50+

* * *

12 апреля 1984 года / 11 Раджаба, 1404 года Хиджры.

Афганистан. Провинция Панджшер. Грот у истока реки Панджшер. Пункт временной дислокации группы 'Ворон'.

— Ворон, он похоже очухался.

Сказано было негромко, но язык шурави* Ахмад Шах Масуд узнал. Он слегка пошевелился, проверяя тело на предмет повреждений. Вроде, все цело, болела только голова. Его даже не связали.

/*советский./

— Палево, Алим, еще одно слово по-русски, и ты до конца жизни будешь охранять полигон на Новой Земле. Я не шучу.

Ахмад Шах не понимал по-русски, но для того, чтобы осознать, что он находится в плену, этого было и не нужно. Это было слишком очевидно.

К его удивлению, первый шурави ответил на пашту.

— Виноват, амир!

Второй отозвался тоже на пашту.

— Я уже стараюсь это забыть, Алим. — а потом снова перешел на русский, уже почти шепотом — Умару, срочно. Сигнал на 'Эверест' — восемь, три, один, три. После получения подтверждения — немедленно сворачивать ПВД. Через час уходим.

Второй, которого Ахмад Шах опознал как амира* нечестивых, был молод. Слишком молод, для амира шурави. Он оценивающе посмотрел на Масуда своими голубыми, как весенний лед шапок Гиндукуша, глазами, и добавил.

/*командир./

— Раздобудь для него ишака, Алим. Он не сможет идти так быстро, как нам нужно. Слишком сильная контузия.

Шурави. Это несомненно были шурави, хотя и очень странные. Шурави-муджаддиды...

/*Муджаддид — обновитель веры. Согласно хадису пророка Мухаммеда, каждые сто лет среди мусульман будут появляться люди, которые будут обновлять ислам./

Они появились в Афганистане около года назад. Внешне ничем не отличающиеся от обычных муджахидов и умеющие жить в горах, муджаддиды всего за полгода взяли под контроль весь Бадахшан, объявили о создании Бадахшанского Джамаата и... объявили Джихад Пакистану. Все это они сделали без тяжелого вооружения и без поддержки с воздуха. Будь Ахмат Шах Масуд более суеверным, он бы поискал в этом происки шайтана, но он был воином и оценивал происходящее без лишнего мракобесия. Шурави учились очень быстро. Они болше не лезли в горы с бронетехникой и автоколоннами. Муджаддиды работали тройками — снайпер, пулеметчик и 'тяжелый', с укладкой из двух новых русских шайтан-труб — огнеметов шмель. Такая тройка, в подходящем месте, могла на сутки задержать целый батальон. А еще они роились, как осы, то расходясь по схронам в ущельях, то собираясь в большие отряды для конкретных задач. А еще они привели в Бадахшан своих имамов...

— Ас-саламу але́йка, доблестный амир, по праву прозванный Счастливым*.

/*Масуд — Счастливый./

— Ва-алейкум ас-саля́м ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух. Почему ты приветствуешь меня как гостя, шурави, и в чем мое счастье?

— Я русский, произнесший шахаду*, а ты мой гость. Ты не пленник. Ты волен уйти прямо сейчас, даже не выслушав меня. Если хочешь — уходи. Из моих тебя никто не тронет. Что касается счастья, то ты без единой царапины пережил корректируемый огонь двух гаубичных батарей. Это даже не счастье, а настоящее чудо.

/*здесь — принявший ислам./

— Ты не шурави?

— Я русский. Правоверный, вставший на путь Джихада. Меня зовут Мохаммед Асхам*.

/*ворон./

Ахмад Шах Масуд с оценивающим интересом посмотрел на человека, за которого американцы объявили награду в миллион долларов. Эти идиоты даже не догадываются, что он шурави, считают его кем угодно — палестинцем, ливанцем, турком, но только не шурави. 'Террорист номер один', словно прочитав его мысли, улыбнулся и кивнул в подтверждение. Шайтан!

— Где мы?

— У истока Панджшера. Ущелье уже полностью зачищено. Уйти сейчас можно только на север, но один ты в таком состоянии через перевал не пройдешь. Уходить нужно как можно скорее, тебя ищут. Я хочу тебе помочь.

