Если бы юность умела...

Потому я шёл исключительно мирным путём. В лавке я только увеличивал лежащую перед торговкой кучу розовой бумаги, надеясь количеством убедить её отдать мне столь необходимый напиток. Бумагу же я делал внутри пакета, а потом как бы доставал её оттуда. Но торговка лишь изумлённо таращилась на кучу бумажных денег, не переставая мотать головой и повторять: "Восемнадцать". Что бы это значило?

В конце концов, когда денег на столе стало, на мой взгляд, лежать подозрительно много, я, чтобы не выделяться из общей массы покупателей, сгрёб всю бумагу обратно в свой пакет и так с ним и ушёл. Сколько именно денег я сделал, не знаю, не считал. Приблизительно, у меня в пакете сейчас должно лежать около трёх миллионов.

Так, а что мне с ними делать теперь? Парень какой-то ещё идёт за мной. От самой лавки идёт. И там он стоял в очереди следом за мной. Если бы не он, я бы сжёг содержимое пакета прямо тут. Но при нём нельзя. Думаю, будет выглядеть странным, если я начну жечь деньги, хотя бы и бумажные. Я замедлил шаг, надеясь, что парень обгонит меня. Но этого не произошло. Тот тоже замедлил шаг и так и остался от меня на расстоянии метров двадцати. Идёт, и разговаривает со своим телефоном. Вероятно, он не хочет ко мне приближаться, опасаясь, как бы я не подслушал его разговор.

Вот и поворот к нашему приюту. Тут недалеко совсем. Минут десять идти осталось. Поскольку фонарей на идущей через лес дороге не было, я себе Ночное Зрение повесил. А то уже вовсе стемнело.

К моему удивлению, парень повернул к приюту следом за мной. А ему-то туда зачем? Этот точно не наш. Чтобы считаться воспитанником, он уже слишком стар. И не видел я его у нас никогда. Чей-нибудь родственник? А почему на ночь глядя идёт в гости?

Может, подарить ему мой пакет? Хотя не, это тоже странно выглядит. Совершенно незнакомому человеку дарить деньги. Ещё подумает про меня невесть что. Или, упаси боги, решит отблагодарить меня. Как мужчина.

А до приюта-то всё ближе и ближе. Вот-вот ворота покажутся уже. И что он за мной тащится? Хотя... Придумал! Я сейчас подойду к нему и попрошу его подержать мой пакет. Вроде как мне в кустики хочется, а с пакетом неудобно. И свалю в кустики. А этот пусть так с пакетом и остаётся, я к нему обратно не выйду. В темноте же он меня не найдёт. Правда, может попытаться дойти до приюта и поискать там. С другой стороны, в пакете какие-никакие, но деньги. Авось не станет искать. Пожадничает и решит оставить их себе.

И только я собрался развернуться и подойти к незнакомцу, как мимо меня на огромной скорости пронеслась большая чёрная машина. Громко завизжав колёсами, машина резко остановилась метрах в двадцати передо мной. Двери машины открылись, и из неё вылезло двое крепких коротко стриженых мужчин. Когда я подошёл к ним поближе, один из них ласково улыбнулся мне и что-то сказал. Из всей его фразы я смог понять одно лишь только слово "девочка".

О боги, этот бедняга где-то потерял все свои передние зубы. А местные косорукие целители не смогли придумать ничего лучше, кроме как сделать ему искусственные зубы из золота. Представляю, как он мучился, когда ему ввинчивали в челюсти эти корявые поделки.

Может, помочь ему? Вырастить новые зубы совсем не трудно...

Глава 16.

Следует признать, повезло мне сегодня с этими людьми из чёрной машины. Повезло. Обладатель золотых зубов, представившийся Вованом, оказался милейшим человеком. Добрым, ласковым и отзывчивым. Увидев меня, бредущего по пустынной ночной дороге, он остановил свою машину и предложил подвезти меня. Конечно, идти мне оставалось совсем недалеко, но я, растроганный его необычайным благородством, всё равно согласился немного проехать в машине.

