Ведьмак

В тот момент я совершил глупость: решил больше не обращать внимания на галлюцинации. Точнее, на того, кого за них принимал.

Я пёр вперёд, стараясь идти точно по прямой, ориентируясь по солнцу. Ну, как умел, так и ориентировался. Сзади иногда раздавались горестные вопли Кешы-Голоса, по мнению которого я совершал грубейшую ошибку. Примерно через час я вышел на просторную полянку, в центре которой росла внушительная сосна. Кривая из-за того, что вокруг было много чистого пространства и дерево ползло во все стороны, а не только вверх. И здесь меня сморил сон.

— Да что ж ты делаешь-то? Куда укладываешься? Сожрут же, как есть сожрут! — простонал Голос, когда я постелил спецовку поверх старых иголок, откинул в сторону прошлогодние шишки и улёгся сверху, подложив сумку под голову. Секунда — и я крепко спал.

Проснулся от холода и болезненных щипков за уши. Точнее, в первый момент спросонья мне показалось, что это укусы муравьёв или комаров и попробовал отмахнуться.

— Очнулся! Наконец-то! — с отчётливым облегчением в голосе произнёс кто-то знакомый рядом. — Вставай, ведьмак, пока не стало поздно.

Остатки сна ушли одним махом. Но, скорее всего, от окружающей прохлады и того, что впервые за много дней почувствовал себя выспавшимся, полностью отдохнувшим. Рывком сел и осмотрелся, а миг спустя вскочил на ноги, будто подброшенный пружиной.

— Ты кто такой? — вырвалось у меня при виде чудного создания.

Рядом со мной стоял некто волосатый и бородатый, затянутый в балахон из тёмно-серой грубой ткани. Пожалуй, в деревнях можно найти паласы, которые имеют нити практически такой же толщины, как у этой одежды. Рукавов не было, вместо них в балахоне (я бы сказал даже — мешке, в котором отрезали низ по росту, а вверху вырезали по дуге дырку-ворот) были прорезаны отверстия, под тонкие волосатые ручки с длинными тонкими пальцами. Росту в неизвестном создании было сантиметров сорок. Выглядел крошечной человекоподобной (очень-очень человеко-) обезьянкой. Может быть, если его побрить, то там окажется нормальное человеческое лицо. Ведь, разговаривает он чисто и зубы видно нормальные.

Видел я отлично, несмотря на то, что уже была ночь. Не в последнюю очередь из-за полной луны и чистого неба, да и полянка была достаточно свободна от крон, а всего одна, от сосны, не могла закрыть весь серебристый свет ночного светила.

— Домовой я, Кеша.

— Домовые дома живут, — припомнил я сказки.

— Ну, не совсем уж прям так и дома. Можем недалеча от хаты отходить. Или с кем-то Сильным странствовать, — ответил тот. — Вот в тебе есть Сила, да ума небогато оказалось. Жаль, что понял я это поздно.

— Поговори мне тут ещё, — пригрозил я домовому... или собственному глюку.

— Приговоренному к смерти всё можно говорить! — запальчиво произнёс Кеша.

— И кто же тебя приговорил?

— Твоя глупость. Вот зачем ты свернул на ту тропку, а? Неужто не видел, что она навеянная лешаком?

— Кем, кем? — немного растерялся я от такого напора.

— Лешаком, тьфу, — сплюнул домовой. — Он с оборотнем спутался, ему жертв приводит, а тот расчищает территории от прочих лешаков.

— Леший, что ли? А разве леший — он не один на весь лес?

— Да если бы. Это в старину так было, когда людей мало жило, полей и лесов имелось столько, что друг с другом редко кто воевал из Малого народа, чаще в гости ходили. А сейчас за лишний десяток деревьев и кустов глотку грызут. И полевики, и водяные... ай, да кто только не страдает от этой вашей цивилизации и тяхнического прогресса, — внезапно он насторожился, оборвал свою речь и повернулся вправо, словно услышал или увидел там что-то интересное. — Ведьмак, я тебе там палочку приготовил, ты бы взял её да цепочкой своей кончик обмотал, а то слышу я, что сюда бежит кто-то. Как бы не оборотень на огонёк пожаловал.

