Пришелец

Не стану напрягать читателя тонкостями строительства и сразу перенесусь в май следующего года.

На пятидесяти метровой высоте от уровня воды стоял на площадке холма шедевр русского деревянного зодчества времен девятнадцатого века. Терем с резными окнами, дверями, колоннами, с зеленой крышей и стенами под цвет красного дерева. От терема к основной трассе вела утрамбованная гравийная однополосная дорога. Впрочем, разъехаться встречные автомобили могли без труда, но такие встречи не предполагались изначально. Съезд с трассы на гравийку перегораживала толстая упавшая сосна, в которой никто даже не пытался разглядеть обыкновенный шлагбаум.

Обживался Соколов капитально. Рядом залив с чистейшей водой, но в доме имелась артезианская скважина. Пришлось бурить на глубину четырехсот метров, именно на такой глубине находилась чистая вода под давлением в этом месте. Отопление смешанное: водяное с электробойлером и камины. Бетонированная выгребная яма, не позволяющая попадать отходам в залив. Теплый отдельно стоящий гараж на два автомобиля. Банька-сауна у самой воды, из парилки которой можно нырнуть в залив, а зимой поваляться в снегу.

Всё было у Соколова, всё! Но все-таки один момент отсутствовал. Главный он или нет — это решает каждый индивидуально и самостоятельно. Не было женщины, близкой душой и телом, а к старым он возвращаться не хотел. Ни к чему бередить старые раны и давать повод на будущее. Уехал — так уехал и не надо знать, что вернулся.

Строительство окончено. Великолепный терем! Сейчас бы отметить это событие, но с кем? Нет у Олега родных, а враги... Что враги? Они появляются и исчезают в забвенье.

Поймать щучку и закоптить её... Соколов раздумывал, чем заняться. Все-таки решил поехать в город и побродить по набережной. Он выгнал из гаража свой автомобиль Субару Форестер и через полчаса был в городе. Месяц май, прекрасная пора!.. Еще нет жары и у воды прохладно. Он смотрел на бегущую воду и внезапно произнес вслух: "Ну, что за мир, в котором мы живем? Где нет ни совести, ни чести, ни порядка... Где жизнь измеряется рублем, где рыцарство исчезло без остатка".

— Чья цитата? — спросила девушка из-за его спины.

— Цитата, — повторил с иронией Соколов, — моя цитата, — ответил он, не оборачиваясь.

— Однако, вы пессимист, молодой человек, если не верите в совесть, честь и порядок, — прокомментировала девушка.

Олег повернулся и без стеснения рассматривал незнакомку. Высокий рост, точеная фигурка, симпатичное личико — ничего не обычного или неординарного.

— Этикет тоже не ваш конек, — произнесла она, — и что... разглядели?

— Что можно разглядеть у половинчатого человека? — бросил с усмешкой Соколов, — но обрадую — ноги и руки по две, а туловище с головой по одной.

— Философ? — спросила девушка.

— Нет, я не ваш коллега по университету. Просто смотрю на вещи реально.

— Не коллега по университету, мы где-то пересекались?

— Нет, — ответил Соколов, — у меня есть еще одна цитата — зачем слова, если можно говорить глазами. Это уже не мое выражение. И не помню чьё. Ваши глаза задумчивы и немного уставшие — сессия и явно философский факультет.

— Не понимаю каким образом, но вы угадали. Я — Таня.

— Олег, — просто ответил Соколов.

— Вы сказали, Олег, что смотрите на вещи реально. Что вы имели ввиду?

— Только то, что сказал. Есть статистика, философия, политика — три монстра, которые можно назвать проституционными. Статистика — её имеют и используют по-разному — то спереди, то сбоку, то сзади. Цифры одни, а выводы разные. Что, например, говорят философы о любви? Это глубоко позитивное чувство, направленное на самого себя, другую личность, человеческую общность, вещь или идею; в философии может выступать в качестве космической силы, энергии мироздания, объединяющего начала, принципа познания, пути к истине и т.п., а также как иллюзия. Есть сотня определений любви, но у каждого она своя. Без обид, Таня, но выходит, что вы учитесь на словотрёпном факультете.