А вот Крыс, в отличие от Вована, оказался наглецом и грубияном. Крыс — это тот парень, который шёл за мной следом от магазина. Хам и извращенец. Уселись мы втроём на заднее сиденье машины — я в середине, слева от меня Вован, справа Крыс. И вот, едва мы уселись, как этот мерзавец тут же положил свою руку мне между ног, и сразу смело сунул её под мою юбку!

В самый последний момент я успел вспомнить, что если я эту руку ему сейчас тут оторву, как мне хотелось, то он заляпает кровью всё моё платье. Это нехорошо. Поэтому Крыс отделался лишь тройным переломом.

Но это его ничему не научило. Вместо того чтобы извиниться и поблагодарить меня за моё милосердие, этот грубиян громко закричал и попытался ударить меня здоровой рукой по лицу. Совершенно невоспитанный тип. Вторую руку я сломал ему уже в четырёх местах. Вот так! И лечить не буду. Пусть теперь целителю за исцеление платит. А я не хочу такого хама лечить.

Дальше Крыс орал дурным голосом, а Вован ласково что-то говорил мне, периодически покрикивая на невоспитанного Крыса.

До ворот моего приюта доехали мы очень быстро. Тут недалеко было. Вован вылез из машины со своей стороны, вежливо помог выбраться мне, а затем кое-как вытащил рыдающего Крыса и осмотрел его руки. Потом Вован что-то сказал мне добрым голосом, отвесил крепкий подзатыльник Крысу и открыл большую крышку на задней части машины. А под крышкой...

Ого! Вот он! Здравур! Целый ящик здравура. Я узнал бутылки — совсем недавно видел такие же в лавке. Вован открутил крышку с одной из бутылок и сунул горлышко в рот Крысу, который сразу с жадностью стал всасывать здравур в себя.

Когда Крыс насосался и, закашлявшись, выпустил бутылку из своих губ, я подёргал Вована за рукав и жестами показал ему, что мне нужен здравур. Тот, кажется, несколько удивился, но всё равно без колебаний поделился со мной. Достал из машины пустой пакет и дал его мне. А я в него сложил полдюжины бутылок из запаса Вована. Тот и глазом не моргнул. Даже и не намекнул мне, что ему жалко отдавать эти бутылки. Добрейшей души человек! Не то, что жадная торговка из лавки.

Затем Вован ещё немного попоил тихо подвывавшего Крыса, они погрузились в машину, я помахал им рукой и славные (не считая Крыса, понятно) ребята уехали. Я боялся, как бы кто-нибудь из них случайно не вспомнил про мой валявшийся внутри машины пакет с бумагой и не всучил его мне. Но нет, к счастью, про пакет они не вспомнили, так с ним и уехали. Вот и ладушки. А мне домой пора. Надеюсь, мухоморы у меня ещё не украли...

Самым сложным в приготовлении мухоморовки оказалось скрыть процесс от окружающих. Кастрюлю для настаивания я ночью спёр на кухне. А потом часа два превращал её в магический артефакт, накладывая на неё постоянное заклятие незаметности. Но зато, когда я окончил, эта кастрюля стала абсолютно никому неинтересной. Никому, кроме меня, понятно. Нет, все её по-прежнему прекрасно видели, в невидимую кастрюля не превратилась. Просто всем стало на неё наплевать.

Потом я влил в эту кастрюлю все шесть бутылок здравура, покрошил мухоморы, наложил несложное заклинание, запускавшее процесс преображения, накрыл крышкой и поставил на подоконник, рядом со своей кроватью. Ну, вот и всё. Теперь только ждать. Неделю. Ускорять магией течение времени нельзя. Мухоморовка получится неправильная. Обязательно нужно, чтобы время при настаивании текло естественным образом.

За окном светает. Это я всю ночь, выходит, мухоморовку готовил. Спать, что ли, лечь? Или поздно уже ложиться? Лена спит в своей кровати. Из-под одеяла торчит её босая нога. Какая же Ленка красивая! Не перестаю восхищаться ей. Я поправил её одеяло, осторожно поцеловал в щёку, и улёгся в свою постель. Надо, пожалуй, хоть немного поспать. А то в гимназии на занятиях сегодня засыпать буду.

