Левый Прода

Мир живых. Каракура. Два дня спустя.

Октябрь в этом году выдался довольно жаркий. За окном стояла солнечная погода, пели птицы, сидя на ветках деревьев, чья листва уже давно окрасилась в яркие краски. Жизнь в городе Каракура текла своим чередом, люди спешили на работу, толпились на светофорах, в поездах. А некоторые, подобно мне, сидели на балконе, закинув ноги на перила и в полусонном состоянии пялились в небо. Я жутко устал.

Столь длительное использование банкая, стресс и куча растраченной реяцу, все это подкосило меня, и вот уже второй день я безвылазно сидел дома, вечно сонный и уставший. Впрочем, не я один был такой. Йоруичи была немного бодрее, но и она хорошим настроением не отличалась. Постоянно фыркала и ворчала по мелочам. Ичиго крепко досталось ещё в Хуэко Мундо, бедный парень пребывал под отцовской опекой в частной клинике Куросаки. К слову, Иссин был безмерно счастлив увидеть своего сына и простил мне все существующие и несуществующие обиды.

Самыми сухими из воды вышли Тессай да Урахара. Магазин открылся уже вчера и работал в нормальном режиме. Словно ничего и не было. И все-таки одно обстоятельство меня напрягало. Как только мы вернулись, я ждал погоню. Ну не мог Главнокомандующий просто так оставить мою выходку. Просто не мог. Он обязан был хотя бы из принципа послать за мной погоню и вырвать из рук этот чертов камень, даже если бы он ему был не нужен, в чем я, конечно, сильно сомневаюсь. Но Готей молчал.

И это их молчание настораживало. Ведь они могли потребовать камень в обмен на Орихиме, ведь она-то осталась в Сейритее. Но даже этого они не сделали. Ждут, наверное, что я сам приду за ней и верну Хоугиоку. Да, серьезный я допустил прокол с этой рыжей девочкой. И ведь чувствовал ещё там, посреди руин Лас Ночеса, что что-то не так. Стыдно признаться, я просто забыл про неё. Она держалась постоянно так тихо и неприметно, что я даже не вспомнил о том, что мы брали её в Общество Душ.

Вот и сейчас, глядя на переливающийся всеми цветами радуги камень, я думаю: 'Может, ну её? Будет жить в Сейритее, глядишь, станет Синигами со временем'. Я вздохнул. Как бы красиво это не звучало, я просто не могу так поступить. Ичиго мне не простит. Пойдет сам за ней, как когда-то ходил за Рукией. Ладно. Решим, когда он вылечится, или когда Готей начнет действовать.

После битвы им тоже крепко досталось. По словам Йоруичи многие капитаны были в тяжелейшем состоянии. Особенно Комамура и Зараки. С её слов, если бы капитан Унохана вовремя не собрала их своим Миназуки, они бы померли. Что касается арранкаров то, по словам девушки, выжили всего трое. Белобрысая стерва, противник Кенпачи и какая-то девка, которая дралась с Мацумото. Остальные были убиты. Больше всех проблем доставил тот самый Улькиорра, он сражался до последнего вздоха. На мой вопрос, кто его успокоил, она ответила коротко: 'Гин'.

Я задремал. Очнулся, когда часы показывали пять, оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Это была Йоруичи, она выглядела чем-то озабоченной.

— Изаму, — тихо сказала девушка, увидев, что я проснулся.

— Что?

— К тебе гости, — рукой она указала на воздух. Медленно, откуда-то сбоку ко мне на балкон зашел человек. Высокий и худой, он носил свободную форму синигами и белое хаори, которые болтались на нем, словно на вешалке. Прямые серебристые волосы трепал слабый ветерок. Да, это был он, Ичимару.

— Добрый день, Изаму-сан, — сказал мужчина, усевшись на перила.

— Скорее утро, — хмуро ответил я. Появление Гина не предвещало ничего хорошего. Мужчина, соблюдая свой обычный стиль, улыбался и щурился, как лиса.

— Не столь важно, — улыбнулся он ещё шире, — не стоит переживать, я пришел с миром. Пришел поблагодарить, — серьезно сказал он, выдержав длинную паузу. Лицо Гина изменилось, он перестал улыбаться и открыл глаза. Голубые...

