На краю Дикого Поля

— Кх-м... — раздалось у дери.

Я поклонился князю, приветствуя его:

— Доброго дня и здоровья, князь Давыд Васильевич.

— И тебе поздорову, барон Александер — степенным кивком обозначил поклон наместник — Вижу, что у тебя работа спорится.

— Стараюсь, князь. Вот я изобразил Русь. — я указкой обвел владения царя Ивана IV — Вот сопредельные державы. — я начал поочередно, с севера на юг называть государства Европы, Османскую империю и Персию — До Индии и Китая, а также до Хивы, Бухары, Афганистана и прочих азиатских держав я ещё не добрался.

— А почему ты никак не обозначил Казанское и Астраханское ханства?

— Зачем? Насколько я понимаю, эти земли очень скоро перейдут под руку великого царя.

— Откуда знаешь? — остро глянул на меня князь.

— Видимо слышал от кого-то, да и сам не без разумения.

— Угу-м — неопределенно хмыкнул князь — А что это за точки без названий у тебя на Урал-горах?

— Это, князь, места где имеются крупные месторождения, и очень удобные места для строительства заводов и городов. Не все земные богатства я знаю, но здесь — я указал на точку, где должен стоять Магнитогорск — находится высокая гора, состоящая из превосходной железной руды. А вот тут — указываю на Карабаш — медь, сера, золото. А вот тут — указываю на владения Астраханского хана — соль, сера и путь к заливу Кара-Богаз-Гол, где можно добывать мирабилит.

— Что есть мирабилит?

— Это соль, которая пригодна для лечения некоторых заболеваний, используется при варке стекла, а также из неё изготовляют соду. Еще, если ничего не путаю, её используют для приготовления пороха и взрывчатки. Но здесь я могу ошибаться.

— А что есть взрывчатка?

Опа! Засыпался попаданец. Ещё немного, и по мне заплачет дыба, причём горючими слезами. Смоляными. Надо, как иногда говорят мои ученики, фильтровать базар. Ну что же, будем выкручиваться.

— Если порох запереть в крепком сосуде, и поджечь, то произойдёт взрыв. Тебе, князь, наверняка известны пороховые мины, при помощи которых разрушают стены вражеских крепостей. — князь кивнул, а я приободрённый продолжил — Я слышал, что есть вещества, которые могут взрываться. Стоят они много дороже пороха, но и взрываются куда как сильнее.

— Да-а... — князь выглядел заметно потрясенным — Если даже десятая часть того что ты сказал верна, то это надо срочно доложить царю. И да, ты прав что просил о карауле. Такие новости надо придерживать. Вот что я решил: беру тебя на государеву службу. Для начала положу оклад сотника, но чувствую, что недолго тебе его получать, будет повышение. А пока прими это — и князь снял с руки перстень с синим камнем.

— Поздно уже. — продолжил он — Ступай отдыхать, барон Александер, да и я пойду.

— Погоди, князь, это ещё не всё.

— Хочешь лишить меня сна? — пошутил князь.

— Это уж как получится. Вот скажи, князь, в чём у тебя в войске самая большая нужда, и из чего она происходит?

— Доброго оружия и доспехов мало. — уверенно ответил князь. А все потому что своего железа у нас мало, а немецкое немилосердно дорого.

— Коли взял ты, князь, меня на службу, помогу тебе в этой нужде.

— Как?

— Не без труда, но и без особых сложностей.

— Излагай, я слушаю.

— Здесь, в этой земле лежат богатейшие железные руды. Я знаю где есть выходы этих руд на поверхность, и более того, знаю где рядом находятся два месторождения, железа и бурого угля. На этом месте нужно ставить заводы: металлургический и оружейный.

— И где это место?

— Здесь, князь — указываю на карту — недалеко от реки Псел.

— И большое месторождение?

— Того что я указал, хватит лет на сто пятьдесят, а к тому времени русский царь, Бог даст, отобьет у татар реку Донец, а там лежит уже не бурый, а чёрный каменный уголь, более пригодный для металлургии.

