"Час полнолуния"

В результате Морана, помыкавшись в сумерках, потянулась мыслью хоть к кому-то, кто ее услышит. Вот так мы с ней и встретились в первый раз.

Впрочем, возможно, тут свою роль сыграла как моя узкая специализация, так и то, что в ритуале я все же поучаствовал. На камушке полежал, где кровь лилась, души тех, кто был убит в процессе волшбы отпустил. Вроде бы мелочи, да только они в совокупности могли составить некое целое, которое вылилось в мои хождения за Кромку.

В любом случае — есть то, что есть. Вот только мне этого маловато. Я учиться хочу, а возможности такой не имею.

Чего далеко ходить — в последний раз я видел Морану почти месяц назад. С тех пор — ни слуху, ни духу. И я знаю почему. Так она меня прессингует, дает понять, что условия — это ее прерогатива. А мне остается только их принять.

Не богиня, а наркодилер какой-то. Методы, по крайней мере, те же самые. Подсадить на препарат, а потом цену на него назначать.

Ее бы с Ряжской познакомить. Мамой клянусь, иногда мне кажется, что эти двое — сестры. Замашки одинаковые потому что. 'Нет-нет, мы не требуем, но хорошо, если ты сделаешь так-то и так-то. Ты же хороший мальчик, Саша Смолин'.

Может, грохнуть одну из них, чтобы другая порадовалась? Не панацея, конечно, но как вариант — запросто может пройти. Половину проблем с плеч долой.

Шучу, разумеется. Ольга Михайловна — не самый плохой человек, на самом-то деле. И понятливый. Я же говорю — она уловила то, что я меняюсь, и очень гармонично к этому приспосабливается.

Потому я иногда выполняю ее просьбы. Вот и сегодня оказал небольшую услугу, а именно — узнал, где именно некто Соломин Денис Леонидович держит компромат на ряд политических и финансовых деятелей. Этот Соломин — давний недруг семейства Ряжских, именно его жену меня Ольга Михайловна убить подбивала осенью. Да и потом время от времени намекала, что не очень бы по ней скорбела, случись чего.

Пачкать руки я не стал, это перебор, но нужные данные добыл. Тем более что большого труда это не составило. Жанна всегда пройдет туда, куда надо и увидит все, что нужно.

Черт, ну как же пахнет весной! Это просто беда какая-то! Аж кровь в венах закипает. Интересно, когда первый лист полезет? Или не ждать его и все же прогуляться на погост, поприветствовать моего старого друга? Прозвучит странновато, но я здорово соскучился по этому странному и, чего уж там, жутковатому существу, которого все называют Хозяином Кладбища. Он, может быть, и не самый приятный в общении собеседник, зато всегда говорит то, что думает. А это в наше время очень большая редкость.

Я достал из кармана телефон и набрал номер Ряжской. На условности вроде того, что вроде ночь на дворе, а она не время для звонков, мы с ней плюнули уже давно. Точнее, Ольга Михайловна мне объяснила, что такого понятия как 'неурочный час' в большом бизнесе нет. Есть нужные и ненужные разговоры. За пустую трату ее времени и днем можно по загривку схлопотать, а за полезные данные даже ночью благодарность получить.

Благодарность ее мне была по барабану, но раз дело сделано, чего тянуть? Тем более

— Мое почтение — весело, не сказать залихватски поприветствовал я Ряжскую, снявшую трубку после третьего гудка — Поздорову ли, Ольга свет Михайловна? Единорог не приснился ли?

— Меня всегда радовал твой интеллектуальный багаж, Саша — подавив зевок, ответила мне бизнес-леди — Умеешь к месту и времени процитировать классику.

— Есть такое — с гордостью признал я — Ладно, не буду надолго вас вырывать из объятий Морфея. Ольга Михайловна, вы были правы, есть кое-что у вашего закадычного недруга. И на вас, и на других достойных господ.

— Стоп — скомандовала Ряжская — А вот дальше не по телефону. Сто раз тебе говорила — тому, что не можешь контролировать на сто процентов, не доверяй.