— Не стоит, — я покачал головой.

— Нет, стоит, — перебил Ичимару, — именно благодаря вам, Изаму-сан, я сумел оправдаться перед стариком Ямамото, именно благодаря вам вовремя принял решение, в итоге спасшее мне жизнь.

— Я старался ради Рангику. Надеюсь, она не ошиблась в своем выборе, — ответил я.

— На этот счет можете быть спокойны, — Гин улыбнулся, стрельнув глазами в сторону балконной двери, за которой скрылась Йоруичи. До меня не дошло, что он имел этим в виду.

— Рад за вас. Но, сомневаюсь, что ты пришел сюда, в Каракуру, всего через два дня, чтобы просто поблагодарить.

— Да, вы правы, — Гин все так же не улыбался, — у меня есть задание от нового начальства.

Мужчина достал из-за пазухи свиток, пропитанный чьей-то реяцу. Бумагу опоясывал красный шнурок с черной печатью. Гин сломал печать, аккуратно убрал шнурок и развернул лист. Я занервничал, паранойя твердила мне, что ничего хорошего от этого ожидать не стоит. А Гин все медлил, он пробежался глазами по листку несколько раз, выражение его лица не изменилось. Я занервничал ещё сильнее и, в нетерпении, выпалил.

— Что это? — мужчина вздохнул и ответил.

— Если вкратце, Изаму Шиба, вас вызывают во Дворец Короля Душ, — лист бумаги в его руках начал таять, пока не исчез.

— И мой вам совет, явитесь туда, если не хотите смерти своим близким. Нулевой отряд не терпит отказов, — сказал Гин.

Несколько минут я сидел молча, в голове мысли сменяли одна другую с ужасающей скоростью. Такого я никак не ожидал, огромных трудов мне стоило скрыть свой страх.

— Хоугиоку, я так понимаю, нужно принести с собой? — единственное, что я сумел выдавить из себя. Гин кивнул.

— Хорошо, — сказал я, с трудом поднимаясь с кресла, — я пойду с тобой. Только дай мне переодеться...

Ичимару кивнул снова и устроился в моем кресле. Я вышел с балкона. Обманывать капитана я не собирался. Он дал самый лучший совет в этой ситуации. Нулевой отряд, и вправду, не терпит отказа. Вот только я не знаю, ради чего меня вызывают туда. Ведь, если бы хотели казнить — казнили бы ещё вчера, и не стали бы вызывать Гина. Хотели Хоугиоку — потребовали бы в обмен на жизнь Орихиме. Потерявшись в собственных догадках, я решил оставить эти думы, все равно ничего не узнаю.

Вместо этого я переоделся. Снял гигай, сменил свободную домашнюю одежду на более традиционную для Сейритея. Костюм мой очень напоминал то, в чем так любил ходить Урахара, только рукава крутки у меня были несколько шире, вместо штанов я одел Хакама, а сверху накинул хаори, который, к слову, очень давно не носил. Вся одежда была синих тонов. Обул старые потертые Гета, в которых я когда-то любил ходить здесь, в Японии, и попрощался с Йоруичи. После долгого поцелуя девушка пожелала мне удачи и проводила на балкон. Гин, завидев меня, поднялся с места и, резво перемахнув через перила балкона, встал на воздух.

Я последовал за ним, чуть медленнее. Мы немного отошли от моей квартиры, капитан вынул вакидзаси, вставил в воздух и раскрыл Сенкаймон. Мы вошли внутрь, в неприветливый и мрачный Дангай, зловещее междумирье, лежащее меж Сейритеем и Миром Живых. За все время от нашего выхода никто не произнес ни слова. И вот, я решил нарушить молчание.

— Признаться честно, я ожидал погони сразу, — сказал я. Гин шел впереди, поэтому его лица я не видел.

