Командировка

1.

— Чашку кофе, свежие газеты, почту и свою голову, — пронеслось мимо меня начальство, обдав сладким парфюмом.

Лотеску опаздывал, почти на час. Такое случалось, но обычно опоздания укладывались в другие временные рамки. Пятнадцать-двадцать минут. Сегодня же он даже не побрился. Наверняка боялся в спешке пораниться. Но ничего, лёгкая щетина мужчинам идёт, особенно брюнетам. Другое дело, что в министерстве не оценят. Так никто не мешает побриться на работе. Главное, костюм свежий, чистый, не мятый.

Совещание, само собой, отменялось. Дык я уже взяла на себя смелость обзвонить управленческий состав Карательной инспекции и предупредить. А то бы в приёмной было не протолкнуться.

— Голову как, отрезать, отпилить или замариновать? — пошутила я, привычным движением захлопывая папку с очередным досье.

Да, подрабатываю на службе. Да, Лотеску в курсе и сам же подсунул проверить 'творчество' одного из сотрудников. Ошибок нашла намерено, тут и без восходящих алевов, тех самых, которые подвели с Тайроном, дашь ориентировку на другого. Вот и сидела, исправляла, заодно просматривала рекламные проспекты одного пансиона. Не для родителей — для себя. Очень уж отдохнуть хотелось после ударов судьбы.

Минул почти год с тех пор, как не стало некроманта. Моего некроманта. Баронета Тайрона Эламару, владельца заводов, яхты... и принца моей мечты.

Иногда видела во сне его ореховые глаза. То живые, то мёртвые. Знаю, он подонок, столько людей убил ради своей мечты, но всё равно любила. Иногда даже мелькала шальная мысль: а если бы всё пошло иначе, и я согласилась? Он ведь не убил, значит, любил. И топил, не резал. Однако здравый смысл быстро унимал глупое женское сердце. Если принцы садисты, то их надлежит убивать. Если ты полюбила такого принца, то забудь. Что я практически сделала, хотя, каюсь, принесла тайком в его день рождения цветы на безымянную могилу: убийцам не положены таблички.

Под дождём и попрощалась с прошлым.

Странно, но после этого ореховые глаза оставили в покое. Поневоле поверишь во всякую эзотерическую чушь о душах.

Так или иначе, сейчас меня Тайрон не беспокоил. Умер и умер.

В Инспекции перестали напоминать о фатальной ошибке, хотя в первые полгода то и дело ловила на себе подозрительные взгляды, слышали шепотки о месте, полученном через постель. Вот уж наглая ложь!

Запрет на работу стараниями Лотеску сняли, а я уже не вздрагивала по ночам. Во многом благодаря таблеткам. Сколько же я их выпила! И, главное, сколько денег потратила на лечение. Расстройства психики — болезнь для богатых.

Спала одна. Марк, конечно, пробовал ухаживать, но не лежала к нему душа. Он хороший, пострадал из-за меня, до сих пор курс реабилитации проходит, но не могу. И не хочу. Хватит Гарета. Я слишком много времени потратила на соблюдение приличий, на попытки выйти замуж по расчёту. По любви тоже не вышло, но уж лучше разбитое сердце, чем жить до конца жизни с человеком, в котором всё раздражает. Вот поженились бы мы с Гаретом и что? Нет, дом и дети по расписанию — это хорошо, но лучше уж в тридцать лет одной, — здравствуй, старость! — чем позволять какому-то старшему налоговому инспектору это расписание создавать и вычёркивать всё, что его не устраивает. Работу, например.

Марк живёт на пособие: врачеватели пока не разрешают работать, но, вроде, через месяц его возьмут обратно в каратели. Угу, я постаралась. Секретарь иногда намного ближе к начальнику, чем его заместители. Нет, никакой постели! Лотеску шутливое обещание сдержал. Самое большее — танцы на праздновании дня рождения. Впрочем, тут уж я сама спровоцировала. Не рассчитала градуса и пригласила. На спор. В итоге выиграла: Лотеску не послал, только хмыкнул, скользнув взглядом по платью. Я надела коротенькое: тридцать лет раз в жизни бывает, молодость нужно с помпой провожать. А именно: в лучшем клубе с морей выпивки.

