"Скверно быть не пойми кем," — думал сармат, возвращаясь на корабль. Он закрыл за собой все замки и пошёл на жилую палубу. Голова после выхода на улицу странно отяжелела, и сармату захотелось вздремнуть. Он долго лежал на матрасе, лениво думая, сходить посмотреть на корабельный реактор или оставить его на потом — всё равно без Кенена никто не позволит залезть внутрь — пока сон не сморил его.

... — Эй, Джед! — кто-то постучал по его броне, и Гедимин открыл глаза. — Ну ты даёшь! Тебе что, ночи на сон мало?

Над ним, скрестив руки на груди, стоял Кенен. Сармат нехотя зашевелился.

— Говорят, ты болтал с сулисом, — продолжил Кенен, сердито щурясь.

— Тебе какое дело? — сузил глаза Гедимин.

— Такое, что нечего его сюда приваживать! — ответил Маккензи. — У меня не балаган, уродцы мне не нужны!

Гедимин резко выпрямился, одним движением поднимаясь на ноги и оказываясь вплотную к Кенену. В этом не было ничего опасного для командира базы, но он, замолчав, подался назад, и в его глазах мелькнул испуг.

— Не лезь в мои дела, — процедил сармат, нависая над Маккензи. Он ждал, что тот, увеличив дистанцию, повысит голос и скажет всё, что думает и о Гедимине, и о Харольде, — но Кенен, испуганно мигнув, замотал головой.

— Ладно, Джед. Проехали. Вот, держи. Это твоя доля. Завтра мы чиним реактор. Я договорился, нам заплатят. А это для тебя.

Гедимин посмотрел на полосатые ампулы и мигнул.

— Флоний? Где взял?!

"Где его сейчас берут?" — думал он. "Экзотариума больше нет. Ассархаддон и его червяки исчезли. Синтезировать флоний нельзя. А у Маккензи целая коробка. Откуда?!"

— Привёз один хороший парень, — усмехнулся Кенен. — Тот, кто забирает у меня ирренций. Ты зря отказываешься от проектов, Джед. Там уйма интересного. Помнишь червяков Ассархаддона?

Гедимин кивнул, глядя на ампулы. "Целая коробка флония... У кого-то на Земле свой экзотариум? Или Ассархаддон снова в деле?!"

— Тот парень — наш курьер — слетал на Ириен и привёз на Землю десяток, — продолжал Кенен. — И корм для них, естественно. Там сейчас завёлся интересный проект. "Неистовый Свет", так его назвали. Что бы ты сказал на предложение построить ещё один реактор? Безопасный реактор? Столько времени, сколько тебе нужно, никакого Маркуса, никакого Ассархаддона под боком? А?

Гедимин, на секунду застывший с мечтательной улыбкой, опомнился, и его передёрнуло.

— Отстань от меня, Маккензи, — угрюмо ответил он. — Торрегроса выжег мне мозг. Я старый реактор не помню, а ты ко мне с новым. Ищи ядерщиков в другом месте.

Кенен, вздохнув, похлопал его по локтю и вышел. Ампулы остались на ладони сармата. Тот смотрел на них с кривой ухмылкой. "Флоний. Защищает от омикрон-облучения. А где сейчас найдёшь омикрон?" — подумал он, осторожно спрятав ампулы под броню. "Ирренций остался только здесь. В тайнике Маккензи."

Он выглянул в коридор. Кенена там уже не было, по отсекам бродили скучающие сарматы — слишком много посторонних глаз между Гедимином и тайником в хвосте "Ицумадена". "В другой раз," — решил сармат, укладываясь на матрас, но спать ему уже расхотелось. "Реактор," — он перевернулся на другой бок, но назойливые мысли от этого не исчезли. "Кто-то затеял новый ядерный проект... У нас ещё остались ядерщики? Не всех запытали? Я бы... да, может, я бы ввязался. Если бы хоть что-то помнил..."

Он взял клок бумаги, попытался начертить что-то по обрывкам, с большим трудом выуженным из памяти. "Была очень простая схема," — с досадой думал он. "Элементарная. Как я ускорил синтез? Как сделал энергоустановку? Ну как?!"

