— В жжёнку, — отозвался Гедимин, разглядывая полоски на комбинезоне сармата. Это был один из строителей "Полярной Звезды" — не из бригад главного корпуса, скорее всего, с градирен или с сольвентных станций.

Сармат недоверчиво хмыкнул.

— В жжёнку? Вот это? Новое изобретение? Хольгер придумал?

Константин, услышав разговор, повернулся к сарматам и тронул Гедимина за руку.

— Можешь говорить. Всё равно мы всех соберём, — он огляделся по сторонам и жестом подозвал к себе всех строителей и нескольких филков с завода. — Двадцать восьмого мы не пойдём на дневную смену. Будет День атомщика. Будем раздавать жжёнку, разглядывать станцию и запускать петарды с крыши. Арбогаст хочет запретить нам — видимо, сговорился с макаками. Но мы обойдёмся без него.

Сарматы переглянулись.

— Кто не пойдёт на смену? Вообще все? — спросил один из них.

— Все атомщики. Кто работает на заводе "Вестингауза", кто строит станцию, — все, кто захочет, — ответил Константин. — Это наш новый обычай.

— Если мэр запретил всё это, откуда у вас деньги? — спросил другой сармат.

— Это наши, — буркнул Бьорк, заталкивая купленное в большой пакет.

— Вас трое, — сказал сармат, обводя компанию взглядом. — А нас — под три тысячи.

— Если с заводом, то все пять, не меньше, — вклинился в разговор один из филков.

— Идём-идём, парни, — Кенен, рассчитавшись и раздав всем их карты, огляделся по сторонам и заметно встревожился. — Дел ещё много.

Он начал проталкиваться к двери. Сарматы переглянулись.

— Так не пойдёт, — сказал тот, кто первым заговорил о деньгах, и подошёл к кассе, протягивая торговцу карту. — Двадцать койнов. Переведи Константину Цкау.

— Не нужно, — северянин, смутившись, тронул его за плечо. — Это же наша затея.

— Мы со станции, — отозвался другой сармат. — Тоже атомщики. Это наша общая затея. Эй, канук, переведи двадцать на атомщика Дже... Гедимина.

Теперь смутился Гедимин. Он затолкал карту в карман и забрал у Бьорка пакет с пряностями.

— Вечером приходи на завод, — тихо сказал он, повернувшись к сарматам. — Все приходите. Покажу интересный эффект.

Ближайшие сарматы опасливо покосились на него и отодвинулись подальше.

— Только без реакторов, ладно? — попросил один северянин, протягивая карту торговцу. — Двадцать на медведя... Ну ладно, сами реакторы пусть будут, но рассказывать про них не надо!

Гедимин досадливо сощурился.

— Это ты назвал градирню реактором? — хмуро спросил он. Сармат замотал головой и прижался спиной к прилавку.

— Пойдём уже, — Бьорк взял Гедимина за плечо и потянул к двери. Ремонтник высвободился, оглянулся на ухмыляющихся сарматов и вышел. "Нет, не он. Наверное, тот сармат не со станции," — запоздало сообразил он. "Зря напугал..."

27 сентября 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

"Рад вас слышать, коллега. Хорошие новости насчёт энергоблоков! Вы опережаете все графики. Если у "Вестингауза" не возникнут подозрения в вашей недобросовестности, в январе-феврале станция будет запущена.

Прошу прощения за короткие и редкие письма — в этом году я, кажется, облетел всю Солнечную Систему, включая Энцелад. А утром меня ждёт межконтинентальный барк до Антарктиды. Красивая местность, особенно там, где ещё остались ледники, — помню, в годы учёбы мы с друзьями любили туда ездить, хотя скалолаза из меня так и не вышло. Теперь у меня не будет времени на альпинизм — нас со всего мира приглашают на инспекцию АЭС "Коцит". Она работает уже третий год, и я до сих пор не понимаю, как её построили в обстановке такой секретности. Но вас это, наверное, не удивит. Если бы ваша группа жила в Антарктиде...