Лотеску увидела случайно, хлопнула ещё один коктейль и пошла, покачивая бёдрами, под громкий свист знакомых. Компания у нас собралась знатная, славно повеселились, даже по Адрону покатались.

Кажется, я с кем-то целовалась под каждым мостом. С кем, не помню. Кажется, Гертом. Я и нашего бессменного лаборанта пригласила на праздник жизни, памятуя о том, сколько хорошего он сделал ради бывшей сотрудницы Отдела по работе с магией. Все экспертизы вне очереди, все результаты в скорейшие сроки.

Но даже пьяной в квартиру никого из мужчин не пустила: не тянуло. Видимо, после Тайрона переклинило.

Не знаю, считать ли преступлением сползшие на попу пальцы Лотеску, но лично мне они не мешали. Наоборот, тайком язык Алине показала. Она утверждала, будто начальник в лучшем случае меня проигнорирует. Понимаю, у Алины обида. Её Лотеску уволил. Очень нехорошо уволил. Бедняжка, конечно, совершила большую глупость, разболтав кучу всего любовнику, но ведь не гостайну! К тому же, Тайрон, а именно этот гад изображал Алиного принца, приказал её убить. И убил бы, если бы... Но это дела прошлого.

Словом, ничего более интимного между мной и начальником не случалось.

— Типун вам на язык! — донеслось из приоткрытой двери кабинета. — Только второго некроманта мне не хватало! Голову, Магдалена, нести на шее. Желательно, не пустую. Доброго утра.

Вот так со мной и здороваются, когда его сиятельство изволит опаздывать. А случается это с завидной регулярностью. Уже привыкла к традиционному звонку в восемь пятьдесят девять, сопровождаемому попыткой прожевать кусок: 'Магдалена, перенесите то-то'. Я не в обиде, даже уморительно иногда. Лотеску так забавно слова выговаривает, иногда половину звуков глотает.

Однажды не выдержала и спросила: 'Вы опаздываете, верно? Я всех предупрежу, только не подавитесь'. Ответом стала минутная пауза и благодарность за заботу. Ну и шоколадка в ящике стола. Мятная, с высоким содержанием какао. Он тоже мои пристрастия знает, как и я его. Полторы ложки сахара, кофе строго определённого сорта, обязательно крепкий, высокой степени обжарки. К нему подать лимончик.

А ещё как-то Лотеску пирожных принёс. Не удержалась, съела до обеда. В этот раз смелся начальник и обещал купить ещё, чтобы понаблюдать, как я с набитым ртом бормочу слова благодарности.

— На вашем примере можно актёров учить. Нет, по смыслу я догадался, но прононс!

Лотеску фыркнул. В глазах плясали смешинки. Потешался над несчастной любительницей сладостей, даже письмо не торопился дать отправить, так и белело в руках.

— Да точно такой же, как у вас с утра, — сорвалось с языка.

— Значит, нужен ещё горячий кофе и цейтнот, — резюмировал Лотеску и пояснил на мой молчаливый вопрос: — Вам же точно так же, как у меня, нужно, Магдалена. Вот и съедите коробку за две минуты до начала совещания. Не уложитесь, — тут он хмыкнул. — На связь тратиться не надо, я рядом. Только вот могу не оценить сорванного совещания.

Вроде бы, шутка, но за игривой формулировкой кроется нешуточное наказание. Лотеску умеет быть не только милым, но и жёстким.

Естественно, после намёка на неприкосновенность персоны начальника я прикусила язык и заняла своими непосредственными обязанностями.

Вот и теперь отправилась варить кофе. Пока крутила мельницу, засыпала образовавшийся порошок в специальный отсек последнего чуда бытовой техники — это я по старинке пользуюсь джезвой, — думала о предстоящих выходных. Планировала вылазку на природу. Боязно после Тайрона, но надо бороться со своими страхами. Начинается сезон пикников, неужели стану сидеть в душном городе?

Постучавшись, водрузила на стол поднос с кофе и зацокала за письмами и газетами.

— Магдалена, задержитесь, — окликнул Лотеску.

