Металлический дракон. Часть 1 - Остагар

— Вместе мы сможем ударить в колокол на весь Ферелден, избавив королевство от скверны и Мора, — Алим пошёл ва-банк.

— Помимо соблюдения всех ритуалов надо подготовить саму башню и учесть не только влияние появившейся Завесы, но и произошедшие с самой скверной изменения в следствие попытки блокированных в Золотом Городе эванурисов предпринять ответные меры. Упуская затраченное время и недоступные нам ресурсы, эта затея в итоге выльется в необходимость пробудить из утенера Фен'Харела. Однако всё это лирика. Соль в том, что очистка от скверны звоном Двух Колоколов означала её дематериализацию и отбрасывание в стороны, а не уничтожение как таковое — Завеса. Вдобавок, постоянное омовение нескольких Титанов сделано искусственно ради наполнения озера их магией, как рукотворен перешеек от озера к морю. В этом ключе уже больше не кажется удивительным, что огибающее восточное побережье Тедаса тёплое течение Амарантайнского океана чудесным образом становится горячее от пресных материковых притоков с Недремлющего Моря — кажущаяся вечной непогода Штормового Берега реально получилась из-за прекращения здешних ритуалов. А попытка посильнее ударить в колокола банально разобьёт их, и древняя система контроля климата окончательно рухнет, отчего владения стаи Уртемиэля вновь покроет вечная мерзлота. Алим, любой конец Ферелдена в канве интересов Орлея, где закулисно правит твой отец Фелассан Анарус, Медленная Стрела Кузена Длани. Я даю тебе время до лета перевестись отсюда, а отцу передай требование убрать десятки прочих агентов, иначе в ночь на первый день этого лета все они умрут.

Как никак, молодой маг более восьми лет жил в Джайнене по западную сторону бухты Штормов. Что-то дала тысячелетняя Эленай Зиновия, что-то Искор сам додумал и проверил, как те же астрономические устройства Империи Тевинтер, где не идиоты правили, чтобы грохать средства на высокоточные сооружения для наблюдения за звёздами, которые над теми местами ныне почти круглый год скрыты за облаками.

— Угу... — выслушав монолог, кивнул побледневший эльф, оказавшийся срубленной пешкой в отцовской партии при том, что имел неплохой шанс стать ведущим игроком.

Искор мог бы заодно передать выслеженному по сыновьей крови Фелассану ультиматум прекратить влиять на чужих людей, но тогда бы появилась вероятность, что этот сомниари обнаружит прячущееся внутри Завесы колечко-маячок на его собственной пуповине между душой и телом: не уздечка или регистратор, но в самый раз подошло для пеленга по проекции на полотне между потусторонним и дремлющим измерениями, а потом и для разработки паутины тревожного заклятья по обнаружению любых сомниари в Тени заданной области Прайма. Искор при путешествиях в Тени оттого и перестал расставаться со своей плотью, что сделанные им внутри Завесы спиритические ножницы разрезали связь между душой и телом: обратное вживление не ограничивается недостатками в виде болезненных неудобств и потери времени с риском обезуметь — примерно через семь минут после остановки сердца клетки головного мозга необратимо умирают. Раньше Искор жил в Джайнене и лично отслеживал потусторонние вмешательства, к моменту своего ухода расставил ловушки, чтобы всяким левым личностям неповадно было вмешиваться в чужие дела. Теперь же покинул своё временное пристанище, желая ему процветания и защитившись от собственных ловушек, установленных там.

