Пришелец

Он решил покушать в ресторане и зашел в ближайший. Швейцар рассматривал его и в начале не хотел пускать. Одежда смущала — то ли дорогая, то ли нет, а ресторан элитный, сюда середнячки не заглядывают. И тугого кошелька не видно: брюки и рубашка, тут ничего объемного не спрячешь. Но некоторые с собой кошельки не носили, расплачиваясь картой. Вроде бы не должен был по внешнему статусу, но швейцар пропустил внутрь Соколова — все-таки с годами нарабатывалась отменная чуйка.

У барной стойки к нему сразу же подошла наштукатуренная девица в коротенькой юбочке. Видимо, решила не юлить и спросила сразу:

— Отдохнуть не желаете?

Олег осмотрел её, не стесняясь. Она, привыкшая к оценивающим взглядам, ждала. Даже сейчас симпатичная, но потасканная женщина с характерной косметикой не вызывала желания.

— У вас есть база отдыха? — спросил Соколов.

— Здесь есть апартаменты, — сердито ответила она, начиная понимать, что не к тому подошла.

— А как с внутренним миром? — продолжал спрашивать Олег.

Но его не так поняли

— Любым способом за ваши деньги, — пояснила путана.

— Могу взять любой работницей с широкой специализацией домашних услуг, — ответил Соколов.

Путана поняла, что дальше разговаривать бессмысленно и отошла в сторону. Лучше не продолжать, можно нарваться на неприятности. Но девица с другой стороны барной стойки произнесла:

— А я бы пошла к вам горничной или поварихой.

— Есть опыт приготовления пищи?

— Домашний в полном объеме, — кратко ответила девушка.

Соколов оглядел её. Фигурка отменная, платьице короткое, но косметика наложена не по-блядски, если можно так выразиться. Все закоренелые путаны красились одинаково. Так, по крайней мере, казалось ему.

— Присядешь ко мне за столик? — спросил Олег.

Девушка ответила:

— Психологический осмотр?

— Не без этого, — он указал рукой на свободный столик. — Тебе что-нибудь заказать?

— Я не голодна, но не сидеть же истуканом, здесь отменный ананасовый сок.

— Тогда рассказывай о себе, — Олег попросил официанта принести сок.

Она пожала плечами.

— Анкета без "ФИО", двадцать два года, по образованию математик, мыть полы и варить супы еще мама учила, но родители погибли в катастрофе, и осталась я в поле ветром.

Соколов после небольшой паузы произнес:

— Я беру тебя.

— Берет он, — усмехнулась девушка, — моя "клининговая компания" еще ничего не решила.

Твой паспорт у них?

— У них, но кто же его вам отдаст, даже если вы мент. Там подвязки с лампасами.

— Это мои вопросы. Ты почему хочешь ко мне уйти? — прямо спросил Соколов.

— Каждый человек ищет, где лучше. А здесь хуже некуда.

— Поэтому даже условия и зарплату не спрашиваешь...

— Даже если совсем без денег, то хуже не будет. А крыша над головой и пища, полагаю, найдутся.

— Поехали.

Более ничего не сказал Соколов. Он не стал задавать лишних вопросов, понимая, что девушке неприятно отвечать на них. Но в машине все же спросил:

— Твоё "ФИО"?

— Поливанова Анастасия Михайловна.

— Я — Олег, Настя, и будем на "ты".

Терем ошарашил Настю. Не размерами, естественно, а зодчеством, настоящим шедевром из русских народных сказок. Такие терема она действительно видела только в мультфильмах и в книжках.

Соколов знакомил Настю с домом. Показывал кухню, санузел, спальни и горницы. Она заглянула в холодильник — продукты есть, но готового ничего. Только уже вечер и готовить придется утром.

— Я отлучусь на несколько часов, — произнес Олег, — ты осваивайся, Настя. В полночь вернусь, моя спальня здесь, — он указал рукой.

