Последняя из рода Блау. Глава 64-67

Дети ещё не умеют ненавидеть.

В ее мире дом был там, где дядя и брат, подруги и нарядные платья. Большой и безопасный. В ее мире принцы должны быть светловолосыми, как Квинт, а лошади белыми, как та райхарка, которую обещал привезти от Хэсау дядя.

Бесполезно. Тупо. Глупо. Мысли колыхнулись внутри, но их смыло волной света и умиротворения. Жизнь не состоит из ненависти и мести. В ее мире было место только для любви.

Мы проживали наши жизни вместе.

Я делала первые шаги по гостиной, держась за руку Ликаса, косолапо шагая в заботливо протянутые навстречу ласковые мамины руки. Она лечила, диагностировала, зашивала и сращивала, проводя мгновения в моем полевом госпитале. Я разучивала тайком танец, спрятавшись в закрытой бальной зале, ловя свое отражение в новом платье, а она изучала углы и плиты пола шестой камеры.

Воспоминания бежали все быстрее и быстрее. Ночь. Шахты. Последние остатки смелости, чтобы доказать себе и им... Смерть. Переход. Зов.

И Младшая спрятась, притаилась, испугавшись, выбирая время помочь, глядя на мир уже моими глазами. И этот мир ей не нравился. Ей не нравились тренировки и каллиграфия, ее испугал Вызванный и лабиринт у Фейу, но ей нравились Кантор и Таджо, Квинт и Марий...

Воспоминания заканчивались, время подходило к концу, юная Вайю таяла, растворяясь во мне, щедро делясь последними образами...

Жить за меня, жить за нее, жить за двоих. Не место для ненависти. Не тратить драгоценный дар так глупо, спасти, обрести, хранить, беречь, защищать... Образы дяди и Акселя растаяли в светлой дымке.

Юная Вайю не прощалась, потому что она оставалась со мной... навсегда, она просила ...Квинт на коленях перед нами, умоляющий о прощении... семь танцевальных комплектов в шкафу, она хочет продолжать танцевать... и белый райхарец... у принцессы рода Блау непременно должна быть белая лошадь...

Три условия. Три условия. Три условия. Прошелестело осенним ветром.

И мы вспыхнули вместе, сливаясь в единое целое, становясь беспредельным белым светом, становясь бесконечностью, становясь вечностью и силой... становясь истинной дочерью рода Блау.

Храни, храни, храни...

* * *

В себя я пришла от резкой пощечины, голова мотнулась в сторону и я прикусила язык до крови. На стенах плясали сполохи живого огня. Меня придерживали за плечи крепкие и такие родные руки. Дядя.

— Вайю, — он выдохнул рвано, с облегчением прикрыв глаза. Что он тут делает, они же недавно отбыли к Хэсау.

Дядя выглядел страшно. Оторванная пуговица у камзола, местами черная рубашка, которой положено быть свежей, темные тени под глазами и впалые щеки. Кожа на лице так обтянула кости, что дядю можно было принять за несвежее умертвие.

Что случилось? Война? Прорыв грани? Нападение на поместье? Мятежники выступили раньше?

Я открыла рот спросить, но не смогла произнести ни звука, сорванное горло болело. Я открывала и закрывала рот, дядя начал хмурится, сурово сдвинув брови, в глазах вспыхнули темные молнии.

Оу, кажется приближается гроза.

Я подумала, вцепилась в дядины руки, прижавшись к надежному плечу, и заревела, чувствуя, как облегчение накатывает изнутри.

Я жива. Я прошла проверку Рода. И я ... я больше не чужая для этого мира.

Слезы катились и катились крупным горохом, я шмыгала и с удовольствием возила мокрым носом по тонкому сукну. В случае с дядей слезы никогда не бывали лишними. Я поплачу, он успокоится, и глядишь гроза пройдет стороной, минуя...

Но в этот раз я ошиблась. Гроза не миновала...

Глава 67. Разнос

— На колени, — хлыст просвистел сбоку, и я рефлекторно сжала голову в плечи и упала на пол, больно ударившись коленками.