— Что-то ты размахнулся государственные вопросы решать. Смотри, как бы шапка не упала вместе с головой.

Сказано было спокойно, добродушным тоном, без нажима, но внутри у меня сделалось нехорошо.

— Прости князь — повинился я — что-то я увлекся, не прими мои слова за дерзость и умничанье.

— На первый раз прощу, но впредь думай. Однако, ты сбился с мысли. Что сказать-то хотел?

— Здешней руды, а это огромный район расположения месторождений, хватит на сотни лет, и расположен он в этом районе — я обвожу указкой район курской магнитной аномалии. Но для его освоения, уж не вели казнить, князь, всё равно понадобится каменный уголь с реки Донец. А как его добыть, клинком или золотом, решать великому государю. Повторю лишь, что время есть, и кое-что можно сделать на имеющемся сырье.

— Спасибо, барон Александер. Завтра же отдам приказ собрать отряд для разведки месторождений. Да. Вот только где бы взять рудознатца?

— Пошли меня, князь Давыд Васильевич, я знаю места выхода этих минералов на поверхность. Эту карту я за пару дней закончу, а в дороге подготовлю материалы для глобуса.

— Глобус... Помню, слышал про Бехаймово земное яблоко из Нюрнберга. Хочешь сотворить подобное?

— Да, хочу. Вели, князь, изготовить полый шар размером с крупную тыкву или чуть больше, с подставкой, а я нанесу на него изображения суши и вод.

— Добро. С утра я пришлю к тебе мастера-столяра, дашь ему указания по изготовлению. И с твоего позволения дам приказ сделать с этой карты несколько списков. Мне и самому хотелось бы иметь такую карту. Только свою я велю украсить.

— Зачем, князь? — удивился я — Карта есть рабочий инструмент, как, скажем, для тебя сабля или перо.

— Ну, карта для меня тоже рабочий инструмент, а сабля и перо от украшения, если в меру, хуже не становятся — усмехнулся князь.

* * *

Сборы, согласно песенному утверждению, были недолги. Отряд возглавил вернувшийся из служебной поездки князь Мерзликин, при нём была группа из его сотни, численностью в двадцать человек. Сотня, как я понял, это аналог роты моего времени и может быть самой разной численности. Кроме воинов имелись специалисты для проверки руды и выплавки железа, в лице двух кузнецов, а также я, в качестве проводника, а при мне подьячий Осип, пожелавший стать моим учеником, а официально он стал отрядным писарем. Составом отряда я был чрезвычайно доволен: во-первых, князя я уже знал, как прекрасного командира, способного предвидеть неприятности, и, по возможности, избежать их. А в случае необходимости князь действует смело, решительно, неожиданно для врага. И что важнее всего, он бережет своих воинов. Как я узнал стороной, за последние три года князь потерял только двоих, один из которых погиб по собственной глупости. Кроме всего прочего, Сергей Юрьевич вызывает у меня искреннюю симпатию, и я надеюсь в дальнейшем с ним подружиться.

Подьячий Осип действительно заинтересовался географией, и это плюс. Кроме того полагаю, что он должен информировать наместника о моей персоне. Это тоже плюс: куратора надо иметь доброжелательного и чем-то тебе обязанного. Занятия с Осипом я уже начал, и начал с элементарных основ: с математики и природоведения. Почему математика: дело в том, что в это время в ходу буквенное обозначение цифр, и счёт идёт дюжинами. Я же привык к арабской цифири и десятеричному счету. Далее я планирую дать Осипу курс арифметики и начальный курс геометрии и алгебры, насколько я их помню. Природоведение стал преподавать потому что при опросе выяснил, что даже о круговороте воды в природе Осип не знает. Так что начнём с уровня второго-третьего класса, и за пару месяцев дойдём до географии материков. Осип под моим руководством уже изготовил себе тетради. Письменные принадлежности у него имелись свои, а вот чертёжные, я на него и на себя получил у эконома наместника.

