Земля мёртвых душ (Уроборос-2)

И через пять минут храпел, как ни в чём не бывало.

Зуб даю — он уже измыслил что-то воспитательное для непутёвого сыночка. Мне бы его умение "держать удар"...

7

Ирочка всё-таки урвала пару минут, перед самым отъездом. Видок у неё был... гм... Как бы это помягче выразиться. Вчерашние синяки, понятно, уже сдавали позиции под действием снадобья, свежих, слава богу, не прибавилось, но лицо девчонка имела помятое. Что вместе с виноватым взглядом кошки, натыканной носом в лужу, сделанную ею в неположенном месте, производило странное и неприятное впечатление.

— Ты не сердись, — тихонечко пискнула она. — Люблю его, гада... Вот такая я дура.

— У каждого свои недостатки, — невесело усмехнулась я. — Твоя жизнь, твой выбор. У самой далеко не всё в ажуре.

Никогда не понимала женщин, руководствующихся принципом "бьёт — значит, любит". Жалкая попытка оправдать свой неудачный выбор, когда поздно что-либо менять. У нас хотя бы развод законом предусмотрен, а здесь эта процедура доступна только колдовскому сословию. Простолюдинов разлучает только смерть. А Ирка... Парадокс: большинство таких вот слишком самоуверенных девчонок в замужестве становятся в лучшем случае тихими скромницами, а в худшем — боксёрскими грушами для своих мужей. Я сделала, наверное, не всё, что могла. Быть может, слишком уважала Иркино право на самостоятельное решение, считая её взрослой особой. Вот и доуважалась.

— Мы ж увидимся ещё, — совсем на грани неразличимости прошептала Ирочка. Такой вот полувопрос-полуутверждение, замешанный на надежде.

— Конечно, — кивнула я.

— Тогда пока.

Она серой мышкой шмыгнула с крыльца в возок, придерживая обеими руками узел со своим нехитрым имуществом. Керен, ждавший у крыльца, окинул меня неприязненным взглядом, напоролся на такой же взгляд в ответ и поспешил сесть рядом с супругой.

Заморосил с низкого осеннего неба унылый дождик. Хлопнули вожжи, цокнули подковы, тихо скрипнуло колесо... Больше года было отдано Ире. Хороший или плохой она человек — не мне в итоге судить, но она стала частью моей жизни. Теперь эта страница перевёрнута. Собственно, вся наша жизнь состоит из встреч и расставаний, незаметных и значимых, радостных или наоборот, причиняющих боль. Каждому, с кем мы пересекаемся, достаётся кусочек нашей души. Кому-то крошечный, а иному огромный... Я не верю, я знаю, что мы ещё встретимся. Но это, как принято говорить, будет уже другая история.

Сами мы выехали на юг спустя двое суток, когда Ульса окончательно укомплектовал свой обоз. При этом магу пришлось извернуться, чтобы избежать конфликтов. Ведьмаки и ведьмы всех возрастов в одном караване, плюс родственные, имущественные и личные наслоения — весьма взрывоопасная смесь. Колдуны вообще друг с другом крайне редко уживаются, а тут такая возможность припомнить все свары и попытаться свести счёты. Двое суток Ульса только тем и занимался, что перетасовывал порядок фургонов в "поезде", а потом, осознав бесполезность этой затеи, плюнул и именем князя объявил мятежником любого, кто посмеет затеять ссору в пути.

Мы с Дойленом и его младшими сыновьями сэкономили, ехали одним фургоном, куда погрузили большую часть припасов и багаж. Правил им вернувшийся из Туримита Лис. Ещё у нас имелись две верховые и одна вьючная лошади. Последнюю в случае чего реально было запрячь в фургон вместо невысокой мохноногой лошадки, имевшей подозрительно знакомый мне экстерьер. Местность была холмистая, повозка то еле ползла вверх, то так легко катилась под уклон, что Лису приходилось придерживать лошадку. К концу дня караван остановился на ночёвку в Куне, владении Дойлена. Всего лишь в тридцати двух километрах от Ремы... На мой взгляд, ведьмакам, живущим к югу от Ремы, вообще не стоило делать такой крюк, мотаясь туда-сюда. Собираясь в велопоходы, мы всегда согласовывали минимум две точки сбора по маршруту, чтобы люди не накручивали лишние километры по городу. Магу на эту тонкость было плевать, ведьмаки злобились, а Дойлену их реакция показалась великолепной мишенью для шуточек, иногда не совсем безобидных. Один раз только моё вмешательство предотвратило магическую дуэль, после чего я позволила себе — разумеется, без посторонних — сердито отчитать дорогого соседа. Взрослый мужчина, а ведёт себя как сопливый подросток. В ответ Дойлен только посмеялся: мол, для них я хам и дубина, пусть так и дальше думают, нам же польза. От хама и дубины никто не будет ждать иного подвоха, кроме очередного хамства и дуболомства.