Ковер в дядином кабинете был мягкий, толстый, пушистый, но ноги и спина отозвались тянущей болью. Грязный подол халата, заляпанный пылью и засохшей кровью, казался вопиющим оскорблением чистоты приличий, особенно на фоне тщательно вычищенного слугами мирийского половичка, за который в свое время отвалили солидную сумму золотых империалов.

— По долям мгновений, все события вечера, Вайю.

Что случилось? Я давно не видела дядю таким. Безусловно, он должен был почувствовать возмущение родового Источника, как Старший, просто не мог пропустить такое, но это не объясняет его вид.

Я осторожно положила руку на горло, отрицательно покачав головой. Говорить я не могла, даже если бы очень хотела.

Щелчок пальцами, и в кабинет зашел штатный целитель второго гарнизона, расквартированного вдоль границы, около стратегически важных шахт. Он выглядел, как дядин ровесник. Филч? Фенч? Фанч? Фуй? Я не помнила, как его зовут, потому что у него был только шестой круг, и это предел в его возрасте. Этого было достаточно, чтобы не запоминать его имя. Иметь шестой круг для целителя — это просто оскорбление профессии, я вообще сомневалась, что он достаточно практиковал, во втором гарнизоне обычно все очень тихо. Если не считать отравлений, переломов и мелкой ерунды. Одно название, а не целитель.

Но протестовать было глупо. Я послушно вытянула вперед руки, чтобы он мог скастовать кровоостанавливающее — это на всякий случай? И зачем исцеляющее — итак видно, что все затянулось. Плетение у него были отработанные до мелочей, но без изюминки. Халтурная работа.

— Не нужно, — дядя хлестнул хлыстом по сапогу, резко качнув головой, когда целитель начал выплетать первые узлы чистящих чар. — Никаких очищающих. Пусть подумает над результатами своих действий.

Буду сидеть грязной. Запекшаяся корочка подсохла и противно чесалась. Волосы были в беспорядке, под ногтями черно-красные ободки, халат грязный. Красавица. Просто красавица. Сейчас это раздражало неимоверно, хотелось в купальни, и тереть-тереть-тереть кожу до скрипа, что бы ни вида ни запаха крови.

Это последствия ритуала? Обычно я спокойно воспринимала кровь. Я прислушалась к себе, отслеживая изменения. Пока я чувствовала себя как обычно, но была не настолько наивна, чтобы считать, что на этом все. Юная Вайю не переносила вида крови?

— Госпожа, — лекарь протягивал мне пузатый флакон с искристым голубым эликсиром. Я взболтала зелье на свету и выпила залпом. Горло зажгло мятой и холодом, гортань онемела. Я прокашлялась. Если эликсир качественно сварен, через пару мгновений смогу говорить.

— Сир, — целитель заканчивал, отправив диагностические чары, для анализа состояния внутреннего источника. Голос был странным. — Сир, — плетение зависло над моей головой, и он явно не знал, что делать дальше.

Я так и стояла на коленях, послушно опустив глаза в пол. Две головы склонились надо мной сверху, рассматривая результаты диагностики. Мне было очень интересно, что там, но пока кастовать я не могла. После алтарного зала сила возвращалась крайне медленно, по крупицам, как-будто с трудом наполняя внутренние меридианы источника.

Щелчок пальцами, тень целителя на полу удлиняется в поклоне, скрип двери, и мы остаемся одни.

— По долям мгновений, все события вечера, Вайю. Я хочу знать, в какой момент ты решилась... на это самоубийственное предприятие, — дядя вернулся за стол, и сел напротив, как судебный обвинитель.

— Дядя, что случилось..., — я говорила почти шепотом, но говорила же. — Расскажи..., — видимо повреждения гортани сильнее, чем я думала. Безусловно, события в алтарной комнате из ряда вон, но это не может быть причиной. — Ещё прорыв?

Сир Кастус смотрел на меня молча, сжав губы в узкую линию. Морщины усталости на лице выделялись четкими тенями. Хлыст мерно выстукивал по голенищу сапога имперский марш. Первый куплет. Припев. Второй куплет. Припев. Тишина, и только мерное посвистывание хлыста.