Она заглянула в каждый уголок и, естественно, в спальню. Большая резная старинная кровать с современным матрацем. В тереме смешанная мебель: резные и венские стулья, шкафы под старину, но присутствовали и мягкие современные кресла для комфорта. В бане она чуть не упала в воду, открыв дверь рядом с парилкой — прямо перед ней простирался залив. Естественный бассейн, попарился и ныряй.

— Лепота-а! — прошептала она восторженно.

В полночь Олег вернулся. Анастасия встречала его в спальне в ажурных чулках без всего. Он сделал вид, что ничего не заметил и передал ей папку.

— Это тебе, открой.

Настя открыла и ахнула: в папке находились её паспорт, диплом об окончании университета и удостоверение водителя.

— Но как ты забрал это? Наверное, пришлось заплатить огромную сумму?

— Сволочам я никогда не плачу денег.

— Ты Корлеоне? Сделал предложение, и они не смогли отказаться?

Олег не ответил и пояснил:

— Документы у тебя и ты свободна, Поливанова Анастасия Михайловна. Но ты можешь остаться и уйти в любое время.

Настя обняла его и стала торопливо расстегивать пуговицы на рубашке...

Олег, проснувшись утром, рядом с собой новую подругу не обнаружил. Он невольно сравнил её с Анной. В сексе Насте равных не было и это несколько напрягало Соколова. Он понимал, что в фирме она толком поработать еще не успела, но её обучали этому искусству. Обучали через насилие, боль и угрозы. Первым ею уже в фирме воспользовался силой полицейский генерал. Правоохранитель хренов... Соколов ему и организаторам бизнеса ничего прощать не собирался.

Он спустился на первый этаж. Настя что-то там готовила на кухне.

— Прости, милый, но я не спросила тебя вчера что ты предпочитаешь на завтрак. Приготовила на скорую руку овсянку с ягодами.

— С ягодами? — переспросил Олег.

— Ну да, с ягодами. Я нашла в холодильнике чернику.

— Никогда не ел овсянку с черникой. Попробуем, должно быть очень вкусно.

Они покушали, и Настя стала убирать посуду.

— Подожди с мойкой, поговорим сначала. Присядь. Я уже говорил тебе, что ты свободная женщина с паспортом, дипломом и водительскими правами. Я так понял, что ты пожелала остаться у меня и должна знать некоторые моменты. Я могу платить тебе тридцать тысяч рублей в месяц за уборку дома и приготовление пищи. Одеждой я тебя тоже обеспечу, не беспокойся. Продукты станешь покупать сама. Водительское удостоверение у тебя есть, берешь в гараже любую свободную машину и едешь в город. Деньги в прикроватной тумбочке.

— Но могут возникнуть проблемы с гаишниками...

— Мои автомобили они не останавливают.

— Ты большой полицейский начальник? Потому и смог забрать мои документы.

— Никакого отношения к полиции и другим спецслужбам я не имею. Просто живу по законам природы и меня не трогают, — пояснил Олег. — Еще хочу добавить, что у меня есть девушка и она иногда здесь ночует.

Соколов сразу заметил, что глаза Насти повлажнели. Она ответила сдержанно.

— Я поняла. Во время её пребывания я только служанка.

Настя осознавала главное — она свободна, но идти ей некуда. Нашла бы работу, да дома нет. Родительскую квартиру с аукционных торгов продали — в залоге она оказалась у банка. Поливанова знала, что родители кредит не брали, но в суде оспорить документы не смогла. Её саму забрали и использовали по-другому назначению. Надо терпеть — всё равно выпала лучшая доля. Жить с одним — не со всеми. Но так жить тоже тяжело, если клиент нравится. Не клиент — работодатель. Да какая, собственно, разница.

— Что на обед приготовить? — после некоторого молчания заговорила она, — и на ужин.

— В обед лучше супчик — борщ, солянка, с курицей и так далее. На ужин мясные блюда, рыба, креветки, устрицы. И все, что сама захочешь — от красной икры до клубники. Денег на еду жалеть не нужно. Ловить, солить и коптить рыбу сама станешь.