Поздравлять заранее у людей не принято, но я сомневаюсь, что смогу написать вам из Коцита. Мне нравится ваша новая традиция, и я надеюсь, что никаких проблем не возникнет. Двадцать восьмого проверьте на почте — должна прийти посылка с горчичными пирогами. В нашей городской лавочке меня уже узнают в лицо и уточняют сорт горчицы и количество перца. Надеюсь, вам понравится.

P.S.: Майкл нашёл в сети ваше фото с корпусом реактора и переслал мне. Говорят, что у сарматов бедная мимика, но вы там просто светитесь от восторга. Майкл опасается, что вы повторите тот же фокус с работающим реактором, и советует вам этого не делать. С приветом от Майкла и юной мисс Эделайн, ваш Герберт."

— АЭС в Коците... — пробормотал Гедимин, досадливо щурясь. — Даже там уже построили. А "Вестингауз" всё тянет... кран за тросы...

— Ничего странного, — сказал Хольгер и болезненно поморщился, прикоснувшись к виску. — Австралийцы, когда надо, бывают очень... быстрыми. Тебе пришлют пироги?

— Да, с горчицей, — ответил сармат. "Надо выслать Герберту последнюю часть резака," — подумал он. "И Эделайн сможет дособирать его. Кажется, проще построить в лесу реактор, чем переслать на материк простейший набор инструментов..."

Глайдер подъехал к обочине и остановился, выпуская сарматов на пешеходную дорогу, проложенную вокруг завода. Гедимин удивлённо мигнул — обычно попутки останавливались южнее, у ворот завода. Отойдя в сторону и пропустив спешащих сарматов, он увидел перед заводом большой отряд патрульных. Они толпились у ворот, наседая на охранников в экзоскелетах. Сквозь гул трассы были слышны обрывки ругательств.

— А этим тут что надо? — неприятно удивился Иджес, пересчитав по пальцам патрульных. — Ты смотри, четвёртый десяток подходит...

Ещё один отряд патрульных со станнерами, выставленными напоказ (так обычно оружие не носили — неудобно доставать и легко отобрать), подходил к заводу и рассредотачивался вдоль ограды. Стеречь им там было нечего, но на обочине осталось мало места, и плотной кучкой они уже не помещались.

— Авария? — предположил Гедимин, настороженно щурясь, и оглянулся на завод. Видимых повреждений на здании не было, дым ниоткуда не шёл, но сармат знал, что это ещё ничего не значит.

— И чем тут помогут подпорки для бластеров? — фыркнул Иджес. — Они кого-то ищут, ты смотри...

— Разойдитесь! — кто-то из охранников задействовал динамики. — Посторонние на территорию завода не допускаются!

Патрульный со значками сержанта резко вдохнул и рявкнул на охранника, но грохот проезжающего тягача с тремя прицепами заглушил его слова. Развернувшись, вооружённые сарматы отошли от ворот, но что-то заставило их командира остановиться и повернуться на север. Выкрикнув что-то неразборчивое, он быстро пошёл к Гедимину. Его отряд — и три отставших — догнали его через две секунды, и Гедимин растерянно мигнул, глядя на окруживших его патрульных.

— Чего надо? — ощерился Бьорк, слегка пригибаясь к земле. Гедимин быстро перебрал в памяти, что в его действиях за последние два месяца могло вызвать интерес у патрульных, но ничего не нашёл.

— Эй, слизь! — командир патруля демонстративно взялся за станнер; расступившиеся патрульные подняли оружие. Гедимин изумлённо мигнул.

— Это вы собираетесь устроить здесь бунт? — продолжал патрульный. — Мы за вами присмотрим. Если хоть что-то завтра будет не так, как нужно...

Он похлопал по рукоятке станнера.

— Завтра каждая смена выходит на работу в свой срок! Понятно? Кто не выходит на работу — считается бунтовщиком и подлежит карцеру. Мы проследим, чтобы никто ничего не вытворял. Понятно, слизь?!

— Закрой рот! — рявкнул Бьорк, пригибаясь ещё ниже. "Этого я свалю. С остальными что делать?" — Гедимин дотянулся до ремонтной перчатки и слегка передвинулся в сторону, прикидывая расстояние для броска. Командир патрульных что-то уловил в его немигающем взгляде и попятился.