То, что вышло из-под его руки, напоминало внутренности полузатопленной пещеры. Колонны-сборки заливала вода, и там, где она к ним прикасалась, поднимался пар. Гедимин несколько секунд смотрел на рисунок, затем, сердито фыркнув, скомкал его и затолкал под матрас. "Ничего не помню. Словно не я делал. Вот же бред..."

11 мая 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

"Здесь."

Гедимин отнял руку от горячей трубы и открыл глаза. Можно было и не смотреть — всё было понятно по звуку: из стыкующего узла били тонкие струйки перегретого пара. Сармат тронул ногтем торчащую кромку разбухшего уплотнителя и выдохнул сквозь зубы — стык держался на проржавевшем металлическом кольце, изъеденном нагрузками и прорывающейся радиацией, стоило нажать пальцем — и весь узел развалился бы на куски.

— Кенен, — тихо сказал Гедимин, отступая от трубы на шаг; тут же он упёрся спиной в трюмную переборку — технические помещения "Койота" не оставляли пространства для манёвров. — Тут нечего делать. Весь узел под замену. Скажи макакам — пусть ищут новый.

Иджес, протиснувшийся к стыку вслед за Гедимином, поёжился и подставил дозиметр под струю пара. Экран тут же запотел, но цифры разглядеть было можно, и от них Иджес вполголоса выругался и подался назад.

— Джед, ты умеешь обрадовать, — кисло отозвался Кенен. — Только что я заливал им, что ты починишь это влёт.

— И что? — Гедимин, отодвинув Иджеса от трубопровода, сердито сощурился на уплотнитель — щели в искрошенном материале становились шире с каждой минутой. — Тут всё проржавело и ползёт по швам. Скажи им — или неделя на остывание и полная замена узла, или пусть везут всё в ядерный могильник.

— Джед, не пори горячку, — Кенен заметно волновался — видимо, кто-то из "заказчиков" стоял рядом. — Заткни эту дырку чем придётся. У нас тут не "Вестингауз", запчасти для реакторов мы не штампуем.

Коммутатор щёлкнул, отключаясь. Гедимин, недобро сузив глаза, повернулся к Иджесу. Тот нервно сглотнул.

— Будешь держать вот этот стык. Поле положишь поверх, точно по форме трубы. Я выгребу крошево и попробую заткнуть щели.

Иджес закивал и потянулся к наручному генератору. Гедимин выпустил коготь и задумчиво посмотрел на трубу, уходящую в темноту. "Это второй контур. Он должен стыковаться..." — сармат перевёл взгляд на узел, исходящий паром, и досадливо сошурился. "С чем он стыкуется? Что это за элемент? "Звёздный Кондор", вторая модификация... Вспоминай, кусок идиота!"

Память молчала. Кусок трубы, блестящий от влаги в свете сарматских фонарей, был просто куском ржавого мокрого металла, покрытого радиостойким фрилом и частично облезшего.

— Иджес, — Гедимин придержал механика за руку — тот, пользуясь заминкой, уже отползал вдаль по узкому коридору. — Что это за узел?

Иджес вздрогнул.

— Атомщик, — еле слышно пробормотал он, — если ты этого не знаешь, откуда мне-то знать?!

Гедимин разжал пальцы. Уплотнитель под давлением пара поддался ещё на долю миллиметра. "На кой метеороид я сюда вообще полез?!" — обречённо вздохнул сармат, опуская руку на горячую трубу и закрывая глаза.

Это было как короткая вспышка под веками — мгновенная достройка части до целого, трёхмерная схема, всплывшая перед глазами. Что-то посыпалось из-под когтя, запущенного под металл, шипение стало громче, Иджес коротко вскрикнул, труба мягко поддалась — и неприятный звук пара, бьющего из неплотного стыка, вдруг утих.

— Держи поле! — бросил Гедимин, открывая глаза и включая ремонтную перчатку. "Закрыть стык. Здесь заварить, сюда ещё слой... напыление не держит... ещё один... это убрать, ржавчина... сюда поле, пластину поверх... держит?" — обрывки мыслей сухо щёлкали в мозгу. Пар уже не шипел, протекающий стык, укреплённый всем, что подвернулось, пока выдерживал внутреннее давление, — можно было отвести руку, досчитать до ста и убрать защитное поле.

Секунды тянулись мучительно медленно. Сармат недовольно щурился на трубу. "Менять надо. Это — до первой серьёзной встряски..."