— Я не умею рыбачить, — пояснила Настя.

— Научишься быстро, не проблема. Я иногда стану уезжать по делам из дома и тебе, возможно будет скучно одной. Может быть, заведешь друга или подружку?

— Не поняла...

— Ну... медведя или волка серого. Рысь здесь неподалеку хаживает, пусть и к тебе заглядывает. Белочки-то точно твоими друзьями станут.

— Издеваешься, прикалываешься или что?

Она откровенно заплакала.

Он подошел, обнял девушку.

— Успокойся, Настя, никто тебя обидеть не хотел. Я уже говорил, что живу по законам природы и звери — мои друзья. Теперь и твои друзья тоже. Никогда не нападут и всегда защитят. Пойдем на улицу.

Они вышли, и Настя обомлела сразу, прижалась в испуге к Николаю — во дворе, развалившись, лежала медведица с двумя медвежонками. Еще маленькие, они пристроились к её соскам и пили материнское молочко. Медведица что-то там довольно урчала по-своему.

— Это она тебя приветствует, — пояснил Олег, — теперь ты её подружка и не должна боятся.

— Ты не в себе что ли, Олег, — испуганно проговорила Настя, — это же медведица, она за своих медвежат порвет сразу.

Соколов вздохнул и попытался объяснить снова.

— Ты медвежьего языка не понимаешь, ясно, но русский-то должна понимать — теперь звери твои друзья. Не только медведи — все звери.

Он подошел к медведице и стал гладить её, почесал за ухом. Она довольно зарычала или заурчала, медвежата сразу же запрыгнули к нему на колени, тыкаясь влажными носиками в лицо.

Телесная дрожь у Насти прошла, но походить близко она всё еще боялась. Олег посоветовал ей подойти с подарками.

Настя вернулась домой, нашла три металлических миски, вскрыла банки со сгущенкой и вылила в них. На улице сразу заметила, что Олег переместился на деревянную скамейку, и медведи находились около него. Все еще с опаской она подошла и поставила миски на землю. Медвежата сразу же стали лакать сгущёнку, присоединилась к ним и медведица. Она первой опустошила миску и стала тереться головой о Настину руку.

— Ну вот, а ты боялась! — довольно воскликнул Олег. — Волка встретишь в лесу или рысь — это тоже твои друзья, но их лучше угощать колбаской. Олененок прибежит — подашь пучок травы, если под руками ничего нет. Можно яблоко, кукурузу...

— А если волк прибежит... он же олененка зарежет...

— Настя, — с улыбкой ответил Соколов, — всякий зверь, входящий на мою территорию, знает, что здесь объявлено перемирие. Волк не зарежет оленя, но и целоваться с ним, конечно, не станет.

— Целоваться... — она засмеялась. — ты джин, Олег, Тарзан или кто?

— Человек, уважающий природу. И она тоже ко мне со всем почтением, — ответил он.

— А эта девушка... — вдруг резко сменила тему Настя, — она тоже со зверями дружит?

— Нет, — резко ответил Олег, — её я с животными не знакомил. Не съедят, но ластиться и слушаться не станут.

— А меня станут?

— Тебя станут, — с улыбкой ответил он. — Ладно, пора по магазинам, а то у тебя ничего из одежды нет. Потом станешь ездить сама.

Он обратил внимание, как прямо-таки засветилась Анастасия. Не от поездки по магазинам, а от послушания зверей. Как все-таки мало надо женщине, иногда одного ласкового слова вполне достаточно. Пусть не для счастья — для радости.

В магазине они закупили всё — от чулок, сапожек до домашних халатов и собольих шуб. Она ехала домой и из глаз бежали слезы. Увидела, что Олег заметил.

— Извини, Олег, так служанок не одевают...

* * *

Алишер Усманов неистовал, бегая взад-вперед по кабинету. Костерил всех последними словами и не понимал, что происходит. Никто в кабинет не входил, сейф не вскрыт, но из него таинственно исчезли все паспорта и другие документы путан, всех путан до последней девочки, которые удерживались в этом бизнесе силой.

