Лекарство от бесплодия

— Тем не менее, можно использовать нижнее конечности?

— Да, можно.

— Тогда верните людей к жизни, сделайте им искусственные руки, а с ног добудьте сколько возможна сырья. Потом опять оживите их, сотрите полностью эти эпизоды с их памяти, поселите их в какой-нибудь курортной зоне и обращаться с ними как с персонами королевских кровей. Быть может, они нам еще пригодятся.

— Хорошо, мы так и сделаем.

— Ну а теперь скажите мне, какой процент успешного завершения операции?

— Расчеты показали, процентов 80-85.

— Довольно большой процент неудачи. Если учесть, что нам грозит изоляция, то может получится довольно неприятная для нас ситуация. Необходимо как-то подстраховаться. Может изготовить еще одного робота и охрану к нему, и отправить две группы на Землю?

-Нет, это будет слишком заметно. Даже сейчас, когда операцию будет проводить одна группа, фон свечения на грани допустимого.

— А если послать группы друг за другом, с интервалом 2-3 дня?

— Тоже велик риск быть преждевременно обнаруженными. Мы такие варианты тоже просчитывали. Если у первой группы вероятность, что она вернуться назад, составила, как я уже говорил, 80-85 процентов, то если операция будет выполняться двумя группами, то вероятность, того, что они покинут Солнечную систему незамеченными всего 10-12 процентов. Скорее всего, корабли наблюдателей перехватят и уничтожат их на обратном пути.

— Все равно, сделать второго робота и охрану к нему. Провести испытание на оживленных людях, им еще раз придется пройти через это испытание. К этой группе роботов приставить надежного офицера, которому можно полностью доверять. Вторую группу роботов отправить в строжайшей тайне на какую-нибудь нашу секретную базу, за пределами нашей звездной системы. Офицер должен ждать лично от меня условного сигнала, и как только он поступит, то вторая группа отправится к Земле. Прошу всех отнестись серьезно к этой операции, от неё зависит судьба нации. Еще раз тщательно проанализировать все ситуации, которые могут возникнуть при проведение операции, и выбрать лучший вариант. Когда мы сможем начинать операцию?

— Операцию можно будет начать через 10-12 дней.

— Хорошо, еще раз прошу вас все тщательно продумать. Через десять дней опять соберемся у меня и окончательно установим сроки начала проведения операции. На этом все, до свидания.

ГЛАВА 8

Алексея провожали всем отделением. Зная любовь солдат к своему сержанту, командир роты дал всем увольнительные, тем более, что сегодня отделение было свободным от несения боевого дежурства. До отправления поезда осталось минут десять, но бойцы не отпускали Колесникова от себя. Вроде бы все было сказано, но солдаты продолжали без устали повторять:

— Алексей, как приедешь домой, обязательно напиши нам.

— Леша, будешь проезжать через Рязань, не забудь бросить письмо.

-Не забывай, брат, после дембеля мы к тебе заедим. Жди.

— Все, хватит прощаться. Давай, парень, заходи в вагон, через минуту отправление, — это уже в разговор солдат вмешался проводник.

Но солдаты не отпускали сержанта. Каждый старался еще раз обнять Алексея, каждый старался покрепче пожать руку товарища на прощание. Проводник почти насильно втолкал Алексея в вагон, и закрыл за ним дверь. В следующую минуту состав тронулся.

— Да, парень, видать крепко тебя любят солдаты. Наверно хорошим ты был для них командиром, — проговорил проводник, когда они остались в тамбуре вдвоем.

— Да они все для меня как родные. Не знаю, когда еще увидимся.

— Ничего, дай Бог все благополучно отслужат, и тогда соберетесь все вместе, вспомните свою службу. Ну ладно, пойду, посмотрю, все ли в порядке в вагоне.

