— Очень хочу! — с улыбкой подтвердил молодой человек.
— Вначале забираюсь я в клетку своим хвостом и начинаю гипнотизировать будущую жертву. Довольно приятно, знаешь ли, наблюдать, как зверьки замирают под моими пассами и впадают в транс. Там может быть от семи до десяти особей, и я предоставляю право вызваться добровольцу. Кто из них первым ко мне подойдёт, тот и станет моим обедом.
Кроликов я хватаю ртом обычно за голову. Эти дурни словно сами мне её подставляют. Естественно после захвата оцепенение проходит, и зверёк начинает вырываться. Но так даже лучше, мне нравится чувствовать, как добыча брыкается. Я обматываю её тело хвостом очень аккуратно, чтобы не раздавить, а потом отпускаю голову. Заглатывать кролика я предпочитаю с ног, так он лучше проходит, и будет проще потом поставлять ему воздух, чтобы он не умер от удушья. Подержав его немного в своих объятиях и насладившись сопротивлением, я захватываю ртом задние лапы и надеваюсь на них до самого хвоста. Потом мои кольца распускаются, но в ход идут лепестки, которые прижимаются к телу зверька и удерживают его. Но кролик всё равно получает бо́льшую свободу и начинает вырываться сильнее.
Это самая зрелищная часть. Тебе наверняка понравится смотреть, как зверёк дрыгается и сучит передними лапами, чтобы убежать, в то время как я волнообразными тягучими глотками не спеша поглощаю его всё больше и больше. Моё горло сокращается, наползая на добычу, сжимается, а лепестки вытягиваются вперёд, затем широко распахивается пасть, и жертва в неё плавно погружается. Рот снова смыкается и вновь сокращается горло. Примерно четырёх таких глотков мне хватает, чтобы захватить кролика на три четверти. Потом я обматываю лепестками рта его передние лапы и уши, оттягиваю их назад, прижимая к пушистому телу, и захватываю ртом. Следующим глотком я поглощаю добычу до самой шеи и, наконец, просто плавно засасываю её в себя, как толстую мохнатую макаронину.
Заглатывание кролика длится секунд двадцать, после чего я извлекаю хвост из клетки и начинаю смаковать добычу, смачивая её в слюне и обсасывая. Шёрстка медленно растворяется и тает у меня во рту как сладкая вата, это очень приятно и вкусно. Пару минут я провожу кролика через ротовую полость, и всё это время можно видеть, как через тело моё медленно, со скоростью примерно полтора сантиметра в секунду, движется брыкающийся ком плоти. Постепенно я полностью очищаю его от шерсти и проталкиваю к себе в желудок совсем голеньким. В этой части тела я уже достаточно широкая, так что утолщение едва заметно. Однако стеночки мои пульсируют и сжимаются, плотно стискивая добычу, так что по таким ритмичным движениям не сложно догадаться, где она находится.
Кролика я рассасываю около пятнадцати минут, наслаждаясь его нежным мясным вкусом и судорожными движениями, а также вспышками блаженства от опустошения желудочных пузырьков. С плотоядным шипением они исторгают из себя потоки растворяющего сока, заполняющего полость, в которой пища находится. В первую минуту растворения кролик обычно затихает, расслабляясь от кайфа. В этот момент можно чувствовать только его ускоряющееся сердцебиение и слабенькие подёргивания, но затем начинается что-то вроде оргазмических судорог, которые постепенно ослабляются по мере поглощения мясных тканей, но всё равно длятся почти до полного их рассасывания. Все эти мышечные сокращения жертвы не только доставляют мне удовольствие, но и помогают моему соку напитывать её, ускоряя процесс растворения.