— Почему?

— Не хочу, чтобы тебя убил придурок и алкоголик Кармаль. Если ты попадешься военным, то это обязательно случится. Панджшер для тебя временно потерян, настало твое время совершить Хиджру.

— Кармаль придурок и алкоголик, которого вы навязали Афганистану.

Отпираться русский даже не подумал.

— Наделано уже много всяких глупостей. Часть из них еще можно исправить. Шурави не нужен Афганистан, шурави нужно, чтобы сюда не пришли американцы и фанатики-ваххабиты. Ты ведь тоже не хочешь их прихода?

— Не хочу.

— Как видишь, у нас уже есть общие интересы. К тому же, лично я поддерживаю твое стремление отделиться от пуштунов в независимом Северном Афганистане*. И я знаю, как можно договориться с пуштунами по-хорошему.

— Шурави этого не допустят.

— В скором времени нас всех ждут большие перемены, в том числе и шурави. Аллах вразумит их. Но до этого еще нужно дожить. Я могу тебе помочь. Принимаешь ли ты мою помощь, Ахмад Шах?

— Куда вы пойдете?

— В Бадахшан.

— И что меня там ждет?

— Поговоришь с моим амиром. Он ищет умелого и удачливого командующего для доблестной и, в будущем, победоносной бадахшанской армии. Мой амир считает Кармаля и прочих парчамистов* никчемными бачабозами**, но пока вынужден это скрывать.

/*Парчам — знамя. Фракция в НДПА./

/**предпочитающий мальчиков. Здесь по смыслу — просто пидорас/

— Почему?

— Потому, что амир моего амира такой-же никчемный партийный бачабоз. У нас тоже много проблем, Ахмат Шах, но мы их знаем и постараемся решить.

— Я иду с вами.

— Хорошо. Пока идем — я твой амир. Если скомандую залечь — сначала падай, потом думай.

— Да, амир.

* * *

26 апреля 1984 года. Афганистан, провинция Бадахшан. Город Ишкашим. Неофициальная столица Джамаата Бадахшан. Пункт постоянной дислокации группы 'Ворон'.

— Ты нам нужен дома.

— Зачем? Прятаться? Вы уже испугались?

Генерал-майор КГБ, заместитель начальника Первого Главного Управления и начальник Управления 'С'* ПГУ КГБ СССР сейчас чувствовал себя как подросток, застигнутый с поличным на чем-то постыдном. 'Ворон' спросил как всегда спокойно, без всяких эмоций, он всегда говорил так, словно зачитывал расписание движения поездов. 'Будьте осторожны и внимательны! Пригородный поезд Бердичев-Хацепетовка отправляется с третьего пути...' 'Вы уже испугались?'

/*нелегальная разведка./

— Не хами, Максим.

— Извините, Юрий Иванович. Глагол я и правда выбрал неудачный. Зачем я вам нужен дома?

Незачем. Дома нет таких задач, которые нельзя решить без 'Ворона'. Просто испугались, глагол этот, на самом деле, очень даже удачный. Генералу Дроздову от этого было неловко.

— За твою голову повысили награду.

— Уже слыхал. И что это меняет? Это даже к лучшему, Юрий Иванович. Через полгода они получат столько голов 'Асхама', что весь их поганый МОССАД-ЦРУ будет работать только на сортировке поступающих голов. Я и сам им с десяток подкину. Кто такой настоящий 'Асхам' — знаете только вы. Это не причина.

Поезд Мухосранск-Бердичев прибывает ко второму пути... Как ему это удается? Чертов колдун...

— Об этом знает вся твоя группа, а теперь еще и Масуд. У нас где-то уже 'течет'. На том берегу Пянджа, ГРУшники организовали опорный пункт.

— Я это уже заметил. Но это тоже не причина. На тот берег мы не ходим, а на этот не пустим их. То есть, пустим, конечно, но под контролем.

— Максим, ты меня слышишь? У нас похоже где-то 'течет'.

— Нет, Юрий Иванович. Если бы у нас хоть чуть-чуть, хоть где-то 'текло', вы бы уже рубили сучки на каком-нибудь сибирском лесоповале. 'Сапоги' что-то пронюхали, ну, так работа у них такая, а они далеко не лохи. Но это, на самом деле, очень даже хорошая новость. За них не волнуйтесь, информацией я их обеспечу. С ними постараемся подружиться.