Набегавшись и изрядно понервничав, он присел и решил порассуждать здраво методом исключения. В его кабинет входили немногие. Три девочки, делавшие ему регулярно минет и дававшие прямо на столе или стоя рачком. Несколько охранников, но те даже не проходили на середину, оставаясь у дверей. Если предполагать невозможное, то две девочки могли обслуживать его и одновременно закрывать собою вид на сейф. Третья могла вскрыть, но откуда узнала код? Видеокамеры он не нашел и сделал вывод, что её убрали сразу же после кражи или даже еще раньше. Придется выяснять обстоятельства методом физического опроса. И всех трех сразу — пусть смотрят, как пытают сначала одну... до смерти. Сами сознаются.

Алишер пригласил девчонок, как и всегда. Красивые, сволочи, подумал он, оглядывая их ножки в чулочках. Сначала попользуюсь. Усманов снял свои штанишки, приказав девушке встать к столу и нагнуться. Решил войти в неё сзади, пока остальные ласкают его мошонку ротиком и руками.

Но девушка на столе внезапно превратилась в страшную и древнюю старуху с одним гнилым зубом во рту. А две другие мощными руками удерживали Алишера на старухе, тыкая лицом в её вонючий рот.

— Ласкай меня, милый, ласкай, — шамкала она и целовала, оставляя на лице липкие слюни.

Усманова тошнило, а совсем недавно стоячий член превратился в бесполезную тряпочку, зря ласкаемую руками здоровенных девиц. Внезапно видения исчезли и Алишер понял, что в кабинете один. Холодный пот лил с него ведрами, и он облегченно отдыхивался. Что это было, что за глюки? Он глянул на свои спущенные штаны из которых неожиданно стали вырастать женские руки с накрашенными ногтями.

Опять видения, этого не может быть, успокаивал себя Алишер, но руки дотянулись до мошонки. "Не-е-е-е-т, — закричал он истошно, — не-е-е-т! А пальцы всё сильнее впивались в мошонку, и он потерял сознание — раздавленные яйца сделали своё дело.

В приемной уже толпился народ, но секретарша поясняла, что Усманов замкнулся утром изнутри и просил его не беспокоить. Что там случилось — она не знала.

Журналист Преловский вскрыл пришедший на его имя толстый конверт и остолбенел, увидев несколько десятков паспортов. Пояснительная записка гласила: "Паспорта путан, которых Алишер Усманов удерживает силой, заставляя заниматься проституцией. В полицию лучше не обращаться — их генерал перепробовал там всех".

Преловский даже запрыгал от радости — это же удача, огромнейшая сенсация. Сегодня же необходимо организовать прямой эфир на телевидении. Но тут его осенило — если замешаны генералы и наверняка административные бонзы, то сожрут его без разжевывания. Он сканировал документы и записку вместе с почтовым конвертом, отснял их на видео и теперь раздумывал: куда спрятать до лучших времен. Наверняка пригодятся еще. В офисе и дома держать нельзя, это он понимал хорошо. Эврика, он вспомнил: у него был ключ от чердака в подъезде проживания. Там зарыл сканы и видео, вернулся в офис и решил позвонить в ФСБ. Но и этого делать не стал — не нужно привлекать к себе внимание. Он приехал в здание ФСБ сам.

Страсти в приемной Усманова накалялись. Скоро конец рабочего дня, а секретарша всё не пускает к нему посетителей и сотрудников. Наконец и она разнервничалась.

— Да поймите же вы наконец-то, — почти закричала она, — что шеф изнутри закрылся, ключ в замке и я открыть снаружи не смогу. На звонки он не отвечает, сами знаете, наверняка звонили.

Секретарша знала, что он иногда закрывается подобным образом с девицами, но сегодня к нему никто не приходил.

В приемную вошли несколько мужчин.

— Усманов у себя? — спросил один из них.

— У себя, — нервно усмехнулась секретарша, — только с утра замкнулся и не выходит, на звонки не отвечает.