|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На правах рукописи. Черновик, поэтому будут ошибки...
Часть I. Почнємъ жє, братиє, повѣсть сию отъ стараго Владимєра
('Слово о полку Игореве' — Начнем же, братья, эту повесть от старого Владимира...)
От князей и до Империи,
Где Малюты вышли в Берии,
Где на правый бой собрать полки —
В Белом море вымыть сапоги...
Империя!
Вперёд!
группа Иван Царевич
Сынъ Всєволожь, Владимиръ... (Слово о полку Игореве' — Сын Всеволода, Владимир)
С Богом, братия, суровую песню начнем
Как за Русь наши предки стояли.
Сл. архидиакона Романа
Владимир Всеволодович Мономах (др. — рус. Володимиръ Мономахъ; в крещении Василий; англ. Vladimir-Vasily Monomach, лат. Volodimirus-Vasileus Monomachus, 1053-19 мая 1125) — князь смоленский (1073 — 1078), ростовский и черниговский (1078 — 1094), новгородский (с 1086 г.), великий князь киевский и император (каган) Руси (1095-1125), государственный деятель, военачальник, писатель, мыслитель. Сын князя Всеволода Ярославича. Прозван Мономахом по названию рода матери, которая была дочерью византийского императора Константина IX Мономаха. [...] Как известно, в XI веке, особенно во второй его половине, развивается феодальная раздробленность Руси. Каждый князь претендует на самостоятельное управление своей отчиной... Когда Святослав Черниговский отнял Киев у Изяслава, то Всеволод сел в Чернигове, а сын его Владимир — в Смоленске (1067 — 68 гг.). Владимир служил и Святославу и опять занявшему Киев Изяславу, как старейшим князьям: по поручению первого он помогал (1075) полякам против немецкого императора Генриха IV, на которого ходил через Богемию за г. Глогау, в нынешней Силезии; по приказанию второго он дважды ходил на полоцких князей (1077). Когда отец его Всеволод сел в Киеве, Мономах занял стол в Чернигове. В следующем 1079 г. Олег Святославич, вместе с братом Романом и половцами, хотели попытаться выгнать Мономаха из Чернигова, но это им не удалось: Владимир остался в Чернигове, владея в то же время и Смоленском. Ему приходилось бороться с князьями полоцкими, с полудикими вятичами, с половцами и торками, с князьями-изгоями Ростиславичами; последних он, по приказу отца, выгнал из Владимиро-Волынской области и посадил во Владимире Изяславова сына Ярополка (1084), а когда Изяславич в чем-то провинился против Всеволода — Давида Игоревича. Вскоре, однако, Владимир сам занял стол во Владимире (1086). Другой Изяславич, Святополк, в 1088 г. добровольно оставил Новгород, и Владимир стал сам князем Новгородским, оставив за собой и прежние владения. Первоначально Владимир-Василий Всеволодович не был противником все углублявшегося деления Русской земли на отдельные княжества, но стремился при этом сохранить политическое, военное и культурное единство Руси на новой моральной основе: на основе договоров о союзах князей между собой, скрепляемых целованием креста, взаимными обещаниями и сохранением за собой отчин без посягательств на отчины соседей. Свою идею союзов Владимир Мономах постоянно высказывал на встречах князей. Однако, убедившись в нереальности подобного устройства, он в 1095 году занимает киевский стол и после непродолжительной междоусобной войны разбивает войска коалиции князей во главе со Святославом. После чего на Любечском съезде (1097), фактически объявляет всех остальных князей своими подданными, получая титулы Великого Князя Киевского и императора (кагана) Руси. [...] Взяв в 1116 г. Константинополь, он официально получает титул императора из рук Льва Диогена (ЛжеДиогена, см. ...)
Выступая за мир на основе договорных начал между князьями и принципа отчинного начала, Владимир-Василий Всеволодович стремился по возможности смягчить также и социальные противоречия. Владимир Мономах законодательным путем вводит некоторые смягчения для низов, облегчает положение должников и закупов. Так возникает Устав Владимира Мономаха, включенный затем Пространную Правду (см.: Правда Русская, т. 1 (тексты); т. II (комментарии); Тихомиров. М. И. Исследование о Русской Правде).
Большое значение придавал Владимир-Василий Мономах и развитию военного дела. При нем происходит перевооружение стрельцов на самострелы и составные луки, вводятся постоянные пешие дружины, начинается внедрение английского принципа комплектования войск, регулярное обучение дружинников и ополчения. С его подачи во Владимире-Залесском (впоследствии получившем название Владимир Великий), основанном им городе, начато строительство пушечного двора, на котором работал, в том числе и знаменитый пушечных дел мастер Уильям Кобб.
Talbooth, 'Encyclopedia Maxima mundi'. London, 1898.
(Альтернативный вариант биографии, основанный на реальном историческом материале. До 1080 года соответствует Текущей Реальности.)