Ну а потом я добираюсь до вкусной сердцевинки и врываюсь в неё щупальцами, чувствуя великолепный сочный всплеск. Все жидкости я всасываю очень быстро. Кровь особенно вкусна, пока она ещё горячая и наполнена духовной праной. Затем впитав соки, минут пять растворяю мягкие ткани и поглощаю их. Когда поток питательных веществ прекращается, специальные желёзки моего желудка начинают выделять склеивающие смолки, чтобы весь оставшийся скелет не рассыпался при выталкивании. Ну и, наконец, я исторгаю из себя не растворённые остатки. В лесу я обычно зарываю их на месте трапезы, а дома выбрасываю в мусорку. Раз в сутки в ней срабатывает магическое заклинание утилизации, разлагающее все эти вещества на элементарные компоненты, которые потом через систему канализации выводятся за пределы города, где расположены хозяйства, занимающиеся производством сельскохозяйственных удобрений.
Рассказывая всё это, Мара с удовольствием следила за мимикой молодого человека. Изначально она вряд ли планировала углубляться в подробности своей пищеварительной физиологии. Но ей, видимо, очень понравилось заворожённое внимание слушателя, поэтому повествование её наполнилось красочными деталями.
— Ма-а-атерь тёмная, как меня радует твоё лицо, — рассмеялась ламия с восторженными нотками в голосе. — Твоя мимика меня так возбудила, что я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы овладеть тобой прямо сейчас. Хе-хе, ты, видимо, совсем не прочь оказаться в моём желудке и своими глазами увидеть, что и как там происходит. Но должна тебя огорчить. Попадание туда означает для тебя верную гибель, да и не увидишь ты там ни зги из-за полной темени, я уж молчу о том, что под кайфом ты вряд ли способен будешь за чем-либо наблюдать, да и глаза твои растворятся очень быстро. Однако есть и хорошая новость. Существует специальное заклинание сквозного видения. Сама я им пока не владею, но магических сил моих хватит вполне, чтобы быстро его освоить. Моему мужу достаточно будет только попросить, и я с радостью применю на нём эту магию. Так что он сможет во всех подробностях увидеть всё, что происходит у меня внутри, как будто я прозрачная.
Мара снова рассмеялась.
— Ох! Как я это обожаю! Твои глаза выдают тебя с головой, как и твой член, который уже давно стоит колом. Ты без сомнения извращенец, если возбуждаешься от таких странных вещей. Но не беспокойся, я никому не расскажу об этом и стану с удовольствием баловать тебя незабываемыми зрелищами. Чувствую, что каждая трапеза моя будет завершаться восхитительным сексом, потому что меня очень возбуждает эта твоя увлечённость! Ну, всё! Не могу больше ждать! Мой рот и писечка истекают слюнками! Давай сюда обещанное мне вознаграждение, я хочу его проглотить!
Дима почувствовал, как путы его ослабевают, и с удовольствием освободил свои руки.
"Левую кисть подсунь ей, командир, — посоветовала Аня, которая до сих пор почему-то помалкивала. — На правой руке каналы она тебе уже пробила, пусть теперь левую почистит".
Пономарёв покрутил левой кистью у ламии перед глазами, собрав пальцы в пучок.
— Вот эта сойдёт?
Про себя же обратился к помощнице:
"Ой, Анечка! Так ты с нами? А я уж думал, ты потерялась где-то?"
"А где мне ещё быть, командир? Я всегда с тобой. Просто до этого сказать было нечего, а ко мне персонально с вопросами ты не обращался".
Мара, глядя на Димину руку широко улыбнулась.
— Оу! Змейка, — хихикнула она. — Какая вкусная. Сейчас скушаю её.
Хищный цветок с распахнутыми лепестками и сочащейся нектаром сердцевиной завис над рукой молодого человека, но тот поспешил остановить ламию:
— Погоди-погоди, не хватай меня сразу. Можно мне тебя в начале потрогать.
— Да, — промурлыкала собеседница очень довольным голосом. — Трогай, сколько хочешь.
Дима коснулся рукой розовых лепестков и с удовольствием ощутил, какие они нежные и бархатные. Маленькие змейки стали играть с его пальцами облизывая их, покрывая скользким соком и словно целуя маленькими своими присосочками. Молодой человек даже прибалдел от приятных ощущений. Всё больше и больше щупалец охватывало его ладонь. Некоторые обвились вокруг пальцев и массировали их, часть присосалась к разным точкам на тыльной и внутренней стороне ладони и создавала приятное ноющее ощущение как от засоса. А потом цветок нежно охватил кисть своими лепестками и стал плавно затягивать её в себя.