— Без обид, — согласилась она, — интересная у вас философия. Но вы ничего не сказали о политике.

— Политика, — хмыкнул Соколов, — политика — очень интересная и увлекательная штука, если о ней рассуждать со стороны. Но это грязная лужа, если в нее окунуться. Не ищите философов — это моя фраза.

— К сожалению, мне пора — сессия и надо готовиться. С вами интересно, и я бы с удовольствием продолжила беседу.

— Моя визитка, — он протянул карточку, — звоните.

— Олег Соколов, — прочитала она, — и всё?

— Почему же всё — там есть мой номер телефона. А ваш я запомню, говорите.

Она назвала цифры и удалилась. Соколов пожал плечами. Ничего особенного, подумал он, можно переспать пару раз и разбежаться. Ни телом, ни душой к ней не прильнуть.

Гулять по набережной уже не хотелось и Соколов решил поехать домой. По пути одолели философские мысли. Что изменилось в мире со времен средневековья? По большому счету — ничего. Уровень жизни вырос, но те же господа и рабы, только аранжировка разная. Но почему? Так никто не отменял законов природы, где всегда властвует сильный. Правители, депутаты, олигархи; в советское время — секретари компартии. А народ имели всегда и все.

Мысли, навеянные, видимо, общением с Татьяной, прервались. На трассе, как раз у отворота к дому, скопилось несколько машин. Два Ленд Крузера, полицейская "девятка" и красного цвета Ягуар. Четыре бугая спорили с молодой женщиной, а полицейские с желтой накидкой и надписью ДПС стояли в сторонке наблюдателями.

Соколов подъехал, остановился и быстро уловил суть вопроса. Быстро — потому что прочитал мысли каждого из присутствующих. Это он хорошо умел делать и совсем незаметно. В мозгах ничего не копошилось, и голова не болела.

Гаишники сразу же подбежали к нему и замахали жезлами, чтобы он проезжал. "Засуетились сволочи", — тихо прошептал Олег.

— Проезжайте, нечего тут глазеть, — приказал сержант.

— Так не могу, служивый, не могу, — ответил Соколов, — я всегда здесь на гравийку поворачиваю, оставляю машину и иду отдыхать пешком на залив, он здесь рядом. Хоть бы поваленное бревно кто-нибудь убрал, — посетовал он.

— Уматывай отсюда, а то сам бревном станешь, — уже пригрозил полицейский.

Соколов понимал, что явно мешает отрепетированному спектаклю вымогательства. Ягуар — автомобиль не для бедных и деньги точно водились у дочери директора и собственника релейного завода. Всё банально и просто — один Ленд Крузер подрезает Ягуар и заставляет его остановиться. Девушка выходит из машины и спорит с мужиками, а другие незаметно наждачкой царапают бок автомобиля — наезд, ДТП и прочее. Второй экипаж Крузака идет в свидетели, а подъехавшие гаишники оформляют протокол. Пресса явно ухватится за это происшествие, а подкормленные журналисты растрезвонят на всю Россию, что дочке директора завода закон не писан. Скандал и сколько заплатит папаша, чтобы он не разгорелся?

Полный беспредел, полный. Только ещё стрельбы не хватает для картины девяностых. Четыре бугая и два мента на одну хрупкую девушку... Нет, так не пойдет.

— Господа, — громко произнес Соколов и посмотрел в сторону бритоголовых, — хочу сделать вам предложение: вы немедленно отдаете девушке двести тысяч рублей за моральный наезд и уматывайте отсюда. Полицейские отдают по сто тысяч и сразу же едут к своему начальству писать рапорт на увольнение из органов. В противном случае каждый с горечью станет вспоминать свой первоначальный отказ, если будет чем вспоминать.

— Это ты, сука, платишь нам двести зеленых или тебя положат на эту бабу с голой жопой, а полицейские зафиксируют попытку изнасилования.

Старший бритоголовый не стал ждать ответа или каких-либо действий, приказал сразу:

— Взять его.