— Назад! — крикнул он, хватаясь за станнер. — Пока не стрелять! Сегодня мы уйдём, но с утра барак будет под наблюдением. И если хоть кто-то дёрнется...

Гедимин растерянно мигнул, глядя на отступающий отряд. Патрульные уходили быстро, почти убегали, не стараясь поддерживать строй и не выпуская из рук станнеров.

— Жертвы эа-формирования... — пробормотал Хольгер, недобро глядя им вслед. — Ведь с них станется что-нибудь здесь устроить...

— Нет, — буркнул Гедимин. — Ничего не заметят. С утра все поедут на станцию, как обычно. А внутрь завода их никто не пустит. Мы сделаем всё, что намечено. А они пусть стоят на постах. Если повезёт — успеют свалить до темноты.

"Слизь," — он недобро сощурился. "Где нахватались? Зря им доверили город. Ловили бы в лесу мартышек. Больше дела — меньше дури..."

28 сентября 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Глинтвейн был неплох. Раскоординация движений пропала через семь минут, вместе с приятным привкусом капсаицина во рту, и Гедимин, потянувшись и подобрав генератор защитного поля, вышел в вестибюль. На двери барака изнутри висела наскоро изготовленная поделка — изображение атомного ядра с тремя электронами на эллипсовидных орбитах. До конца утренней смены оставалось пять минут, и в вестибюле и на лестнице понемногу скапливались филки-рабочие с дневной смены. Увидев Гедимина, они притихли и придвинулись ближе.

— Патрульные не расходятся, — сообщил сармату Оллер Ло, выйдя из комендантской. — Оцепили барак со всех сторон.

— Лилит на посту, готова открыть ворота. Выведем всех через кассетный цех, — пообещал Гедимин.

Смарт громко пискнул; "открыто", — гласило короткое сообщение. Гедимин, кивнув, отослал ответ и жестом направил собравшихся филков из дневной смены на второй этаж. Галерею, ведущую на завод, открыли ещё с утра; сейчас по ней должны были вернуться те, кто поехал на станцию утром, — филки из утренней смены и уставшие от развлечений строители.

Когда лестница опустела, Гедимин повернулся к Оллеру. Он думал, что комендант пойдёт за остальными, но тот стоял спокойно и никуда не собирался.

— Идёшь? — вполголоса спросил инженер. — В твоей форме заметят сразу. Надень личное.

Оллер качнул головой.

— Нет, атомщик. Никогда не любил большие сооружения. Мне хватит той махины, что под боком... и странно, что ещё ни разу не взрывалась.

— Ничего не взорвётся, — недовольно сощурился Гедимин. — Значит, не поедешь? Тогда пойдём на завод. Ты ходишь посмотреть на центрифуги?

Оллер хмыкнул.

— Спасибо, обойдусь так. Смотри, ничего там не взорви!

Кассетный цех был пуст — в огромном помещении остались трое дежурных, не считая Гедимина и инженера утренней смены — Лилит Тарс. Химические реакторы с утра получили загрузку; до завершения цикла оставалось больше суток, и всё работало по плану — так же, как и в других цехах.

— Рано пришёл, — хмыкнула Лилит, уступая место в диспетчерской. — Как там центрифуги?

— Вращаются, — отозвался Гедимин. — На станцию едешь?

— Загляну, — пообещала самка. — Говорят, проблемы с патрульными?

— Им нечем заняться, — пожал плечами инженер. — Решили покараулить барак. Шли бы они в лес, к повстанцам!

— Сказала бы я, куда им идти... — поморщилась Лилит. — Ладно, атомщик. Ты тут что-то затеваешь? Смотри, чтобы завод не рухнул!

Гедимин отмахнулся.

— Сама знаешь, что это безопасно, — буркнул он, заняв рабочее место и мельком взглянув на мониторы. — Осторожнее снаружи! Не нарвись на патрульных.

Через пятнадцать минут Гедимин встал, на ходу разминая пальцы, и пошёл к запасному выходу. Ему хотелось ещё раз посмотреть на центрифуги, но пока на это не было времени.

