Ведьмак

Пролог

— Электропоезд до Москвы прибывает к четвёртой платформе! — над небольшой площадью напротив здания вокзала прозвучал женский голос. — Отправка поезда в пять часов две минуты!

Я машинально посмотрел на часы: четыре пятьдесят пять.

— Задерживается что-то, обычно минут за двадцать приезжает, — сказал кто-то из рядом стоящих. — А сегодня задубел я весь, пока его дождался.

— Ещё и больше задубеешь — не видно пока что паровоза, — поддержал беседу второй собеседник.

С обоими мужчинами я был полностью согласен — задубел и задубеешь. Несмотря на конец мая, а ещё точнее двадцать шестое число, на улице в рассветные часы было очень прохладно. Зато днём пекло так, так пот тёк по спине непрерывным ручейком. Приходилось легко одеваться из расчета на жару, так как тёплые вещи потом или таскать в руках, или на себе. Работать приходилось в этом месяце на улице, кроме сумки с едой ещё нужно было переносить гору инструмента. Так что, толстую куртку было некуда приспособить, да и измазать её — плёвое дело! На строительной площадке не имелось даже вагончика, как всегда было раньше.

От мыслей отвлекло появление вдали красного носа электрички. Спустя минуту напротив пшикнули двери, разойдясь в стороны. Ещё через полминуты я удобно устроился на жёсткой лавке, покрытой истёртым дерматином тёмно-красного цвета.

"Бр-р, — поёжился я про себя, ощутив пятой точкой холод сиденья, и с раздражением подумал о машинистах, — могли бы и пораньше включить обогреватели. Чтобы вам дома всегда так мёрзнуть".

Впрочем, спрятав руки в карманы ветровки, подняв воротник, подставив под правый бок сумку с вещами, которой прикрылся от ледяной стенки из металла, я тут же задремал. Вчера приехал домой в одиннадцать вечера, а сегодня уже в три ночи пришлось проснуться и сломя голову мчаться на вокзал, чтобы успеть на самую первую электричку.

Момент, когда электричка тронулась, я уловил сквозь сон, а чуть позже окончательно заснул, когда по вагону пошло тепло. Вскоре мне даже приснился сон, как электричка рядом с каким-то посёлком съехала на крайний правый путь, и одновременно с этим навстречу выскочил какой-то древний дизельный поезд с несколькими вагонами. У меня мелькнула мысль, что сейчас произойдет столкновение, но — как и бывает во сне — вялая, когда дело не в кошмаре происходит. Вроде бы чужой поезд пронесся сквозь мой, оставив едкий запах сгоревшего соляра. Я поморщился и продолжил спать дальше, уже без сновидений.

Проснулся от того, что кто-то меня ухватил за плечо и несильно потряс. Когда я открыл глаза, то увидел рядом усатого пожилого мужчину в форменной тужурке, фуражке (!) и с "прокалывателем" билетов в правой ладони.

— Билетик, молодой человек, — густым басом произнёс он, когда увидел, что я открыл глаза.

— Да, сейчас, — пробормотал я и полез в карман куртки... и понял, что тот остался в другой одежде. Я сегодня, проверив прогноз и увидев, что днем обещано аж двадцать шесть градусов выше нуля в тени и чистое безоблачное небо, решил одеться ещё легче, чтобы потом в вагоне, возвращаясь назад, не упреть. — Я... забыл, кажется.

Проездной остался в куртке, в которой я вчера приехал с работы поздним вечером. Из-за усталости из головы вылетело, что нужно переложить из старых карманов в новые.

"Блин! И деньги там же остались!", — мысленно схватился я за голову.

— Так, так, "заяц", значит? — пробасил усач.

— Впервые со мной такое. Я тут катаюсь второй год уже, меня ваши коллеги знают и могут подтвердить, что не водится за мной таких грешков.

— А я тут уже десять лет работаю и что-то вас не припоминаю, — нахмурился мой собеседник.

— К слову, я вас тоже. Может, просто смены не совпадали, — пожал я плечами.

— Так, или предъявляйте билет, или оплачивайте штраф, или я вас высаживаю, — отрезал тот, решив развивать тему дальше. — Мне работать надо.

— А где мы сейчас?

— Через пару минут Чёрный Корь будет.

— Что? — переспросил я. — Какая Корь? Откуда?

— Чёрный Корь. Станция, — с сильным раздражением произнёс тот.

— А до Щербинки сколько?

— Это до Москвы? — уточнил тот. — Минут сорок ещё.

— А может...

— Нет, — прервал тот меня. — Платите или выходите. Может, мне милицию вызвать?

— Не нужно, — буркнул я и встал со скамьи. — Сомневаюсь, что там нормальные окажутся, скорее такие же, как вы будут.

Тот раскрыл рот, собираясь что-то ответить зло, но сказал только:

— Впереди иди, как станция будет — тут же выйдешь.

Я взял сумку и направился к дверям между вагонов. Одновременно крутилась в голове мысль, почему я не помню такой станции. Название сочное такое, громкое, его один раз услышишь и всё — не забудешь никогда. Может просто всё потому, что я ещё не до конца проснулся? Я машинально посмотрел на часы, чтобы уточнить сколько же мне удалось перехватить сна.

"Шесть ноль шесть? Всего час? Да я же должен сейчас в районе Серпухова находиться, так?", — удивился я и решил уточнить. — А Серпухов давно был или ещё не доехали?

— Давно, давно, — буркнул кондуктор мне в спину. — Около часа уже как. Ты иди, давай, вперёд, нечего меня отвлекать от работы.

— Чудно совсем, — произнёс я себе под нос, ускорив шаг. — Отгулы себе выпросить, что ли, а то так с ума сойдёшь от такого режима.

Что-то крутилось в сознании ещё, но ухватить эту мысль у меня не получалось до самого момента, когда я сошёл на перрон и мимо стали проезжать вагоны, в которых виднелись дремлющие пассажиры. Вот и тот, где меня разбудил кондуктор, хорошо его узнал по трещине в стекле, сшитой тонкой проволокой. Странным там были лавки: деревянные! Я точно помнил, что садился на холодный дерматин, даже провёл ладонью по нему в тот момент. Окончательно проснулся, когда понял, что ехал не на электричке, а на "дизеле". Тот самом из моего недавнего сна.

— Вот это меня накрыло, — пробормотал я и сильно ущипнул себя за бедро сквозь брючину джинсов. — Ай, больно! Не сплю, так выходит.

Я вновь посмотрел на часы и увидел вновь знакомые цифры: шесть ноль шесть. Часы стояли. Сунулся посмотреть время на телефоне, но тот оказался севшим, словно бы и не стоял пол ночи на зарядке.

— А ведь та куча путей-развилок со стрелками где-то перед Серпуховом на какой-то станции имеется, — припомнил я. — Там мне причудился дизель и часы, получается, остановились. Дела.

Станция оказалась глухой, не в посёлке или городе, а просто два перрона из бетонных блоков, плит и покрытых асфальтом. Имелась будка для продажи билетов, но сейчас закрытая и, судя по ржавому замку, закрыта уже давно.

— неужели сошёл с ума? — пробормотал.

— Точно сошел. Разговор с собой — это первый признак сумасшествия. Я тебе авторитетно заявляю, — сообщил кто-то за моей спиной.

Я даже подпрыгнул от неожиданности, так как не увидел никого на перроне, когда выходил из вагона. И со мной тоже не вышел никто.

Обернувшись, я никого не увидел. И от этого у меня волосы зашевелились на голове.

— Здрасти глюки, а я Витя, — нервно выдал я.

— Я не Глюки, меня Кешей кличут, — произнёс некто из пустоты передо мной.

Волосы не просто зашевелились — встали дыбом по всему тему.

— Чур меня, сгинь! — непроизвольно вырвалась из меня фраза, кажется, в первый раз в жизни. — Господи защити.

— Ах ты ж, сука, — болезненно охнул невидимка и замолчал. Навсегда. По крайней мере, больше я посторонних голосов не слышал. Несколько метров я пятился от того места, схватившись рукой за ограждение, чтобы не упасть на рельсы, если на меня найдет очередное помутнение.

Меня буквально трясло. Рассудок приводил множество доказательств, что с ним всё сильно не в порядке. И тут же отвергал факт сумасшествия, приводя пример, что психи-то как раз считают себя нормальными. Вот только потом опять вспоминал своё странное перемещение из электрички в дизельный электровоз, провалы в памяти (это я о станции, которую не помню), и как вишенку — звуковые галлюцинации.

Если ещё несколько минут я с тоской думал о том нагоняе, который получу за серьёзное опоздание, то сейчас все мысли было о том, что же делать.

"И не натворил ли я чего-нибудь в сумеречные моменты?", — тяжело подумал я.

С двух сторон железную дорогу подпирали высокие валы, засаженные соснами и ёлками. Казалось, что станция расположилась в гуще дремучего леса. Хотя если верить словам контролёра в поезде, тут до Москвы было рукой подать, ну, образно. Но когда я поднялся по тропинке на вершину, то увидел в сотне метров частое нагромождение небольших домиков всевозможных форм: стандартные квадраты и прямоугольники, в виде шалашей, круглые, будто раздувшаяся от стероидов юрта, пяти— и шестиугольные. Вокруг каждого строения были разбиты грядки или густо росли плодовые деревья и кусты.

— Дачи? — сам у себя спросил я и тут же одёрнул, вспомнив тот Голос, который намекнул про то, к чему ведут разговоры с самим собой.

Перекинув ремень сумки через плечо, я зашагал в сторону домов. Надеялся, что, несмотря на ранний час, сумею встретить кого-нибудь и осторожно расспросить о месте, о котором молчит память. И, конечно, узнать, как вернуться домой. Может, здесь есть автобусная остановка или получится поймать попутку.

Увы, дачный посёлок оказался закрыт. Со всех сторон он был обнесён колючей проволокой в три ряда, намотанной на стальные трёхдюймовые трубы двух с половиной метров высоты. Ворота были сварены из профилированной трубы и закрыты на цепь, в звеньях которой торчал замок. Погремев и покричав несколько минут в надежде, что на шум выйдет пусть не кто-то из владельцев, но хотя бы сторож, я плюнул и пошёл в обход вдоль кооператива. Рассчитывал, что сумею отыскать лазейку на территорию или увижу кого-нибудь.

Увы, ни в том, ни в другом мне не повезло. Пробраться сквозь сотни ржавых шипов не представлялось возможным. Местами дополнительно к искусственным колючкам росли те, что создала мать-природа: тёрн, шиповник и высокие кусты белых роз. Особенно страшно выглядел тёрн, у которого некоторые шипы были почти с мой мизинец.

Сплюнув под ноги, я развернулся и направился к воротам. Точнее, к дороге, которая должна вывести меня куда-нибудь к цивилизации. Уточню: к населённой цивилизации.

Некоторое время спустя я оказался в редкой рощице или лесопосадке, сквозь которую шла грунтовка, выбранная мной на роль нити Ариадны. Заметив, что могу срезать несколько сотен метров по тропинке, которая проходила сквозь рощу, я решительно свернул на неё.

Я осознал, что совершил глупость, примерно через полчаса.

Неведомым образом я очутился в лесу. Ни следа дороги, не видно тропинки и просвета между стволами деревьев. Точно видел дорожную полосу сквозь редкую рощу, тем более, стоял немного выше в тот момент, а дорога понижалась.

"Чертовщина какая-то", — скрипнул я зубами, поняв, что на меня нашло очередное помутнение рассудка, и я в бессознательном состоянии отмахал сколько-то километров. Плохо было, что по часам не определить срок моего блуждания. Хотя бы узнал тогда, сколько длился последний приступ. А по солнцу было не определить. Точнее, я не мог это сделать. Ну, не бойскаут я.