Ха! Мечтать не вредно. Да, сперва он добыл волосы Алима, потом пробирался за кровью. Однако никакого колечка-маячка на пуповине между душой и телом его самого или отца, тем более паутины-пеленгатора. Очень-очень хотелось, но не моглось такого провернуть, хотя Искор старался сварганить что-нибудь эдакое — без фанатизма из-за кучи иных занятий. Выявлял чужих агентов он, напившись лириума да ворожа посередь магического круга в Скайхолде по переложенным на здешние реалии принципам заклинаний из школы Провидения-Ясновидения другого мира. А в Тени путешествовал цельным из чувства самосохранения и выявленного на тысячах пациентов санатория факта — при пересечениях Завесы она подтачивает взаимосвязь между душой и телом до полного одряхления плоти даже у маститых магистров и архонтов Империи Тевинтер, хотя нивелировать или избежать этого пагубного влияния есть способы, во множественном числе: эльфийский ритуал утенера или подобная ему драконья спячка, окаменение плоти по сомнительному принципу тевинтерского магистра Эленай Зиновии, спорное существование в виде привидений или вселяющихся в чужие оболочки спиритов. Сам же инкарнат с прошлого года применял такую методику: кристаллизовал свои эссенции в псикарнум, освобождая бассейн души, дематериализовал плоть и впихивал получающуюся субстанцию на свободное место внутри себя, регулярно очищался в пламени Заклинательного Огня по аналогии с соответствующим ежемесячным ритуалом, практикуемым магами в другом мире.

Весь оставшийся день Искор хлопотал над банкетом, для которого уже были запасены и доставлены в подсумках спиртные напитки и деликатесы в нужном объёме — чародеев в Круге Магов Ферелдена имелось менее тридцати. В Башне Магов не так много поводов для празднований, так что несколько магов, увлекающихся бардовским искусством, были давно проведены в чародеи по блату. Церкви выгодно ограничивать численность чародеев, дабы маги сами освобождали себе тёпленькие места, так или иначе сокращая своё поголовье.

Принимая поздравления, новоявленный чародей и вообще раскрасавец купался в лучах славы и женского внимания. К Искору приглядывались, не спеша при всех заводить беседы на серьёзные темы, и лишь злопыхатели изгалялись в каверзных вопросах — из клики старшего чародея Ульдреда. Этот лысый тип ещё восемь лет назад невзлюбил талантливого выскочку, когда вместе с ним прибыл в Джайнен. Амбициозно метя в Первые Чародеи, хитрец внешне успешно скрывал свою ревность к чужим талантам и "пахотным условиям". Масло в огонь подливал Ирвинг, сияя начищенным совереном на фоне кисло-медной физиономии Джендрика, отмечать успехи и достижения которого планировалось позже да всей Башней Магов.

К сожалению, Искор констатировал, что никто из собравшихся даже не подозревал об истинной причине счастья на лице молодого человека, в котором не всякий различал полуэльфа. Некоторые относили это в счёт перескакивания ступеньки по примеру какого-то там исторического персонажа. Другие винили скорую миссию на повидать окружающий мир — по заведённой Ирвингом традиции для недавно Истерзанных. Третьих интересовала лишь элитная винная продукция с бесконечными сетованиями на запрет напиваться вдрызг — бесконтрольная магия чрезвычайно опасна! Четвёртые злорадно строили планы подгадить столь откровенному преемнику Ирвинга или вовсе устранить — в число усмирённых. Кислятина Джендрика убеждала окружающих, что все заслуги надо приписать Ирвингу, который, в свою очередь, на самом деле радовался, что "протеже" не попросился сразу в Денерим, где в полусекретной штаб-квартире Ордена Серых Стражей находился бастард Алистер Тейрин, друг детства Искора, который за все прошедшие годы ни разу не интересовался делами случайного знакомого и много лет как думать забыл наводить справки про Орден Серых Стражей.

На самом деле Искор отмечал успех своего нагибания системы — выделение поросли качественного иных условий обучения. Он уже смирился, что вырезание церковной опухоли обойдётся большой кровью, потому на посвящённом ему празднике лично выявлял достойных отпочкования к успешно развивающимся саженцам в далёких городах Аламар и Гварен — эти предприятия росли в интересах обоих Первых.

— Тебе не зябко, Искор? — Наконец-то обратилась Винн, несколько минут тихо простоявшая рядом.

— Ох, простите, сеньора Винн. Так лучше? — Очнулся Искор, открыв свою ауру для наполнения теплом из тотема с духом огня, согревавшего его этой стылой ночью с завывающим ветром, нагоняющим очередной снегопад. Он и не заметил, как ему на плечи накинули шаль. Вот что значит доброжелательность!