Алексей, еще с минуты побыв в тамбуре, тоже прошел в своё купе. Сев у окна, он стал смотреть на проносивший мимо поезда пейзаж. Сначала это были серые привокзальные постройки, наполовину разрушенные войной. Когда поезд простучал по стрелкам путей, потянулись жилые районы города. Многие дома были разрушены, оконные проемы зданий зачернёны огнем пожаров, улицы были вспаханы взрывами снарядов, груды строительного мусора мешали проезду транспорта. Город, некогда гордящийся своими парками и скверами, почти полностью лишился своего зеленного наряда. Зима была суровой, многие деревья и кустарники были сожжены в буржуйках. Людей на улице было мало, в основном это были военные. Поезд набирал скорость, перестук колес становился чаще. Промелькнули последние постройки, и город остался позади.

За окнами вагона потянулись просыпающие от зимней спячки лесные посадки. Скоро деревья покроются листвой, наступит время "зеленки", будет лафа для боевиков. Да, это будет тяжелая пара для федералов, когда каждый куст будет представлять для них реальную угрозу. Сколько молодых жизней еще унесут вот эти мирные, радующие глаза, зеленные насаждения?

— Что, солдат, вот и Грозный позади. Тяжело, небось, с друзьями расставаться,— начал разговор сосед по купе.

— Да, товарищ капитан, не думал, что так тяжело будет. Как будто там осталась частичка меня.

— Ничего, солдат, вот приедешь домой, устроишься на работу, женишься, родишь детей и забудешь и Чечню, и все эту войну.

— Да Вы что, товарищ капитан,— возмутился Алексей,— служба в Чечне, армия и особенно ребята, для которых жизни не пожалеешь, с которые делил все тяготы и невзгоды, с которыми столько всего пережито — разве это можно забыть. Да про эти события я, дай Бог, буду рассказывать своим внукам, а они пусть расскажут своим внукам. Нет, товарищ капитан, Вы здесь абсолютно не правы.

— Ладно, не кипятись, сержант. Пошутил я, да видать неудачно, извини. У самого кошки на сердце скребут. Получил новое назначение, вроде бы радоваться надо и повышение, и место спокойное, не стреляют, но знаешь, как я туда ехать не хочу. Доказывал своим командирам, что моё место здесь, в Чечне, что у меня богатый опыт, что я здесь все знаю. Нет, не как не смог доказать. Опыт твой, мол, там тоже нужен. Надо, говорят, чтобы солдаты приходили в Чечню подготовленными к здешним условиям. Вот и отправили меня в Санкт-Петербург. Они конечно правы, сколько солдат и офицеров сложили свои головы только из-за того, что те не имели самого элементарного представления о положение дел в Грозном, в республики. Я долго еще буду думать о своем батальоне, долго буду переживать за своих солдат, хотя на моё место поставили толкового офицера, моего зама, офицера, на которого можно положиться в трудную минуту.

В купе вошел проводник, предложил чаю. Ребята не отказались. Так за разговором пролетело время, за окном стало совсем темно.

— Ну, давай, Алексей, наверно пора на боковую, — и военными стали укладываться спать. Но еще долго ни Алексей, ни капитан не могли уснуть, вспоминали годы службы в армии, в Чечне.

Ранним весенним утром поезд прибыл в Москву. Как-то не очень смотрелся этот закопченный, пропахший порохом, посеченный пулями и осколками состав на фоне красавице — Москвы. Но это был самый желанный поезд на вокзалах столице. Ни один экспресс здесь не встречают, как встречают этот фронтовой поезд. Сотни людей, цветы, музыка, каждого военного чуть ли не на руках выносит из вагона, смех, слезы, радость и горе, все перемешалось на перроне вокзала. И что бы там не говорили недруги, Народ любил свою Армию и гордился её.

Не успели Алексей с капитаном выйти из вагона, как к ним подбежали две молоденьких девушек, поцеловали в щеки и вручили по букету цветов. Мужчина лет сорока пяти в пиджаке, на котором были пристегнуты орденские планки, видимо за Афганистан, предложил подвезти военных в любую точку Москвы. Алексей и капитан вежливо отказались, они только спросили, где можно приобрести билет до Красноярска. Им очень подробно объяснили, где находится касса для военных, прибывших из Чечни, и в этой кассе можно купить билеты во все направления.