— Эй, Гедимин, — Иджес тронул его за плечо. — Давай отсюда выбираться. Эта штука не шипит? Вот и хорошо. За весь реактор нам не платили!

Его голос едва заметно дрожал, и он поминутно косился на дозиметр. Теперь, когда труба не парила, фон заметно снизился — радиоактивный пар осел на стены и ушёл из-под щупов прибора. Гедимин замерил излучение в капле, стекающей по переборке, и тяжело качнул головой. "Это уже не наше дело," — напомнил он себе. "Утечку мы закрыли."

... — И он эту трубу сжал в кулаке. У меня дозиметр зашкалило! — вполголоса делился впечатлениями Иджес. Он сел в стороне от Гедимина, среди ремонтников; сейчас все глазели на него, слушая историю о ремонте реактора — волнующую и не имеющую почти ничего общего с правдой. Гедимин задумчиво щурился, вспоминая, когда Иджес научился так интересно рассказывать, — видимо, за время войны...

— Джед, ты пить будешь? — тронул его за локоть Кенен. — Сколько можно смотреть на стакан?!

— Не трогай, — буркнул сармат, поднимаясь из-за стола. — Ни стакан, ни еду. Я ненадолго.

"Надо сказать Маккензи — пусть даст мне денег," — думал он, выбираясь из здания терминала. "За месяц мы должны были что-то заработать. У меня с собой ни койна."

Было ещё рано, и свет на улицах поддерживали по-дневному ярким, — к вечеру его специально приглушали "для поддержания суточного ритма", как объяснял Кенен, лучше разбирающийся в биологии приматов. Мастерская "Галь & Уотерс" была открыта, из-за приподнятой вертикальной створки доносился прерывистый рёв мотора — какой-то механизм гоняли на стенде. Когда Гедимин подошёл к воротам, звук перестал прерываться, — двигатель наконец запустился, хотя сармату его шум всё равно не нравился.

— Ну хватит, хватит, — послышался из-за створки ворчливый человеческий голос. — Ты сегодня сам не свой. Если спешишь, то я не задерживаю.

Гедимин мигнул. "Это Галь? Непохоже, чтобы он..."

Мысли сармата прервал звук поднимающейся створки. Долговязая фигура в тёмно-синем комбинезоне высунулась наружу — и тут же отпрянула.

— Готов? — Гедимин приподнял сжатый кулак до плеча — так Кенен модифицировал "салют Саргона", в очередной раз запрещённый в пределах Солнечной Системы. — Тебе что-то платят? Если Кенен съел мою порцию, мне тебя даже накормить нечем.

Харольд, вытаращив глаза, странно булькнул и передёрнул плечами.

— Идём, теск, — пробормотал он. — Смотри, какая эмблема. Я сам её сделал.

Эмблема висела поверх комбинезона на стальной цепочке, — голова, отдалённо похожая на заячью, но с оскаленными клыками, пририсованными от какого-то крупного хищника, и свирепым выражением морды.

— Отряд назывался "Лунный Заяц", — пояснил Харольд. — Когда сюда пришли тески... ну, повстанцам пришлось побегать. И Рагна Даллен...

Гедимин слушал его рассказ вполуха — мешала назойливая мысль, что Харольду, полусармату, следовало бы меньше радоваться успехам повстанцев-людей. "Ещё и воевал на их стороне..." — сармат едва заметно поморщился. "Всё-таки глупая была идея с этими полукровками. Ерунда какая-то получилась."

— И вот я сказал... — Харольд, до того идущий за Гедимином со всей возможной скоростью, вдруг остановился и подался назад. Они почти пришли — до входа в бар оставалась пара шагов. На пороге, расправив плечи, стоял Кенен и недобро щурился.

— А, вот для кого еда, — он презрительно скривился, глядя на сулиса. — Эй, Дэйв! Смотри, кого сюда притащили!

Дэвид, на ходу вытирая руки, выглянул в коридор и остановился, пристально глядя на Харольда. Тот шагнул вбок, прячась за спиной Гедимина. Сармат недоумённо мигнул.

— Уотерс, — медленно проговорил Дэвид. — Я все ждал, когда тебе надоест от меня бегать. Ярик обещал прислать тебя на отработку три недели назад.

