациента я как обычно забыл обезболить и когда стал его резать просто по привычке чтобы не отвлекаться его вырубил нафиг долбанув по голове выпачканной в его же крови рукой. Когда закончил обратил внимание на своего сегодняшнего помощника, Цунаде-сама стаяла как пыльным мешком из-за угла стукнутая и периодически прикладывала руку окутанную мед техникой к месту бывшего ранения. Я обернулся к двери и как и обычно прокричал:

— Чего встали, следующего, бегом!!!— персонал тут-же утащил готовенького и положил на стол следующего — обезболь его, чего столбом стоишь— Цунеде отмерла и стала помогать.

В две руки мы закончили быстрее раза в три чем обычно, я молча все оставил как есть и пошел переодеваться ,так как опять забрызгался с ног до головы. После того как принял душ и переоделся в чистое я вышел из госпиталя и пошел в столовку, в кои-то веки у меня есть время нормально пожрать. Всего месяц прошел ,а в этом лагере на меня уже косятся также как и в предыдущем ,что само по себе меня не волнует однако когда народ перед тобой расступается имеет некоторые плюсы, в очереди я теперь не стою мне к ,уже моему, столику работники столовой сами приносят еду. Примерно на половине первой порции ко мне подсела Цунаде-сама.

— Долгих лет жизни Цунаде-химе— я не вставая кивнул и продолжил поедать неожиданно ранний ужин, обед обычно всегда пропускается.

— Ты всегда такой приветливый или только в операционной говоришь человеческим языком— я доколупал рис с овощами и решил что если со мной хотят поговорить то не стоит отказывать.

— Я придерживаюсь идеи ,что церемонии и этикет нужны лишь там где не мешают делу, а когда по вашим рукам течет чья-та кровь не до церемоний — чай здесь хрень собачья однако лучше чем ничего.

— Правильно мыслишь, я вот собственно зачем пришла, та методика что ты используешь откуда она— я посмотрел на нее удивленно.

— Что значит откуда, это логическое продолжение моей аттестационной работы по внедрению основ полевой хирургии в деятельность госпитальных медиков, когда закончится эта война я пойду на повышение класса и моей работой будет то ,что вы собственно сегодня наблюдали.

— Так это твоя идея помогла снизить траты чакры в работе госпиталя, а скажи ка мне вот что, собственно ,что я сегодня увидела.

— Хм вы видели случай ,когда вырезать пораженный участок и вырастить его заново, обходится и быстрее и менее затратно по чакре чем возиться с тем ,что было поражено воздействием стихийной чакры. Таким образом я не только ускоряю выздоровление пациента, но и сокращаю как время на него затраченное ,так и средства деревни на его довольно тяжелый случай потраченные.

— Даже так— я хлебнув еще чаю поднял стакан повыше и покачал им, на вкус как заваренный веник, но лучше чем ничего, через пару мгновений подошла девушка и поменяла холодный полупустой стакан на полный.

— Именно, вы не задумывались во сколько деревне обходиться проведенная вами лично операция в стенах госпиталя, на сколько я помню от пятидесяти тысяч и выше в зависимости от сложности плюс обслуживание на месте, плюс доставка, плюс очередь к единственному специалисту, моя деятельность обходится в триста тысяч— Цунаде поперхнулась чаем ,а у всех окружающих прислушивающихся к разговору рожи вытянулись до пола — только мне платят не за операцию ,а фиксированную ставку в месяц, итого каждая проведенная мной операция, обходится всего в пару тысяч рьё, ощутимая разница не так ли.

— Да ощутимая.

— Как видите у меня есть повод быть не особо счастливым от того ,что я делаю и где нахожусь, однако я все еще здесь и продолжаю работать ,практически даром.

— Мда...

— Что самое интересное, если бы командира моего отряда не прибили в очередной стычке я мог бы до окончания войны один единственный отряд обслуживать. Хороший был командир, жаль ему на смену какого то зеленого сопляка прислали.

— Зеленого сопляка?

— Ха странно слышать это от меня да? Только вот я сам руководить не умею и потому в командирах разбираюсь, так сказать жизненная необходимость. Под руководством идиота и самодура идти в бой не намерен, я больше вам скажу как мне кажется его потеряли в следующей после моего ухода операции, если уж не по своей дурости погиб так его могли и потерять— Глаза у Цунаде малость округлились — жить захочешь и не так раскорячишься.

— В мою войну идиотов в командиры старались не ставить.

— Так то когда было, да и понятно стало ,что он идиот, только когда в первые несколько операций сходили.

— Мне вот чего интересно, я поспрашивала и оказалось ты в большинстве случаев не обезболиваешь пациентов, в этом есть необходимость или ты настолько добр к людям?

— Тут какое дело — я малость смутился — это привычка, я до этого — я обвел рукой все вокруг захватив и госпиталь что виднелся через входную дверь — обычно проводил операции в поле, когда кроме этого орущего благим матом рядом лежат обычно еще десять пятнадцать таких же. На тяжелые случаи как не пытайся исхитряться, приходится тратить довольно много чакры и если я им всем не помогу то они прямо здесь и сдохнут, хорошо если не приходя в сознание. Была там одна поганая тенденция, все медики которые приходили в отряд или помирали еще до окончания боя или ложились рядом с остальными, иногда в таком виде ,что лучше их бы вообще не было на поле боя. Собственно оттуда и вбитая в подкорку привычка экономить каждую крупицу чакры, я иногда даже во время переходов чакру не использовал, чтобы к концу схватки у меня было как можно больше чакры.

— Говоришь каждая капля была на счету?

— Ага это еще притом ,что я каждый раз, брал с собой полный комплект сублимированной чакры, как на четверых меднинов и то иной раз не хватало. А все из-за того ,что хочешь не хочешь приходиться вступать в схватку наровне со всеми, иначе затопчут.