Долгая дорога в рай(книга закончена)

"Чёртово" колесо лежало внутри катушки соленоида и медленно покачивалось туда-сюда. Сквозь его спицы была видна чёрная лужа растекшегося масла. "Грязнущее какое, — подумал Славик, — сто лет не меняли что-ли?" Собирать охладитель сквозь спицы колеса было непривольно и Славик, отключив все другие приборы, подал напряжение только на клеммы катушки, чтобы приподнять "чёртово" колесо и быстренько, без помех вытереть это невесть откуда взявшееся масло. Колесо послушно поплыло вверх, но вот чёрного шара внизу его уже не было. Он нашёлся на полу внутри соленоида.. Прижавшись к внутренней стенке катушки соленоида шар медленно плыл по часовой стрелке вдоль этой стенки по луже растёкшегося масла. И был этот шар уже не чёрным, и даже не изумрудным, а светло-золотистым как бушевавшие недавно сполохи огня внутри зелёного конуса, излучаемого этим шаром. Лишь только линии чеканки на поверхности шара остались бездонно-чёрного цвета.

Славик наклонился и взял шар левой рукой. Странно, на поверхности шара не было ни капли этого грязного масла." Масловодоотталкивающий, что ли?" — подумал Славик и, взял в правую руку большой кусок ветоши. Стоять наклонившись было неудобно, поэтому Славик опёрся правым коленом о верхний край катушки, потянулся тряпкой к масляной луже и, потеряв равновесие, чуть не свалился внутрь соленоида, потому что его рука с тряпкой без всякого сопротивления провалилась в эту грязную лужу до самого локтя. Спасло от падения то что кулаком левой руки, в которой хрустнул золотой шар, Славик упёрся в противоположный край катушки, чуть не приложившись лбом о край металлического уголка-стяжки. Судорожно выдернув правую руку Славик с удивлением уставился на неё. Рука и зажатая в ней ветошь были абсолютно чистые. Поверхность же "масляной лужи" даже не шелохнулась. Но этого не могло быть! Славик прекрасно понимал, что двухтонный соленоид лежит на бетонном полу и глубина "лужи" не может быть больше пары миллиметров. И тем не менее это было! Рука провалилась минимум на полметра! "Чёрт знает что!— подумал Славик, — Глюки, что-ли?" — и украдкой оглянулся. Но, вокруг был привычный цех, расставленное вчера оборудование стояло на своих местах, от грузовых дверей в дальней стене слышался крик ругавшегося с кем-то Виталика. А над головой Славика издевательски неторопливо вращалось "чёртово" колесо. Левую ладонь ощутимо жгло. Славик разжал кулак и успел увидеть как чёрный туман из линий чеканки на поверхности смятого золотого шара втягивается в его ладонь. Страх заставил Славика бросить артефакт на пол, как ядовитую змею. Будто в замедленной съёмке Славик видел как остатки шара оставляя за собой шлейф чёрного тумана падают в "масляную лужу", быстро всасывают её в себя, а затем вся эта чернота по этому же самому шлейфу чёрного тумана втягивается в ладонь. На бетонном полу валялась смятая оболочка золотого шара, которая белела и сморщивалась строго по линиям чеканки прямо на глазах. Славик в панике посмотрел на ладонь — абсолютно нормальная рука, сжимается, разжимается, нигде не болит. Славик опять перевёл взгляд на сжавшуюся оболочку бывшего шара... И вот тут Славик вспомнил где он видел это! Именно вот такие сморщенные белые шары!

— —

...После окончания мединститута Славик попал по распределению в районную больницу. Простым врачом он проработал меньше года. Как-то так получилось, что он быстро женился, но жизнь молодых вместе с родителями не задалась, и Славик с женой ушли жить на частную квартиру. В больнице, несмотря на то, что Славик был молодой специалист, квартиру скоро не обещали. И как-то вечером к ним домой явился директор расположенного в лесу ведомственного санатория и предложил перейти к ним на работу замом директора по лечебной работе и, главное, сразу давал отдельную квартиру при этом санатории в жилом доме для персонала. Санаторий находился на берегу лесной речки в живописном месте всего в пяти километрах от города и Славик согласился.