Следующие три дня тянулись, как резина. Обоз едва плёлся, покрывая за полдня расстояние, которое я на велосипеде одолела бы за час прогулочного грунтового темпа. Днём делали часовой привал на какой-нибудь полянке, обедали и задавали лошадям корм. Мимо нас по дороге на юг тянулись точно такие же обозы — колдуны, повинуясь приказу князя, торопились к Торговому Острову, чтобы дальше водным путём отправиться к Восточным Вратам. Большинство ведьмаков с большим трудом представляло не только где это, но и что это такое. Вот Дойлен, не раз бывавший в столице княжества, уверенно описывал сие загадочное явление как стационарный портал на границе восточных и центральных волостей. Типа, чтобы ноги не бить, петляя по сложнопрофильным берегам большой реки Найи, уверенно ассоциировавшейся у меня с Дунаем. И этот портал включается в определённое время, пропуская в столицу скопившиеся к нужному моменту купеческие караваны. К этому же времени приурочены большие столичные ярмарки. Потому и срок князь указал такой скромный — всего три месяца на сборы. Без системы Врат весьма протяжённое княжество не смогло бы функционировать как единое государство, а колдуны не имели бы возможности путешествовать с комфортом на такие длинные расстояния... К вечеру мы дотягивали до какого-нибудь населённого пункта и обустраивались на ночлег. Как правило, кочевым табором, поскольку местные постоялые дворы обычно оказывались под завязку забитыми, а стоимость человеко-места взлетала до небес. Скукотища была невообразимая, особенно в пути и особенно для ребёнка восьми лет от роду. Инген к концу второго дня извёл меня нытьём, и я, плюнув на всё, принялась рассказывать ему сказки... Ясное дело, что не про курочку Рябу. Помнится, я была чуть старше него, когда впервые прочитала "Остров сокровищ". Вот это самое я и принялась ему рассказывать — своими словами, разумеется, но достаточно подробно, иногда даже дословно цитируя Стивенсона по памяти. К моему удивлению, навострил уши и Энгит. К середине третьего дня путешествия прибавились ещё двое слушателей — Дойлен и Лис. Наш белобрысый возница, конечно же, не отвлекался от своей основной задачи, но слушал внимательно... А к концу четвёртого дня, когда мы прибыли в столицу волости Зетис, располагавшуюся чуть южнее места, где в нашем мире находился славный город Красноград, я не только пересказала "Остров сокровищ" с приключениями капитана Блада, но и объявила забастовку.

— Не могу я больше, горло болит! — хрипела я, демонстративно держась за пострадавшее место. — Требую компенсации — сами что-нибудь расскажите!

И ведь рассказали! Сперва Дойлен на ночь глядя "порадовал" всех нас жутковатой историей Кровавой Ведьмы, подозрительно напомнившей мне неоднозначную эпопею Кровавой Графини Баторий. Затем Лис принялся пересказывать эпос своего племени. Я не знаток этномифологии своего мира, но иные боги беловолосых напоминали мне обитателей Асгарда, другие чётко идентифицировались с финно-угорскими эпосами, третьи вообще не имели аналогов, а парочка злых демонов, с которыми боги сражались, очень уж смахивала на князя с княгиней. Нам было интересно, а двое ведьмаков, отец и сын, расположившиеся по соседству, цыкнули на "дикаря", не слишком вежливо предложив ему заткнуться. Лис посмеялся и запел на своём языке... И вот так, устраивая литературные посиделки в пути и на привале, мы дней за десять добрались до места, где Самара впадала в Днепр. Здесь эти реки назывались соответственно Онра и Рес. Здесь же густые широколиственные леса с редкими вкраплениями полей и убогих деревенек сменились лесостепью. Ведьмачьи поместья здесь были почище, деревни чуточку побогаче. А что вы хотите — богатейший чернозём. Эти места были мне знакомы — разумеется, по своему миру и в связи с увлечением велотуризмом. Здесь Днепр, он же Рес, сворачивал строго на юг и радовал взор крупными поросшими лесом островами, ниже которых начинались знаменитые днепровские пороги. В нашем мире в последний раз их можно было видеть в сорок четвёртом году, перед тем, как восстановили плотину. Нам предстояло форсировать Самару по хлипкому наплавному мосту и двигаться по пологому левому берегу, где проходил широкий торговый тракт. Тут как раз зарядили дожди, и мы были вынуждены сильно сбавить без того мизерную скорость передвижения.

