Тайна третьей невесты

— Посмотри направо, — прошипела Делла. — Вон та блондинка... узнаешь?

— Нет, — честно ответила я. — Никогда ее не видела.

— Это почти наверняка принцесса Карадин, — уверенно сказала Лисса. — Точно-точно, у ее бабушки точно такие же брови и тяжелые веки. А у отца — горбинка на носу. Ну же, Тесса, неужели ты не узнала?

— Да нет же!

Признаюсь, я всегда поражалась способности кузин запоминать особенности ушей, носов и подбородков знатных персон, которых они видели разве что в детстве и издали, когда мы были на празднике в столице и смотрели на королевскую процессию с балкона. Ну, может быть, еще на портретах в замках тех из знакомых родителей и дедушки, кто имел какое-то отношение к цвету дворянства. Я имею в виду, всяких четвероюродных племянников жён кузенов сводных братьев этих самых вельмож. Почему-то именно такие люди обожают бахвалиться эфемерной связью с высшим светом и наводняют свои жилища плохими копиями портретов дальних родственников.

По-моему, ничего особенного в этой блондинке не было: красивая, надменная (это впечатление усиливали тяжелые веки, о которых толковала Лисса), холеная, она держалась с королевским достоинством, но кругом хватало других девушек, которые вели себя точно так же. Правда, я не стала на них указывать: если кузины примутся вспоминать, где уже видели такие черты лица, я взвою, как волк на луну!

Наверно, я не права, и мне тоже следовало высматривать возможных фавориток этих испытаний, чтобы постараться познакомиться с ними и, возможно, в дальнейшем войти в их свиту, оказаться при дворе... Но я полагала, что у принцессы Карадин наверняка уже есть наперсницы, которые прибыли с нею вместе и вряд ли позволят посторонним приблизиться к своей госпоже. А ссориться с кем бы то ни было я не люблю, тем более, по такому глупому поводу. Пускай кузины пытаются завести с нею дружбу, если им так хочется, а я поищу ровню себе...

Три громких удара заставили всех вздрогнуть и прекратить перешептываться. Оказалось, во главе столов (как глупо звучит!) появился распорядитель. Вид он имел крайне бледный (должно быть, всю ночь принимал запоздавших гостий), однако держался с большим достоинством. Немудрено — ему выпала такая честь и ответственность!

— Сударыни, — заговорил он, когда в зале воцарилась тишина. — Теперь, когда все вы в сборе, позвольте поприветствовать вас от имени его величества Дар-Аррона Второго и пожелать, чтобы пребывание ваше в замке Старой Птицы оказалось приятным и плодотворным.

— Насчет приятности я бы поспорила... — едва слышно прошептала Делла.

"Откуда такое название?" — удивилась я. Этот замок обычно назвали Старым королевским, но...

Я поняла, что отвлеклась, и вновь обратилась в слух.

— На ближайшие дни, а может, и месяцы это место станет вашим домом, — продолжал распорядитель. — Вы будете жить бок о бок и заботиться друг о друге и о своем жилище до тех самых пор, пока его величество не сделает свой выбор.

Подавленная тишина была ему ответом. Думаю, большинство из нас как-то не так представляли себе королевские смотрины.

"А ведь наверняка чьи-то старшие родственницы принимали участие в предыдущем Королевском испытании, — подумала я и посмотрела на соседок по столу уже с большим интересом. — Неужели они ни слова не сказали о том, как оно проходит? Может, им запретили говорить, взяли клятву? А то и заколдовали..."

— Все вы, уверен, задаетесь вопросом, что же такое — Королевское испытание, — произнес он, подтвердив мою догадку. — Хочу сообщить вам: оно началось в тот самый момент, когда вы переступили порог замка и вверили себя нашим заботам. У Испытания множество этапов, и не все они будут легкими. Какие-то покажутся вам странными и бессмысленными, какие-то — невероятно простыми, а иные — жестокими и опасными...