С новой работой Славик влип по самое "не балуй". Санаторий был организован всего несколько месяцев назад на базе бывшего воскресного дома отдыха. В нём построили только новый лечебный корпус и переименовали в санаторий. Медперсонала не было, Славик был единственным врачом. Директор через два месяца уволился и Славика явочным порядком назначили главным врачом санатория. Пришлось пахать с утра до ночи. Выручало то, что начальник вышестоящего объединения санаториев был по образованию вовсе не медиком, а ихтиологом, к мнению Славика прислушивался и по своим связям доставал всё, о чём Славик просил.

Через год санаторий заработал на полную загрузку, но беда пришла откуда не ждали. В вышестоящем объединении сменился главбух , и новая главбухгалтерша, баба наглая и беспардонная напрямую начала требовать со Славика взятки. На попытки объяснить, что давать ей бабло просто не с чего, не со своей же зарплаты, без затей заявила:" Работать захочешь — найдёшь." Попытки объясниться с вышестоящим начальником ничего не дали, он уже полностью был у этой дамочки под каблуком. Славик подал заявление на увольнение. Но, так как работать на его месте никто не рвался, Славика было решено заставить работать , и так, как надо начальству. Зачастили проверки и ревизии; и , хотя ничего особо незаконного не было найдено, угрозы завести дело, если Славик не одумается, сыпались каждый день.

Когда срок отработки закончился, Славик на работу не вышел, вернулся в райбольницу. Санаторий остался без главврача, отвечать за это никому не хотелось, и вышестоящий босс накатал заяву в органы , с-сука.

Выручил Славика приятель, майор из военкомата. Он предложил решить проблему просто: завербоваться в армию, в Афган, оттуда выдачи нет. Тогда службу в Афганистане не принято было афишировать, и для всех прочих Славик уехал на курсы повышения квалификации.

...Их отдельный медицинский отряд был сформирован в страшной спешке из тех кто был под руками, лишь бы специальность была подходящей. Вообще-то, отдельные медицинские отряды или ОМО просто так на пустом месте в армии не создаются. Их формируют только в случае эпидемий и других катаклизмов, когда ожидаются массовые жертвы, в том числе и среди мирного населения. Много дней спустя, когда всё уже закончилось, Славику в голову пришла крамольная мысль, что им всем выписывали тогда билет в один конец. Делиться этой мыслью Славик благоразумно ни с кем не стал. Да и по штату этот ОМО был на удивление невелик, что только подтверждало версию Славика. А тогда, только прибыв "пиджаком" в Афган Славик всё принимал за чистую монету. Через два дня их ОМО и группу прикрытия забросили вертолётами далеко вглубь территории, контролируемой душманами...

Надо сказать, что афганская война была странной войной. Внезапный захват двух третей территории Афганистана — и всё. Дальше — просто сидение на месте. Никаких серьёзных попыток взять под свой контроль оставшуюся территорию Афгана не делалось. Какие стратегические и политические задачи пыталось решить руководство Советского Союза этой войной — до сих пор никто не смог объяснить. Но, военным задача была поставлена, и они её решили. Заодно у них появилась возможность испытывать новые виды оружия в реальной боевой обстановке, чем было грех не воспользоваться. Эту возможность реализовывали не только советские войска...

Они вышли в расчётную точку к вечеру, выставили дозорных, разбили временный лагерь между двумя отрогами небольшой скалистой гряды, поужинали и завалились спать. На задание надо было выходить завтра на рассвете. Утром отрядный "молчи-молчи" распечатал пакет и зачитал приказ: к 12-00 по местному времени оседлать гребень скальной гряды, замаскироваться, наблюдать за обстановкой на той стороне и ждать дальнейших указаний. Строго соблюдать режим радиомолчания, рацию включать только в определённое время и только на приём.