Припасы, взятые в Зетисе с расчётом на две недели, угрожающе таяли. Овёс и сено лошадям можно было достать в любой деревне, а вот с продовольствием для людей возникла напряжёнка. Если бы мужчины время от времени не выезжали на охоту, стало бы совсем кисло. Из-за дождей и раскисшей дороги дневные привалы устраивали не на час, а на три. Как раз хватало, чтобы мужчины подстрелили что-нибудь питательное, а женщины и подростки собрали хворост и развели костры. Конечно, на сыром хворосте разводить огонь — ещё та морока, но на помощь приходила несложная бытовая магия. Это простецы вынуждены были покупать амулеты с огненными заклинаниями — сей товарец у меня, например, никогда не залёживался — а мы, колдуны, производили потребное на месте и совершенно бесплатно. Только одно меня беспокоило. Ведьмаки, несмотря на окрики Ульсы, стремились организовать свои костры подальше друг от друга. Следствие всё той же колдуньей неизмеримой "дружелюбности", чтоб её черти взяли. Нас вообще старались избегать. И у Дойлена репутация неважная, и я приблуда-иномирянка, и пацаны бездарные "выродки", и возница у нас беловолосый. Короче, эпатажная компания, мы умудрились выйти за пределы даже довольно широких ведьмацких взглядов, и потому чаще всего оказывались отрезанными от остального бомонда стеной отчуждения. Честно сказать, я не особенно по этому поводу переживала. До поры до времени.

Днепр этого мира был так же прекрасен, как и в нашем. Стремнины и выступающие на поверхности вершины скального ложа реки — пороги — придавали ему некое суровое очарование. Помнится, в этом месте находился город Днепропетровск, один из правобережных пригородов которого до сих пор назывался Лоц-Каменка. Когда-то там было село, в котором жили лоцманы, проводившие торговые суда сквозь коварные днепровские пороги. Рисковые были люди. Здесь таких не нашлось, или, что вернее, рисковую породу давно повывели, скормив артефакту. Здешний Днепр, судя по многочисленным мелким притокам, был немного полноводнее нашего, но ни единого судёнышка не виднелось от горизонта до горизонта. По волнам плавал только топляк да некрупные водяные орехи. Зато рыбы было — хоть засыпься. Слуги ведьмаков на каждой стоянке вылавливали то сонного сома, то щуку, то карпов, а мальчишки, дай им волю, полезли бы в холодную воду за раками, грозно шевелившими своими усищами чуть не у самого берега. Лис, внявший их мольбам и нытью, соорудил из ивовых прутьев и мотка бечёвки нечто вроде сачка. И, пока Дойлен уехал поохотиться, а я сушила заклинаниями хворост под импровизированным полотняным навесом, Энгит с Ингеном вовсю промышляли в тихой заводи. Когда я развела костёр и вскипятила воду, они приволокли полное ведро ракообразных и под чутким руководством Лиса принялись бросать их в котёл.