В этот момент я по-плебейски шмыгнула носом, чтобы прервать молчание. Ругай, и я пойду спать. Стоять на коленках удовольствие сомнительное.

— Диверсия у Хэсау, — первые слова упали камнем. — Взрыв в новой шахте, и ты, Вайю... С разницей в тридцать мгновений, — дядя цедил слова, делая длинные паузы.

Мысли завертелись быстро. Диверсия? У Хэсау? Взрыв в новой шахте, там где серебро и ... кристаллы? И я со своим ритуалом. Действительно, сложно поверить в случайное совпадение. Дядя думает, что мне кто-то помог, подсказал, натолкнул на мысль провести обряд?

— Сама. Ужин. Лаборатория. Ликас отправлял спать. Сама, — я точно решила это самостоятельно, Ликас остановил бы и запер, если бы только знал. Но аллари? Можно ли их сбрасывать со счетов? Способны они спрогнозировать мое поведение и смоделировать ситуацию, учитывая возможность читать будущее? Но взрыв у Хэсау, зачем им? Насчет аллари нужно думать.

Я тоже до сих пор мыслю стереотипно, не смотря на то, что видела. Я не в силах перебороть высокомерие Высших по отношению к менее развитым представителям вида. Генетическое превосходство мешает мысли ясно и адекватно оценивать новую угрозу. Я до сих пор воспринимаю аллари, не как данность, а как штатный разрыв в плетениях чар. Неприятно, но поправимо.

— Точно сама. Решение было абсолютно спонтанным, — для убедительности я тряхнула головой.

— Ты умерла, Вайю, — рукоятка хлыста с глухим стуком ударилась о столешницу. — На доли мгновений, на доли, но ты умерла, Вайю. Ушла за грань, — он сжал в кулак руку со вспыхнувшим родовым перстнем. Старший чувствует всех членов Рода. — Шахт было мало? Тебе было мало шахт, Вайю? — в последнем предложении он надавил, добавив в голос силы. — Чему я учил тебя?

Учил много чему, но сейчас видимо речь об идиотизме. И тут я полностью разделяла мнение дяди о своей персоне. Это было глупое решение.

— Сначала думать, потом делать, — я процитировала выдержки из старого первоисточника.

— Думать, Вайю, это означает просчитывать, взвешивать и учитывать последствия. Это означает понимать, к каким результатам приведут твои действия. Это означает, что голова не только для того, чтобы украшать ее шпильками, Вайю. Так почему ты всегда действуешь в обратной последовательности?

Я виновато пожала плечами. Разнос был оправдан. В тот момент я думала только о том, что сказали аллари.

— Зачем? Чего ты хотела добиться? — дядя поджег курильницу, и воздух наполнил привычный запах успокаивающих благовоний, сандала и трав.

— Ритуал "Отражение душ", — все равно дядя узнает, достаточно проверить остаточные эманации и заглянуть в Хранилище. — Из-за..., — я тряхнула браслетами, но не сказала Хэсау, осторожно подбирая слова. Говорить только факты. Только истину. — Хотела получить ответы.

— "Отражение" используют чаще всего для выявления подселенцев и сущностей, Вайю.

— Не только. А так же для выявления необратимых изменений, происходящих с душой и источником, — я процитировала крайне мелкую сноску в конце описания ритуала, написанную позже, от руки.

— Вайю, — дядя в изнеможении откинулся на спинку кресла, — это не подходящий для этого ритуал, он опасен, потому что требует слишком много крови и сил, без ограничителя. Без проводника и сопровождающего вообще не стоило его проводить. Что я говорил тебе про алтарный зал?

— Не ходить одной...

— Так почему, Вайю? Я должен везде ставить охранки, или ожидать, что тебе взбредет в голову в следующий раз. Анализ, Вайю. Что пошло не так?