— Согласен полностью — одобрил ее слова я — И как раз поэтому никогда не понимаю, когда вы на меня обижаетесь за то, что не все вам рассказываю. Я же не могу вас контролировать на сто процентов? Хотя, врать не стану, не отказался бы.

— Шутник — из голоса Ряжской уже полностью испарились сонные нотки — И чего я тебя терплю столько времени?

— Потому что я умный, добрый и красивый. А еще — покладистый и не алчный.

— Повидать бы того славного молодого человека, про которого ты рассказываешь — не осталась в долгу Ряжская — А лучше — познакомь меня с ним. Я его усыновлю. Сколько времени?

— Четвертый час утра — глянул я на луну — Скоро рассвет.

— Когда ты вообще спишь?

— На работе — даже не стал скрывать я — Вас неделю как в банке не видно, стало быть у меня, как у вашего помощника, дел вовсе никаких нет. Потому веду на службе растительный образ жизни — ем да сплю.

— А потом все ваши кумушки обсуждают то, что старая курва Ряжская совсем Смолина заездила — заметила моя собеседница — Мол, всю ночь на нем скачет без устали.

— Вы слишком хорошо думаете о моих коллегах — возразил я ей — Увы, но про вас никто и не вспоминает, все лавры достаются мне. В переносном смысле, разумеется. Как меня только не называют!

— Да уж знаю — хмыкнула женщина — Цензурные выражения почти не встречаются. Ладно, давай-ка часам к семи выходи к подъезду. Поедем сначала позавтракаем, а после в наш офис наведаемся. Думаю, без Паши обсуждать этот вопрос будет не слишком верно.

Сказала и повесила трубку.

Врать не стану — в главный офис 'Р-Индастриз', на встречу с господином Ряжским меня не очень тянуло. Нет, так-то он мужик вроде неплохой, я видел его несколько раз и никаких негативных моментов не возникало. Но это не значит, что так будет всегда. До него ведь тоже могли донестись слухи о том, что его супруга ну очень много внимания одному молодому человеку уделяет. Почти беспочвенные, к слову.

Вот тоже интересно — а сейчас он где? Ряжская сказала о нем так, будто его вообще рядом нет.

Впрочем, кто их, небожителей, знает. У них там свои отношения, о которых мне лучше и не знать.

— Знаешь, Жанна, а скажи-ка ты мне на всякий случай код от сейфа — подумав с минутку, сказал я девушке-призраку — Пусть будет.

Увы, но точный порядок букв и цифр она уже не помнила. Всем хороша моя новая помощница, только вот память у нее девичья. Если сразу упустил момент, потом все, начинается: 'ой, нет, там не циферка пять была, а буковка. Ну, как на пряжке ремня от джинсиков, что я прошлым летом купила'. Откуда мне знать, какие именно джинсики она тогда себе приобрела?

Помучавшись так минут десять, я устало вздохнул и отпустил Жанну погулять по городу. С собой я ее никогда не приглашал. Нечего в моем доме призракам делать, знаю я их повадки — один раз пустишь, потом за порог не выставишь, там останется только жесткие меры применять. А я к Жанне как-то привык уже, так что не хотелось бы до такого доводить. Она хоть и не титан мысли, но по-своему очень даже смышленая. И не ноет, как другие ее коллеги по цеху, требуя от меня отпустить ее на волю или, того хлеще, вовсе оживить. Да-да, и такое случается. Один призрак недавно за мной таскался несколько дней, настаивая на том, чтобы я сей же час вернул ему его тело и все, что к данному объекту прилагается. С чего он взял, что я ему собираюсь помогать? Даже не то, что его просьбу выполнить, а вообще? Ну да, 'врезать дуба' накануне собственной свадьбы от перитонита — это, как минимум неприятно, но я-то тут при чем?

И так он меня достал, что в результате я его отправил в конечный пункт назначения. Поженил с вечностью, так сказать.

Жанна исчезла как всегда неслышно и незаметно. Опять, наверное, пошла бродить в залах дорогих магазинов женской одежды, вздыхать, глядя на ценники и безуспешно пробовать снять очередную эксклюзивную шмотку с вешалки.