Хотя... какая разница. Один хрен, ничего не понимаю. Мне можно и на занятии спать. От того, что я засну на занятии, ещё хуже преподаваемый нам материал я не усвою...

Глава 17.

Как я и предполагал, из-за потраченного на приготовление мухоморовки времени, выспаться мне не удалось. Казалось, едва я улёгся и закрыл глаза, как Лена принялась тормошить и щекотать меня. Вообще-то, будить спящих архимагов — не самое безопасное в мире занятие. Но Лене я себя будить позволяю. Я вообще очень многое ей позволяю. Хотя так пока и не разобрался в том, кто она для меня. Сестра? Пожалуй, нет. Если бы я всё ещё жил в мужском теле, то можно было бы сказать, что я в неё, определённо, влюбился. Но так как я теперь тоже вроде как девушка, то... эээ... в общем, как-то всё с нашими отношениями непонятно.

Лена кое-как засунула меня внутрь школьной формы, довела до автобуса и усадила у окна. Где я немедленно заснул, положив голову ей на плечо. Едва войдя в класс, я сразу сел на своё место и снова заснул. Лена с трудом растолкала меня после начала урока и сунула мне в пальцы ручку, которой я начал выводить свои каракули, продолжая при этом спать с открытыми глазами.

На уроке математики наша училка решилась на смелый эксперимент. Она вызвала меня к доске! Отважная женщина. То, что я с трудом понимаю устную речь и почти не могу писать, знала вся школа. Но училка математики также знала и то, что цифры и математические знаки я понимаю. Специально для меня она нарисовала на доске систему из трёх уравнений.

Что нужно делать у доски я уже знал — не раз видел, как другие ученики выходили туда и либо что-то рассказывали, либо писали на доске кусочком белого мела. Поэтому я почти не растерялся. Мне даже любопытно было самому попробовать что-то ответить.

Уравнения училка выбрала для меня до крайности примитивные. Я хоть больше и практик, но и теорией магии владею неплохо. Иногда я проводил довольно-таки нетривиальные научные исследования. И тогда мне часто приходилось решать достаточно сложные математические задачи. Чего стоит хотя бы последнее заклинание, что я применил в теле Исидора. Заклинание Переселения Души. Невероятно сложное и запутанное.

Поэтому я вышел к доске, взял кусочек мела и начертал на ней три искомых числа. Труднее всего было правильно выписывать цифры непривычной формы. Но справился, нарисовал. Хотя и корявенькие, но вполне узнаваемые местные цифры получились.

А училка недовольна. Что не так? Ничего не понимаю. Что-то бормочет. Стёрла мои цифры. Не нравится, что такие кривые получились? Ладно, повторю. Нарисовал ответ снова, на этот раз более старательно. Цифры получились немного ровнее. Всё равно недовольна. Опять стёрла. Я в третий раз нарисовал. Понравилось? Стёрла.

Да ну тебя нафиг. Сама тогда рисуй! Мне надоело. Я развернулся и ушёл на своё место рядом с Леной. А училка позвала вместо меня того рыжего парня, с которым меня в первый день хотели посадить, и тот минут десять разрисовывал доску мелом, изображая там математические символы. Он всё упрощал и упрощал эти и без того примитивные уравнения, доводя их простоту уже до абсурда. Вероятно, хотел, чтобы ход его научной мысли смог увидеть и оценить даже тупейший из лемуров. Самое забавное то, что в конце концов он пришёл к тем же самым числам, что и я. И нужно было так напрягаться? Я ведь сразу написал верный ответ. К тому же, с третьей попытки цифры на доске я начертал ещё даже более ровные и красивые, чем этот рыжий сейчас. Что не понравилось училке в моём ответе?..

Пятый и шестой уроки у нас сегодня — просто апофеоз глупости. Странности начались ещё до начала пятого урока. В класс, где он должен был проходить, прошли одни только девчонки. Все наши парни развернулись и толпой пошли куда-то по лестнице вниз. Это куда они?