— Я тоже думал, что за вами сразу пошлют кого-то из капитанов. Но старик Яма решил иначе. Вы поступили очень мудро, сбежав в такой момент. Готей был слишком слаб, чтобы разрываться. Работы предстояло много. Меня не сразу признали за своего, я вынужден был подчиниться и дать себя арестовать. На мою охрану выделили целых двух капитанов. Наверное, отчасти, поэтому за вами никто не пошел. Просто некому было гнаться. На следующий день, когда мы уже вернулись в Сейритей, после долгого разбирательства меня оправдали. Здесь, должен сказать, большую роль сыграли Мацумото и Капитан Киораку. Им я обязан жизнью, впрочем, не меньше, чем Вам. После того, как наскоро собранный трибунал оправдал мои действия, я ожидал, что вышлют карательный отряд. И выслать собирались, вы очень сильно разозлили старика. Эта девушка, Орихиме, вылечила его руку, что, конечно, смягчило гнев, но не сильно.

— Надеюсь, с ней все в порядке?

— Да, пока что она помогает в четвертом отряде. Но я не закончил. Меж тем наступил второй день, и Ямамото собирался отправить за вами четырех капитанов. Меня, Киораку, Укитаке и капитана Хирако. К слову, те, наполовину пустые, были оправданы сразу после меня. Теперь они служат в Готее в старых должностях. Мы не успели выйти, как на холм Соукиоку упал тенчурен. Эта гигантская колонна шлепнулась с таким всплеском реяцу, что вздрогнул весь Сейритей. Пассажир в ней был всего один. Это он передал нам свиток и сообщил, что заберет с собой капитана Комамуру и капитана Зараки. Ждут только тебя.

— Ого... — только и сумел сказать я.

— Неужели лис и Кенпачи пострадали настолько, что Унохана оказалась бессильной? А как же Орихиме?

— Не знаю. Девочку не допустили до них, она восстанавливала руку старику Яме, а после этого, видимо, слишком устала. Унохана сумела лишь стабилизировать их состояние, и, если Зараки ещё и очнется со временем, пусть и долгим, то Комамура пострадал гораздо сильнее. Его зампакто уничтожен в Банкае. Он в коме.

— Ну дела... — я покачал головой. Жаль Лиса, он хороший воин, — а жертвы? — спросил я. Йоруичи ничего не знала на этот счет.

— Погиб в бою Омаэда Маричие, лейтенант второго отряда, мой лейтенант, Тоширо Хицугая, лейтенант Рангику. Это со стороны Готея. Из Вайзардов погибли Айкава Лав и Хиори Саругаки.

Мы помолчали. Жаль маленькую белобрысую девочку, каких бы неприятных чувств она у меня не вызывала, жаль Лава, хоть я не общался с ним тесно, особенно жаль малыша Тоширо. Снежок, помимо Мацумото, был главным претендентом на роль капитана, он, по словам девушки... уже был прекрасным лейтенантом...

— Айзена не убили?

— Нет, к моему удивлению, — ответил Гин, — его просто запечатали где-то глубоко под землей, там, куда даже солнце не проникает. Теперь он сойдет с ума внутри своего разума, а если не сойдет...

— Его тело умрет через пару-тройку тысяч лет, — я закончил за Гина, — я знаю, что Ключ Белого Мира высосет из него все до последней капли реяцу. Это ведь я его создал.

— А я и позабыл... — сказал Гин.

Дальше мы шли молча. Поток Корю все так же стекал со стен в Дангае, пол все так же был усеян всякой-всячиной. Он совсем не изменился. Хорошо, шанс встретить Кототсу миновал нас, и мы с Ичимару добрались спокойно. Гин открыл врата в Общество Душ, свет больно ударил в глаза, мы вышли на Главной площади Сейритея.

Я чувствовал себя музейным экспонатом. Пожалуй, только самый ленивый синигами в Сейритее не пришел сегодня поглазеть на меня. Тысячи любопытных взглядов сопровождали нас на пути к холму. Это продлилось около двух часов, длинная пешая прогулка в полном молчании. Я нервничал, чувствуя себя приговоренным в длинном походе к эшафоту. Я знал, что это не так, но противное ощущение меня не покидало.

И вот, мы достигли Холма. Здесь, в тени огромной колонны из Дворца Короля стоял высокий худощавый мужчина в свободной белой рубашке и хакама черного цвета. Его темные волосы были собраны в длинный помпадур, он жевал соломинку и носком сандаля рисовал что-то на песке. Завидев нас, он бросил это занятие, кивнул головой в сторону входа в колонну и, молча, проследовал туда сам.