Я посмотрел на палочку и крякнул: домовой (а кто же ещё?) притащил мне небольшой обломанный стволик тонкого деревца с комлем. Эдак метра два в длину и толщиной в моё запястье.

— Чего ждёшь-то? — взвыл домовой. — Ай, поздно-о!

Пока я тормозил, на поляну выскочил Зверь.

Густая серая шерсть с серебряными прядями, оскаленная пасть, из которой торчали клыки больше моего указательного пальца, лапы было шире, чем моя ладонь, а когти на них не уступали клыкам размером. Но самым страшным у него были глаза. Два светящихся алых круга, при взгляде в которые у меня появилась слабость в ногах и закружилась голова.

— Палку хватай! Палку!.. Ай, поздно, не успеешь... серебром в него бей!!! — завизжал истошно домовой и храбро бросился на перехват Зверя.

Тот притормозил всего на пару секунд, чтобы сбить мощной грудью крошечную преграду. Кеша вскрикнул и улетел куда-то в лесную темноту. А миг спустя оборотень налетел на меня, так и не пришедшего в себя. Единственное, что я сделал — выставил вперёд левую руку, согнутую в локте.

Страшные зубы клацнули и вцепились... в рукав ветровки, Следом я и он повалились на землю, при этом я успел поджать ноги и после падения распрямить их, ударив в мягкий живот Зверя, сбрасывая того с себя. Инерция столкновения и последующего моего удара была настолько сильна, что противник улетел через мою голову, вырвав кусок ткани из рукава.

— А-а-а! — заорал я, вновь вскакивая на ноги и хватая себя за шею. На ней висела массивная серебряная цепочка весом сто десять грамм свитая в узор "королевская мантия". Точно такая же, весом в пятьдесят грамм и более массивная находилась у меня на правом запястье. Комплект — цепочка нашейная и браслет-цепочка — мне подарила моя подружка. И, должен сказать, что вкус у неё имелся: обе цепочки идеально мне шли, особенно с подходящей одеждой. Впрочем, привыкнув к украшениям, я стал надевать их каждый день под любой наряд. При весе в сто десять килограммов и росте сто девяносто сантиметров такие массивные цепочки смотрелись органично. Почему носил браслет на правой руке? Подружка, любительница всё делать по фен-шую, сказала, что серебро можно носить на правой руке, если там нет ничего золотого. Вот появится обручальное кольцо из золотишка, вот тогда придётся менять браслет на золотой или золото с серебром, либо перемещать на левое запястье к часам.

Так, сейчас вспоминать о прошлом — это прямая дорога в желудок чёртовой твари, которая вновь бросилась на меня.

На этот раз я увернулся, пропустив Зверя впритирку с собой. Он нападал, словно, бык — разгонявшись по прямой и в прыжке пытаясь вцепиться клыками в меня.

— Серебро! — донёсся до меня крик Кешы из темноты. — серебро... р-р-р...арх...

Судя по его голосу и невнятным звукам он, как и я, ведёт среди деревьев схватку.

Я сорвал браслет с руки, переложил в правую ладонь и едва только зверюга вновь метнулась ко мне, со всей силы метнул ей в пасть серебряную цепочку, сложенную в комочек. И тут же рванул большую цепь с шеи.

От моего снаряда Зверь увернулся, немыслимо изогнув своё тело, словно, он не из псовых будет родом, а из кошачьих. На это у него ушло несколько секунд и потеря меня из вида. Чем я тут же воспользовался: подскочил к нему и со всей силы хлестнул по мохнатой морде цепочкой, один край которой сжимал в кулаке.

— Уа-а-у! — почти по-человечески закричал он и припал от боли на передние лапы. То, что испытывал он самые неприятные ощущения, было видно даже ночью. От тонкой цепочки сквозь шерсть пролёг широкий рубец. Досталось не только шерсти, но и шкуре, уху и правому глазу. Запахло палёной шерстью и горелым мясом.

