Исправить всё

От автора

Роман "Исправить всё", это моя первая попытка написать что-то, длиннее рассказа. Это было не лучшее время в моей жизни. Шел 2008-й год. Мировой экономический кризис в разгаре. На производстве, где я работал в то время главным энергетиком, перестали платить зарплату инженерно-техническому персоналу. Через полгода дармовой работы пришлось пригрозить Ген. Директору, что, в случае невыплаты зарплаты, я иду в прокуратуру. В результате, тут же получил причитающиеся мне деньги и вылетел с работы. Признаться, в то время, меня это мало волновало. Я знал себе цену, и полагал, что хороший специалист везде нужен. Через полгода, я понял, что это не так. Дальше строчки в резюме, в которой указывался мой возраст, никто из кадровиков не читал. Это только господин Медведев считает, что у людей предпенсионного возраста нет проблем в поисках работы. Но, нет худа без добра, у меня появилось время попробовать что-то написать. Я сел, взял бумагу и стал изливать на нее свои чувства. Как вы можете заметить, роман этот не является образцом изысканного стиля. Сразу видно, что пишет дилетант, но в нём много чувства, потому, что многое из того, что тут написано, прожито мной.

Но, теперь о главном: начал я писать роман о том, как человек вернулся в свою молодость, и всё шло просто и гладко, пока, совершенно неожиданно для себя самого я не написал слово "ЧЕРНОБЫЛЬ". Откуда он взялся, я так и не смог понять. Но потом, перечитывая свой роман, я видел, что всё катилось к этому с самого начала. Но, написав это слово, я очень быстро и даже, можно сказать, легкомысленно, настрочил, то, что все мы с вами знали всегда (из газет, из телевизионных передач, из разговоров) о том, как операторы нарушили правила безопасности и что из этого вышло. Закончив книгу, я отложил ноутбук в сторону и... потерял покой. Что-то мучило меня, буквально крутило изнутри, не давало мне спать. Как хотите, но я убежден, что тут не обошлось без мистики. Но только, спустя пару недель таких мучений, пришлось мне пойти в публичную библиотеку и сделать то, с чего, по большому счету, и надо было начинать: набрал книг по этому вопросу и попытался серьезно изучить эту проблемму. Уверяю вас, мои читатели, что и там все было не просто. Слишком многие у нас пишут книги. Причем, многие пишут книги не для того, чтобы объяснить причину явления, а чтобы её скрыть. Во всяком случае, из множества книг, прочитанных мной в публичной библиотеке по теме Чернобыля, книга написанная Дятловым А.С. Являлась лучом света в тёмном царстве. Книга написана грамотным специалистом и непосредственным участником тех событий. Очень многое из его книги я взял без изменений, описывая саму катастрофу. Почему-то, я думаю, что он был бы не против этого плагиата. Пусть люди знают, как всё было на самом деле. Поразительно, но нужно писать фантастический роман, чтобы рассказать правдивую историю. Возможно очень многим это не понравится. Этим я сразу отвечаю: "Чего вы хотите? Это только фантастика". Для всех остальных скажу "Это всё было".

В. Коваленко.

ИСПРАВИТЬ ВСЁ.

Пусть сил моих уже осталось мало,

И выпал снег, и кровь не горяча.

Я в сотый раз опять начну сначала,

Пока не меркнет свет, пока горит свеча.

Андрей Макаревич.