Я же встал со скамейки и потянулся, чуть не задев рукой кормушку для птиц. Их зимой на деревьях развесили наши дворники, Фарида и Хафиз, люди крайне добродушные и сердобольные. Они их еще и надписями снабдили, вроде 'Птичка заходи, семечка кушай!'. Чтобы, значит, пернатые точно знали, что ФМС им бояться не следует.

Мне это настолько пришлось по душе, что я и сам несколько раз в эти кормушки пшено сыпал. А почему нет?

Спать ложиться смысла уже никакого не было, потому я решил довести до ума одно дело, которое уже несколько дней не давало мне покоя, только прежде чем за него взяться, следовало соблюсти некоторые приличия. С некоторого времени я к подобным вопросам относился более чем аккуратно, окончательно осознав, что в мире Ночи традиции, устои и уложения значат куда больше, чем в обычном мире. У нас ведь как? Если нельзя, но очень хочется, то можно. Тут такой номер не пройдет. Может, нарушение общепринятых правил в первый раз с рук сойдет, сделают тебе скидку на незнание, но во второй уже точно нет. А память у тех, кто живет под Луной долгая, рассчитывать на то, что тебя простят и поймут, не стоит.

А кое-кто и на первый раз скидку делать не станет. Сделал — отвечай. Незнание законов не освобождает от ответственности. Тем более, что от тебя ничего такого и не требуют. Надо просто соблюдать правила приличия и уважать тех, кто живет рядом с тобой. Вот и все.

Я стукнул пару раз по стене кулаком и негромко произнес:

— Вавила Силыч, ты не спишь? Зайди на чаек, надо кое о чем пошептаться.

Глава третья

— Наболтался с покойницей? — проворчал Вавила Силыч, вылезая из-за холодильника. Он словно ждал моего приглашения — Не приваживай их к дому, Александр, не приваживай! Нечего им тут шататься!

— Да я и не приваживаю — возразил я, включая чайник, который немедленно зашумел — Она у меня одна и есть, вот эта 'помогайка'. Славная девчушка, жалко, что мертвая.

— Не слушаешь ты меня, а зря — Вавила Силыч покачал головой — А ты чего сам на стол накрываешь? Этот-то где?

— Дрыхнет — рассмеялся я — Без задних лап. Вечером чаю надулся с булкой изюмовой, телевизора насмотрелся и ухо теперь давит. Да и пусть его. Сейчас разбудишь, он два часа будет ворчать и сопеть.

— Разбаловал ты его совсем — пожурил меня подъездный — Он тебе на шею сел и лапы свесил, а ты и рад!

— На меня где сядешь, там и слезешь — парировал я его фразу — Ничего, вот сейчас подсохнет земля маленько, мы в Лозовку поедем. Там он у меня поработает вволю. Огород вскопает, листву соберет прошлогоднюю, деревья побелит. Да мало ли, что я придумать могу? У меня богатое дачное прошлое, мама постаралась. Кстати, Вавила Силыч, не хочешь с нами? Воздух, тишина, рыбалка. А что? Неужто тебе отпуск не положен?

— Шутник — и не подумал на меня обидеться подъездный — Кабы мог — поехал бы. Но ты же знаешь, что мне от дома далеко да надолго не отойти.

— Жалко — не кривя душой, произнес я — Правда, жалко. Хорошо бы время провели. Слушай, у меня только сушки есть и сухари с сахаром. Не успел в магазин сходить.

— Ничего нет, говоришь? — покосился подъездный на комнату, откуда раздавалось родькино похрапывание — Или просто кто-то жрет так, что скоро поперек себя шире станет?

— Да запрягу я его в работу — мне было сложно удержаться от смеха, но все же удалось это сделать — Запрягу. Ну, хочешь, к себе его бери на недельку опять. Небось, есть чем занять?

— А то! — мигом успокоился подъездный и отпил чаю — Весна, дело любому найдется, даже такой никчеме. О чем хотел поговорить? Не про это недоразумение мохнатое, поди?