— Гораздо лучше, сеньор чародей, — без всякой лести улыбнулась душевная старушка, закутавшаяся в шерстяной плащ, прежде чем тоже выйти на третью кружную террасу, доступную только прошедшим экзамен Истязанием.

Винн показалось, что магия молодого полуэльфа мягко согрела её от самых костей, чего не получалось у лучших вин от гениальных в алхимии усмирённых. Престарелая женщина ещё немного постояла рядом, нежась и предаваясь своим воспоминаниям, навеянным алкоголем, принятым на грудь по случаю торжества в честь обретения Кругом Магов нового чародея.

— Ты ушёл проветриться?

— И полюбоваться, — ответил молодой полуэльф, ощутивший сердечный уют от находящейся рядом женщины, вполне справлявшейся с ролью добросердечной бабушки, пахнущей ароматным глинтвейном и благоухающей травами, словно запах цыплёнка табака постыдился пристать к ней.

— Я тоже сбежала с этой приторной пирушки, а когда-то, помнится, веселилась до упаду, — поделилась Винн. — А полюбоваться я предпочла бы огнём камина из кресла с пледом.

— Позвольте показать, — предложил Искор, ценивший такие вот моменты своей жизни, когда между вечно насущными делами образуются паузы.

— Покажи, — заинтересовалась старшая чародейка, десятки лет прожившая в Башне Магов и вроде бы как уже всё тут повидавшая.

— Прикройте глаза, пожалуйста.

Искор привычно выкрутил Завесу, выжав из неё нейтральную пару теневых эссенций души. Горячая мужская рука накрыла лицо Винн. Опытная спиритическая целительница ощутила, как спиритическая сила переливается куда-то внутри её головы, и уже оттуда её органы зрения напитываются магией. Безболезненные и крайне необычные ощущения взбудоражили старшую чародейку, заждавшуюся чудес.

Словно маленькая девятилетняя девочка, впервые увидевшая Башню Магов, Винн раскрыла рот в немом изумлении, когда её расширенному взору предстала волшебная картина: синие воды озера Каленхад снизу подсвечивали корку льда и заносы, чётко проявляя торосы по границе мозаичных областей осенних катков, ночные потёмки отступили вдаль на две-три мили. Подводные течения создавали неравномерности в магических потоках. Старые сугробы успели за зиму пропитаться сильнее новых, отчего образовывалась красивая игра света и тени магических ореолов. Искор всё это видел без усиления глаз, а с закреплением эссенций в своей глазной чакре он бы увидел ещё дальше и с большими подробностями, как в свете Завесного Пламени, а двойная плотность позволяла ему вглядываться сквозь Завесу в саму Тень.

— Прогуляемся по кругу? — Предложил Искор с тёплой улыбкой, подавая руку. И любезность, и скромная благодарность за прошлогоднее активное содействие в переводе детей и подростков учиться магии в более подходящем месте.

— Благодарю, Искор, с удовольствием полюбуюсь магическим видами, — сердечно ответила Винн, охотно принимая приглашение в сказку.

Ох, как бы ей хотелось в молодости подцепить такого вот парня: красивого, обходительного, уверенного, заботливого, твёрдого и мягкого одновременно. Винн восемь лет назад жалела, что упустила из своих учительских рук талантливого мальчика, но время показало, что этот алмаз куда лучше огранили в Джайнене, и сейчас старшая чародейка радовалась, что Искор вырос не в Башне Магов и что вообще теперь все ученики убраны из банки с пауками и змеями в отдельную школу с достойными наставниками. Через пять минут неспешной походки все досужие мысли Винн выветрились, и стареющая женщина ощутила некую умиротворённость и оценила драгоценность тихих минут любования магией и природой окружающего мира, в котором ещё столько непознанного великолепия. Нарушение Песни Ветра убогими словами казалось кощунственным злодеянием.