— Да! — прошептала Мара и рывком всосала Димину руку по самый локоть. — Вот так! — простонала она громче и, причмокивая хвостом, стала медленно втягивать её всё глубже и глубже, вызывая у парня просто охренительно приятные ощущения.
"Будь у меня там член, — подумал он, зажмуриваясь и подрагивая от блаженства, — я бы уже, наверное, кончил!"
Пребывая на седьмом небе от удовольствия, он не стазу заметил, как плавно сползает вниз по постели. Только когда массивная грудь змеедевушки прижалась к его щеке, он открыл глаза, увидел аппетитный сосочек, скользящий мимо его лица, и захватил его губами, мягко посасывая, вылизывая языком и с удовольствием ощущая, как тот быстро твердеет и удлиняется во рту.
— Ох! Какой лакомка, — томно вздохнула ламия. — Если хочешь молочка, то соси сильнее.
"Молоко? — удивлённо подумал парень. — Что серьёзно? — Он усилил разряжение во рту, и на язык его брызнула сладкая струйка. — Ой! Мама! У неё молоко!" — восторженно подумал Дима и зачмокал губами, как младенчик, с удовольствием вспоминая свои игры с Алисой.
— Н-н-н! — промычала Мара и судорожно прижала голову парня к своей груди. — Соси сильнее! Соси! — выдохнула она, и поток сладкой жидкости усилился. Второй рот ламии захватил Димину руку уже до самого плеча и резкими рывками засасывал её в себя, словно показывая, как именно молодому человеку надо сосать.
Пономарёв попробовал повторять точно такие же движения своим ртом, и змеедевушка застонала громче. Молоко в её правой груди стало истощаться и она, ухватив парня за волосы, оторвала его от себя и прижала губами к левому соску, требуя и второй титечке уделить внимание. Дима не возражал, и скоро в рот его потекла вторая порция сладкого напитка. В теле же стала скапливаться небольшая тучка тёмной энергии, которая постепенно наполнялась чернотой.
— М-м-м-х-х-х! — выдохнула змеедевушка, отрывая парня от себя. — Как ты классно сосёшь! Как приятно! А теперь, — она подняла Диму над постелью и поднесла к себе, так что лица их сблизились, — хочу, чтобы ты пососал мою девочку. У меня есть для тебя другое молочко.
На губах ламии появилась мечтательная улыбка, а в глазах стал разгораться безумный огонь. Второй рот её, тем временем, продолжал со вкусом обсасывать руку молодого человека, так что тот плохо соображал от волн удовольствия, пробегавших по его телу. Пальцы Мары нежно коснулись Диминых губ, провели по ним, очерчивая контуры, и она с предвкушением сказала:
— Хочу вставить тебе в рот свою писечку. Пропихну тебе её целиком от клитора до влагалища, а ты просто пососи, и этого будет уже достаточно, чтобы получить очень много моего вкусного молочка.
Ламия частично скользнула на пол, а парня, наполовину замотанного в кольца, плюхнула на постель. От лёгкой встряски сознание его малость прояснилось, и он осознал, что лежит спиной вниз, слегка свесившись головой с края постели, а перед глазами его поднимается торс сексапильной змеедевушки, очаровательное лицо которой раскраснелось от написанного на нём желания. Ниже лица красовалась обалденно большая грудь со стоящими на ней торчком сосками, далее шел упругий животик с изящной узкой талией, переходящей в восхитительные широкие бёдра и, наконец, самое вкусное оказалось в непосредственной близости от лица Димы. Взгляд парня как магнитом притянуло возбуждённое женское начало, которое всем своим видом требовало немедленной ласки. Его торчащий вперёд клитор пульсировал и подрагивал от напряжения, обнажив крупную головку. Половые губки набухли и хищно приоткрыли щёлочку, из которой сочился густой нектар. Тоненькие золотистые ручейки его словно свежий мёд медленно стекали вниз по чешуйчатому змеиному телу, вызывая острое желание насладиться этой сладостью.
