Неестественный отбор

-С развитием технологии mated pair стало возможно... кластерные решения... накопители... высокопроизводительные процессоры Itanium позволили...

Факультативная лекция по истории вычислительной техники тянулась нескончаемо. Вероятно, малоизвестные факты, о которых рассказывал преподаватель, были крайне интересны, и в другое время Герард с большим удовольствием послушал бы об оригинальных путях решения различных технических вопросов, найденных древними инженерами, однако в настоящий момент первоочередной задачей для него являлось сохранение на лице выражения вежливой заинтересованности, а вникать в суть лекции сил уже не было.

Всю свою не столь уж долгую жизнь Герард Айзен небезосновательно полагал, что превосходно умеет держать свои эмоции под контролем, и гордился этим. Впрочем, за последние две недели он успел начисто разувериться в этом своем умении. Оправдаться перед самим собой Герард мог только одним — прежде ничто и никто не вызывал у него таких чувств, как Маркус Ивер, новенький, переведенный в их группу как раз две недели назад. Сперва это вызвало некоторое недоумение — с какой стати понадобилось переводить в полностью укомплектованную группу еще одного учащегося, да к тому же другой возрастной категории? Маркусу — из этого не делалось тайны — едва сравнялось двенадцать, и в группе четырнадцатилетних подростков он выглядел сущим ребенком. За ребенка его поначалу и посчитали (должно быть, сыграла роль внешность Маркуса — был он невысоким, тонким, с вечной улыбкой на открытом, совсем еще детском лице), и, как вскоре выяснилось, очень зря.

Причина, по которой Маркуса перевели в старшую группу, была крайне проста — он оказался вундеркиндом. Даже у поднаторевших в своем ремесле эосских генных инженеров иногда случались проколы, бывало, весьма досадные, но в данном случае небольшой просчет в конструировании генома отдельно взятого Блонди привел к неожиданному результату. Как нетрудно было уловить из разговоров преподавателей и обслуживающего персонала, Маркус с самого нежного возраста демонстрировал удивительные способности, а к двенадцати годам настолько перегнал в развитии своих сверстников, что было принято решение не морить юного гения скукой в компании с однолетками, а позволить ему развиваться в том темпе, какой он будет в состоянии осилить. Судя по всему, учебные нагрузки старшей группы никаких трудностей у Маркуса не вызывали, с программой он справлялся легко, а результаты демонстрировал такие, что преподаватели только качали головами, а однокашники завистливо вздыхали. Вздыхали, а потом осторожно косились в сторону Герарда, которому с каждым днем все сложнее было сохранять на лице спокойствие и доброжелательно улыбаться всем и каждому, а в особенности самому Маркусу.

Итак, на пятнадцатом году жизни Герард Айзен с удивлением осознал, что, оказывается, способен испытывать очень сильные негативные эмоции. Ну а говоря проще — он возненавидел Маркуса Ивера до глубины души. За две недели Маркус успел сотворить то, чего не удавалось никому из однокашников Герарда на протяжении всей его жизни, — он стал лучшим в группе. Все то, чего Герард добивался упорным трудом, давалось Маркусу настолько легко, что это казалось невозможным, однако, какой смысл говорить о невозможном, если вот они, результаты последних тестов, и, согласно этим результатам, Герард — второй.

Поначалу Герард еще смутно уповал на то, что новичок не выдержит нагрузки и сломается, однако вскоре оставил эти надежды: сдавать Маркус и не думал. Глупо было думать о том, что оценки необъективны: электронная система тестирования — не живой преподаватель, который может "натянуть" оценку чем-то нравящемуся ему ученику. И Герард вынужден был признать: мальчишка двумя годами младше него оказался умнее и сообразительнее его самого, считавшегося лучшим с самого начала обучения. Признать это было сложно, смириться с этим — еще сложнее, но смиряться Герард и не собирался. Смириться — значило распрощаться со всеми честолюбивыми мечтами, которые Герард лелеял уже давно.