Гин остановился, пустил меня вперед. Немного позже я заметил несколько других капитанов здесь. Одних из самых старых. Вечная парочка Киораку и Укитаке и их старый учитель — Главнокомандующий. Они стояли поодаль, окруженные толпой синигами. Генрюсай буравил меня тяжелым взглядом, Киораку покачал головой. Укитаке не отреагировал. Я повернулся к колонне и, вздохнув, вошел внутрь. Дверь за мной исчезла.

Здесь было довольно просторно, но как-то очень пусто. И, самое главное, стоило мне взглянуть на мужчину, его силуэт тут же размазался. Я среагировал мгновенно. Правой ногой я шагнул немного назад, присел, и, разворачиваясь, тут же ударил локтем как раз в тот момент, когда чужая рука взлохматила мне волосы, пролетев прямо над головой. Из-за высокого роста этого парня с соломинкой, мой удар пришелся ему аккурат в верх живота. И, судя по лицу, ответа он не ожидал. Воспользовавшись заминкой, я отпрыгнул в другой конец колонны. Но, вопреки моим ожиданиям, мужчина остался на месте. Он опустил руки и тяжело вздохнул, проводив взглядом соломинку, коснувшуюся пола. С небольшим опозданием до меня дошло, что этот подзатыльник был своеобразной проверкой на вшивость.

— А ты слишком резвый для больного, — заметил он. Я не ответил, — расслабься, я просто решил проверить, что это за синигами такой, которого сам Король Душ не постеснялся пригласить.

— Проверил? — поинтересовался я. Он усмехнулся, оставив вопрос без ответа.

— Ну, пока нас не отправили, давай, что ли, познакомимся. Я — Тенджиро Кириджи, или, как меня давно именовали — Молниеносный Тенджиро, — я пожал протянутую руку и представился.

— Изаму Шиба. Пока без прозвищ.

— Ха-ха! — рассмеялся он, погрозив мне пальцем с широкой улыбкой. Видимо, ему понравился мой ответ. Кстати, и вправду, когда я ещё учился в Академии Синигами, его упоминали, как одного из самых искусных мастеров Шунпо.

— Я так понимаю, его вы будете лечить, а ему восстанавливать Зампакто? — спросил я, глядя на два тела, завернутых в бинты и какое-то подобие круглых барьеров.

— И да, и не совсем, — откуда-то вынув новую соломинку, сказал он, — видишь ли, они оба попадут под мою опеку. Нимайя не будет заниматься этим.

— А...

— И чему вас только в Академии учат? — буркнул себе под нос Тенджиро, а вслух сказал, — Нимайя Оуэцу — синигами, который создал зампакто. Кстати, а твой где? — поинтересовался мужчина. Я молча показал палец с черным кольцом и сделал надпись видимой.

— Куукан, значит. Сильное имя.

— И все же, почему зампакто Комамуры никто не будет восстанавливать?

— Потому что он уникален. Его меч и душа так тесно связаны, что когда клинок получает повреждения, получает их и сам Комамура. Если не вдаваться в детали — я восстановлю Саджина, а меч его воскреснет вместе с ним, — пояснил мужчина. Колонна вздрогнула, Тенджиро улыбнулся.

— Наконец-то мы отправляемся! — сказал он, когда наш 'транспорт' задрожал, и медленно оторвался от земли, а меня прижало к стене. Должен сказать, дорога длилась не долго. Около десяти минут мы провели в полете, после чего нас ждала весьма и весьма жесткая посадка. Прежде, чем мы покинули это место, Тенджиро сказал: 'Гордись, ты один из немногих, кому было дозволено видеть это'.

Двери распахнулись, я вышел вслед за моим провожатым и чуть не ахнул от изумления. Мы стояли на своеобразном 'причале'. Здесь, на широкой дороге, висящей прямо в воздухе, возвышался коридор из колонн, видимо, предназначенных для тех же целей, что и та, в которой мы прибыли.

Редкие облачка плыли по голубому небу, здесь оно казалось ярче, чем в мире живых или Обществе душ. Все было таким светлым и ярким, что начинали болеть глаза. Я огляделся вокруг. На приличном расстоянии друг от друга в небе держались пять густо застроенных гигантских тарелок из белого камня, а в центре, меж ними, прямо напротив нашего 'причала', висел он.