Потом начался этот безумный урок, если его можно так назвать. На этот раз глупость туземцев перешла все мыслимые границы. Да я в теле Исидора, хорошо набравшись мухоморовки, был образцом здравомыслия и разумности по сравнению с тем олигофреном, что придумал такой вот урок.

В начале пятого урока училка раздала нам всем по небольшой тряпочке, к которой было пришито по полудюжине крупных пуговиц. Что-то сказала, и все девчонки взяли по паре валявшихся на столе ножниц и стали ими срезать пуговицы с тряпки. Ну, мне с ножницами возиться было лениво, так что я просто оборвал пуговицы с тряпки пальцами. Одна из пуговиц при этом, правда, сломалась. Но я сильно не огорчился. У меня ещё пять осталось.

А вот потом... Сначала я даже не поверил собственным глазам. Девчонки прицепили нитки к стальным иголкам и стали ими пришивать пуговицы обратно к тряпке! Зачем?!! Зачем вообще нужны пуговицы на этой тряпке? И раз уж они тут для какой-то загадочной цели нужны, то для чего мы только что их с этой же тряпки оторвали? Чтобы пришить вновь? Вершина идиотизма.

Прицепить нитку к иголке я смог легко. Подсмотрел, как это сделала Лена и повторил. А вот дальше дело не заладилось. Я проткнул иголкой ткань, нанизал на иголку пуговицу и протянул сквозь ткань нить. В руках у меня снова кусочек материи, пуговица и игла с нитью. Всё отдельно. Нить прошла сквозь ткань и пуговицу, даже не подумав остановиться. Повторил операцию. Опять та же картина. Нить проходит сквозь ткань и не останавливается. Но другие-то как-то ухитряются шить. Не понял. Что я делаю не так?

Наконец, увидев мои мучения, мне на помощь пришла моя вечная спасительница — Лена. Оказывается, на конце нити нужно сделать небольшой узелок. Тогда нить цепляется этим узелком за ткань и не проходит насквозь.

Я думал, что теперь всё, пришить пуговицу смогу легко и быстро. Но это оказалось совсем не так просто, как мне показалось! Все вокруг меня шьют. Некоторые пришивают уже вторую или третью пуговицу. А у меня никак не получается сделать больше одного стежка. Как они это делают?

Дело в том, что когда я пытаюсь продеть иглу в отверстие на пуговице со стороны ткани, то мне не видно, куда именно нужно втыкать иголку. Естественно, в отверстие я не попадаю, а попадаю или в свой палец или в тело пуговицы. Если нажать чуть посильнее, то игла протыкает пуговицу насквозь, делая в ней, таким образом, новое отверстие. Вот только самой пуговице такие отверстия прочности не добавляют. Так что она, получив с дюжину проколов, обычно ломалась. Иголки, кстати, тоже часто ломались. Они очень непрочные. Таким образом, за урок я смог сломать четыре из пяти своих пуговиц и семь иголок.

С последней пуговицей я решил не рисковать. Проколов её пару раз и сломав в ней очередную иголку, я решил сжульничать. Архимаг я или нет? Пуговица была сделана из материала, именуемого "пластмасса". Как я уже знал, этот материал можно расплавить подобно металлу. Поэтому я нагрел тыльную сторону пуговицы так, чтобы она потекла, и соединил её с тканью. Убедившись в том, что желеобразная часть пуговицы надёжно проникла между волокнами моей тряпочки и даже частично проступила с другой её стороны, я разрешил ей остынуть.

Когда перед звонком училка стала собирать у нас наши поделки, я с гордостью смог предъявить ей слегка оплывшую, но всё ещё узнаваемую пуговицу, намертво припаянную к тряпке. А из этой пуговицы торчал небольшой обломок последней из застрявших в ней иголок...

Шестой наш урок по глупости если и не дотягивал до пятого, то совсем немного. Для начала мы все надели поверх школьной формы разноцветные фартуки. Затем Лена принесла из шкафа плоскую коробку размером примерно с мой портфель и поставила её на наш стол. Сверху на коробке было два чёрных металлических диска.