В зале послышался ропот.

— Да, его величество обещал вашим родителям обеспечить вашу защиту и неприкосновенность! — чуть возвысил голос распорядитель. — Я ведь не сказал, что опасности подвергнетесь вы сами, сударыни. К слову, умение слушать и слышать — тоже важная часть Испытания, не забывайте об этом. А теперь к делу...

Он откашлялся и продолжил:

— Как я уже сказал: замок Старой Птицы отныне ваш дом, сударыни, а потому вам придется как следует заботиться о нем. Слуг недостаточно, а потому каждая из вас в свою пору должна будет побывать на кухне и на скотном дворе, в птичнике, в прачечной и на чердаке... Каждое утро вы станете тянуть жребий, который определит, чем вы станете заниматься в ближайшие дни и в какой компании.

Все подавленно молчали. Я не удержалась и покосилась на принцессу Карадин: она сохраняла полнейшее спокойствие, будто ее ничуть не пугала вероятность очутиться на кухне, словно последней служанке!

— Конечно же, вас не оставят без помощи, — добавил распорядитель, — но окажут ее лишь тогда, когда вы попросите. Знайте, однако, что одна такая просьба простительна, две — повод задуматься, ну а третья откроет вам двери замка — вы отправитесь домой. Впрочем, те из вас, кто не желает продолжать Испытание, могут уехать немедленно. Итак?..

Я услышала шелест и повернула голову: смуглая шатенка слева от меня встала первой — ноздри ее раздувались от возмущения, глаза метали молнии. Ее примеру последовало еще несколько девушек.

— Проводите, — кивнул распорядитель, и одна из горничных пригласила их следовать за ней.

Я взглянула направо: принцесса Карадин даже не шелохнулась. Может быть, она знает что-то, чего не знают другие? Иначе почему настолько невозмутима? Нужно присмотреться к ней, вот что...

— Ну а теперь, сударыни, когда вы лишились первых семи соперниц, тех, кто не сумел не то что пройти Королевское испытание, а даже и по-настоящему приступить к нему, — сказал распорядитель, — приступим к завтраку. Жребий вы будете тянуть после него. И помните: в любую минуту вы можете отказаться от дела, которое будет вам поручено... и отправиться домой. Приятного аппетита!

3.

Завтрак прошел в подавленном молчании. Я переглядывалась с кузинами и девушками напротив, но ни одна из нас не решилась нарушить тишину. До тех самых пор, пока не пришла пора тянуть жребий.

— Скажите, сударь, — произнесла брюнетка в зеленом, прочитав свое предписание согласно вытянутому номеру, — должна ли я отправляться на грязную работу в этом наряде?

— Разумеется, нет, — был ответ. — Вам предоставят простую одежду... И уж конечно, вы должны будете привести себя в порядок, прежде чем явиться к столу. Поэтому не мешкайте: всё, что вы не успеете сделать сегодня, вам придется заканчивать завтра, но завтра появятся новые обязанности. И те, кто не совладает с таким грузом дел...

— Отправятся по домам, — заключила брюнетка. — Что ж, приступим! Эна? Где там эта... рабочая одежда?

Я подумала, что эта девушка, хоть и держит себя очень властно, вряд ли может похвастаться такой же родовитостью, как принцесса. Не те манеры, это сразу заметно: она слишком напориста и резка, явно привыкла командовать и подтверждать своё право отдавать распоряжения, а не принимать повиновение, как должное. Скорее всего, она из семьи военного, выслужившегося из низов. Или к примеру, дочь богатого негоцианта, не так давно купившего титул. Участие в Королевском испытании — шанс, которого такие люди не могут упустить!

"Позже узнаешь", — одернула я себя и посмотрела в свою записку.

Мне повезло: сегодня мне предстояло только вытирать пыль, а это сущая ерунда! Ну, если не считать того, что потолки в замке очень высокие, и до верха какого-нибудь шкафа я не дотянусь, даже если встану на стул. Но ничего, я что-нибудь придумаю!