Вдвоём они молча прошлись по террасе рука об руку, наслаждаясь компанией друг друга, теплом и мистическими красотами зимней ночи на озере Каленхад с высоты Башни Магов, чья верхушка рвала низкие тучи. К концу прогулки дарованное зрение потускнело, но даже оставшейся толики хватило, чтобы расширенным взглядом восхититься внутренним убранством — оба вспомнили свои восторги молодости. Распрощались душевно, заразившись зевотой от заработавшегося Киннона.

Засыпал Искор в пижаме, зная, что всяк желающий притащиться потрогать его и убедиться, что перебравший винишка Чурка давно уже спит нормальным сном, а его ремень и сумки со шмотками обладают надёжным рунным замком (с покамест отключённым сюрпризом для взломщиков в виде паралитических ударов молниями точнёхонько по нервной системе и высасыванием солидной доли маны, без запаса которой вообще бесполезно подобрать рунный код, который надо вывести у одних на пластинке, у других прямо на ткани). Цены на такие новомодные сумочки для магов кусались очень страшно, но именно эта отпугивающая стоимость позволяла им продаваться на грани полного церковного запрета данных носимых тайников, никак не вскрывающихся храмовниками из-за общеизвестной специфики рунной магии — только полное уничтожение через пронзание многослойного паучьего шёлка мечом, сияющим Праведным Гневом. А ведь Искор и сам Джендрик из вотчины алхимиков, но умудрились серьёзно обойти спецов из отделения в Орзаммаре, где и печи жарче, и лириум под боком, и моровые пауки водятся несчётным числом. Впрочем, обрабатывали паутину, ткали и строчили — усмирённые, между прочим, своей педантичностью улучшившие схемы.

Намеренно строя из себя зазнавшегося сноба, Искор вместо общения со старыми знакомцами всё утро сверял часы с Эленай Зиновией, по её же собственной просьбе так и оставленной пылиться на прежнем месте в подвальном хранилище, где некогда располагался истинный холл башни — рамы для элувианов опустели ещё в пору Империи Тевинтер, изуродовавшей эльфийскую башню четырьмя контрфорсами, заложившей оконные проёмы блочной кладкой вместо дивного хрусталя, понаставившей всюду безвкусных статуй и по своему обыкновению разделившей с дварфами славу и величие истинных строителей, погребённых в пыли веков.

Опытный Ригби ещё вчера собрал манатки, предвкушая скорую встречу с семьёй в Лотеринге — час после завтрака длился его инструктаж и ещё столько же на богослужение с благословением поджимавшей губки преподобной матери Алетты, проворонившей утреннее пробуждение магического дара у маленькой Тайте, которой Кейли перед завтраком тайком споила лириумное зелье, а перед сном рассказывала сказку про полёты — после строгого запрета матери девочка мановением руки с внушённой через сон уверенностью левитировала себе все пироженки со стола Искора. Новоявленный чародей заклятьем Магической Руки вернул себе блюдо с остатками вчерашнего пиршества, но упрямая Тайте не растерялась и повторила спонтанный трюк, ухватив корзиночку с пышным белым кремом и торопливо испачкав носик. Ну, сбылась мечта дурочки — под совершенно правдоподобно мертвенный вид матери, искренне твердившей на исповедях о желании нормальной судьбы для ненаглядной дочурки. Мотивациями Искора из хитренькой Кейли выросла прекрасная актриса!

Экипаж уже ждал на Имперском Тракте. И остался там же — все умели и снарядились для верховой езды на вовремя подогнанных бронто, толстокожих и выносливых. Что Искор, что Ригби — оба чародея щеголяли знанием поддерживаемого заклинания Обогрева, тогда как почти все храмовники кутались в подбитые мехом плащи, а утеплённые и оттого увеличенные шлемы ещё больше походили на вёдра с покрытыми инеем прорезями для глаз — даже офицерам тут не до жиру с мастерскими рунами огня или тёплыми бальзамами продлённого действия. Зависть к Стоброму возросла стократ, правда, храмовник усвоил советы Искора и переключил собратьев по ордену на достойное несение службы ради их перевода в Форт Джайнен.