Пролог

Тропа спускалась с Машука, шла от Комсомольской поляны, мимо пионерских лагерей, мимо розового питомника и выходила на дорогу, ведущую в поселок. Два мальчика с перьями на голове, вооруженные рогатками, двигались по ней. Тихо, как тени, скользили они от дерева к дереву, часто останавливаясь и прислушиваясь, не раздастся ли за ближайшим поворотом шорох шагов или хруст случайно сломанной ветки. Ведь индеец должен быть осторожным, даже в мирное время, а на тропе войны и подавно. В том, что гуроны вырыли топор войны, не могло быть никаких сомнений, а не вырыли, так непременно выроют, когда узнают, что они сегодня днем обнесли их тутовник (то, что тутовник принадлежал совхозу, никакого значения не имело), все равно гуроны будут мстить. Ребята как раз вышли из-под сени деревьев и остановились, в восхищении глядя перед собой. В самом деле, картина, представшая перед их взорами, впечатляла — внизу под ними простиралась прекрасная долина, покрытая виноградником, по краям обсаженная деревьями, в тени которых шла дорога. Дальше и чуть справа виднелись крыши их поселка, а напротив поселка снова возвышался лес, который тянулся до самого Пятигорска. А там, впереди, высился, пятью своими вершинами, могучий Бештау, и заходящее солнце садилось прямо за него. Еще полчаса, и оно зайдет. Какое-то время на фоне алого неба будет четко выделяться могучий темный силуэт горы, а потом сразу станет темно.

Надо спешить, Великий Змей, — сказам худой высокий мальчик своему приятелю, низкому и плотному шкету, перепачканному ягодами тутовника. Хорошо бы зайти к роднику, но ведь в темноте у родника может быть засада. Названный Великим Змеем мальчик презрительно рассмеялся.

Бледнолицые слепы, как кроты и глухи, как тетерева. Глаза могиканина могут видеть в темноте, а уши слышать в лесу, не хуже, чем у кошки. Если будет засада, мы будем знать о ней. Идем, Соколиный Глаз, — и ободряюще хлопнул своего приятеля по плечу.

Ну что ж, — ответил ему Соколиный Глаз, — Кто бы спорил? Белые не могут тягаться с индейцами в лесу, и ухо мое слабо, по сравнению с ухом краснокожих. Что же касается глаз, то дайте мне мой "оленебой", — тут он погладил свою рогатку, выглядывающую из его кармана, — Да покажите мне жирного оленя, и я, с трехсот шагов, берусь попасть ему в правый или левый глаз, по заказу. Впрочем, — он бросил взгляд на запад,

Солнце садится, надо спешить, — и мальчики двинулись по тропинке к группе деревьев, где, в тени, из под камня бил чистый родник.

То, что здесь есть родник, знали все ребята в округе, и никто из тех, кто проходил неподалеку, не упускал возможности из него напиться, даже, если ради этого приходилось сделать небольшой крюк. В самом деле, что может быть прекрасней, чем чистая холодная вода в жаркий день на юге? Засады, вопреки опасениям Соколиного Глаза, не оказалось, и ребята с жадностью бросились к роднику.

Пили по очереди, прямо ртом из прозрачной струи, бившей из земли. Вода была такая холодная, что зубы ломило и вкусная, просто жуть. В листве деревьев над родником слышались голоса птиц. Великий Змей поднял голову и сказал,

А, что, Соколиный Глаз, вот и олень, и, пожалуй, самый жирный из тех, что довелось мне повидать в этом году близ берегов Онтарио.

В ветвях тополя бойко порхала синица.

Ты прав, мой краснокожий брат, —

Соколиный Глаз достал рогатку, поднял с земли небольшой круглый камень, положил его в кожанку, прицелился и выстрелил. Вообще-то, попасть из рогатки в юркую, вертлявую синичку — дело, почти безнадежное, и прежде сделать это ему никогда не удавалось, но, в этот раз, выстрел оказался очень удачным. Перья полетели в разные стороны, и синичка камнем упала на землю. Мальчики подбежали к птичке и склонились над нею. Только что, она порхала перед ними живая и веселая, и вот теперь на земле лежала мертвая и неподвижная тушка. Глядя на нее, Соколиному Глазу захотелось заплакать, но этого делать знаменитому охотнику было никак нельзя. Великий Змей тоже чувствовал себя неважно.

Пошли домой Сережка, — хмуро посмотрел он на приятеля, — А то мне мать всыплет за то, что поздно пришел.