Вздохнув, я огляделся по сторонам, увидел подходящее поваленное дерево, и направился к нему. Достав из сумки спецовку, я подстелил куртку под себя, чтобы не пачкать цивильную одежду о мох, который плотным слоем покрывал ствол. Следом за одеждой достал термосы с едой и чаем. Для того чтобы есть горячий обед мне приходилось поздно ложиться спать (нужно всё сварить-пожарить) и рано встать (вареное-жареное подогреть и убрать в термос). Некоторые коллеги подогревали на костерке или миниатюрной газовой горелки. Но за открытый огонь на рабочем месте (даже на свежем воздухе) штрафовали со страшной силой, поэтому я предпочитал поменьше поспать, чем потерять деньги. Учитывая, что я выплачивал ипотеку, то каждая копеечка у меня была под счёт. Только из-за этой финансовой гири я так рвал жилы, лишая себя отдыха и сна, общения с приятелями, а вместо этого беря дополнительные смены.

"И доработался, что с ума сошёл", — мрачно подумал я. От злости и отчаянья чуть не запулил термос с пищей в ближайшее дерево. Едва-едва сдержался. Но всё равно, когда откручивал крышку, то руки подрагивали. — Нервы, это всё нервы. Сегодня вернусь домой, позвоню на работу и скажу, что заболел... дней на десять. Хрен с этими деньгами, всё равно все не заработаешь. А здоровье стоит поберечь, хм, пока совсем не потерял".

Я всё ещё надеялся, что сумею избавиться от неприятных симптомов. Достаточно как следует отдохнуть. В самом деле, я же спал всю неделю часа по четыре, а работал так, что купил таблетки "найз", чтобы унять тупую боль в спине.

За этими мыслями я плотно перекусил гуляшом из макарон с мясом, запил крепким и сладким чёрным чаем.

— Хоть бы поделился, жадобина, — раздался знакомый Голос.

На этот раз сдержался и ни словом, ни делом не показал, что что-то слышу.

— Я ж говорю — жадобина, — повысил децибелы Голос. — В одну харю всё стрескал и не поделился.

"Главное не обращать внимание, и тогда глюки сами пропадут".

— Тебе жалко, что ли, а? — заканючил Голос или как он мне сам недавно представился, Кеша. — Пару ложечек макарошек да немного чаю, на донышке самом. Давно человеческой еды не вкушал.

"Шиза у меня ещё и нечеловеческая", — подумал я. А потом... решил махнуть рукой. — Не пищи над ухом, сейчас накормлю.

Я вновь раскрутил термосы, наложил половину крышку гуляша, в другую налил немного чая, разломил пополам бутерброд и все это положил на край ствола.

"Интересно, а что будет... от ты ж ни хрена себе!".

Что-то невысокое и мохнатое, похожее на кошку, метнулось из кустов, схватило подарки и вновь скрылось с глаз.

Я потрогал мох, где ещё несколько секунд назад лежали крышки и хлеб с колбасой.

— Благодарствуем мы, — донеслось до меня из кустов, где скрылся Кеша. — Вкусно, но жинка твоя без души готовила, видно же. Не любит она тебя что ли.

— Ешь молча. И нет никакой жены у меня, всё сам себе готовлю всегда или в кафе заказываю бизнес-ланч, — буркнул я. Настроение вновь поползло вниз. Только-только убедил себя, что всё дело в недосыпании и чрезмерной нагрузке на организм, как симптомы обострились: теперь я не только слышал, но и видел, к-хм, нечто. Пока в голове крутились чёрные думы, Кеша успел плотно перекусить и вернуть на место посуду. На этот раз я не заметил ничего. Просто, раз — и обе крышки стоят на прежнем месте, пустые и чистые. Я машинально провёл пальцем по внутренним стенкам.

— Да чистые, чистые они. Мхом и травкой вымыл-вытер, — сообщил мне Голос. — Это получше вашей городской химии-шмыгии будет.

Я молча накрутил крышки на термосы, убрал те в сумку и встал с дерева. Поднял куртку, встряхнул её, свернул и уложил следом за термосами, после чего закинул сумку на плечо и пошагал куда глаза глядят.

— Эй, ты куда? — внезапно стал очень беспокойным голос. — В другую сторону нужно, а то беда будет.

"Беда у меня уже случилась", — чуть не сказал я.

— Да ты же пропадёшь! Оборотень порвёт тебя! Лешак тебя водит специально под него, — закричал мне в спину Голос. — А со мной выйдешь. Пошли назад, а?