— Так! Давайте без этого! — Вытащив сосуд из ледяного плена, прячу емкость в близстоящую тумбочку. — Сердцем прошу.
— Прошлый раз ты не возражал! — Недовольно укорила Сесилия. — А теперь-то что не так?
— За прошлый раз меня Чифую озадачила по самое немогу! Ей, знаешь ли, до смерти не терпелось узнать — с кем же выпивал её младший братик?
Изменившись в лице, блондинка в тихом ужосе уточнила.
— И ты... рассказал?
— Исключительно про себя. Но она догадывается, что залив был парным, так что не будем. Во всяком случае — пока!
— Но как же она.... Как?
— Учуяла, видимо. — Выдохнув, с кислой улыбкой подвожу итог. — Так что пока соблюдаем сухой заком. А то мало ли что!
Возражать никто не стал. А поужинать не успели.
Пока мы с белокурой врединой шутливо препирались, Хоки начала есть и будто невзначай скинула халатик. Чтоб не вспотеть, наверное. Один вид этой бестии, что провокационно облизывая палочки, по-кошачьи глядела из под ресниц, поднял такую волну желания, словно я месяц провёл в разлуке. Повалив мечницу на кровать, прижимаюсь сбоку.
— Может все-таки поедим? — робко поинтересовалась Хоки, в то время как моя рука тихонько ползла по упругому животику вниз.
— Прости, солнце, но кушать я буду ... тебя! — И жадный поцелуй оборвал возражения.
Лиф? Долой! Трусики туда же и вот уже обнаженная девушка жадно борется со мной языками, пока пальчики аккуратно входят между большими губками. Чуть-чуть пройтись по внутренней стороне, как её ножки, скрестившись, тут же сдавливают ладонь. Девушка усиленно сопит. Тренированные пальцы привычно прячутся в моих волосах, то мягко поглаживая кожу головы, то хватая пряди в горсти до потрескивания. А я ни на секунду не прекращаю мокрого дела. Вверх и вниз. Вверх и вниз. После согнуть пальцы и чуть-чуть внутрь. Самые кончики то углубляются на фалангу, то почти выходят. А когда тонкая пленка смазки обволокла кожу, самыми подушечками пройтись по клитору. Легонько, словно касаешься кожи век...
..Лежащая сбоку Селестия ласкала себя ручками, постанывая и облизываясь...
— Ичика.... я не ... давай уже! — С трудом выдавила Хоки, после чего присосалась ко мне, словно в последний раз.
Давно уже стоящий член не заставил себя просить, но только я расположился сверху и вошел, как вонзившиеся в спину когти будто воспламенили её, а очаровательные ножки, обхватив с боков, дали понять всю серьезность момента.
Сбивая дыхание мы целовались, будто в последний раз. От постоянно растущего напряжения горели легкие, а дыхание выходило с легким хрипом. Безумие страсти разрасталось...
— Сильнее, резче! — Подаваясь на встречу с каждым движением едва не рычала она, словно одержимая. Работая глубокими и сильными толчками, чувство было такое, будто меня специально сдавливают по всей длине, заставляя каждый раз пробиваться заново. Вошедшая в раж девушка, так разошлась, что несколько раз укусила меня за губу, придавая сладости поцелуя вкус крови.
Вспышка настигла нас внезапно. Мощно. Ярко. Неожиданно. Словно многажды знакомый прилив, сильный но контролируемый, вдруг взмывает волной и та опрокидывает тебя, не давая ничего сделать и понять.
Но если я кое-как успел замолчать, и на последнем рывке, войдя до самого основания, стиснув зубы начал беззвучно содрогаться от удовольствия, то Хоки, безжалостно вспарывая мне спину, разродилась таким звериным воплем, что, не слышал нас, наверное, только глухой. Впрочем — плевать!
Отвалившись с тяжело дышавшей девушки, переворачиваюсь на спину — отдышаться. Как моя блондинка тут же захватывает инициативу. Шустро устроившись сверху, та напористо сливается со мной в поцелуе, отчего организм весьма резво начинает крепчать.