Он рылся в ящике стола — явно что-то искал. Тут же, не отрываясь от прежнего занятия, потянулся за кофе и отхлебнул.

Не удержавшись, улыбнулась.

У кого-то выдалась бурная бессонная ночка. Южане, они такие. Запомнишь одну любовницу, как давно другая.

Я и сама грешным делом попробовала тела начальника. В стрессовой ситуации, изрядно напившись. И судя по ощущениям наутро, волшебно. Кхм, другое дело, что я половины не помню и вспоминать не хотела. Лотеску тоже делал вид, будто мы ни разу. Признаться, боялась типичной мужской реакции — самодовольный вид и хвастовство перед друзьями и коллегами. Но нет, ровно пять минут наедине — и чисто деловые отношения. Может, я даже единственная секретарша, с которой не спит начальник. Потому что если уже переспал, неинтересно.

— Да, хассаби? — постаралась изобразить заинтересованность.

На самом деле меня гораздо больше волновала проверка отчёта. Дело заинтересовало, я хотела покопаться. Университет, преподавать, услуги мастера красоты без лицензии...Ну, может, во мне говорило злорадство. Я ведь из низов общества, родители — ремесленники, в Университете, само собой, не любили. Спасибо, что поступила и диплом получила. Специализация не прельщала, только вот без денег и выдающихся способностей не из чего выбирать.

— За новостями следите?

Лотеску наконец выпрямился и потянулся за печеньем. Его пекла я, принесла на работу, чтобы угостить начальство. Лотеску сладкоежка, никогда не отказывался от домашней выпечки. А уж сколько нервов спасло имбирное печенье, когда я числилась в Отделе по работе с магией, а нынешний начальник занимал пост первого зама.

Скучала ли я по тем временам? Иногда. Сидение на месте отупляло, но зато не приходилось отчитываться перед начальником-идиотом. Да, не уважала я своих прежних руководителей. Одного за дело, его и уволили при моём непосредственном участии, второго — в силу личных 'тараканов'.

Зато с Лотеску хорошо. Нет, он не идеален, иногда взбелениться так, что поседеешь, но в итоге мы всегда находили общий язык. Недаром я именно к нему всегда бегала решать рабочие вопросы. И задания частенько напрямую получала.

Новости, значит? Слежу, по должности положено.

— Какими именно? — мало ли, что Лотеску заинтересовало.

Съездов, слётов не намечается, министерские тоже не спешат с визитами, король не развёл и не женился снова. Вроде, всё спокойно.

— Обычными, светскими. Слушайте, когда вы готовить успеваете? — Лотеску с удовольствием отправил в рот очередной кусочек печенья и даже зажмурился.

Я тут же расплылась в улыбке, польщённая комплиментом.

Приятно, когда человеку действительно нравится. Вдвойне приятно, если это твой начальник. Доказано, спасение от выговора кроется в желудке, говорят же, у мужчин это главный орган.

— Что ещё делать холодными долгими вечерами? — картинно вздохнула я.

Представила картину: одинокая тридцатилетняя (да, тридцатилетняя, возраста не скрываю) без кошек, зато с печеньем. Печёт целыми ночами, а потом раздаёт печенье соседям.

— Такими уж долгими и холодными? — в глазах Лотеску плясали смешинки.

Не верил. Вот жук, а! Но ничего, играла же девственницу-недотрогу, поиграю и в старую деву, благо формально многие меня в неё записали. Надо ж соответствовать.

— Отопление в доме отключили, а темнеет рано, — для пущей достоверности хлюпнула носом.

Начальник чуть не подавился кофе.

Вот и взбодрит, смеётся так, что чуть не плачет. Надеюсь, стол не зальёт. Мне ж его оттирать или, если не ототрётся, чистку заказывать.

— Вы ещё скажите: платят мало, вот и пеку на продажу, — Лотеску хрюкнул в последний раз и сделал большой глоток. — Нет, действительно, готовите отменно. И зачем-то кормите меня. Вот зачем, Магдалена? Хотите раскормить на убой?