Через год заканчивался основной этап обучения. Далее начиналась самая что ни на есть взрослая жизнь. Еще не числясь полноправными членами общества, но уже не являясь воспитанниками интерната, молодые представители элиты распределялись по тем подразделениям, в которых им в дальнейшем предстояло нести службу. Будучи неплохо подкованными в теории, практики работы они, разумеется, не имели, а потому распределение происходило исключительно на основании общих результатов обучения. Разумеется, имелись и некоторые другие факторы, но решающими все же являлись именно эти. Чем выше были показатели, тем на более высокую ступень для старта своей карьеры мог рассчитывать вчерашний выпускник, и это, как полагал Герард, было вполне справедливо. Все остальное было в его собственных руках: случалось, что получившие отличное назначение блестящие теоретики ничем не могли проявить себя в практической деятельности и скатывались все ниже, другие же, оказавшись в должности, например, младшего ассистента при инженере какой-нибудь крохотной лаборатории, в конце концов, добирались до самых вершин карьерной лестницы. Однако такой путь был долог и тернист, а потому Герард не собирался упускать свой шанс. Как один из лучших выпускников — кроме его группы, естественно, имелись и другие, и в каждой был свой признанный лидер, — он мог рассчитывать на неплохое начало. Если есть возможность, фигурально выражаясь, получить лучшую взлетную площадку, разве можно ею не воспользоваться? Однако число таких "площадок" все же ограничено, а потому самый сладкий кусок достанется лучшему из лучших. И Герард год за годом терпеливо, кирпичик к кирпичику, выкладывал фундамент своего будущего благосостояния. Ему казалось, что никаких препятствий на пути к осуществлению его мечты (а мечта у него была более чем скромная, наверно, об этом мечтал каждый, — Герард надеялся рано или поздно стать Первым Консулом) нет и быть не может. Он не имел возможности сравнить достигнутые им результаты с результатами других групп, по каким-то соображениям они никогда не пересекались. Однако по случайным замечаниям преподавателей, которые, разумеется, не пребывали в такой изоляции, как их воспитанники, Герард мог заключить, что является одним из трех самых перспективных будущих выпускников. А двое соперников — это не так уж и много.

* * *

Так наивно Герард рассуждал ровно до той поры, как в их группу не перевели Маркуса Ивера. С этой минуты все мечты его пошли прахом, ибо если мальчишка без труда догнал и обогнал его, то и двух других, потенциальных соперников Герарда, он обойдет с той же легкостью. Лучшего из лучших заметят, можно не сомневаться, интернат находится под неусыпным контролем Эоса, и наиболее перспективных выпускников специально натаскивают под конкретные должности. Высокие должности...

...-На сегодня лекция окончена, господа. — Герард вовремя очнулся от задумчивости, не хватало еще продемонстрировать всем однокашникам, включая Маркуса, что он благополучно пропустил мимо ушей все, о чем говорил лектор. Благо еще, зачета по данному предмету не предстоит... — Да, вот еще что. — Преподаватель словно внезапно вспомнил о чем-то важном. — Хочу сообщить вам приятную новость: господин Аргус Фест любезно согласился провести с вами несколько тренингов по психологии управления. Лекция по истории вычислительной техники завтра не состоится, это время отводится на тренинг. Прошу не опаздывать. Можете быть свободны.

Герард замешкался на выходе, поджидая одного из однокашников, который славился неторопливостью и обстоятельностью. Ирвину Рейну Герард доверял чуточку больше, чем остальным. Возможно, потому, что изо всех его сверстников только Ирвин не претендовал на роль лидера, а стало быть, не являлся его соперником. Ирвин занимался ровно и успешно, результаты показывал хорошие, выше, чем у многих в группе, но никогда и ни в чем не блистал. Возможно, ему было просто неинтересно стремиться на первый план, хотя Герард с трудом мог себе такое представить. Будущее Ирвина он видел вполне отчетливо: место в хорошей лаборатории, долгая и упорная работа на благо Амои, уверенное, но небыстрое продвижение по службе. Возможно, когда-нибудь Ирвин станет начальником лаборатории, а то и выше. Обыкновенная жизнь и карьера, ничем не выделяющаяся среди десятков других таких же. Иногда Герарду даже было чуточку жаль Ирвина. А иногда он немного завидовал его невозмутимому спокойствию.