Впрочем — с ней всё было иначе. Энергично, но мягко и нежно. Без прокушенных губ и располосованной спины. А за то время, что белокурая красавица выгибалась подо мной, Хоки успела прийти в себя, сходить до столика, взять яблоко и, вернувшись в кровать, продемонстрировать довольно занимательную трактовку принципа 'хлеба и зрелищ'. И ... на этом всё! Первого раза, судя по её виду, ей хватило более чем.
А уж после того, как и Сесилия дошла до кондиции — они обе потащили меня в ванну — обрабатывать раны. Где я с удивлением рассмотрел в зеркале, что заместо располосованной до мяса кожи я был покрыт сетью мелких, но безобидных царапин. На фоне которых особенно выделялись восемь полос сверху-донизу. Притом боли небыло совсем, хотя выглядело чуть жутковато.
— Боевые! — Ерничали девчонки, промакивая спину тампонами с антисептиком. — Гордись, любимый!
"Ох, чует моё сердце, будут вам засосы на самых видных местах!" — думал я, благодарно улыбаясь в ответ.
Глава 33. 'Это просто праздник какой-то!'
В свинцовом потоке трудовых забот нет-нет, да и случается день, когда приятные моменты следуют один за одним.
Как в сказку попал.
Первым обрадовал телефон, чьи звонкие трели вонзились в тишину утренних аллей, как штопор в пробку.
Иду я, значит, с тренировки — усталый, но довольный. Отходя от обмена ударами, парирований и пропущенных выпадов, заставляющих звенеть в голове (Чифую била наверняка), наслаждаюсь прогулкой. Тенистая прохлада древесных куполов, сдобренная тонкими ароматами моря и птичьим щебетом, после агонии схваток воспринималась бальзамом на душу. И в тот редкий миг счастья, пока я никому не нужен — 'Дилинь-дилинь-дилинь!'.
...на часах семь ноль семь...
— Доброе утро Ичика-сан. Я вас не разбудил? — Старый лис был сама вежливость.
— Рад вас слышать, Ватанабэ-сан. Солнце уже высоко.
— О-о! Тогда надеюсь, моя новость обрадует вас еще больше — ваш заказ готов. Всё исполнено в лучшем виде.
'До занятий еще почти час. Успею!'
— Вы не против, если я сейчас примчусь и заберу.
— Конечно-конечно. А вы на машине, или....?
— Или! Задний дворик у вас просто чудо.
Предвкушая скорую встречу, добегаю к ближайшей слепой зоне, врубаю невидимку и вжиу! Только меня и видели.
А во дворе старого мастера меня уже ждали, он, она, чайный столик и кот. Практически идиллия, только цветущей сакуры не хватает.
После дежурных расшаркиваний, восхищенных комплиментов доспеху ('Сам выбирал и красил!') и предложения позавтракать, настало время смотрин. Обе моих 'красавицы' были как на подбор. Но если первая копия, имеющая лишь внешнее сходство, была легковесной и менее броской, как и полагалось пустой ёмкости. То вторая была... нет слов! Темно-синяя обложка с серебряным тиснением, строгая линия окантованных металлом углов, плотный блок белоснежных листов и замок, с выгравированным на нём силуэтом доспеха. Воплощённое совершенство, не вызывающее даже малейших нареканий.
По сравнению с такой красотой оригинал был как бедный родственник.
— Ватанабэ-сан ... у меня нет слов! Это гениально!!
— Ну, моя тут в основном начинка. Остальное это Мацуда-кун сделал. — Выражая смущение взмахом руки, улыбнулся польщённый мастер.
— Кстати, о начинке — как она работает?
Поймавший любимую волну творец тут же посвятил меня в тонкости. Как выяснилось — всё было привязано на замок, который запускал протокол активации взрыва, как только книгу открывали чем-то кроме родного ключа. Сам ключ, созданный в единственном экземпляре, был мне торжественно вручён в подарочном конверте. Как мило.
Разумеется, в системах НД обманка распознавалась легко, но вряд-ли наша непоседа устроит перед тем, чтобы вскрыть простой механический замок сразу и поглазеть на трофей первой. А пока мы обменивались мнениями, супруга мастера умудрилась принести три чашки, чайничек и сладости, так что как только мы прекратили беседу, меня тут же пригласили к столу 'на пять минуточек'. Итого пролетело втрое больше, отчего назад летел как наскипидаренный.