Хворост — ресурс, очень быстро расходуемый. Проще говоря, хорошо и быстро горит, но для нормального костра его нужно много. Того, что я натащила из лесу и насушила, хватило как раз для приготовления раков. Пришлось идти второй раз, теперь уже с коротким топориком и в компании Лиса — кое-где я приметила неплохой сухостой, с которого можно было бы обрубить ветки... Дождь, слава богу, прекратился, я откинула неудобный капюшон и наслаждалась звуками леса — шелестом мокрой осенней листвы, которую лениво перебирал ветерок, перекличкой птиц, тихим-претихим плеском крохотной речушки, протекавшей по дну неглубокого овражка. Отдалённые голоса людей казались чужеродными. То ли у меня настроение было такое ...мизантропическое, то ли лес действительно намекал, что нам здесь не место, но мы старались заходить в поисках топлива не слишком далеко. Ориентиром мне служила та самая речушка, впадавшая в ту самую заводь, где мальчишки ловили раков. Мы достаточно быстро набрали нужное количество относительно сухих веток и пошли обратно. Лис, как опытный лесовик, прихватил с собой верёвку, увязал свою добычу на спину и шёл спокойненько, намурлыкивая какую-то песенку под нос. А я... Я как чистокровная горожанка, что называется, протупила. В руках охапка хвороста, за поясом топорик, а под плащом и курткой — кобура с "Макаровым", которую я приспособила носить не на поясе, а чуть ли не под мышкой. Пистолет мне немного мешал, но, во-первых, в большой ведьмацкой компании эта деталь костюма лишней быть не может, а во-вторых, я в лесу, дамы и господа. В самом настоящем лесу. С волками и кабанами. Дойлен как раз грозился забить кабанчика на ужин, а от волков наш колдовской табор каждую ночь ограждали магическим "забором". Так что пусть лучше будет немного менее удобно, зато немного более безопасно.

Лис учуял неладное первым. На то у него и слух почти как у рыжего тёзки. Он совершенно бесшумно сбросил вязанку со спины и схватился за нож. Ещё не понимая, что происходит, я присела. Аккуратно, стараясь не шуметь, свалила хворост под куст, запустила руку за пазуху и, не чувствуя собственных пальцев от страха, отстегнула клапан кобуры. Что случилось?.. Лис тихим охотничьим скрадом заскользил между деревьями. Стараясь и не отстать, и не шуметь, я помчалась за ним. Где-то через сотню метров я сквозь гул в ушах услышала голоса. Энгит и... какие-то неизвестные. Трое? Нет, кажется, двое.

— ...неважно! В законе ясно сказано — смерть!

— Но это же просто игрушка! — Энгит. Это его ломающийся подростковый голос, в котором я в первый раз за всё время знакомства услышала страх.

— Плевать. Инер, где верёвка? Повяжем сопляков, и к магу. Награду получим. Казнит их, и дальше поедем.

Казнит? Мальчишек?!!

Лис наверняка подумал о том же. С рёвом, достойным Конана-варвара, дядька со спринтерской скоростью рванул вперёд. Я — достав пистолет — за ним. Молча... Так и есть: двое мужиков сомнительной наружности весьма грамотно теснили перепуганных братьев к кустам. А на воде качался игрушечный кораблик — грубо обструганная дощечка с палочкой-мачтой и парусом, сделанным из жёлтого кленового листа... За использование силы ветра — смерть через повешение... Мужики разом обернулись на рёв Лиса и схватились за рукояти мечей: нежданный защитник в их планы никак не вписывался. Так и есть: нанятые магом охранники, городское отребье, шваль. Меч у пояса — и они уже хозяева жизни. Меня они в расчёт не взяли. То ли не увидели из-за широкой спины беловолосого, то ли посчитали, что женщина им проблем не создаст. Оба выхватили мечи и бросились на нашего возницу... Я не думала о том, что шум драки привлечёт ненужное внимание. Просто вскинула пистолет, сняла с предохранителя и выстрелила в того, что был ближе. Курок оказался неожиданно тугим. Очень громкий сухой хлопок, облачко тонкого белого дыма — и мужика, получившего девятимиллиметровую пулю в грудь, отшвырнуло, как хорошим ударом. Он захрипел, забился на песке, пуская кровавые пузыри. Второй оказался смышлёным: в мире магии убойным амулетом никого не удивишь. Он резво сменил курс и бросился в кусты, но я выстрелила снова. Курок подался намного легче, чем в первый раз, потому выстрел прозвучал раньше, чем я рассчитывала. Убегавший отхватил пулю в спину и упал. Без движения. А пару секунд спустя Лис великолепно поставленными ударами ножа добил обоих. Хотя второму, по-моему, это было ни к чему.