Вернее, я надеялась, что придумывать мы станем все вместе — со мною вместе на легкую работу угодили еще пять девушек, — но одна из них сразу заявила:

— Давайте-ка разделимся, так будет быстрее. Посмотрим...

Она развернула план, который нам выдал распорядитель (такая любезность с его стороны!), и указала:

— Я займусь вот этими комнатами. Выбирайте и вы.

— Верно, что толку ходить толпой? — поддержала вторая. — Мои — вот эти.

А мне, пока я придумывала, что бы такое сказать, перепали остатки — шесть комнат на четвертом этаже. Судя по плану — не очень-то больших, но там ведь могло оказаться предостаточно старой пыльной мебели! И если вылить грязную воду я могла в окошко, то за чистой нужно было идти на кухню. Набегаешься, пожалуй, по этим лестницам...

— Не забывайте, сударыни, — сказал распорядитель, услышав, наверно, как командует наша предводительница, — что оценивать станут всю работу в целом, не разделяя вклад каждой из вас. Таким образом, если кто-то из вас постарается, а кто-то лишь размажет пыль и решит, что сойдет и так... — он развел руками, — все вы будете оценены ниже, чем того заслуживаете.

— Слышали? — грозно посмотрела она на нас. — Идемте же! И не ленитесь!

"Несладко приходится ее прислуге", — подумала я, проводив ее взглядом, и отправилась наверх. Заблудиться мне не грозило: здесь не было лабиринтов и запутанных коридоров, а план я запомнила хорошо. От лестницы налево, а там плутать негде...

"Всей прислуге несладко приходится", — решила я, одолев одну комнату. Я старалась изо всех сил, но мне казалось, будто я только грязь развожу. Еще я пыталась вспомнить, за что матушка бранила наших горничных, и проверяла все места, где могла притаиться паутина или нетронутая годами (складывалось именно такое впечатление!) пыль. Хорошо еще, здесь не было диванов с резными спинками и ножками — они не так давно вошли в моду. Вот в этой-то резьбе пыль, копоть и сажа скапливаются мгновенно, и отчищать мебель приходится часто и подолгу — я видела, как мучаются служанки. А ведь им еще приходилось выбивать подушки и покрывала, чистить ковры, мыть и натирать полы...

"Не буду больше никого посылать с дурацкими поручениями, — подумала я, переходя в другую комнату, еще больше первой. — Орехов мне, видите ли, расхотелось, подай засахаренных фруктов.... И наши комнаты всего-то на втором этаже, но сколько раз на дню Дила бегает туда-обратно? Ведь не одна я ей приказываю, кузины тоже, хотя у них свои горничные есть! А я гоняю их служанок, если под руку подвернутся..."

Я всего-то ничего сделала, а вода в ведре (ох, каким оно было тяжелым!) сделалась совсем черной. В этих покоях не прибирались, должно быть, много лет... ну разве что обмахивали пыль на самых видных местах, и только. Мне же запомнились слова распорядителя, и я надеялась, что остальные девушки тоже постараются, иначе будет очень обидно!

Спустившись на кухню, я налила чистой воды из чана — спасибо, хоть из колодца не пришлось ее доставать, я бы не смогла, наверно! — и снова поплелась наверх. На третьем этаже слышались голоса и чей-то смех — мне показалось, это наша предводительница с какой-то из своих подруг.

Очень хотелось пойти и посмотреть, чем они занимаются вместо уборки, но я не решилась. Может, они уже закончили или просто решили передохнуть, а тут явлюсь я с глупыми претензиями... Очень не люблю оказываться в дурацком положении, но это случается со мной не так уж редко. Всему виной моё воображение, как говорит матушка: стоит мне замечтаться, и я перестаю замечать, что происходит вокруг, могу сказать или сделать что-нибудь невпопад. Я стараюсь следить за собой, даю волю фантазии только наедине с собой, но иногда не получается удержаться, и тогда остается лишь уповать на то, что всё обойдется, и я, к примеру, никого нечаянно не обижу, не заметив в упор...