Качки бросились к Соколову и, казалось, уже вечность машут руками и ногами по воздуху, стараясь нанести удар. А времени-то прошла минута. Но вот у одного лопнула печень, у другого челюсть, а третий схватился без сознания за собственную яичницу. Старший бугай выхватил нож, но перехваченная рука вывернулась в плечевом суставе, разрывая связки, и он потерял сознание.

Полицейские метнулись к своей машине, но, внезапно споткнувшись, врезались со всего маху лицом в асфальт, круша собственные носы и сдирая кожу.

Всё произошло так быстро, что оторопевшая девушка с трудом переваривала события.

— Лучше уехать отсюда, пока ваши обидчики не пришли в себя и не опомнились, — предложил Соколов.

— Конечно, — согласилась она, — но что будет потом?

— Суп с котом, — улыбнулся Соколов, — столкнем машины в кювет, и они ничего не вспомнят. Станут гадать, придя в себя, как улетели с трассы. Мозги у них напрочь отшиблись, так что ничего вспомнить не смогут, — повторился он. — Вас ждали и специально подловили здесь, чтобы содрать с отца деньги. Старый и известный трюк, когда богатые не хотят огласки. Часто ездите здесь?

Девушка покачала головой.

— Не часто, но бывает. Езжу на заводскую заимку, там можно отдохнуть. Сторож, он же рыбак и охотник, чужих не пустит. Но откуда вы взяли, что мой отец богат?

— Из логики, девушка, из чистой логики. Подстава для бедных не актуальна, и Ягуар недешевая машина. Я — Олег.

— Ваш Форестер, Олег, тоже около трех единиц стоит. Для кого-то дешево, для кого-то дорого. Я — Анна.

— Продолжим знакомство, Аня?

— Отказаться не могу, да и не хочу. Не потому, что бац-бац и в смятку, а потому что просто симпатичный мужчина.

— У меня тоже космос включил аппаратуру притяжения.

— Так сразу? — лукаво спросила Анна.

— Только так и бывает, если наступил на чувства, они засасывают сразу или никогда.

— Наступил на чувства, — произнесла и задумалась Аня, — но, может, и горло перехватить... Вы сказали, что нужно уезжать отсюда... Я могу пригласить вас на заимку?

— Конечно. Вы езжайте не быстро, а я уберу машины с дороги и догоню вас.

Анна тронулась тихонько с места и наблюдала в зеркало заднего вида, как её новый знакомый легко сталкивает автомобили в кювет, предварительно погрузив в них людей. Людей... Люди ли они?..

Заимка располагалась на 37-ом километре трассы. Отворот вправо и асфальт до самих домиков. Собственно, сюда приезжали топ-менеджеры завода отдохнуть и порыбачить. Приезжала и Анна позагорать у залива, а зимой покататься на лыжах или коньках.

Неплохой домик со всеми удобствами, определил сразу Олег, средненького пошиба. Не для себя строился, не для себя. Анна предложила:

— Покушаем и позагораем? Купаться еще рано, вода холодная. Май — тут ничего не скажешь.

— А что на обед? — спросил Соколов.

Анна посмотрела на местного управляющего.

— Суп, жареное мясо, салаты, шампанское, — пояснял он.

— Стандарт, — резюмировал Олег. — Я предлагаю самим поймать щучку и закоптить ее. Есть спиннинг и коптилка?

— Найдем, — ответил управляющий.

Соколов отплыл на лодке недалеко от берега. Щука сейчас грелась в мелких травянистых заводях. Он настроил спиннинг, прицепил блесну к металлическому тросику и передал снасти Анне.

— Но я никогда не ловила рыбу, я не умею, — удивленно возразила она.

— Всё когда-то случается впервые. Ты даже родилась впервые.

Она рассмеялась не сразу, потом спросила:

— Мы уже на "ты"?

— Если вы не против.

— Не против.

— Тогда постарайся забросить блесну вот туда, — он указал рукой направление.

Анна махнула спиннингом, и блесна улетела метров на восемь всего.