В лагере оставили двоих дневальных, взвалили на плечи тяжеленные рюкзаки с приборами и костюмами химзащиты и начали подъём на гряду. Шли по каменистых осыпям и еле заметным тропам, что проложили на склоне дикие козы. К полудню еле стояли на ногах, но успели. Замаскировались среди камней с нашей стороны гряды и начали наблюдение.

Честно говоря, объект наблюдения заинтриговал: внизу, между двумя отрогами горной гряды располагалась цветущая долина , полого уходящая на восток. На относительно ровном участке ближе к левому отрогу на берегу мелкого горного ручья располагался небольшой посёлок в двадцать пять — тридцать каменных зданий за каменными дувалами. В скальной стене позади посёлка виднелись входы в горные тоннели или пещеры, отсюда было плохо видно. Причём входы эти находились на разной высоте и объединялись в три галереи, расположенные друг над другом. По галереям и между зданиями иногда ходили какие-то люди в традиционной афганской одежде, но несколько раз появлялись и люди в военной форме. Километрах в трёх от кишлака ниже по течению ручей впадал в красивое горное озеро, за которым снова начинались горы. Вокруг кишлака были разбросаны участки обрабатываемой земли, а на пастбище ближе к озеру паслись два табуна лошадей. Одинокий всадник азартно джигитовал на чистокровном жеребце между табунами. Мирный афганский кишлак, неизменный в веках как и эти горы вокруг... Особист подал сигнал: "воздух, усилить наблюдение". Вдали за озером в небе появилась чёрная точка, медленно приближающаяся в нашем направлении. Вскоре можно было различить двухмоторный медленно летящий на большой высоте самолёт. Над озером самолёт сделал круг, а затем полетел прямо в сторону кишлака. Немного не долетая до кишлака, самолёт сбросил на парашюте какой-то контейнер и опять пошёл на круг, похоже производя аэрофотосъёмку. Спускающийся на парашюте контейнер вдруг расцвёл вспышкой взрыва и от него во все стороны полетели огоньки фейерверка. Разлетевшись в небе над кишлаком в виде огромного зонтика эти огоньки вдруг одновременно сверкнули ярчайшей изумрудно-зелёной магниевой вспышкой, заставив наблюдателей рефлекторно закрыть глаза.

Когда Славик проморгался, то увидел медленно вращающий винтами, падающий в абсолютной тишине самолёт. Кишлака с окрестностями не было. На его месте осталась ровная чёрная поверхность идеальной круглой формы. Самолёт упал недалеко от этого чёрного круга и сразу загорелся. Славик оглянулся: все ошарашенно перегядывались друг с другом, у всех в глазах читалось одно и то же: "Ни хрена себе!" И это был ещё самый приличный вариант. Тут командир дал команду выдвигаться в долину. Спускались с гряды часа четыре. К этому времени чёрное пятно на месте кишлака полностью исчезло, оставив после себя обычный пейзаж каменной пустыни.

Достигнув подножия гряды, все первым делом достали из рюкзаков и надели на себя ОЗК — общевойсковые защитные комплекты противохимической, радиационной и биологической защиты. Затем начали делать то, ради чего их сюда и прислали: брать пробы воздуха, воды, почвы, определять уровень радиации и другие замеры и анализы, пытаясь определить степень опасности очага поражения. Все химические и физические показатели были в пределах нормы, результаты бактериологических анализов будут известны только через 3-5 дней, но никаких косвенных признаков применения биологического оружия эпидемиологи не нашли, что порадовало всех. Единственное, что вызывало подозрения — на месте бывшего чёрного пятна в неправильном порядке приблизительно через каждые сто метров валялись на грунте металлические либо золотистые с чёрной чеканкой, либо сморщенные белые шары диаметром около трёх сантиметров, похожие на комки мятой фольги. Особист приказал собирать их, и со всеми мерами предосторожности упаковать в герметичный металлический контейнер, и даже приставил к нему охрану.

Сгоревший самолёт не имел на себе никаких знаков принадлежности к какой либо из стран или армий. Удалось определить только то, что это военный самолёт типа "Дуглас DC-3". Модель устаревшая, снятая с производства не только компанией "Дуглас", но и прочими странами, выпускавшими этот самолёт по лицензии. В Советском Союзе этот самолёт выпускался под маркой ЛИ-2. Несмотря на то, что производство самолёта DC-3 было прекращено, машина эта была очень добротная и надёжная, и до сих пор эксплуатировалась в добром десятке стран мира от Китая до Африки и Латинской Америки...

Когда отряд закончил обследование местности уже начало темнеть. Командир приказал перебазироваться к подножию гряды с тем, чтобы, переночевав, с утра начать восхождение на гребень. Поужинали сухпаем, запив водой, принесённой во фляжках с собой, с той стороны. Брать воду из ручья командир запретил категорически. После сеанса радиосвязи особист скомандовал отбой. Распределили дежурства по парам и, устроившись кто как смог между камней, уснули.

...А ночью прилетели самолёты и сначала произвели ковровое бомбометание по всей долине фугасными бомбами, а через десять минут вторая волна самолётов залила все окрестности бывшего кишлака напалмом. Славика спало то, что он устроился спать в небольшой расщелине, которую нашёл выше по склону. Вход в неё прикрывал большой обломок скалы, но ветер надул на дно расщелины слой песка и спать на нём было не так жёстко. Первая же взрывная волна забросила в расщелину, где спал Славик, один из ненайденных таинственных золотистых шаров, который, срикошетив от скальной стены, ударил Славика в правый висок. Потерявший сознание Славик не мог видеть как из смятого шара появился чёрный туман и быстро втянулся в рану на виске. В ту ночь Славик отделался всего лишь сильной контузией. А вот остальным ребятам не повезло... Как он поднимался на гряду, а затем спускался с неё, Славик не помнил совершенно. Оставленные в лагере двое дневальных рассказали потом, что нашли его утром лежащим без сознания неподалёку от расположения лагеря через два дня после бомбёжки. Услышав в ту ночь рёв пролетающих самолётов и грохот разрывов за грядой, дневальные свернули лагерь, уничтожили все признаки присутствия человека и прятались в скалах неподалёку от места стоянки. Рации у них не было, но был приказ ждать. Вот они и ждали. А потом был изнурительный трёхдневный переход по каменной пустыне...

Их подобрали армейцы, возвращавшиеся из рейда в этот район. Они ходили на перехват душманского каравана с оружием и на обратном пути наткнулись на двух смертельно уставших солдат, тащивших на плечах еле перебирающего ногами офицера с перевязанной головой...

После этого Славик месяц провалялся в госпитале, стоически перенёс десятки допросов, в том числе и с применением полиграфа и гипноза, дал кучу всевозможных подписок о неразглашении, но так ничего и не рассказал о событиях в той долине. Он просто боялся, так как не был уверен: наш был "Дуглас" или нет, как был не уверен и в том чьи самолёты бомбили их отряд в ту ночь — свои или чужие. Поэтому твёрдо стоял на своём — ничего не помню. Рана правой височной области и кровоподтёк в пол-лица подтверждали достоверность диагноза ретроградной амнезии, потому что, по всем медицинским канонам, другого просто не могло быть. А уж когда рентгеновское обследование обнаружило трещину наружной пластинки лобной кости в области правой височной линии, все сомнения у медиков просто исчезли. Да Славик и в самом деле почти ничего не помнил в то время. Вспоминать начал много дней позже, уже дома. В конце концов ему поверили и отвязались. Даже добавили одну звёздочку на погоны и комиссовали из армии подчистую по контузии. Правда, особист, вручая Славику документы при выписке из госпиталя сказал, глядя прямо в глаза: " Мы тебя отпускаем, старлей. Где ты был и что делал эти три месяца — не говори никому. Не надо. Подписки, они ведь на бумаге. А вот несчастные случаи — они на дороге. Ты всё понял?"