Ведьмин путь

Ознакомительный фрагмент, без дальнейших прод на СИ.

Целиком роман выложен на литнет, где я публикуюсь под своим настоящим именем. Для заинтересованных: Дарья Гущина, "Ведьмин путь": https://litnet.com/book/vedmin-put-b73007.

Подписки нет, текст бесплатный.

Все пути ведут к себе.

Альберто Виллолдо "Город Солнца"

Пролог

...Её считали сумасшедшей. Называли безумной. Смеялись, когда она называла себя другой. А она и была другой. Все ведьмы — как ведьмы, говорила она про себя с гордостью, а я — ключ. Ключ к забытой сакральной тайне.

И слава богу, что забытой.

Ведьма стояла, устало привалившись к стене дома. Ночной туман, жёсткая кирпичная кладка, первый зимний холод — и первый снег невесомой периной на разбитой мостовой. Очень ранний снег — октябрь едва ступил на порог осени.

И придёт время, когда всё будет так же. И те, кто несёт на своих крыльях ранний холод, пойдут по следу.

И сойдутся пути-дороги, и ключ вернётся в город.

Перебрав окровавленные лохмотья плаща, ведьма крепко сжала в ладони амулет. Нет, она не ключ. А ключница. Хранительница врат в тайное убежище стародавних ведьм. В убежище, где они скрывались от средневековых гонений, где хранили знания и артефакты, где учили и учились. Одну ведьму убьешь — потом три родятся, да без знаний они пшик. И ведьма берегла ключи к самому главному.

Она знала, почему хранилище спрятали. Не только из-за знаний. И понимала, что нет ничего вечного, и до здешних тайн захотят добраться.

Да не смогут. Сейчас не смогли, и после не получится.

Вынув ключ из-за пазухи, ведьма прошептала наговор.

Время смерти — время завещаний. Для той, что придёт следом. Войдёт в город. Увидит. Почует. Узнает. Поймёт. И сможет взять ключ.

Она будет такой же. Другой.

Артефакт упал на мостовую, и ведьма устало сползла по стене. Съежилась, обняла израненные колени. Кровь на свежем снегу. Холод по всему телу. Невесомое спокойствие в душе.

Они будут приходить, одна за другой. Притягиваться. И умирать. Одна за другой. Не первые, не последние. Но кто-то сможет выстоять. И не позволит тайне раскрыться. Кто-то, кто... Да, сначала — увидит. А после...

Ведьма улыбнулась.

До свидания.

Часть 1: Город, которого нет

Глава 1

Основное неписаное правило ведьмовства гласит:

"Делай не то, что хочешь, а то, что я тебе говорю".

Терри Пратчетт "Ведьмы за границей"

Работа не ладилась.

Я угрюмо посмотрела на разложенные заготовки амулетов. Соберись, пошепчи заговоры, прикрепи застёжки, начерти охранные символы, сбрызни кровью того, кому предназначается, и всё. Дел — на полчаса. Но — не ладилось. С самого утра. Амулеты валились из рук, архивные записи, которые надо было изучить, законспектировать и оцифровать или перепечатать, рассыпались по полу... Крокодил не ловился. Кокос тоже не рос. И, призналась я себе, уже не первый день. А последние три года. С тех самых пор, как я вляпалась в нехорошую историю, и меня лишили главного — ведьминой силы.

Напоминая, заныла старая рана. На правом локтевом сгибе — там, где у каждой приличной светлой ведьмы искрился под кожей и сиял, вырабатывая магию, "уголь" — средоточие и сердце стихийной силы, у меня темнел непроходящий синяк и кривой шрам "снежинкой", припорошенный искрящейся "золой" — жалкими каплями былой мощи. Их хватало для зарядки амулетов — или агрессивную нечисть в подворотне припугнуть. Но вот для полноценной жизни и работы...

Надо погулять. Развеяться. И опять попробовать забыть. Хотя бы на час.

Одевшись потеплее, я вышла на улицу, окунувшись в странную атмосферу зимней осени — или осенней зимы. Снег на зелёной траве и пожухших цветах. Обманчиво яркое солнце, бездумно голубое небо — и влажный морозец в стоячем воздухе, облачка пара от горячего дыхания. Под ногами — свежий снег вперемешку с жёлтой и зелёной листвой. Деревья и кусты сгибались под тяжестью сырых листьев и снежных комьев. Внезапная зима в конце бабьего лета. Сумасбродная выходка сибирской природы. Странное, но отвлечение.

В вечернем сумраке лениво трепыхались мелкие снежинки. Я шла то тихими дворами, то оживленно мигающими и сигналящими улицами. Незаметная тень. Одна из тысяч прохожих. Тёмные джинсы, чёрная куртка с капюшоном, надвинутым на глаза, руки в карманах. Днем я худо-бедно с собой справлялась, но когда наступал вечер — и основное время моей прежней работы...

Парк пустовал. По прежде ухоженным аллеям — словно ураган прошелся. Снежный. Сломанные ветки на земле, нелепо скрюченные и согнутые стволы, россыпь зелено-красно-золотых листьев на свежих сугробах. Обходя внезапные препятствия, я неспешно шла к пруду. Сейчас там точно не должно никого быть...