— Ничего, человек тоже не сразу рождается, как и рыбак. Попробуй еще разок.

Второй раз блесна улетела дальше, а в третий попала в нужное место, и Анна почти сразу почувствовала рывок. Стала мотать катушку, и Олег поддел щуку сачком.

— Вот ты и стала рыбачкой, а говорила не умею. Нам с тобой хватит, килограмма полтора щука будет. Как настроение?

— Прелестно, — ответила Анна, — никогда не думала, что рыбалка — это настоящий азарт. Спасибо, Олег.

— Вот, когда закоптишь её сама, то и вкус станет отменный, не чета блюдам управляющего.

— Закоптить? Я же не умею.

— Но это еще проще, чем рыбачить. Поплыли?

Он сел на весла и скоро причалил к берегу. Анна все делала сама под руководством Олега. Нарвала мелких веточек свежего тальника, уложила их на дно коптилки и сетку смазала маслом. Уложила посоленные ломти щуки и поставила коптилку на костер.

— Теперь ждем полчаса и блюдо готово, — довольно констатировал Олег.

Он объявил, что шампанское к блюду из копченой щуки не подойдет, но и водка для Анны слишком крепка, поэтому разбавил ее тоником. Анна ничего подобного никогда не кушала...

— Сказка, настоящая сказка! — воскликнула с восторгом она.

— Сказка, — с улыбкой повторил Олег, — это не сказка — обыкновенная повседневность. А сказку, если захочешь, ты можешь познать.

Анна немного нахмурилась, поняв слова Николая несколько по-другому. Она решила, что ей предлагается секс и сейчас обдумывала ответ. Неплохой парень этот Олег, но так сразу к интимной близости она не готова.

— Сказка, — повторилась она, — сказку еще заслужить надо. Если ты останешься, то тебя поселят в другом домике.

Она расставляла все точки над "и" сразу. Не выгоняла и не приближала его.

— Нет, меру надо знать во всем, поэтому мне пора. А под сказкой я имел ввиду подводную охоту, когда ты можешь плавать вместе с рыбами и познавать их прекрасный мир. Вот это настоящая сказка? Звони, — он бросил на стол визитку и удалился.

Анна покраснела сразу и кляла себя разными словами. Дура, вот дура... Но кто бы мог подумать?..

Анна рвалась к телефону, но постоянно откладывала его. Время, надо выждать время и только потом звонить. Недостойной выглядеть не хотелось. Один раз она уже накуролесила. Что-то ёкнуло у ней в груди с этой подводной охотой, замкнулся нейрон желаний в голове, и она жаждала его любви.

Здравомыслящая молодая женщина, окончившая недавно экономический факультет университета и работающая пока у отца простым экономистом, не понимала происходящего. Как можно всего лишь одной фразой влюбить в себя человека? Одной фразой... ей стало стыдно от этой фразы, и она постоянно думала об Олеге. Может быть, это вовсе не любовь, а именно стыд? Потому она и думает о нем постоянно. Какой стыд, если я хочу его всего, размышляла Анна Завадская, тут уж не до стыда.

Она позвонила ему через неделю. Он спросил сразу:

— Ты где сейчас?

— На заводе.

— Сможешь взять отгул? Я заеду за тобой через полчаса.

— Попробую.

— Сегодня пятница, скажи папе, что тебя не будет до вечера воскресенья. Я еду и жду на проходной завода.

Он бросил трубку. Анна не успела ни согласиться, ни возразить. Так сразу уехать с ним на три дня? А как же приличия? Какие к черту приличия...

Она вошла в кабинет к отцу.

— Папа, мне надо уехать, буду в воскресенье вечером, не теряй.

Отец ничего не успел ответить — дочь исчезла из кабинета. Он позвонил, но только длинный телефонный гудок раздражал слух.

Анна вышла из заводской проходной в волнении и даже слегка подрагивала от тревоги. Вдруг он увезет и изнасилует? Изнасилует? Так я сама хочу его. Но ласка и насилие — разные вещи. Ноги несли её, а она металась в мыслях, предположениях и разных образах.