Заодно я получил полагающиеся мне подъёмные и задаток денежного жалования. В кошельке приятно потяжелело, и первым делом я посетил портного, заказал ему два комплекта одежды, повседневную и парадную. И оставил у него свои кафтан и штаны, а домой пошел в подменке, выданной мне портным. Зато с утра я стал счастливым обладателем первой в этом мире одежды с карманами. По крайней мере первым в Рыльске: уж здесь я точно ни у кого не видел карманов. Кстати портной сильно заинтересовался новинкой и заручился моим согласием на применение этой новинки в дальнейшей работе.

А между делом, как-то незаметно, я сделал чертежи секстанта и заказал прибор у княжеского ювелира. Чертежи получились, откровенно говоря, так себе, но по сравнению с нынешним уровнем, вполне приличные. Наместник, в присутствии которого я делал заказ, проинструктировал насчет секретности.

— Делай прибор со всем тщанием, Артёмка, ну да за тщанием у тебя затруднений нет.

Ювелир гордо приосанился.

— А вот о том чтобы посторонние не узрели раньше времени дело рук твоих следи пристально. Есть у тебя трое подмастерий, их и подпускай к делу, а кто ещё сунется, предупреди от моего имени, что на язык и очи укорочу излишне любопытных.

Ювелир впечатлился.

— И то сказать, Артёмка — продолжал князь — если всё сладится, то сии приборы будем продавать в Европу, Персию и османам за золото. Уразумел? Для той причины доведи прибор до высшей степени совершенства, а как дам знать, наладишь их сооружение руками верных людей. Всё ли уразумел?

— Всё уразумел до тонкости, государь мой, князь Давыд Васильевич — рухнул на колени ювелир.

— Ну так ступай. Хотя постой. Со сметой расходов подойдёшь к ключнику, а как изготовишь первый прибор, пришлёшь вестника, я подумаю, как сделать и либо навещу тебя лично, либо призову к себе. Ну ступай, Артем.

Окрылённый ювелир удалился.

'Да уж... — подумал я — Идут века, а алгоритм управления не меняется: погладить по головке; предъявить кнут; указать на пряник и вероятность нового поглаживания'

— О чём задумался, барон Александер?

— Полагаю я, князи Давыд Васильевич, что было бы не вредно чтобы ты своим именем завёл при своём дворе школу для мальчиков.

— Для какого интересу?

— Соберешь детей разного сословия и первую половину дня они будут обучаться грамоте и письму, а во вторую половину будут находиться у мастеров, к которым будут приставлены согласно своим наклонностям: столярам, кожемякам, скорнякам, к тому же ювелиру... А раз в два-три дня, а то и вовсе через день пусть они занимаются воинским обучением, пехотным особенно.

— Отчего именно пехотным?

— Суди сам, князь Давыд Васильевич, ты воин больших чинов, и сверху видишь, что война выигрывается взаимодействием родов войск.

— Так оно и есть.

— Однако, пехота считается ниже кавалерии...

— И это верно.

— Но роль пехоты в войне всё растёт, вспомни историю и сравни с нынешним днём, князь.

— Хм... Да, пожалуй.

— Значит эта роль будет расти и дальше, и мальчики, которых приучишь к мысли о важности пехоты не будут её чураться. А когда придёт их время вступить в войско, у тебя будут готовые младшие командиры для пехоты.

— Согласен. — задумчиво потянул князь — А дальше по заслугам они и до старших дорастут. А ремесло им зачем?

— Тут дело такое, князь Давыд Васильевич, военное счастье переменчиво, и срок военной службы хоть и велик, но не бесконечен. Отставные воины будут иметь в руках ремесло, способное прокормить и их самих, и их семью.

— И тут не поспоришь. Хорошо. Я обдумаю эту мысль. После твоего возвращения обсудим этот вопрос.

Я откланялся и ушел. Надо ещё попрощаться с Лотаром.

Лотар лежал всё там же, в небольшой комнате на кровати. Окошки были распахнуты а под потолком развешены пучки трав, перебивающие запах умирающего тела.