Стоило бы добить его, пока лежал передо мной, оглушённый ударом. Увы, тут сыграли мои рефлексы обычного человека. Цепочка совсем не ощущалась в руке, хотя последствия её столкновения с врагом я успел увидеть. И потому вместо того, чтобы хлестнуть ей опять, и снова, и вновь, я качнулся назад, отводя правую ногу, и ей же со всей силы ударил в шею Зверю. Я таки "двадцать пятую" доску из забора, прибитую на пару "семидесяток" с одного удара срываю на землю. Любой другой зверюге (да и не только ей) хватило бы разок столкнуться с моей ногой, чтобы больше не помышлять о драке. Да только сейчас против меня вышел тот, кому простой человек был совсем не противник.

От моего пинка Зверь дёрнулся назад и, казалось, пришёл в себя. Дальше он сшиб меня с ног и бросился прочь, в темноту, уже не помышляя о том, чтобы порвать меня на куски. Напоследок я успел дотянуться до него самым кончиком своего импровизированного кнута. Цепочка вырвала клок шерсти (или выжгла) на задней стороне левой задней ноги чуть выше коленного сгиба. Вроде бы удар был — муху не убить, но при этом Зверь вновь взвыл от боли и кубарем полете на землю. Впрочем, тут же вновь оказался на лапах и через секунду скрылся в лесной чаще.

Я так и остался сидеть на земле, тяжело дыша и стискивая в кулаке цепочку.

— Я ж тебе сказал, чтобы серебро на палку намотал, ведьмак, — пробурчал Кеша, незаметно подошедший ко мне и опустившийся на свою пятую точку на землю по соседству со мной. — Ей бы ты эту псину переростка с одного удара в землицу уложил.

— Вроде и так неплохо получилось, — ответил я.

— Ага, теперь ищи его по всему лесу.

— Я?

— Ну, а кто же? — искренне удивился тот.

— Был бы я ведьмаком, то мне пришлось бы.

— Я ведьмак?

Тот посмотрел на меня, блестя белками глаз в свете луны.

— Ну, да, — кивнул он, — ведьмак. Я вашего брата чётко чую, не спутаю ни с кем, если подольше побуду рядом. Правда, ты какой-то чудной прям. И Сила твоя всё время скачет... а-а, понял!

Он так неожиданно вскрикнул, что я не заметил, как оказался на ногах и стал озираться по сторонам, решив, что недавний противник вернулся, чтобы потребовать реванш.

— Ты чего орёшь? — укорил я его, когда понял, что тревога была ложной.

— Я кричу? Это ты нервный какой-то. Да не дёргайся ты так, не вернётся оборотень больше. Не этой ночью уж точно. И лешак удрал, — сообщил он мне. На последних словах характерно ударил кулаком по ладони. — Жаль, конечно, что слабак такой оказался и трус. Вдвоём бы они тебя заломали даже с твоим серебром. Так что, ты мне теперь должен.

— Должен? — хмыкнул я.

— Э-э, — потупился Кеша. — Нет, конечно. Шучу так, ха-ха. Ладно, пошли домой, а?

— Куда именно? Судя по времени — электрички уже не ходят.

— Да ко мне. Тут недалеко, тем более, ты утром там был.

— На дачи? — догадался я. — Так там всё закрыто, а ломать я ничего не буду.

— Туда, ага, — закивал он. — Я проведу, ведьмак.

Я посмотрел на луну, обвёл взглядом окружающую мрачную (особенно мрачную ночью) чащу и согласился:

— Веди, но сначала помоги отыскать браслет. Я его куда-то вон в то место кинул.

Глава 1

Итак, новость первая и она самая важная: я попал. Попал по полной и всюду, куда только можно вляпаться. Для начала, окружающий мир не мой. Похож, но не мой. Дальше — я стал ведьмаком. Это такие парни и реже девчата, которые чаще всего сражаются со Злом. Иногда "со Злом" означает, что на стороне ведьм, колдунов, сектантов и прочей братии, которым плевать на законы — божеские и человеческие.