Поблагодарив, Алексей с капитаном пошли по указанному адресу. Для этого им пришлось пройти через залы вокзала и выйти на площадь. Потом они прошли в четвертый подъезд вокзала, где находилась нужная касса. Здесь их очень быстро обслужили и минут через пятнадцать военные снова вышли на привокзальную площадь, имея на руках билеты в нужное им направление. Утро уже полностью вступило в свои права. Весенний дождь умыл Москву, фиолетовые цветы сирени подставили себя теплым лучам солнца, птицы встречали новый день веселым щебетанием.

— Ну, давай, Алексей, прощаться. Здесь наши дороги расходятся. Дай Бог, еще встретимся. Удачи тебе, солдат.

— И Вам, товарищ капитан, всего хорошего. Чтобы все Ваши солдаты домой вернулись живыми и здоровыми. До свидание.

Крепко пожав друг другу руки, военные разошлись по своим направлениям. У Алексея было еще в запасе чуть более пяти часов до отправки поезда, и он решил немного побродить по Москве, в которой он еще не раза не был. А что надо в первую очередь надо посмотреть в Москве, конечно Красную площадь, главную площадь страны. Спустившись в метро, он у дежурной спросил, как туда добраться. Он не сразу сел в вагон электрички, ему интересно было наблюдать, как из черного провала туннеля с грохотом появляется гигантская одноглазая гусеница, которая смиренно останавливалась около перрона и терпеливо ждала, пока одни люди не выйдут, а другие не зайдут в светлые вагоны. И как только за последнем пассажиром закрывалась дверь, чудовище в ту же секунду устремлялась в черноту туннеля. Сев в вагон, Алексей покачиваясь в такта электрички, поехал в сторону Красной площади. Выйдя на станции "Площадь Революции" и определив по указателям нужное ему направление, Алексей вступил на ленту эскалатора. Длинная самодвижущая лестница за пару минут вынесла Алексея из полутемного подземелья к яркому весеннему солнцу. Выйдя из станции метро, Алексей спросил у двух симпатичных девушек, как пройти на Красную площадь. Девушки не прочь были пообщаться с высоким, стройным, красивым парнем в форме ВДВ, но у Алексея были другие планы и, перекинувшись парочками шутками, они разошлись.

Пройдя по небольшой прямой улице, где расположены главные магазины страны, Алексей вышел на Красную площадь. Величие Кремлевской стены, Собора Василия Блаженного, Спасской и других башен Кремля буквально ошеломили сержанта. Очарованный великолепием этих архитектурных ансамблей старины, Алексей медленно обходил Красную площадь, подолгу останавливаясь около каждого памятника. Вытащив из сумки фотоаппарат, он несколько раз просил гуляющих по площади туристов сфотографировать его на фоне этих сооружений, что те делали с большим удовольствием. Но, к сожалению, подходило время отправки поезда и в очередной раз бросив взгляд на часы, Алексей поспешил на вокзал.

На вокзал Алексей приехал, когда уже была объявлена посадка на его поезд. Предъявив свой билет проводнику, сержант прошел в своё купе. Там уже были попутчики Алексея, пожилая пара и женщина лет 30-32. Он поздоровался с ними.

" Ну, что, очень хорошо, компания неплохая, тихая, да и с разными вопросами приставать не будут"— подумал Алексей и стал укладывать свой нехитрый багаж на верхнею полку.

— Молодой человек, у Вас нижнее место?— спросил пожилой мужчина у Алексея.

— Да, у меня 28 место.

— Если Вам не трудно, уступите его, пожалуйста, женщине, — и мужчина указал на молодую женщину.

— Конечно, конечно, о чем разговор. Наоборот верхняя полка мне больше по душе.