— А в своих ты уверен? Все-таки деньги огромные...

— Извините, Юрий Иванович, хочу ответить вопросом на вопрос.

— Максим, сейчас не время заниматься еврейской риторикой.

— Не время, Юрий Иванович, но вопрос не об этом. Знаете, в чем главная беда русской разведки?

— Советской, Воронов.

— Так точно, товарищ генерал, сейчас Советской. Но беда осталась старая.

— И в чем же она.

— Вы не воспринимаете Восток всерьез. Ваш главный враг — Запад, а Восток считается чем-то вроде приза, который в итоге достанется победителю. Так ведь?

— Не настолько примитивно, но в общем так.

— Не настолько, но я специально упрощаю. Точно так же считают и американцы. В этом вы очень похожи. Две самые юные цивилизации планеты, считающие свои цивилизационные ценности самыми правильными для всего человечества. При том, что ваши цивилизации зародились, по историческим меркам, буквально вчера и совсем не факт, что они доживут до исторического завтра. На уровне подсознания вы это понимаете, поэтому пытаетесь все проблемы решить как можно скорее. Восток это видит и выжидает. Восток мудр и не любит спешить. Восток знает, как вас победить без войны и не собирается быть ничьим призом.

— Ты серьезно? Они знают как нас победить? Знают?

— Я абсолютно серьезно, Юрий Иванович. Востоку победить вас гораздо проще, чем проиграть. Чтобы победить, им достаточно просто жить и ждать. Плодиться и размножаться, что они делают с удовольствием, в отличии от вас и Запада. Вы слишком недооцениваете фактор Ислама, считая его отжившим свое мракобесием. Но именно благодаря своему мракобесию он вас и побеждает. Вы вводите налоги на бездетность, увеличиваете декретные отпуска, но это не помогает. Мракобесие побеждает и вас, и Запад. Так вот, что касается моих людей. Я в них абсолютно уверен. Они правильные мракобесы.

— Допустим. А Масуд? Стоит ли так рисковать? Может лучше...

'Ворон' улыбнулся и процитировал себя.

— 'Решить все проблемы как можно скорее'. Понимаю, Масуд сейчас проблема. Только завтра у нас возникнет проблема, которую сможет решить только Масуд, если конечно мы не решим его проблему сегодня.

— До завтра еще нужно дожить, Максим. Ты слишком рискуешь и не одним собой.

— А что нам еще остается, Юрий Иванович? Если не пересдать карты, мы обязательно проиграем. Ни Западу, так Востоку. Масуд нам очень нужен. Решить его проблему из-за тайны 'Асхама' — все равно, что забить гвоздь дорогим микроскопом. 'Асхам' не настоящий, 'Асхам' — это игра. 'Асхам' и нужен для того, чтобы вовлечь в игру таких, как Масуд. На нашей стороне, разумеется. Если, конечно, мы хотим победить, а не по мелочи грабить караваны.

— 'По мелочи грабить караваны.' Опять хамишь, Максим?

— Извините, Юрий Иванович, заговариваюсь. Я с генералами редко общаюсь, совсем одичал в этих горах, видимо это культурный шок.

— 'Асхам' — это игра, чтобы привлечь таких, как Масуд. А я и понятия не имел. Что еще нового я сегодня узнаю?

— Извините, Юрий Иванович. Я тоже, если честно, не рассчитывал, что 'Асхам' выйдет на такой уровень, но раз уж нам выпал такой прикуп — нужно играть дальше.

— Не боишься, что он будет тебе мстить за Раббани*?

/*лидер партии Хезб-е Джамиат-е Ислами Афганистани, в высший совет которой входил Ахмад Шах Масуд./

— Не боюсь. Они не родичи. Просто когда-то рядом ходили в политике. На Востоке за такое не мстят, Юрий Иванович.

— А родичи Раббани, которые обязательно будут около Масуда?

— Эти обязательно будут мстить.

— И это тебя не беспокоит?