В какой-то степени их, пардон, наш жизненный уклад похож на тот, который описан Сапковским в его книге для всех времён и поколений с очень говорящим названием. Я про сборник "Ведьмак" говорю.

Мы и пляшем, и поём, и в бубны бьём. Сражаемся голыми руками и с оружием, можем использовать магию, варим зелья и творим наговоры. В общем, мастера на все руки. Как появляются ведьмаки: чаще всего спонтанно пробуждается Сила (читай — магия) в обычном человеке, среднем, как простой карандаш. Иногда ими становится кто-то из параллельного мира, случайно попавшего в хаотический портал или в прореху межмирового барьера, что бывает настолько редко, что считается лишь теоретически возможным событием.

В этом мире ведьмы и маги не были шарлатанами. Мифы не являлись мифами. По крайней мере, не все из них. Домовые, лешие, кикиморы с русалками встречались пусть не на каждом шагу, но уж точно заносить в Красную книгу магических существ их было рановато.

Наряду с обычными супермаркетами, магазинчиками и торговыми базарными рядами в каждом крупном городе можно было отыскать несколько лавок с магическими товарами. Настоящих, а не тех, где торгуют пластмассовыми клыками вампиров, свечами якобы из жира покойника или единорога и так далее.

Однако при всём при этом обычного обывателя магия и всё с ней связанное практически не касается. Слишком редко пересекаются пути магов и Малого народа с простыми смертными. К слову, Малым народом называют таких, как Кеша. В России — домовые с лешими да упырями. В Европе — вампиры, гномы с эльфами да пикси. Кстати, эльфы здесь те ещё пакостники. Профессор зря облагородил их, в реальности эльфы (да и гномы тоже) — те ещё пакостники и мелкие вредители человеческому роду.

Ведьмаки живут отдельно ото всех. Порой они выступают судьями в спорах ведьм и знахарок, колдунов и магов. Легко берут заказы на устранение кого-то из них. Чаще, правда, именно колдунов и ведьм. Со слов Кеши, это было связано с их, тьфу, нашей Силой. Она была Серой, если уж кратко описать. Не Чёрная. Не Белая. Мне пришла в голову мысль, что серый цвет куда как ближе к белому, возможно, отсюда и проистекает нюанс из вышесказанного.

Ведьмаки утихомиривают разбушевавшихся домовых, расшалившихся леших и водяных с русалками. В основном это происходит из-за того, что маги-ведьмы считают себя выше подобной мелочи, скидывая бытовуху на братьев меньших.

Также ведьмаки приводят к ответу колдунов и ведьм с магами и знахарками, если те излишне перегнули палку. У ведьмаков на многие опасные чары имеется врождённый иммунитет, что делает их опасными противниками. А уж чтобы отравить такого, как я — это нужно очень постараться. Мы сильнее, быстрее простого человека. Небольшие раны зарастают буквально на глазах, а потеря руки или ноги не критична для ведьмака. Не пройдёт и года, как одноногий вновь начнёт твёрдо ступать по земле обеими нижними конечностями. Если же применить определённые ритуалы или пить зелья, то выздоровление произойдёт намного быстрее.

Всё это мне рассказал Кеша по дороге к дачному посёлку. Несмотря на всё рассказанное, Кеша знал очень мало про окружающий мир. Слухи, прочитанные истории и статьи в журналах и газетах, увиденное по телевизору, услышанное от людей — вот то, откуда он почерпнул свои знания. Возможно, что-то из его слов далеко от реальности, а что-то важное для меня упустил, забыл или не знает.

Да, безлюдность оного связана с тем самым оборотнем, который едва не перекусил мной. Огромная тварь уже два месяца пировала в окрестных лесах и полях, успев отправить на тот свет больше двух десятков людей и с дюжину представителей Малого народа. Про людей цифра не самая точная, скорее всего, погибших больше. Например, моя смерть точно не вошла бы в статистику, так как об этом происшествии никто не узнал бы. Вокруг стоят кордоны из милиции и армии. Весь дачный кооператив выселен. На станции уже давно никого не высаживают, а на остановку для автобусов и маршрутных такси с неделю не приходит транспорт.