— Не трогал я твой ром! — крикнул Харольд из-за спины Гедимина. — Тут полгорода ходит, а на меня потом...

— До тебя он был на месте, — отозвался Дэвид, складывая руки на груди — так же, как вставший рядом с ним Кенен. — И насчёт той драки...

— Они первые начали! — Харольд, как ни пытался Гедимин его высмотреть, не выходил из слепой зоны. — Что я должен был — сидеть, пока меня метелят?!

— А то никто не видел, как ты показывал им факи, — бросил Дэвид, глядя сквозь Гедимина с нарастающей скукой и отвращением. — Уотерс, тебе место в зоопарке, рядом с мохнатыми мартышками. Если ты пришёл не для отработки...

Гедимин, спиной уловив слабое движение воздуха, резко развернулся и сцапал Харольда за плечо.

— Не знаю, что у вас тут за дела, — медленно проговорил он, — но мне это не нравится. Кенен, отдай мне мой паёк, и мы уйдём.

— Значит, отработки я не дождусь, — тяжело вздохнул Дэвид, разворачиваясь к двери. — Подожди минуту, теск. Паёк — твой, но эту обезьяну больше сюда не води. Ты, я вижу, добрый парень, но простой, как табуретка.

Гедимин сердито сощурился, но пояснения ему никто давать не собирался — Кенен, показав несколько выразительных жестов, ушёл в бар, выглянувшая официантка со свёртком еды метнула на Харольда недовольный взгляд, но с Гедимином попрощалась вполне вежливо. Полукровка понуро молчал, пока они не вышли из терминала, и сармат не выпустил его плечо.

— Бери, — Гедимин протянул сулису свёртки. — Вон там скамейка. Сядем, и ты поешь. Они положили контейнер жжёнки... или чего-то вроде, чтоб я ещё в этом разбирался...

Махнув рукой, он тяжело опустился на скамью. Она выдержала вес сармата в скафандре — и сулиса, приткнувшегося ему под бронированный бок.

— Видел? — мотнул головой Харольд, жадно проглотив половину бургера. — Он меня убил бы, если бы не ты. И за что?! На меня напали, я защищался, стул полетел не туда...

— Бывает, — буркнул Гедимин. — Как с Кененом. Вечно его били по всем углам.

Харольд фыркнул, поднял взгляд от еды, просительно заглядывая Гедимину в глаза.

— А за что его били?

Гедимин пожал плечами.

— За человечьи повадки. Всё время что-то затевал... Так сколько их было? Тех, кто напал?

— Четверо, — ответил Харольд, не переставая жевать, и для наглядности показал четыре пальца. — Они меня потом караулили у мастерской...

— Понятно, — сказал Гедимин, глядя на мигающие вывески. Уличное освещение приглушили, и тем ярче были видны развешанные повсюду подсветки странных мест, куда сармат даже не заглядывал.

— Где ты живёшь? — спросил он. — Сам доберёшься?

— Лучше ты со мной, — вяло ответил Харольд. Он выпил контейнер подкрашенного спирта махом, по-сарматски, и его мгновенно развезло — он даже стоял с трудом, и голова всё время клонилась набок. Гедимин смерил его задумчивым взглядом.

— Садись на плечо, — сказал он. — Так где живёшь?

"Копы" на перекрёстках смотрели на них с подозрением, но близко никто не подошёл — только посмеялись в рации. Гедимин не прислушивался к их переговорам — Харольд норовил заснуть, и каждые три минуты приходилось его встряхивать.

— Здесь, — сказал он наконец, мешком падая с плеча сармата.

Они стояли у новостройки в три этажа — длинного каркасного дома из фриловых пластин, только и пригодного для искусственного климата Луны, где ни ветра, ни дождя не увидишь.

— Внутрь тебе нельзя, — сказал Харольд, отойдя на шаг и осмотрев Гедимина с головы до ног. — Пол провалится. Ладно, прощай. Завтра придёшь?

Сармат кивнул, прислушиваясь к ощущениям. Ему было слегка не по себе — словно подобрал в лесу енота и теперь не мог сообразить, зачем енот в бараке. "Ладно, приду," — решил он наконец. "Помогу ему с флиппером. Он вроде механик. Может, выйдет что-то дельное."