В небольшой келье, освещаемой парой свечей, за стойкой стоит монах. Внимательно осмотрев только что зачищенное гусиное перо, он окунает его в массивную чернильницу. Через несколько мгновений на великолепно выделанный пергамент ложатся ровные строки полуустава:
'В лето от сотворения мира 6578, от Рождества же Господа нашего Иисуса Христа одна тысяча семидесятое приехали ко князю ростовскому варязи из Земли Ангельской, обоз с невестой князя, Гидой, дщерью короля Харалда Счастливого сопровождающе. И бысть у них самострелы чюдные, много стрелъ за разъ пускающи. И принявъ ихъ Володимиръ Мономахъ въ дружину свою, а воеводу ихъ, Алексия, Орломъ прозванного, во свои ближние бояре прияхъ'.
Переждав весеннюю распутицу в Переяславле, дружина Владимира, слегка поредевшая после битвы на Немиге, двинулась в Ростов последней из всех отрядов ростово-суздальской рати. Двинулись неторопливо, сберегая коней и сами старясь не утомляться. А в такой дороге нет ничего лучше, чем потешить свою душу разговором. Вот и сейчас Владимир беседовал с боярином Пореем, рассказывая ему свои мысли, возникшие после битвы. Порей только кивал в ответ, но ничего не успел ответить, так как заглянувший в шатер молодший дружинник сказал.
— Княже, тут два немца датских просят их приняти.
(Немцами на Руси называли всех иностранцев)
— Немцы? Откуда? — удивился воевода.
— Они в обозе гостя новагородского шли. Прознав про тебя, пришли с поминками* и как бают, разговором важным. По-русски говорят, но странно до невозможности.
(*подарки)
— С поминками? И по-нашему разумеют? — князь удивленно покрутил головой. — Зови. Да вели слуге вина греческого принести и заедок новых.
Едва слуга успел обновить стол, как в шатер вошли трое высоких, много выше большинства дружинников, гостей. Причем двигались они не как купцы, а как опытные воины. Воевода, сидевший сбоку от князя даже напрягся. Мало ли, что бывает. Бориса и Глеба, как и Аскольда с Диром, зарезанных такими вот 'гостями', на Руси все помнят. Но гости вели себя дружески. Поклонились, потом один из них, видимо старший, поздоровался по-русски со странным акцентом, совсем не похожим на датский.
— Здравствуй, князь Владимир Ярославович.
— Будьте здравы и вы, гости дорогие, — ответил князь. — Сядьте, угоститесь и поведайте мне, в чем нужда ваша.
Гости действительно присели, но старший из них неожиданно попросил разговора наедине.
— Вы, князь, потом решите, кому и что рассказать из того, что я вам передам от имени моего командира, — к удивлению князя и воеводы сказал он. И его спутники, оставив в шатре небольшой, аккуратно сбитый ящик из тесаного дерева, без лишних слов вышли, поклонившись. Вышел и Порей.
Когда же князь и гость, которого Владимир уже признал совсем не похожим на датчанина и гадал только откуда он, остались вдвоем, молодой князь услышал невероятную историю о пришедших из будущего потомков его потомков, перенесенных неведомой силой из-под осаждаемой имперскими немцами крепости в Англию. Не меньшее удивление вызвали у князя и подарки, привезенные лично ему — небольшой непонятный предмет, который силой заключенной в его внутренностях алхимии мог метать пули, похожие на пращные. Но больше всего поразили князя не подарки и даже не книга, неведомым способом написанная так, что одна буква не отличалась от другой, и не список истории, которая должна была произойти. В самое сердце поразило молодого, богобоязненного, но уже вполне сформировавшегося будущего повелителя земли Русской, что мечта его о союзе князей не осуществима. Что только пришедшие через много веков и много горя от завоевателей его потомки вернули Руси единство и силу. Но для этого они установили власть одного, по примеру Древнего Рима или Византии. И только тогда Русь стала великой. И не просто великой, а Империей.
— Благодарен я тебе, Сергий, сын Олега, за столь мудрый рассказ. А отряд ваш жду, можешь так и сообщить своему... командиру, — закончил разговор князь. — Но тебя попрошу остаться и помочь мне в осознании дел предстоящих. А что касаемо тайны... сие я понимаю. Знание твое — тоже оружие, причем сильнее мечей, копий и стрел, сильнее дружин многотысячных. И отдавать его в руки толпы корыстных и недалеких людей, словно разведчиков израильских в руки жителей Содома и Гоморры, глупо будет. Но и зарывать его, как талант, в землю, еще большим грехом полагаю. Посему, раз уж Бог мне явный знак подает, с вашей помощью возвеличивать Русь будем. Чтобы никакие безбожные мунгалы над ней две сотни лет владеть не могли. Да и англов в союзниках иметь согласен. А с женитьбой сначала с батюшкой обговорить надо, но посольство англицкое примем с честью..
Так закончился еще один судьбоносный разговор, перевернувший историю мира.
'Изменилась и организация войск. Дошедший до нас список с именного указа короля Английского, называемый 'Assisa de Armis, habendis in Anglia', позволяет установить, что эта организация появилась именно в правление короля Гарольда[...]