И уж тем более нельзя расслабляться в этом месте! Здесь меня не станут ласково журить, как дома, а... Не накажут, конечно. Просто выставят за порог, а это... это очень обидно — отправиться прочь даже не по своей воле, как те семеро девушек, а из-за ошибок, которых я понаделаю благодаря глупой рассеянности и привычки витать в облаках!

"Я буду держать себя в руках", — пообещала я себе, толкнула третью дверь... и попятилась. Эта комната разительно отличалась от виденных мною до того.

Прежде всего, это была библиотека. Во всяком случае, мне так показалось. Но чем иным мог оказаться просторный, на удивление светлый зал, стен которого не было видно за стеллажами, заполненными свитками и толстыми книгами в кожаных и деревянных переплетах? У нас дома тоже есть такие — ветхие, тронь — рассыплются прахом.

Но не о книгах я подумала в первую очередь, а о том, что мне недели не хватит на то, чтобы протереть все эти бесконечные полки, — управиться бы до темноты, не то что до обеда! А ведь это еще не всё...

— Что тебе тут нужно? — услышала я, едва не уронила ведро и ответила:

— Простите, сударь, меня прислали убираться...

Клянусь, я никого не заметила, войдя в библиотеку! Однако здесь кто-то был. Я не могла рассмотреть его против света, бьющего в большое окно, различила лишь, что этот кто-то — высокий и широкоплечий. Мужчина, конечно же, это и по голосу было понятно.

— А, это снова ты! — неожиданно весело произнес он и шагнул в сторону от массивного стола, на котором рассматривал какой-то свиток.

Теперь, когда солнце освещало его сбоку, я узнала... Да, это был ночной незнакомец! Уже не в доспехах, но трудно было бы спутать его с кем-то другим: мужчин такого роста, повторюсь, не часто встретишь. И голос мне запомнился.

— Простите? — только и смогла я сказать, а про себя подумала: это точно не призрак, а человек из плоти и крови, раз оказался здесь среди бела дня!

— Ты настолько серьезно восприняла мои слова о том, что я тебя не видел? — осведомился он, подойдя ближе. — Похвально. Однако я угадал, девушка, — ты служанка, которая позаимствовала платье госпожи, чтобы сбегать на свидание!

— Вы не угадали, сударь, — ответила я и поставила ведро на пол — и так уже руки оттянула. — Платье никого не делает ни служанкой, ни принцессой.

— Надо же, какие разумные речи... Позволь-ка, — он вдруг взял меня за запястье и прежде, чем я успела отдернуть руку, провел жестким пальцем по моей ладони. — Хм... Эти руки не знали работы. Так кто же ты такая, девушка? Зачем переодеваешься то так, то этак, и почему то и дело попадаешься мне на пути?

— Простите, сударь, но если я стану говорить с вами вместо того, чтобы заниматься делом, то не успею закончить работу в срок.

— Ты же не языком собралась пыль вытирать, — сказал он. — К тому же я не вижу в этом необходимости — здесь недавно убирались.

Я посмотрела по сторонам и согласилась, что в библиотеке и впрямь царит необычайная чистота. А ведь именно там, где хранится множество книг, пыль скапливается во множестве...

— Что ж, — произнес мужчина прежде, чем я сказала, что мне нужно идти, — если ты не желаешь говорить, не стану тебя неволить. Но раз уж ты оказалась здесь, то помоги мне.

— Чем же, сударь? — кашлянув, спросила я.

В голове у меня роились мысли одна другой страшнее. Что будет, если кто-нибудь войдет и обнаружит меня наедине с неизвестным мужчиной? Ведь это... это... Матушка и тетушка множество раз предостерегали нас с кузинами от подобного! А я, вместо того, чтобы бежать прочь со всех ног, стою и разговариваю с этим странным человеком!