Казалось, если Ирвину скажут, что он назначен связистом на военную базу, где проведет остаток жизни, и должен отправляться немедленно, он только молча пожмет плечами и отправится собирать вещи. Было еще у Ирвина качество, которому Герард не переставал удивляться, — способность искренне увлекаться любым, даже самым скучным на первый взгляд делом. Вероятно, зная об этом своем свойстве, Ирвин и находился в полной гармонии с собой и окружающей действительностью, справедливо полагая, что сумеет найти привлекательные стороны в любой деятельности. Впрочем, за последние полтора года он определился в своих предпочтениях, и, по мнению Герарда, мог рассчитывать на хорошее место в одной из Эосских лабораторий. А большего, судя по всему, Ирвину было и не нужно.

-Ты хотел о чем-то поговорить? — спросил Ирвин, поравнявшись с Герардом. Он был чуть пониже ростом, уже в плечах и выглядел, пожалуй, хрупким, но Герард хорошо знал, насколько обманчива внешность его приятеля — в гимнастическом зале за ним мог угнаться не каждый.

-Ты знаешь что-нибудь об этом Фесте? — сопросил Герард.

Ирвин отрицательно покачал головой.

-Не буду говорить, что впервые слышу, где-то это имя мне уже встречалось, — сказал он, — но точно не в новостях. Да и монографий его я что-то не припоминаю. Но, должно быть, это хороший специалист, раз господин Вирен говорил о нем с таким уважением.

-Да, наверно, — вздохнул Герард. Иногда отсутствие бытового любопытства у Ирвина его раздражало. — Ну что же, завтра посмотрим, кто это такой...

-Тогда до завтра. — Ирвин обошел Герарда. — Нужно еще подготовиться к завтрашним семинарам, ты не забыл?

-Нет, конечно, — с досадой ответил тот. С некоторых пор выступления на семинарах стали для него пыткой — ведь Маркус неизбежно отвечал лучше. — До завтра...

Ночью, лежа без сна и таращась в потолок, Герард задумался над тем, зачем могло понадобиться известному, судя по всему, специалисту проводить тренинги в интернате. Одно дело, когда этим занимаются профессиональные преподаватели, но этот господин, скорее всего, практический деятель, так что же ему нужно? Какой интерес он преследует?

Внезапно Герарду сделалось жарко. Какой же он идиот! Ведь он слышал об этом: незадолго до выпуска очередной группы интернат начинают посещать не самые последние лица государства с тем, чтобы присмотреться к новому поколению управленцев, а то и выбрать себе подходящего преемника. Возможно, господин Аргус Фест тоже решил наведаться в интернат не от нечего делать, а... О чем бишь пойдет речь на завтрашнем тренинге? О психологии управления, сказал, кажется, господин Вирен? Это определенно неспроста! Уж не затем ли здесь господин Фест, чтобы составить собственное мнение о будущих выпускниках и, как знать, доложить о своих впечатлениях наверх? Так это или нет, но, в любом случае, необходимо произвести наиболее благоприятное впечатление, решил Герард. И только после этого сумел заснуть.