Наименьшей единицей войска стал взвод — воинский контингент, который выставлял средний манор [...] Командовал взводом воин, владевший усадьбой с разрешения короля, и обязанный за это королю службой. Считалось, разрешение на владение землёй это форма займа короля своему подчиненному за обязательную воинскую службу, поэтому командир взвода и назывался 'лен-тэн' ([...] Последнее слово, со временем превратившееся в 'лейтенанта' и стало званием командира взвода. Взводы соседей объединялись в роты (или отряды), которыми командовали главы местных танов [...]Постепенно прозвище 'тан в шапке' или сокращенно — 'cappa — than' стало синонимом воинского звания. Отсюда и произошло звание командира роты — капитан.
Но основной тактической единицей 'Новой Армии' стал батальон — (или полк) — 'колонна' из нескольких рот (более крупные контингенты оказались не слишком удобны для пересеченной, лесистой территории Северной Европы). Командовал полком ('колонной'), естественно, полковник ('колонель' — colonel). У него был главный ('майор' — от лат. major — 'главный') помощник, ответственный, в первую очередь, за поддержание порядка в лагере батальона и снабжение.
Название 'легион', однако, продолжало использоваться англосаксами, но теперь оно обозначало крупнейшее оперативное соединение (отдельную 'армию'). Общее (генеральное) руководство такой армией осуществлял, естественно, генерал-легат (от латинского legatus generalis) которого, для краткости, стали называть впоследствии просто 'генерал'. Несколько легионов, действующих на одном направлении, сводились в одно соединение, получившее название старого ополчения — 'фирд'. Командовал фирдом старший из генералов, называемый на французский манер маршалом войска — 'фирд-маршал'.[...]
Введение такой системы в Английском королевстве прошло тем легче, что еще в предыдущую эпоху стал складываться на местах механизм централизованного бюрократического управления через должностных лиц административных округов, подотчетных королю и действующих на основе письменных приказов за королевской печатью. [...] Большое значение имела и привычка населения к уплате королевских налогов, так называемых 'датских денег'.[...]
Эта организация 'Новой Армии' была постепенно заимствована другими государствами Европы'.
Шарль де Бац д'Артаньян (1715-1780 г.г.), фирдмаршал королевства Наварра. 'История войн и военного искусства, в примерах и изложениях, вкупе с основными принципами ведения боя, в современных армиях принятыми', издано в Бордо, 1775 г.
Лєлєючи корабли на синє морє
Весною наш драккар взлетел на волну...
Из узких фиордов, из северных гордов
На низкие земли приносит войну!
Горящий корабль потушит волна...
И все утонули, не чувствуя дна
Алькор
Освещенная факелами комната, в которой сидят на стульях без спинок двое. Один из них одет в мундир английского офицера, а на втором — средневековые одежды. Неровное пламя освещает задумчивые лица полковника Бошампа и сидящего напротив короля Гарольда:
— Думаешь ты, сэр Хорейс, что мне обязательно надо отдать дочь за этого князя руссов?
— Ваше Величество, как я уже говорил, Англии не удержаться против католической Европы. Напоминаю, что скоро должны начаться крестовые походы. И вполне возможно, что направлены они будут не против мавров и на освобождение Гроба Господня, а на борьбу против не признающих главенства Римских Пап стран. И одной из первых в этом списке, сразу за Англией будет именно Россия. Сейчас, по нашим данным, там продолжается княжеская смута. Победит в ней именно этот князь. Он станет главой всех князей, а жена его будет наша по крови. Так что сможем мы просить его о помощи, пусть он с востока надавит на Империю и не позволит ей поддержать папу.
— Неправ ты, сэр Хорейс. Как мне доложил советник мой, Арчибальд Кентский, император и папа в раздоре большом, и эрлы имперские поддержали своего господина.
— Ваше величество, как поддержали, так могут и поменять свое мнение. Многим князьям Империи не по душе усиление власти императора. Могут они в любой момент перейти на сторону папы, чтобы ослабить свою зависимость от верховной власти. К тому же беспокойство на восточных границах империи отвлечет их от нас. Иметь же на престоле российском династию, благожелательно настроенную к нашей стране, может оказаться полезным и вашим преемникам, — после этих слов в комнате вновь воцаряется продолжительное молчание. Прерывает его Гарольд, кивнув каким-то своим мыслям:
— Мудро сказал ты, сэр Хорейс. Обдумав, решил я, что прав ты всвоих. Пошлем мы послов наших в Русскую землю, дабы просватать дочь мою, Гиту за князя Мономаха. Будем надеяться на удачу сего дела. Союзники нам нужны. Да и полковник Алексей по договору с тобой на родину вернуться должен. Пусть посылает своих людей сей час же...
Корабль Его Величества 'Владыка морей' уже второй день шел самым малым ходом, редкие и слабые порывы ветра едва наполняли паруса. Однако пассажиров, точнее пассажирок, такое положение вещей совсем не расстраивало, особенно после недавнего шторма. Небольшая килевая качка казалось незаметной. Безоблачное небо, солнце и легкий ветерок, почти неспособный сдвинуть корабль с места, зато создающий приятный комфорт для прогулок на палубе... Принцесса Гита, ее свита и присланный ее женихом для сопровождения боярин Илья устроились на шканцах, отдыхая от предыдущих дорожных невзгод.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