По дороге домой мальчики больше не разговаривали. У дома Сережи они расстались, молча пожав друг другу руки. Сергей открыл калитку и тихо проскользнул внутрь палисадника. Подойдя к веранде дома, он сел на ступеньки, вынул из кармана рогатку и стал ее рассматривать. Кто бы знал, сколько сил пришлось ему затратить, чтобы изготовить это оружие? Одну рогатину он искал целых два дня, ведь она должна быть не абы какая, а такая, чтобы между рогами было ровно три пальца. А как долго он искал резину. Сначала попытался вырезать резиновые ремни из порванного спасательного круга, но получилась какая-то ерунда, и только потом, в шкафу у бабушки он нашел резиновые бинты. Вот они оказались в самый раз. И, наконец, кожанку он вырезал из старой кожаной куртки. Зато, в результате, получилась вещь — всем на зависть. Он еще покрутил рогатку в руках, после чего встал, размахнулся и выкинул ее через забор. Потом он сидел на ступенях веранды и долго горько плакал, размазывая по своим щекам слезы и вспоминая, как, только что, живая и веселая птичка, из-за его дурацкого выстрела, сразу превратилась в мертвый комочек перьев, и, сожалея, что ничего исправить уже нельзя.

Глава 1

В сон мне — желтые огни, и хриплю во сне я:

— Повремени, повремени, — утро мудренее!

Но и утром всё не так, нет того веселья:

Или куришь натощак, или пьешь с похмелья.

В. Высоцкий.

Ситуация, в которой оказался Костров Сергей Дмитриевич, к сорока шести годам своей жизни, характеризовалась словами: "полный крах". Ни семьи — бывшая жена, разведясь с ним, вышла замуж за американца и уехала с ним в Америку, увезя с собой и любимую дочь, Ксению. Ни квартиры — ее он был вынужден продать, чтобы не умереть с голоду, когда болел несколько лет и лежал в постели, не имея возможности ни то, чтобы работать, но и просто выйти из дома. После этого он, все-таки, выкарабкался из могилы, но с тех пор вынужден был снимать себе комнату в коммунальной квартире. Ни денег — их ему помог потратить друг из Прибалтики. Узнав, что у Сергея имеются деньги, друг из Прибалтики спросил у него, где он их держит и, услышав, что деньги лежат в одной фирме и приносят хороший доход, предложил,

Так, ты вложи деньги в мою фирму. Я обещаю тебе гораздо большую прибыль, — и, увидев, что Сергей не хочет этого делать, он достал документы, доказывающие, что является владельцем, чуть ли не рыболовецкой флотилии и, наконец, буквально взял Сергея за грудки, со слезами на глазах и со словами,

Друг! Да ты, что, мне не веришь? Ты не веришь мне, друг?!

Сергею стало так стыдно, за то, что он не верил своему другу, что он отдал ему свои деньги. После этого чудесным образом пропал и сам друг, и его фирма, и его, то есть, Сергея, деньги. Прямо мистика какая-то.

Тогда, собрав весь остаток своих средств, Костров решил заняться частным предпринимательством и открыл ларек на рынке, в котором стал торговать разливным пивом. Постепенно ларек стал пользоваться популярностью среди местных жителей. Днем — пенсионеры, а по вечерам — работяги с окрестных предприятий стали собираться у ларька, пропустить по кружечке и поговорить с Костровым за жизнь. Ни СЭС, ни милиция, ни бандиты не беспокоили его, но постепенно Сергей понял, что работает себе в убыток. Стоило только накопить немного денег, как администрация района, тут же увеличивала арендную плату. В результате, чтобы не работать на "того дядю, которому, сколько ни давай — всё мало будет", Сергей был вынужден продать ларек. Пришлось вспомнить, что у него есть профессия, полученная в институте.

В управлении Октябрьской железной дороги у него был приятель, вместе с которым они учились в одной группе и даже были друзьями. Встретились они с другом хорошо, долго вспоминали своих однокашников, веселые случаи из студенческой жизни. Только, когда Сергей завел разговор на тему, "нельзя ли ему найти какую-нибудь работу на железной дороге", приятель замахал на него руками,

Что ты, что ты, какая работа? Все места заняты, самому бы не вылететь.