— Я выбрала ритуал, проверила условия, подготовила Алтарь, — я тараторила быстро, в надежде, что дядя выслушает и отпустит меня наконец. — "Отражение" прошло нормально, но потом...потом я не смогла оторвать руки от алтарной плиты, — я вздрогнула, повторно переживая незабываемые ощущения полного бессилия. — Я не начинала новый. Алтарь сам... Кровь, плиты на полу начали двигаться, образуя рунный круг.

— Лучи?

— Шестнадцать.

— Поток? — дядя нахмурился.

— Обычный.

— Сила?

— Источник проснулся полностью, дядя, — я договаривала шепотом, потому что и так было ясно, что псаков источник проснулся исключительно из-за меня.

— Родовая жертва. Рано. Слишком рано. Источник слабеет? Что взяли в жертву? — дядя бормотал себе под нос, развернувшись к стеллажу со свитками. — В хранилище, — он раздраженно прицокнул языком и продолжил спрашивать. — Дальше?

— Свет. Белый. Много. Поток силы, — я широко развела руки, показав на потолок. — Потом очнулась на полу, факелы потухли, поползла назад. Вышла в коридор. Все, — и там уже меня подхватил ты, дядя.

— Ты могла не выйти оттуда, Вайю. Обычно, — дядя помедлил, — обычно все заканчивалось не так радужно. Я начинаю думать, что ты израсходовала всю удачу Рода на несколько поколений вперед, Вайю. Наш источник, — и снова пауза, — слабеет. Постепенно, немного, но сила уходит. — Об этом же говорили аллари. — Иногда нужно восполнять силу... случайными жертвами. Род платит роду.

Значит, все эти трупы в хрониках, все эти несчастные случаи, это просто подпитка источника? Я понимаю, почему дядя сделал такой вывод, но он не прав. У меня не забирали силу, на меня накопленную силу тратили. Отдать, чтобы получить... что?

— Не часто, раз в три поколения, но... сейчас рано. Сила уходит быстрее? — чтобы услышать последние слова мне пришлось напрячь слух. — Диагностическое на источник, Вайю, — дядя повелительно взмахнул тонкой кистью.

Силы внутри на донышке, но на эти чары хватит. Я поерзала, смещая центр тяжести — коленки очень устали, и размяла пальцы, щелкнув кольцами. Отработанное до мелочей плетение вспыхнуло мгновенно, впитываясь в солнечное сплетение.

Великий!

Ритуал сорвал дядины привязки, полностью. Внутри было ровно три витка спирали энергетического каркаса, значит третий круг. Меридианы выглядели толще раза в два-три, шире, более устойчивыми, такой каркас можно наблюдать у Высшего круга седьмого-восьмого, при многолетней ежедневной практике, когда меридианы постоянно расширяются за счет прокачки силы.

— Привязка слетела. Орбита устойчива. Очень устойчива. Круг третий. Ширина каналов нестандартно увеличена. Все меридианы открыты, — отрапортовала я. Значит, псаков ритуал, чем бы он ни был на самом деле, стабилизировал и усилил мой темный источник? Это и была цель? Или это побочный эффект? И поэтому силы на донышке, ее нужно гораздо больше, при такой емкости каналов.

— Снимай, — дядя кивнул головой на руки, подойдя ко мне с артефактом-определителем.

Я стянула кольца, сложив перед собой аккуратной горкой. Дядя взял мою левую руку и осторожно провел артефактом над браслетом Арритидесов на запястье. Артефакт молчал. Вторая рука. То же самое. Браслеты-наручи не определялись, как если бы я нацепила обычные бесполезные украшения. Они сожрали слишком много крови? Или было слишком много темной силы и их перекрыло? Теперь это просто бесполезные полоски металла?

— Дядя, — я посмотрела вопросительно в ожидании объяснений.

— Подождем, — он отошел к столу, задумчиво наклонив голову к плечу. — Отдать, чтобы получить. У нечеловеческого везения, Вайю, всегда есть причины. Кому больше дается, с того больше спрашивают. Твой темный источник стабилен. Привязка слетела, когда ты ушла за грань, но она больше не нужна. Но в хрониках нет описанных случаев стабилизации источника и увеличения ширины каналов членов Рода в результате... жертвы. Браслеты... просто подождем, — он кивнул на наручи.