Едва только Дима подумал, что запечатывающего захвата у ламии не получится, поскольку все её кольца использованы на нём, как откуда-то снизу поднялась ещё одна петля и забралась молодому человеку под голову на манер подушки. Путы сжались, и стали медленно подтягивать пленника поближе, и вот уже "подушечка" естественным образом превращается в валик под шею, ещё больше запрокидывая голову молодого человека назад. Мара не спеша, будто смакуя ситуацию, положила ему обе ладони на затылок, зарылась пальцами в волосы и стала расчёсывать их, при этом продолжая неумолимо приближаться своим лоном ко рту Димы. Под конец она просто легла сверху буквально насаживаясь на рот парня своей сочной вагиной и запрокидывая ему голову назад ещё сильнее. Правую кисть его, располагавшуюся за головой ощутимо придавило к постели змеиным телом. Дима рефлекторно дёрнул рукой, пытаясь слегка отодвинуть от себя ламию, но правая ладонь его соскользнула с хорошо смазанной поверхности и пальцы погрузились во что-то горячее и мокрое. Вслед за этим раздался сладострастный вскрик, и пальчики Мары сжались сильнее, натягивая волосы у парня на затылке и вызывая слабую боль.
— Ах! — простонала она, а потом хихикнула. — Какой хулиган! Хочешь и вторую руку свою задействовать? Но в этой позе её некуда будет пристроить.
Змеедевушка слегка приподнялась, отвела ладонь молодого человека в сторону и снова легла сверху, размещаясь в позе шестьдесят девять. Киска ламии опять прижалась к Диминому рту и из груди её послышалось утробное урчание. Молодой человек почувствовал, как пульсирующая плоть хвоста крепко сжимает его левую руку и массирует её, пытаясь затянуть её в себя ещё глубже. На шею его снизу надавило змеиное кольцо, ещё крепче прижимая лицо парня к женскому лону. В рот его насильственно проникла сочная мякоть, заливая язык кисло-сладким сиропом. Снова вскрик, боль в волосах и первая фрикция.
— Соси! — рыкнула Мара, совершая бёдрами резкие толчки. — Соси мою сочную киску, маленькая шлюшка! Сейчас я дам тебе много вкусного молочка. Ох! Матерь Тёмная, как же его будет много!
Но Диму не требовалось об этом просить, он был на седьмом небе от счастья. Одну его руку по самое плечо захватил змеиный рот, обсасывая её с фанатичной жадностью, в рот парня рывками внедрялась сочная плоть, заливая его вязким сиропом, и вдобавок ко всему прочему член Димы поцеловали нежные женские губки, а потом (ах!!!) вокруг напряженного ствола его горячей и мокрой пружинкой обвился длинный змеиный язычок и начал его надрачивать. На несколько секунд Пономарёв буквально улетел от кайфа и лишь прикосновения женских пальчиков к запретному месту слегка его отрезвили. Но ламия не стала посягать на мужскую святыню, а лишь снаружи царапала её своими ноготками, вызывая просто охренительно приятные ощущения в совокупности с действиями распутного язычка. И естественно молодой человек не мог не ответить взаимностью. Он сосал женскую киску, и не просто сосал, а тащился, смаковал и блаженствовал, заполняясь тёмными эманациями всё больше и больше.
Вот на Диму набросились его персональные сереброволосые нимфоманки, растащили его клонов по разным углам и с упоением принялись их насиловать. Сознание парня стало постепенно проясняться. Духовная медитация делала свою работу, трансформируя всю скопившуюся ману мамоно в духовную энергию и попутно справляясь с непрерывно поступающими в организм новыми инвестициями. Те вливались молодому человеку в рот в виде коктейля из вагинальной смазки и преякулята, которого становилось всё больше и больше по мере приближения монстродевушки к оргазму.