* * *

Господин Аргус Фест заставил себя ждать. Привыкшие к пунктуальности преподавателей юные Блонди пребывали в некотором недоумении, аудиторию начал уже заполнять негромкий шепот. Упорное молчание хранил только Герард, да еще Маркус, в гордом одиночестве сидевший на первом ряду. Как-то так сложилось, что, несмотря на дружелюбие и открытость, доверия Маркус не завоевал. Возможно, прошло еще слишком мало времени, но, с другой стороны... Он все-таки был чужаком. Герарда, как ни крути, здесь знали с детства, кроме того, превосходство его, достигнутое у всех на глазах, было признанным и неоспоримым. А Маркус, возникший словно бы из ниоткуда... Его успехи невольно ставились под сомнение, его изначально невзлюбили, хотя некоторые уже начинали посматривать в сторону новичка с большей приязнью, нежели прежде, по мере того, как развенчивались лавры Герарда. Последнего эта тенденция, разумеется, не могла радовать, более того, он видел, что любые его попытки поддержать свой авторитет на прежнем уровне обречены на провал. Попробовать очернить Маркуса в глазах однокашников? Глупо и смешно. Раздувать собственные заслуги, напоминая о былых свершениях? Еще глупее. И Герард замкнулся в себе, выжидая, что будет дальше. Общаться по-прежнему он продолжал только с Ирвином, впрочем, общаться — это громко сказано. Ирвин был из тех, кому интереснее смотреть и слушать, нежели говорить самому, поэтому общение с ним для Герарда выливалось в его собственный монолог, изредка разбавляемый краткими, но точными замечаниями Ирвина. Впрочем, и за это Герард был ему благодарен.

Сейчас, впрочем, вступать в беседы желания не было. Подперев подбородок кулаком, Герард мрачно разглядывал худую спину Маркуса. Скосив глаза, он мог видеть профиль Ирвина, внимательно прислушивающегося к перешептываниям на задних рядах. Чем он так заинтересовался, Герард не знал, а спрашивать не захотел, к тому же была велика вероятность того, что Ирвин попросту не ответит.

-Здравствуйте, господа! — В аудиторию стремительным шагом вошел некто высокий, в строгом костюме цвета маренго, и Герард встрепенулся. Группа слаженно вскочила, приветствуя вошедшего. — Прошу извинить за вынужденное опоздание. Можете садиться.

Герард с интересом уставился на незнакомца. Блонди, вне всякого сомнения, хотя гладко зачесанные назад от высокого выпуклого лба волосы казались скорее платиновыми, чем золотистыми. Резкие черты лица, тонкие, плотно сжатые губы и пронзительные светлые глаза за простыми стеклами старомодных очков. Герард подивился такой прихоти, но потом подумал: очевидно, этому господину приходится немало работать с людьми, а у тех до сих пор в ходу подобные штучки. Считается, что это выглядит солидно, ну а кроме того, тем самым этот Блонди словно дает понять, что мало чем отличается от них, простых смертных.

-Меня зовут Аргус Фест, — представился тот. Было в его наружности нечто притягательное и отталкивающее одновременно, как у рептилий. Не то чтобы господин Фест походил на ящерицу или удава, но... — Я являюсь консультантом по психологии управления в Эосе, хотя основная моя деятельность лежит в несколько иной сфере.

"Интересно, какой?" — подумал Герард, но решил не отвлекаться.

-Для начала я хотел бы познакомиться с вами, — продолжал Фест, улыбаясь весьма искренне. Впрочем, улыбка мало затрагивала его глаза, взгляд оставался по-прежнему холодным и оценивающим. — А заодно кое-что уяснить для себя, прежде, чем начать тренинг. — Фест вышел на середину комнаты, заложив руки за спину. Герард внезапно обнаружил, что он вовсе не так высок, как кажется, просто манера держаться словно придавала Фесту несколько лишних дюймов роста. — Вы — будущие управленцы, по крайней мере, большинство. Думаю, для вас не секрет, что хороший управленец должен обладать лидерскими качествами. А потому я хотел бы услышать, насколько вы хорошо знакомы с некоторыми основополагающими понятиями, а кроме того, как вы сами их понимаете. Отвечать можно своими словами. Приступим, господа?