Через две недели, после этого разговора, приятель вылетел, а точнее, взлетел в министерство, в Москву. Сергей же остался ни с чем.

В конце концов, ему удалось устроиться в одно ЗАО на Обуховском заводе главным энергетиком. Хотя литейного производства он и не знал, но быстро вошел в курс дела и со своими обязанностями справлялся. Все бы было хорошо, но производство было ужасно вредное. Надышавшись аммиаком, испарениями металлов и кварцевой пылью, домой он приходил с гудящей головой. К тому же, за эту сумасшедшую работу ему платили мизерную зарплату. В ответ на просьбу, увеличить ему зарплату, владелец этого ЗАО ему говорил,

Сергей Дмитриевич, я вас очень ценю, как специалиста. Я очень доволен, что вы у меня работаете, но прибавить вам зарплату я не могу, у меня просто на это нет денег. Через два года такой работы здоровье дало трещину, руки покрылись коркой, а все тело — красными пятнами, и Сергей понял, что пора уходить. Никому в угоду умирать он не собирался.

Таким образом, к сорока шести годам, Костров Сергей Дмитриевич оказался в полной заднице.

Тут, надо признаться, нервы у него не выдержали, и он, подняв к небу глаза, вслух возмутился,

Да, что же это такое, Господи? Чем же я хуже тех, кто жирует и живет в свое удовольствие? Если я в чем-то сильно виновен, то, или убей меня сразу, или дай мне возможность исправить свои ошибки.

Так ли это было, на самом деле? Кто знает, но сам Сергей считает, что именно с этих его слов и началась вся эта история.

Глава 2

Ой, где был я вчера — не найду, хоть убей!

Только помню, что стены — с обоями.

В. Высоцкий.

Каким образом попал Сергей на эту дорогу, он так никогда и не вспомнил. Ощущение у него было такое, словно он вынырнул из воды.

Движение по дороге было, не сказать, чтобы очень интенсивное. Время от времени проезжали автомобили. Все Жигули да Волги. Изредка мелькали грузовые МАЗы и Камазы. Какое-то смутное беспокойство охватило Сергея, что-то было не так, но что? Внезапно он понял — на дороге, практически, не было ни одной иномарки. Да и сама местность как-то изменилась. Ведь, не может быть сомнений, он узнает это место. Ну, конечно же, он на Петергофском шоссе, между Петродворцом и Стрельной. Но, куда же тогда подевались особняки слева от шоссе, и где тогда Шуваловская деревня? На ее месте был пустырь, на котором рос кустарник, да стояли редкие сосны.

Ладно, сначала надо выбираться отсюда, а потом уже со всем этим разберемся. Кстати, как у меня с деньгами? — Он сунул руку в карман, нащупал шелестящие купюры, вынул их и долго смотрел на них, пытаясь сообразить, что же это такое?

Так, — проговорил он вслух — Кажись, приплыли.

В руке у него были зажаты два червонца, но, какие? Красные, с изображением выпуклого ленинского профиля. Он еще порылся в карманах и достал из них мелочь, три и две копейки, выпуска 1963-го года.

Спокойно, — проговорил он, — Всему должно быть разумное объяснение. Я вчера перепил, и у меня белая горячка. Так и решим — белая горячка, — повторял Сергей, ходя взад и вперед по обочине дороги.

Черт, — перебил он сам себя, — Какая может быть белая горячка, когда я уже месяц, как не пил? Да и никогда я столько не пил, чтобы у меня была белая горячка. Да и кажутся тогда, говорят, зеленые черти, а не красные червонцы, пусть и с товарищем Лениным. Нет, это наркотики. Мне кто-то подсыпал в питье наркотики, или как их там? — галюциногены. Тогда получается, что я сплю. Это все галлюцинации. Надо ущипнуть себя и я проснусь.

С этими словами Сергей так добросовестно постарался ущипнуть себя за руку, что даже вскрикнул от боли. Нет, это был не сон. Как бы это было ни невероятно, но все это было на самом деле. Он попытался придумать еще какое-то объяснение: