З М К Помогальник

Помогальник или об одной попытке решить главный вопрос попаданца

Рассказ написан на основе реальных событий, но всякие совпадения с ними случайны.

Сижу, никого не трогаю, починяю... Нет, не "примус" — что попало починяю. Точнее, что криворукие студиозы на лабораторных и практических занятиях поломали, то и починяю. Иногда приходится действовать по принципу: из двух — одно, из трех — другое. А куда деваться? Финансирование учебных заведений во всех знакомых мне мирах (две штуки ровным счетом) всегда оставляет желать. Возможно, в Варшаве, в головном отделении нашего универа дела обстоят получше, чем в минском филиале, но вряд ли намного. Поэтому, паяльник в зубы, мультитестер туда же и вперед, лаборант Клах, начальство ждет от тебя двойных трудовых подвигов за одну зарплату!

Я как раз закручивал очередной мелкий и малонужный болтик с хитрым шлицем... Вот кто бы мне объяснил, зачем навыдумывали столько разных форм головок болтиков, когда достаточно крестовой и плоской... ну, шестигранник еще, ладно, а другие сотни вариантов зачем? Чтобы кто попало не разбирал? Так "кто попало" и ломиком с кувалдой может воспользоваться...

— Привет! Чем занят?

Дружеский хлопок по плечу, сорвавшаяся отвертка, улетающий в иное измерение мелкий и, главное, немагнитный болтик...

— Уже ничем, Стас, уже ничем. Спасибо, — прорычал я, но приятель не проникся.

— Отлично! У меня тоже окно — препод заболел. Пойдем, перекусим?

— Это был сарказм!

— Да? Ты в следующий раз заранее предупреждай, а то я не различаю, когда ты просто злобно рычишь, а когда саркастически злобно рычишь. Так как насчет перекусить?

— От завтрака всего ничего времени прошло. Когда успел проголодаться?

— "Завтрак"? Не знаю такого слова. А от УЖИНА времени прошло дикое количество.

Я глянул в окно: дождя нет, деревья радуют ярким осенним прикидом, серебристо-жемчужные облака, затянувшие небо, вроде бы никакой внезапной гадости не замышляют...

— А пошли! — согласился я.

Обфыркав ближайшие к главному корпусу универа точки общепита, Стас увел меня в переулки, застроенные старинными двух— трехэтажными домами, первые этажи которых заняли разные магазинчики и едальни. В основном, эконом-класса, все же на студиозов рассчитано.

— Тут недавно кафешка открылась. "У Ашота". Говорят, неплохая... Ага, вот она.

Первое, что мне сразу не понравилось — обрамленное разноцветными воздушными шариками объявление "Мы открылись!". Не знаю, как вас, а меня прямо таки бесят эти объявления. В прошлом мире я даже подумывал оформить копирайт на слоган и запретить его использование. Всем. Навечно.

Второе — то, что на вывеске вокруг затейливо выписанного названия "У Ашота" были криво-косо разбросаны наименования "фирменных" блюд: гирос, энчиладас, хот-доги, гамбургеры.

— У Ашота гирос, — пробормотал я, — Это не лечится.

— Что говоришь? — не расслышал Стас.

— Говорю, когда едальня называется "У Ашота", я ожидаю, что там будут не гамбургеры, а аутентичные шашлыки, чебуреки, хачапури, хинкали, хаш, долма и аджапсандал.

— Кто все эти люди? — ужаснулся Стас.

— ... Да я даже на старую добрую шаурму, которая шаверма, согласен, но "энчиладас от Ашота" — это кулинарный оксюморон. Все равно, что "оркестр японских балалаечников". Я не то, что пробовать — смотреть не хочу на "энчиладас от Ашота"!

— Это ты с голодухи такой нервный, — поставил мне диагноз Стас и неожиданно добавил, — Между прочим, я б сходил.

— Куда?

— На концерт оркестра японских балалаечников. Он на самом деле есть или ты все придумал?

— Придумал. Только не я. Знакомый один.

— Жаль. Ладно, пошли.

— Куда?

— К Ашоту. Слушай, Клах, не привередничай. Пойдем, съедим по гамбургеру... Ну, если хочешь, назовем его "неправильным чебуреком".

Я человек честный и справедливый. И понимаю, когда надо признавать свои ошибки. Поэтому про гамбургеры "от Ашота" и слова не скажу. Нет, скажу.

— Я за добавкой. На тебя брать?

— Куда в тебя только лезет, Клах? У тебя что, еще один живот есть?

— Хо-о! Ты не поверишь!

(Тут могло бы быть, но не будет пояснение, что у Клаха есть "боевая полуформа", когда от пояса и выше он возвращается в прежнее тело громадного жирдяя, у которого на врожденную амбалистость наложилось нарушение обмена веществ. Шведка Улва даже называла Клаха полуйотуном, полувеликаном-обжорой. Она, в отличие от Стаса, эту "полуформу" видела.)

— Эх! — вздохнул Стас, — А я бы от еще одной головы не отказался. Насколько легче бы было учиться!

— Зачем тебе такое уродство? Лана любить не будет.

— С Ланой мы как-нибудь... Слушай, Клах, а есть артефакты, позволяющие использовать мозг полностью?

— В смысле?

— Ну, говорят, человек использует мозг на десять-пятнадцать процентов. Значит, минимум восемьдесят процентов тупо простаивают, а был бы нужный артефакт и...

— И в психушку.

— Чего это сразу в психушку?

— С чего ты решил, что у тебя мозг простаивает?

— Это не я решил — это ученые, — уточнил Стас.

— Британские, наверное, ученые.

— А ты, получается, не согласен?

— Не согласен. Во-первых, как они эти десять процентов намерили? Как определили, что вот это стопроцентная загрузка, а вот это — всего десять от ста?

— А во-вторых?

— Во-вторых, если что-то в данный момент не используется, это не означает, что оно тебе не нужно. Вот, например, почему ты сейчас используешь только правую руку?

— Я ей стакан с соком держу.

— То есть, левая тебе не нужна?

Стас демонстративно переложил стакан в левую руку, поднял ко рту, ухватил губами соломинку и с хлюпаньем всосал остатки сока.

— Хочешь сказать, тебе правая не нужна?

Стас, не выпуская трубочку из губ, взялся за нее пальцами правой руки и принялся елозить по дну стакана, вылавливая последние капли. Я с доброй понимающей улыбкой следил за его действиями.

— Да понял я, понял, — буркнул Стас, отставляя стакан, — Ты наелся? С собой брать не будешь? Тогда пошли. У меня скоро лекция, а у тебя рабочий день в разгаре.

Однако так просто расстаться у нас не получилось. В холле главного корпуса универа "у ботфорта" или, для непосвященных, около памятника основателю (пафосной бронзовой фигуры мужчины средних лет, одетого по современной ему моде, то есть в камзол, галифе и, разумеется, ботфорты) мы столкнулись с моей начальницей, старшим лаборантом кафедры пани Мартой.

— О, Кирил! Ты уже обедал?

— Да, только что.

— День добрый, пани Марта.

— День добрый, Стас. Кирил, ты сейчас сильно занят?

— А что случилось?

Как объяснила пани Марта, зав нашей кафедрой, пан Стражич, решил, что еще одна аудитория для лабораторных и практических занятий будет совсем нелишней и выбил у руководства филиала разрешение очистить "Складбище". Так прозвали место, куда сносили разные поделки студиозов, которые оказались недостаточно хороши для университетского музея, но и быть выброшенными в мусорный контейнер тоже не заслуживали. Пани Марта как раз направлялась на "складбище", чтобы оценить фронт работ. Самой собой, Стас напросился с нами, наврав пани Марте, что жуткие болезни покосили весь преподавательский состав и до пятницы он совершенно свободен.

Оказалось, что "складбище" занимает не одну, а целых три огромных комнаты, выстроенных анфиладой, то есть, со сквозным проход но центру смежных стен, и по самое не могу завалено последствиями бесконтрольной креативной активности многих поколений студиозов. Чего там только не было!

С потолка на лесках и цепях свисали разнообразные модели одноразовых летательных аппаратов, среди которых почему-то затесались несколько больших рыбин и даже два антропоморфных голема. Ага, у одного голема перепонки между пальцами, как у Ихтиандра, а у другого — какая-то конструкция на спине. Наверное, для крепления крыльев. Или пропеллера. Что ж, логично.

Были там и наземные големы. От крохотных до четырехметровой громадины, сидящей у стены. Ой-ёй, как мы его вытаскивать будем?

А модели мобилей и грузовозов? А просто двигатели на подставках? А... а коробки и ящики? Огромное количество пыльных коробок и пыльных ящиков. И фанерных, и пластиковых, и металлических... Да тут на годы работы!

Судя по выражению лица пани Марты, она тоже не ожидала, что предполагаемый "фронт работ" окажется сравним с устранением последствий апокалипсиса.

— Я думаю, пусть пан Стражич сам на это посмотрит. Что скажешь, Кирил? — наконец выдала решение пани Марта.

— Совершенно с вами согласен, — истово закивал я головой, — Тут надо стороннюю организацию такелажников привлекать, самим за год не справиться.

— А можно немножко... — заикнулся Стас.

— По коробкам пошариться? — догадливо перебила пани Марта.

— Ага, интересно же.

— Хорошо, только недолго. И будьте осторожны, тут могут оказаться действующие артефакты. Непонятно как действующие, — пояснила начальница, — Если что, зовите меня.

И пани Марта, лавируя между куч, направилась во вторую комнату. Как я понял, ее заполняли в те годы, когда сама пани Марта училась в универе. Такое вот "свидание с молодостью", начавшееся, по старой студиозной традиции, со встречи "у ботфорта".

А мы со Стасом принялись вскрывать ближайшие коробки и ящики, чувствуя себя так, словно угодили на фабрику, делающую киндер-сюрпризы. Ага, сто лет тому назад, судя по слою пыли.

— О, Клах, гляди! — Стас вскрыл очередную коробку и с восторгом уставился на ее содержимое.

— Руки! — крикнул я, увидев, что Стас потянулся что-то достать.

"Что-то" оказалось роскошной и страшноватой африканской маской из отполированного черного дерева. Причем, не просто маской, а чем-то вроде шлема с личиной. Видно было, что шлем изнутри подбит потускневшим алым бархатом.

— Это чтобы кровь и мозги были не заметны, когда тебе череп расколят, — авторитетно заявил Стас.

— Мозги беловатые, — поправил я, — И как так можно расколоть череп, чтобы шлем остался целым?

— Зануда ты, Клах!

— О, вы ее нашли! — воскликнула подошедшая пани Марта.

— Маску? — не мог не уточнить Стас.

— О-о, это, в своем роде, знаменитая маска. Даже странно, что она здесь, а не в музее, хотя...

И пани Марта рассказала.

Лет семь или восемь назад в Минском филиале Варшавского университета проводили международную научно-практическую конференцию-конкурс молодых артефакторов. Одно из требований для участников — представить на суд жюри действующий артефакт. "Черную маску" привезла делегация из какого-то африканского университета (пани Марта не смогла вспомнить заковыристое название). Руководитель делегации и, как он утверждал, создатель артефакта, а, по удачному совпадению, сын какого-то вождя какого-то тамошнего племени, закатывая глаза и цокая языком, вещал об уникальных и необычайно полезных свойствах его творения, но показать маску в работе так и не смог. Его помощники (или слуги?) тоже не преуспели. Сын вождя сильно гневался, прилюдно избил парочку слуг, отказался от участия в конференции и после двухнедельного загула по минским клубам и кабакам вернулся домой. А маску подарил университету. Помощники этот дар даже официально оформили.

— Я думаю, — сказала пани Марта, — он не сам эту маску сделал, но кто автор и что с ним стало — неизвестно. Наверное, ничего хорошего. Если не до конференции, то после уж точно.

Все время, пока продолжалась конференция, маска была выставлена вместе с другими экспонатами, и неизменно привлекала огромное внимание.

— А кто-то потом пытался понять, что это за артефакт?

— Ой, Кирил, а я не знаю. Да вряд ли. Если кто и задумывался, то прочитав название... Стас, посмотри, там под маской табличка должна быть.

— А не стукнет? — Стас с опаской коснулся гладкой черной щеки.

— Нерабочий артефакт, тебе же сказали.

— Если это вообще артефакт, — почему-то вздохнула пани Марта, — Зато на стене бы смотрелась отлично... В гостиной...

Стас осторожно приподнял маску.

— Тяжела... а-а!

— Что?! — испугался я внезапному сдавленному всхлипу.

— С-сам прочти, — пуча глаза и надувая щеки, ответил Стас.

Я склонился над коробкой. Строгий заламинированный прямоугольник таблички, затейливый шрифт с завитушками. И текст. На двух языках. Похожими на иероглифы крякозябрами и на польском. Ага, текст.

"Вовремя Обрезанный Ментоловый Самопомогальник для Снижения Веса Памяти."

В этом мире Африку захватили китайцы?

POV Старший лаборант кафедры ТМиМ, пани Марта

Пани Марта приоткрыла дверь кабинета завкафедрой:

— Можно?

— Заходи, Марта, — по-простому, на правах давнего почти друга и начальника, ответил пан Бойко Стражич и закрыл ноутбук. — Чаю? Или... — оценил он ее немного рассеянный и немного, как ему показалось, грустный взгляд.

— Не надо "или". Чаю достаточно. Сиди, я сама заварю. Без твоих восточных церемоний.

— Тогда мне покрепче, — улыбнулся пан Стражич, массируя глаза.

— Само собой. Чай потому и называется "черный", а не "черноватый", — сварливо приговаривала пани Марта, доставая заварку, заварочник, щелкая тумблером электрочайника.

Расположились в эркере с видом на университетский парк, весь расцвеченный уже начинающими блекнуть осенними красками, на креслах, поставленных около стеклянного столика.

— Я по поводу новых классов для лабораторных. Думаю, тебе надо самому взглянуть.

— Это на "складбище"? — Пани Марта кивнула. — Да что там смотреть! Выкинуть и... или...

Пан Стражич ненадолго задумался, а потом достал смартфон...

— Привет, Стас, как там твои юаты? Надеюсь, без жертв и разрушений?..

— Вот все и устроилось, — с довольным выражением лица подытожил пан Стражич, — Стас не хуже нас с тобой знает, что такое "складбище" и что там можно на запчасти разобрать. А его спиногрызам только дай что-нибудь раскурочить!.. Да ты не волнуйся, работать будут под присмотром, там, если помнишь, порядок насчет этого строгий, хотя, на "складбище" ничего особого опасного и не отправляли. Ха! Представляю, что будет в клубах, когда дойдет до дележки! А мы это еще и как шефскую помощь обществу юных артефакторов оформим, и всем будет хорошо!.. Хм, но посмотреть своими глазами все же надо... Так, давай завтра с утра туда сходим. Часов в десять.

Пани Марта кивнула. То, что пан Стражич решил лично убедиться в относительной безопасности передаваемых студиозных поделок, ее успокоило. Бойко с его опытом и чувствительностью к эфирным потокам никакой сканер не нужен. "Может быть, так и лучше, — подумала пани Марта, — Многие студенты при работе использовали готовые стандартные модули, которые еще могут послужить. Да и сама разборка сложных артефакторных систем очень интересна. Мы, помнится, чуть не драки в подобных случаях устраивали... Ох! Совсем забыла!"

— Бойко, у меня еще вопрос есть.

Пан Стражич, допивший чай и начавший подниматься из-за столика, опять опустился в кресло.

— Помнишь маску? Ту, африканскую?

— Э-э... а-а! Помогальник для похудания?