— Нисколько. Я сразу дам им понять, что готов и жду. Тогда они благоразумно, без потери чести, перенесут свою кровную месть на моих детей, внуков, или правнуков. Восток умеет ждать. В этом его сила и в этом же его слабость. Пока они ждут, я успею здесь наплодить столько кровников, что стану сто тысяч пятым в этой очереди.

— Ладно, убедил. Как вербуют этих мракобесов? Мне не придется делать обрезание?

— Хитан. Обряд обрезания у мусульман называется Хитан. Делать его в Исламе не обязательно, я его не сделал и вам не придется. Игра эта наша, мы и диктуем в ней правила. Вы 'Белый Царь' принимающий Байю у своего нового Халифа. Приличия соблюсти, конечно, нужно, но они не такие сложные, завтра я вас научу. Могу я задать вопрос, товарищ генерал?

— Не нужно вопросов, Максим. На них у меня пока нет ответов. Но мы все помним и стараемся. Очень стараемся.

* * *

Ближняя ретроспектива. Ахмад Шах Масуд.

15 апреля 1984 года / 14 раджаба, 1404 года Хиджры.

Афганистан. Провинция Бадахшан. Северо-западная окраина долины Зибак.

Первых три дня пути, Ахмад Шах Масуд почти не запомнил. Как и предполагал странный шурави, сам идти он не смог. В глазах двоилось, желудок то и дело выворачивался желчью, а от тряски душа время от времени покидала тело, чтобы поискать короткий и удобный путь к Аллаху. Ишака отпустили к исходу первого дня. Асхам решил уйти с основной тропы на звериную и дальше Ахмат Шаха понесли уже на руках. Окончательно в сознание он вернулся, когда встали на дневку в одном из схронов. Видимо там оказался запас медикаментов, потому что, проснувшись в небольшой пещере, Ахмад Шах Масуд впервые почувствовал голод. В пещере, даже не пещере, а крытом карнизе под небольшим водопадом, могли бы разместиться человек десять, но кроме Асхама, больше никого не было.

— Ас-саламу але́йка, счастливейший из воинов Аллаха.

— Ва-алейкум ас-саля́м ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух, амир Асхам. Где мы?

— Уже за перевалом. Эта водичка бежит в Пяндж.

— Вы перетащили меня на руках через перевал?

— Аллах помог. Как твое самочувствие?

— Идти смогу.

Русский молча кивнул, вроде и не спеша, но очень быстро собрал не дочищенный пулемет, достал банку сладкого молока, со знакомой сине-белой этикеткой, проколол в ней две дырки и придвинул Масуду.

— Завтра пойдем. Засветло доберемся до Анжомана. Там ты снова получишь возможность уйти.

— Ты отпустишь меня?

— Да. Кроме того, я дам тебе оружие и столько припасов, сколько сможешь унести.

— Почему?

— Я не уверен, что ты сможешь договориться с моим амиром.

— Твой амир шурави?

— Шурави. Но он не поэтому мой амир. Он в сорок пятом, лейтенантом, брал Берлин. Знаешь что-нибудь о той войне?

— Кое-что знаю. Вы ведь печатаете книги на точики-фарси*, а я люблю читать.

/*таджикский язык./

Русский молча кивнул и снова принялся разбирать свой РПКМ. Масуд не спеша доел сладкое молоко, выпил немного воды.

— Ты и правда убил Раббани?

— Не уверен, что лично я, но я там был амиром. Нам просто повезло. Аллах помог. Мы ведь шли не за Раббани и даже не за Хекматиаром. Нам нужен был американец.

Аллах ему помог! Ну и наглец! Хотя, если вдуматься, то возможно ли сделать такое без помощи Аллаха? Но почему Аллах помог шурави, а не правоверному Раббани? Из-за американца?

— Амир Асхам, чем шурави лучше американцев?

— Ничем. Сейчас уже ничем. Такие же торгаши.

— Почему же ты им служишь?

— Я служу не им, а своему амиру. И Великой Империи, попавшей в смутные времена. Шурави не навсегда, их время уже проходит.

— Правильно ли я тебя понял, что твой амир не потребует от меня поклониться ублюдку Кармалю?

— Правильно. Уверен, что он от тебя потребует быть самим собой. Это будет тайный союз. Во всяком случае до тех пор, пока не произойдут большие перемены.