— Ой, Ичика, а что это ты принёс? — Сходу поинтересовалась дожидавшаяся меня Шарлотта, с любопытством разглядывая принесённые с собой копии.
— Потом, потом! — Спешно ныкая подарочки в тумбу (а в пустую еще и начинку добавил), отмахиваюсь от стоящей над плечом красавицы, чей любопытный взгляд буквально прикипел к обоим 'книжкам'. Но разгоревшееся любопытство девушки не оставило шансов унять любознательную натуру. Хотя после коротких размышлений, она показалась мне подходящей кандидатурой для готовящейся каверзы.
Под обещание взять её 'в дело', я рассказал часть своего плана и попросил сделать мне звонок, после специального сообщения, а также разыграть простую сценку (притом, что говорить буду в основном я). Та, узнав, о чём идёт речь — не раздумывая согласилась.
Ну а дальше мы пожали плоды нашей несдержанности.
Только я очутился в классе, да сел за парту — Хасегава тут как тут. И бочком-бочком ко мне, зараза такая.
Стоит и ждёт, сопит над ухом. Нависает, зараза этакая.
— Чем могу...? — Глядя искоса, уточняю с подчёркнутой прохладой в голосе.
— Ичика-сан, у вас всё в порядке? — Сверкая довольными глазами, ненатурально тревожно вопрошает та. Обычно с таким видом спрашивают 'Сколько осталось?' имея ввиду, что 'колись уже'!
— Это вопрос или предложение? — Постным лицом изображаю непонимание. — А может ты просто соскучилась, Аюми-тян? Класс, тем временем, навострил ушки и разговоры начали стремительно затихать. Под энергичное шу-шу-шу, девчонки будто бы невзначай повернулись в нашу сторону (Кроме Лауры, ессно).
— Просто вчера из комнаты Сесилии-сан раздавались крики, вот мы и подумали — может случилось что? 'Вот и началось!' — Побарабанив пальцами по столу, мысленно чертыхнулся я.
— У нас всё хорошо. Эпизод исчерпан. — С максимально недвусмысленной интонацией отвечаю глядя ей в глаза. Но, судя по её виду, мой аргумент — не аргумент.
— Правда? А зачем тогда кричать было? — Усиленно не понимая намёков, уточнила эта язва. — По-моему, вы от нас что-то скрываете!
'Да неужели!?!'
— По-моему, вас это не касается, не так ли?
— Ичика-сан, да как вы можете такое говорить! — Надувшись от возмущения, Хасегава оседлала любимого конька. — Как ваш класс мы просто не можем игнорировать... К счастью, гневному обличению помешал вход учителей и сразу же прозвеневший звонок, после которых осекшаяся на полуслове надоеда упорхнула за свою парту.
— Как вы мне все дороги! — Тихо под нос проворчал я, понимая, что это еще цветочки.
Ожидаемо, что ягодки пошли дальше. Стоило прозвенеть предобеденному звонку, как эта родственница пассатижей вцепилась в меня мертвой хваткой. Назойливо держась рядом, Аюми-тян упорно штурмовала цитадель моего хладнокровия. Эскортирующие меня под руки девушки красноречиво молчали, но в их глазах я видел жгучее желание отвезти эту надоеду на далёкий остров и там её потерять.
— Хасегава, скажи честно — тебе завидно? — Прерывая очередной каверзный вопрос, уточняю в лоб.
— По твоему, только мне? — Меняя маску с укоризненно-обличающей на игриво-лукавую, томно ответила она. — Ты представляешь, сколько народу вас вчера слышало?
— Соседи сбоку?
— Весь этаж! — Прозвучало с нездоровым энтузиазмом. Скучковавшийся класс, будто невзначай молча шествовал в двух шагах позади и наслаждался.
— И что ты предлагаешь? Покаяться?
— Быть скромнее, Ичика-сан. Не всем так везёт как вашим ... подругам. — После чего многозначительно улыбнувшись, она отвернулась и далее не проронила ни слова.