Пожала плечами и заверила, если хассаби так печётся о фигуре, то перестану носить печенье. Отказался! И опасливо пододвинул к себе тарелку: вдруг отберу?

— Не знаю, как остальные, а пару нескучных вечеров обещаю, — загадочно произнёс Лотеску и мельком глянул на письма. — Заказывайте гостиницу за счёт Инспекции. На ваш выбор. В столице.

Сначала не нашлась, что ответить, а потом, не веря, уточнила:

— Вы едете в командировку?

— Мы, — поправил начальник и потянулся за газетами. На меня пахнуло свежей типографской краской. — Вы едете со мной. Составите компанию, поработаете и развлечётесь за государственный счёт. Билеты на поезд первого класса. Оба, — он выразительно глянул на меня. — Я предпочитаю не бегать по вагонам в поисках секретаря. Гостиница высшего класса, номера либо на одном, либо на смежных этажах. Мне люкс, вам — повышенной комфортности.

— Но...

— Без всяких 'но'! — пригрозил Лотеску, хрустя печеньем. — Вы секретарь главы Карательной инспекции, а не продавщица. Можете и полулюкс взять. Что ещё? — начальник задумался. — Письма. Я напишу, вы сегодня же отправите. Гардероб — рассчитывайте на двухнедельную поездку. Советую взять вечернее платье. Если мне понадобится спутница, отсиживаться в номере не позволю. И деньги не забудьте, Штайт — город не дешёвый.

Кивнула, гадая, насколько он недешёвый. Спросить бы у начальства, но это уже за гранью.

— Что-нибудь ещё? — за время работы я выработала этот бесстрастный вежливый тон.

Можно думать, о чём угодно, хоть мысленно обзывать собеседника идиотом, хоть мечтать его четвертовать, и говорить с искусственным спокойствием.

— Пока нет. Ах да! — спохватился Лотеску. — Уезжаем послезавтра, желательно вечером. Через час руководителей отделов в мой кабинет.

— Может, приготовить зал? — предложила я. — Там изопроектор.

— Он и тут имеется. Короткая летучка, раздача заданий. Воды принесите и покажите, наконец, уборщице, как надо протирать шкафы!

Перевела задумчивый взгляд на библиотеку начальника. Имперские фолианты с кожаными переплётами так и манили потрогать. Мне доводилось, только вот по жуткой теме: некромантии.

Пыли нет. Стёкла тоже не в разводах. Что не устраивает хассаби? Подошла поближе. По-моему, обычная уборка, но если начальнику так хочется, попрошу уборщицу протирать тщательнее и не дышать на мебель.

2.

— Вот! — с гордостью положила на стол отчёт о проделанной работе, то есть раскрытое дело.

Какими правдами и неправдами забралась в тот салон, лучше промолчу. Чего не сделаешь ради любимой работы! Мне, к примеру, пришлось пожертвовать растительностью на теле. Неуютно даже, невольно сжимала бёдра при ходьбе. Лотеску, разумеется, заметил, не стал пытать почтой: обычно я делала краткий обзор корреспонденции. Представляю, что он подумал! А если так весь день, то у девушки и вовсе большие проблемы, пора визитку хорошего врачевателя давать. Но хассаби хорошо воспитан, промолчал.

Лотеску поднял голову и мельком глянул на папку, из которой торчал кончик изобразительной карточки мошенницы.

Хм, а вот это уже занятно: начальник незаметно спрятал письмо, с ловкостью фокусника сунул в карман. Странно, он мне доверял, я даже иногда на личные послания отвечала. Например, его сестре Гортензии. Та вечно звала на разные благотворительные вечера. Лотеску их терпеть не мог: 'Не то, чтобы я ненавидел детей и бедных, но жертвовать своим временем и деньгами не готов'. Приходилось отвечать и на звонки подружки. Его нынешнюю любовницу звали Розалиндой. Само собой, красивая — видела пару раз. Но глупа. Вечно надутые губки, одни мысли о развлечениях. Я узнавала, она актриса. Посредственная, не иначе. Афиши, разумеется, говорили иное, а Лотеску у кого-то там ее отбил, но руку даю на отсечение, дольше месяца эта красотка в его постели не задержится. В жизни тоже.