— Нужна помощь? — спросил один из дежурных, увидев, как Гедимин отключает сигнализацию на прозрачном коробе — временном хранилище урановых стержней.

— Нужен погрузчик, — ответил сармат, осторожно погладив циркониевую оболочку. На одном из складов лежали сваренные вместе обрезки ненужных труб — металлическая герметичная бочка четырёх с половиной метров в длину, и Гедимин уже знал, где лучше всего установить её, откуда подтащить шланг, и где найти борную кислоту.

— Ого! А не взорвётся? — опасливо спросил через полтора часа один из добровольных помощников инженера. Бочка, на две трети погружённая в люк, ведущий в подвал, была зафиксирована в вертикальном положении и наполнена водой. Из-за недостаточного освещения она казалась бы чёрной, если бы не холодный сине-белесый свет, проходящий сквозь неё. Пятнадцать твэлов, каждый в своём фиксаторе, стояли вертикально, хвостовиками доставая почти до поверхности; Гедимин опустил руку в воду и приподнял один из них, наблюдая за тем, как колышется светящаяся рябь.

— Полностью безопасно, — сказал он, осторожно опустив стержень на место. — Нравится?

Филки переглянулись. Один из них украдкой попробовал воду пальцем, но под взглядами других отдёрнул руку и спрятал за спину.

— Ага, — кивнул один из сарматов. — Светится... Мы пойдём, ладно?

— Идите, — согласился Гедимин. — Погрузчик сам отгоню.

Насмотревшись на свечение и закрыв бочку, он хотел идти в обогатительный цех, но, обернувшись, увидел, что за спиной стоит Линкен и молча ухмыляется.

— У атомщика всё готово, — встретившись с Гедимином взглядом, взрывник ухмыльнулся ещё шире. — Не бабахнет?

Ремонтник сердито сузил глаза.

— Пора бы знать, что нет, — буркнул он. — Как твой фейерверк?

— Почти готов, остальное в темноте доделаю, — ответил Линкен. — Не люблю, когда пялятся под руку. Внизу слишком много бабуинов со станнерами.

— Они ещё там? — Гедимин насторожился. — Не слышал шума у ворот?

— Нет, всё тихо. Кажется, оттуда их прогнали настоящие макаки, — махнул рукой Линкен. — Если к ночи не найдут себе дело, устрою им игру "убеги от петарды". Так что, атомщик, ты сейчас сильно занят?

— Нет, — отозвался Гедимин. — Тебе что, нужна помощь?

— Мне — нет, — ухмыльнулся Линкен. — Со своими делами мы все справляемся. А вот чего ты давно не делал... Когда ты в последний раз дрался?

Инженер удивлённо мигнул.

— Недавно же разбирались с повстанцами, — напомнил он. — Тебе мало?

Линкен фыркнул.

— И с тех пор — ни разу? Тебя скоро любой филк тычком уложит. Ты стал дряблым, как шматок Би-плазмы. Эти штуки пригодны для драки?

Он кивнул на бочку с твэлами. Гедимин, взяв его за плечо, осторожно отодвинул от ёмкости.

— Не трогай. На складе есть ненужные трубы. Если так не терпится покалечиться...

...Он успел уклониться от удара в пах, но обломок трубы врезался в его бок, и сармат, хватая ртом воздух, отшатнулся к стене. Удар смягчил слой ветоши, намотанный поверх металла, но Гедимин отчётливо услышал треск собственных рёбер.

— Давай! — крикнул Линкен, отбрасывая трубу и нанося удар в солнечное сплетение. Отреагировать Гедимин не успел — только вяло ткнул взрывника в незащищённую скулу и тут же упал на колени. С навалившимся приступом слабости справиться было непросто — сармат хотел вскочить и ответить, но, пока боролся с дурнотой и размякшими конечностями, уже оказался лежащим лицом в пол. Линкен, заломив ему руки, уселся сверху.

— Вот что я и говорил, — сказал он, выворачивая сармату плечо. — И проку от твоего роста и мышц? Одна видимость. Будь я повстанцем, ты уже лежал бы с распоротым горлом.