— Нет — я пододвинул подъездному вазочку с сушками — О другом. Я тут собираюсь кое с кем повидаться, и не мог тебя об этом не предупредить.

— Александр, мне очень приятственно, что ты во мне видишь не просто суседушку — чуть не поперхнулся Вавила Силыч — Но обо всем, что ты делаешь, советоваться все ж таки не след! Я тебе, чай, не родитель, да и ты уже не несмышленыш.

— Да не о том речь — рассмеялся я, похлопав его по спине — Хотя совет умудренного жизнью подъездного, понятное дело, лишним никогда не станет. Сейчас о другом речь. Мне с марой надо пообщаться, а без ведома обчества и твоего лично, творить такое в нашем доме не хочу. Я помню, как оно прошлый раз вышло, так что решил проявить уважение, и с тобой посоветоваться.

— Мара? — насупился Вавила Силыч — Опять? Вот накой тебе эта погань, а? Ладно, иные зелья ты варить стал такие, что оторви да брось. Мервячек привечаешь — тоже пусть их, хоть и не к добру это. Но отродье темной госпожи сызнова сюда тащить...

— Мне тоже радости ее видеть никакой нет — стоял на своем я — Но — надо. Человека она убивает, понимаешь? И в том есть моя вина. Ну да, человек тот дрянь, прямо скажем, но не настолько, чтобы я желал ему смерти.

— Предупреждал ведь я тогда тебя — помахал у моего носа крючковатым пальцем подъездный — Говорил! Но ты же неслух!

— Согласен — понурил голову я — Признаю. Но и ты пойми — чего мне тогда известно было? Хрен да маленько. Вот и наломал дров, теперь исправлять надо. Вавила Силыч, ты бы с Кузьмичем перекинулся парой слов по этому поводу прямо сейчас, а? Чтобы в дальний ящик не откладывать. А то он опять со своей кувалдой примчится, зашибет еще кого по дороге.

— Этот может — согласился Вавила Силыч — И остальных за собой притащит.

— Вот потому и прошу тебя — предупреди их всех, что скоро гостья ко мне пожалует. Ненадолго, пусть не волнуются. Там разговора минут на пять-десять, не больше.

— Ты в этом уверен? — хмуро осведомился подъездный — Мары — древнее зло, его так просто под лавку не загонишь. Один раз ты уже оплошал, с чего думаешь, что теперь все по-твоему выйдет?

— Времена меняются — я встал и подошел к окну — Раньше мне хотелось жить так, чтобы грешным делом никого не обидеть.

— А теперь?

— А теперь понял, что не бывает такого. Каждый поступок, какой бы он не был, ведет к тому, что кто-то доволен будет, а кто-то нет. Невозможно всем угодить и самому при этом в стороне остаться.

— Так-то оно так — Вавила Силыч допил чай, перевернул чашку и положил ее на блюдечко — Только ты, Александр, не забывай, что вокруг тебя другие люди живут, вот что важно. Ну, и мы тоже, нелюди. Я слова подобные раньше слыхал уже, и те, кто их произносил, не всегда хорошо дни свои заканчивали. Да вот хоть бы в позатом веке чего приключилось! Жил я тогда в деревне Коньково, там, где яблоневые сады раньше были знатные. У, какие сады! На всю первопрестольную наши яблоки славились!

— Вавила Силыч, луна бледнеть начала — виновато произнес я — Давай дело сделаем, а потом я твою историю послушаю.

Хотя тут вопрос был не только в луне. Мне хотелось побыстрее закончить то неприятное дело, которым, без сомнения, являлось общение с марой.

Подъездный покосился на меня, укоризненно вздохнул и нырнул в щелку, которая разделяла столешницу и плиту.

— Как он это делает? — уже в сотый раз спросил я сам у себя, причем вслух — Вот где она, магия-то!

Минут через пять подъездный вернулся, правда, выбрался на этот раз из вентиляционного отверстия, аккуратно приподняв перед этим решетку.

— Сам понимаешь, запретить мы ничего не можем — взобравшись на табуретку, сообщил мне он — Ты ведьмак, тебе подъездные не указ. Да ты и сам это все прекрасно знаешь.