— Пришел прощаться, Александер?

— Да, Лотар. Привязался я к тебе, жалко бросать.

— Это нормально. Больше мы не увидимся...

— Ты...

— Не перебивай, Александер. — оборвал меня Лотар — мне осталось максимум два-три дня. Кстати, спасибо за героин, он продлил моё существование, потому что не будь его, я бы покончил с собой. У меня есть просьба.

— Всё что в моих силах.

— Возьми мой крестик, в нём маяк, по нему тебя найдут, если спасатели всё-таки доберутся до этой реальности. Укажешь им мою могилу, пусть заберут материалы, накопленные мной.

— А где они?

— Здесь. — Лотар указал на свою скулу — В кость имплантировано устройство запоминания, там и хранится моя последняя монография. И хватит об этом. Давай просто по дружески побеседуем напоследок.

Наутро наш отряд покинул Рыльск. Двинулись мы довольно споро. Каждый воин имел заводного коня, а кузнецы, снаряжение и припасы, в частности пара мешков известняка, размещены в двуконных повозках. На этот раз мы с князем были вроде как в равных чинах. Он отвечал за военную часть экспедиции, а я за гражданскую, и лезть в заведование друг друга, не собирались. Оттого в отношениях у нас сразу воцарилось доброжелательство и доверие.

— Скажи князь Сергей Юрьевич — обратился я к Мерзликину на второй день, когда почти половина пути была преодолена — а почему мы на этот раз движемся намного скорее?

— Очень просто, барон Александер, тогда мои вои осматривали места, где обычно прячутся татары и черкасы.

— И удачно?

— Вполне удачно. Семерых черкас взяли, да там же на суку и повесили.

Я невольно вспомнил пышно одетых казаков в золотых погонах, увешанных медалями 'За взятие пельменной' на улицах городов моего времени.

— Туда им и дорога, паскудам.

Вечерами располагались лагерем в удобных для обороны местах. Воины, в том числе и Сергей Юрьевич, после ужина пели у костра. У князя оказался приятный сильный баритон, и он с удовольствием исполнял песни, в том числе и перенятые у меня: 'Издалека долго течет река Волга', 'Рябинушка', 'Ходят кони', 'Эх, дороги'. Последнюю много раз исполняли хором всем отрядом, включая и кузнецов. Душевная песня, на редкость. А во время движения дружно распевали слегка переделанную 'Конармейскую', 'Взвейтесь соколы орлами' и конечно же, 'Студёною зимой под старою сосной'.

Железо нашли очень легко: один из кузнецов удалился по нужде за кустик, да и наткнулся на осыпь обнажившую выход железной руды на поверхность. Забыв за чем шел, обрадованный мужик метнулся назад:

— Господин барон, батюшка князь, есть руда, да отличная!

Князь похвалил кузнеца и принародно пожал ему руку, а я пожаловал его серебряной монетой. Мужик был рад донельзя, и даже воины поглядывали на него с завистью.

Тут мы и устроили первую большую остановку. Кузнецы сразу затеяли строительство домницы, а воины споро разыскали и волоком доставили кучу сухих деревьев. Я тоже начал строительство домницы, но более совершенной, с поддувом. Помогали мне почти все воины, не несущие в этот момент службу. Ещё бы! Наместник, князь Гундоров, при отправлении обещал в случае успеха щедро наградить всех, чьё усердие будет отмечено. Два дня домницы просыхали, в них только горели костры для просушки, нажигался древесный уголь, а на третий день мы начали плавку. Долго ли коротко ли она длилась, но вышло удачно и у меня и у кузнецов. Впрочем, у меня удачнее. Кузнецы получили две полосы мягкого железа, каждый килограммов по десять, а у меня и домница была побольше, и воины качали меха не жалея сил... Словом, у меня вышло около центнера чугуна, из которого я отлил десяток ядер и корявый якорь. Честно говоря, я просто не ожидал что чугуна окажется так много и вылил остатки в сухой песок, быстренько начертив на нём лопатой грубое подобие якоря.