Но кто-то был.

Я не дошла до берега десяти шагов и, споткнувшись о сломанную ветку, остановилась. Присмотрелась и юркнула за рябину, но поздно.

— Злата, иди сюда! — раздалось повелительное.

Если сама Верховная ведьма Круга и бывшая начальница пришла по мою душу — дело дрянь... Я неловко перепрыгнула через ветку и неохотно пошла по тропе к пруду. По подмёрзшей и заснеженной поверхности с недовольными криками прыгали утки, охотясь за кусочками хлеба.

Я невольно ухмыльнулась. Поразительно... Главная ведьма округа отставила в сторону свои бесконечные дела и кормит уток... Длинное ярко-красное пальто, синие сапоги, перчатки и шарф, фиолетовая сумка и шляпка на светлых кудрях. Она всегда одевалась броско, попугаисто, выходя в "мир людей". Чем ярче выглядишь — тем меньше подозрений вызываешь, повторяла она часто. На тебя посмотрят, посмеются, но так и не догадаются, кто прячется за забавными масками и костюмами.

— Добрый вечер, Надежда Васильевна.

— Не ври, — отозвалась она, отряхивая перчатки.

— С вами я честна всегда — для вас-то вечер добрый, — я пожала плечами.

Она усмехнулась и достала из сумки очередную булочку. Я с тоской огляделась, мечтая скрыться, и поскорее, но... Вокруг пруда — кольцо пламенеющих рябин, среди них — пять заснеженных тропок... И никаких шансов сбежать.

— Ну? — спросила Верховная, кроша сдобу. Утки оживленно загалдели, толкаясь у берега. — Не спросишь, зачем я пришла?

— Соскучились? — предположила я мрачно.

— Нашла тебе подходящее дело.

— Правда? — "удивилась" я. — Опять амулеты?

— Нет, — синие глаза посмотрели на меня прямо и серьёзно. — Поедешь в командировку и кое-что разведаешь.

— Разгребая очередные залежи ценного информационного хлама? — с ответной прямотой и серьёзностью уточнила я, зябко переминаясь с ноги на ногу.

— Прекрати паясничать и подумай над моим предложением, — Надежда Васильевна снова отряхнула перчатки и повернулась ко мне.

Мы с ней одного роста, одной худощавой комплекции, но она подавляла. Повелительным взглядом. И силой, с кровью струящейся по венам и вспыхивающей на левом локтевом сгибе не просто тёмным "углем", но мощным Пламенем, подвластным лишь Верховным ведьмам.

Я отвела взгляд и сухо сказала:

— Нет.

— Злат, послушай... — она коснулась моей руки.

— Надежда Васильевна, это изощренное издевательство. Ещё минуту я потерплю его из уважения к вам, но не больше, — я резко отступила. — Ни для каких командировок я не гожусь, и вам это прекрасно известно. Я калека. Инвалид. Не имеющей силы и ни на что не годный. И — да! — минута прошла. Всего доброго.

Отвернулась, но Верховная уже стояла передо мной.

— А теперь засунь свои комплексы подальше и выслушай меня, — велела она негромко, но в сонной тишине парка её голос показался набатом, звонким и тревожным. — Я всегда ценила тебя не за силу или умение ею пользоваться. И не за готовность к любому делу. А за внимательность. Чутьё. Нюх на проблемы. И за мозги, которые, надеюсь, у тебя не сгорели вместе с "углём". И не атрофировались от бесконечного нытья и страданий.

Очень хотелось нагрубить в ответ, но я сдержалась. Не отстанет. Смириться, молча выслушать, кивнуть, уйти — и забыть. Хотя бы попробовать. Опять.

— Злата, хватит. Хватит сидеть по уши в своей трагедии и пускать болотные пузыри, ненавидя весь мир и себя в нём. Выбирайся из этой трясины. Я не трогала тебя... раньше, надеялась, что ты справишься. Выкарабкаешься. Вернешься к нам. Но ты после наказания стала такой ду... гордой, — и бывшая начальница осуждающе качнула головой: — Не надоело? С потерей силы жизнь не заканчивается.

— А пойдите и выжгите свой "уголь", — предложила я едко. — А потом повторите свои слова с той же верой в светлое ведьмино будущее.

Верховная тяжело вздохнула. Посмотрела на меня, как на дитё малое и несмышленое. Собралась разродиться очередным философским, поучительным и пафосным тезисом. Но не успела.

— Это не ваше дело, — отчеканила я и отвернулась.

Надежда Васильевна опять стояла передо мной и вид имела взволнованный. Сдвинув на затылок щегольскую шляпку, она примирительно улыбнулась:

— Конечно, моё. Ты же моя лучшая ученица, моя гордость...

— Была.

— Осталась и всегда будешь.

Видит бог, я терпела...

— Не заговаривайте мне зубы. Хватит. Говорите по существу. И уходите.

Верховная прищурилась, но я стойко выдержала подозрительный взгляд.