Правда, когда мы уже сели за стол, эта чучундра принесла мне полную тарелку морепродуктов, и со словами 'Староста-сан, это вам для восстановления сил!' водрузила её прямо передо мной и ушла, выразительно покачивая бёдрами. А я глядя на колыхающуюся корму и размышляя о привратностях бытия, незаслуженно был ущипнут с двух сторон обеими красавицами.
Вторая часть марлезонского балета состоялась на практике, где перед выстроившимися одноклассницами Чифую вдруг завела разговор о том, как важно беречь друг друга. Спустя пять минут воды о взаимовыручке, да заботе о ближнем, сеструха резко переключилась на Хоки-тян, и с нехарактерной заботой уточнила, что же ей такого страшного вчера приснилось, что истошные вопли пробивались сквозь стены и потолок? Может, стоит показаться врачу? Или помочь чем?
В загустевшей тишине, пронизанной десятками предвкушающих взглядов, юная мечница стремительно набирала цвет. Макам на зависть.
А пока не на шутку засмущавшаяся Хоки-тян внезапно заинтересовалась носками своей обуви , у народа, смекнувшего к чему идёт дело, резко начался приступ кашля, странно похожего на тщательно заглушаемые смешки.
Видя это, предельно серьезная сестра тут же напомнила, развеселившемуся классу напомнили о необходимости бережно относится к 'все еще больной девочке' и само собой не забыли про главного стрелочника.
'Ичика-сан, вам слово!' — Под радостные смешки толпы, меня буквально вытолкнули из рядов ладошкой в спину (Нохотоке, я те припомню!).
Получив пред свои очи виновника торжества, сеструха с непередаваемой интонацией 'Как тебе, сукину коту, не стыдно!', начала пенять мне на то, что я совершенно не забочусь о своей девушке. Она у нас пострадавшая, её беречь надо, а меня даже не было рядом, чтобы оградить этот хрупкий цветок от ночных кошмаров. Просто ужас, как тебе не совестно!
Итог — радостно хохочущий класс едва не аплодировал своему руководителю, мои красавицы дружно смущались, Лаура довольно скалилась, а я клятвенно пообещал сократить ночные вопли до минимальных величин.
Впрочем — сразу же после занятий, настало моё время: Мы направились в инсектарий!
Ооо да, детка — тараканы, пауканы и зеленый богомол!
Нет, поначалу, естественно, был ритуал приветствия с Екатериной-сан, потом злобные переглядывания с Каркушей ( 'Шоб ты сдох двуногий!', ' Молчать, суповой набор!') и неспешная прогулка к месту наведения порядка. За время которой у меня так заботливо поинтересовались здоровьем Хоки, что стало ясно — народ уже в курсе. Впрочем, настаивать на подробностях никто не стал, и мы плавно перешли на разговоры 'о погоде и природе', под которые лифт неспешно довёз нас на самый верх — в царство насекомых.
Короткий коридор с нескольким дверьми и вторая налево.
Широкий и светлый зал (юго-восток здания, минимум двести квадратов) был уставлен множеством террариумов, где ютилась самая разнообразная мелочь, начиная от жуков и заканчивая совершенно экзотическими тварями, часть из которых, судя про преждупреждающим надписам, была весьма ядовитой.
Стеклянный потолок и панорамные окна, с возможностью изменения прозрачности, заливали помещение солнцем, по стенам вились цветущие лианы, а приветствовавшие нас девушки были настолько милы и красивы, что я едва не забыл, зачем вообще сюда шёл. Особенно была хороша смуглая мулаточка, чья стать (четвёртый, как пить дать!) и красота была таковы, что лишь вежливое 'кхе-кхе' от Катерины позволило отлипнуть взором от этого совершенства.
— Ну-с, Катерина-сан, каков наш фронт работ? — С радостным предвкушением потираю руки.
Вернувшиеся к своим обязанностям девушки, ни на миг не оставляли нас без внимания, но если мне они улыбались и подмигивали, то моей спутнице доставалось в лучшем случае равнодушие.