Раздался гудок тепловоза, извещающий об отправке, и через несколько секунд пассажиры ощутили мягкий толчок. Поезд тронулся с места, и снова за окном вагона сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее поплыли назад перрон, вокзальные пристройки. Отстучали своё стрелки, и картинка за окном сменилась, начались спальные районы мегаполиса. Вскоре многоэтажные дома сменили дымящие трубы заводов и фабрик, окруженные невысокими домами рабочих слободок. Но вот в очередной раз колеса вагонов весело пробежали по стрелкам, и поезд, вырвавшись из объятий гигантского города, набрав скорость, помчался к Тихому океану. И снова перед взором Алексея предстали бескрайнее просторы России. Мимо проносился русский лес, в котором пока преобладали лиственные деревья: могучие дубы, красавица береза, дрожащая осина. Довольно часто резкий перестук колесных пар и мелькание мостовых ферм за окном извещали, что поезд преодолевает очередную водную преграду. Неожиданно расступившаяся зеленая занавесь открывает взору дачные поселки под красной черепицей или русскую деревню с зелеными глазами ставень. До ближайшего крупного города, где по расписанию первая остановка, было 3 часа езды. Небольшие городки мелькали за окном вагона, как при ускоренном просмотре кинопленки. Но когда за окном проносился встречный состав, казалось, что киномеханик совсем взбесился и пустил свой проектор на запредельную скорость.

Поезд был в пути более часа, когда пожилая пара стал распаковывать одну из своих сумок и доставать оттуда еду. Алексей решил выйти из купе. Но мужчина остановил его:

— Молодой человек, вы, пожалуйста, не уходите, присоединяйтесь к нам.

— Нет, большое спасибо. Вы кушайте, а я пройдусь по вагону.

— Нет, так не пойдете, не отказывайте нам, старикам, — поддержала своего мужа женщина.

— Вы не стесняйтесь, — вступила в разговор молодая женщина, выкладывая на стол свою еду.

— Хорошо, тогда я пойду к проводнику, чаю закажу.

— Вот и здорово, приходите быстрее, без Вас не начнем.

Когда Алексей вернулся в купе со свежезаваренным чаем и стаканами в руках, стол был уже накрыт. Солдата сразу усадили за стол, положили ему ножку курицы, пирожок, помидор:

— Кушайте и не возражайте. Небось, в армии забыли, какая она, домашняя пища.

Когда все утолили немного голод и приступили к чаепитию, пожилой мужчина снова завел разговор:

— Я думаю, нам ехать еще некоторое время вместе, так может давайте познакомимся. Меня зовут Александр Николаевич. Моя супруга — Татьяна Степановна, — представил он также и свою жену.

— Меня зовут Светлана, — представилась молодая женщина.

— Меня Алексей.

— Ну, вот и хорошо. Может, за знакомство по 100 грамм пропустим. Сейчас схожу, у проводника небось есть.

Алексей и Светлана слегка растерянно переглянулись:

— Вы знаете, Александр Николаевич, я спиртное не употребляю,— сказал Алексей.

-Я тоже не пью, — поддержала солдата Светлана.

Александр Николаевич широко улыбнулся и сказал:

— Вот и хорошо, ребята, я тоже не слишком жалую эту гадость, а проводнику я пойду чаю закажу, люблю я им побаловаться.

Напряжение сразу улеглось, Алексея и Светлана заулыбались. Татьяна Степановна выложила на стол коржики:

— Берите коржики, сама перед дорогой пекла. А ты, Леша, в отпуск или совсем уже домой?

— Все отслужил я, Татьяна Степановна.

— Вот дома будут рады. Видно, что хорошо служил, родным краснеть не придется. Молодец!

Неспешно текла беседа за стаканом чая под монотонный перестук колес. Ненавязчиво Александр Николаевич, сам подполковник в отставки, расспрашивал Алексея о службе, внимательно слушал его, сам рассказывал интересные эпизоды из своей армейской жизни. Женщины судачили о своем. Часов в десять стали ложиться спать.