— В одном небольшом окружном городке пропадают ведьмы, — Надежда Васильевна взяла меня под руку и потянула по тропинке в парк. Под нашими шагами приветливо заскрипел свежий снег. — И все пропавшие — такие же, как ты. Периферийные, исключенные или сами ушедшие из Круга. Отбывающие временное наказание или наказанные полным выжиганием "угля".

Я пропустила намёк — на то, что мне ещё повезло, мой "уголь" прижгли, "связали", и теоретическая возможность возродить его оставалась, — мимо ушей. Возможность эта была призрачной и иллюзорно-обманчивой. И я давно в неё не верила. Надежда и вера — отвратительные друзья, лишь обещают, но ни черта не делают.

— Из нашего округа пропало трое, — продолжала она, — из соседних — общим числом пятеро. Но исчезнувших ведьм может быть и больше. Я отправила запрос наблюдателям, но они пока молчат.

Наблюдатели... Орган, надзирающий за нами со времён средневековья, очень редко делился информацией. Хотя именно они и должны наблюдать за оступившимися.

— А кто убивает? — сухо спросила я. — Подозрения есть?

— А кто говорит об убийствах? — Верховная глянула на меня лукаво.

— Вы же сказали — пропадают. Исчезают.

— Вот именно. А пропасть — не всегда умереть. И тебе ли, рождённой управлять пространством и временем, не знать, как ещё можно исчезнуть?

В душе шевельнулось нехорошее предчувствие... и забытый за ненадобностью азарт. Я отвернулась, но поздно. Верховная его заметила и поняла, что почти победила, но виду не подала.

— Мне нужны твои опыт и знания. И то, о чем я говорила прежде — ум, чутьё, внимательность. Это не жалость, Злата. Ведьм с твоей квалификацией не так много...

— ...и все заняты более важными делами у вас на побегушках, — не удержалась я. Жалость задела. — А ещё меня можно использовать как наживку. Что? — и подняла брови в ответ на укоризненный взгляд. — Неужто не подумали об этом варианте? Не верю.

— За тобой обязательно присмотрят, — туманно пообещала Надежда Васильевна.

— Значит, мысль с наживкой неплоха, верно? — заключила я весело. — А ещё я похожа на обычного человека и в случае чего не наломаю дров, — ибо нечем.

— Вот здесь, — Верховная достала из сумки пухлый конверт, — билеты, адрес гостиницы и номер брони, список достопримечательностей, дела пропавших ведьм и деньги. Вернее, копии дел. А деньги настоящие. Даже если не поедешь — не возвращай. Они уже потрачены задним числом. Но я на тебя надеюсь.

— И поэтому не говорите всего?

Бывшая начальница улыбнулась:

— Расскажу, когда услышу твоё мнение. Да, у города есть тайна. Мы подозреваем, что есть. Понаблюдай, присмотрись, сделай выводы. Мне интересен свежий взгляд — на город, на его обитателей, на странности и обыденности. Я не зажимаю информацию, Злата. Я не хочу, чтобы тебя сбивало с толку то, что... Чего, может, и не существует. Что только показалось.

Она говорила деловито, словно я поеду... А я пока не решила. Не решилась.

— Посмотрим.

— Посмотрим... — повторила Верховная. Огляделась и с удовольствием вдохнула морозный воздух. — Милое место. А погода... Чудо!

А у меня начинали мерзнуть ноги и руки. И вообще, темнеет, и пора по домам. Лишившись силы, я стала бояться тёмных переулков и одиноких ночных прогулок.

— На чашку чая, как я понимаю, напрашиваться бесполезно, — с улыбкой заметила Надежда Васильевна.

— Если бы вы пришли в другое время и с другим предложением, я бы не отказала, — ответила честно.

— Я скучаю по тебе, — бывшая начальница мягко сжала мой локоть. — Скучаю не по ведьме, а по человеку. Ты была такой солнечной, светлой, отзывчивой, щедрой на случайные улыбки, тепло и доброе слово... И я надеюсь, что однажды ты вернёшься. И к нам, и к себе прежней.

Зря, чуть было не возразила я, но промолчала. Не хватало ещё нарваться на нотацию, ввязаться в спор, а потом обнаружить себя в компании Верховной за чашкой чая и философской беседой о "быть или не быть", а если быть, то как... Хватит на сегодня.

— Провокация провалилась, — констатировала я, — давайте расходиться. Вы — человек занятой, а у меня, знаете ли, с некоторых пор режим.

Она снова посмотрела на меня, как на дитё малое, с ноткой сожаления, и, кивнув, провела левой ладонью по воздуху, открывая портал в свой офис в краевой столице. Я наблюдала за ней с неприкрытой завистью и злостью на судьбу. Когда-то и я так умела...

— Злат, — тихо сказала Верховная напоследок, — я ничего не предлагаю и ничего не обещаю. Ни следующих подобных дел, ни пересмотра приговора. Даже если докопаешься до истины, даже если найдешь возможного виновника пропаж... Здесь и сейчас я предлагаю тебе просто встряхнуться, отключиться от проблем и открыть в себе новый источник силы взамен потерянного. И вспомнить, кто ты. А ты — ведьма. Даже без силы "угля". Не забывай об этом. И береги себя.