Тень Основателя

Едва различимые царапины ниже резолюции, создающие впечатление, будто кто-то, в задумчивости царапал пергамент не смоченным в чернилах пером: 'Клал я на ваш пост и покаяние...'

Однако неповоротливая и громоздкая система церковной службы уже начала свою работу.

Лаура дель Оромо, названная графиня де Стор.

Слушая рассказ Неженки о его похождениях, я была в ужасе. Кто так работает? Ну, по крайней мере, теперь его возраст можно определить совершенно точно. Однозначно, он ни на год не старше своего облика. Потому что такой план может прийти в голову однозначно только малолетнему придурку! Хоть бы посоветовался, прежде чем так засвечиваться... Его сейчас ведь все храмовники искать будут, да и не только они... Хорошо, хоть замаскироваться под старика додумался.

Но всё же... Надеть костяного ворона, только для того чтобы сходить купить продовольствия? Это же каким надо быть отморозком?! И что теперь с ним делать? Особенно если учесть, что Леди однозначно обратила на него внимание, — ничем иным, кроме её влияния, погибшего Святителя просто не объяснить.

Интересно, с чего она к Неженке так благосклонна? Впрочем, неважно. Гораздо важней вопрос — а мне-то сейчас что делать? Особо религиозной меня назвать нельзя, но боги — сила вполне реальная. И близкое общение с жрецом богини Тьмы и Смерти, — далеко не самое полезное для здоровья и долголетия дело. Особенно если этот жрец — малолетний раздолбай и авантюрист, который даже не слышал о таких вещах как техника безопасности и конспирация.

Вот только этот раздолбай и авантюрист, походя и, похоже, незаметно для самого себя объявивший войну всему Пантеону Светлых Богов спас ей жизнь. И свою авантюру предпринял для того, чтоб добыть ей нормальную еду, необходимую для скорейшего выздоровления. А значит... значит, держаться от него подальше — просто не получится.

Да и надо ли? В Реиссе влияние храмовников минимально. Это здесь, в Лаоре, они творят что хотят. А в родном княжестве — ходят по струнке, и даже почесаться без Натиного дозволения опасаются. А вот человек со знаниями Неженки там будет очень даже кстати. И значит, надо действовать.

* * *

— Неженка, — надолго задумавшаяся Лаура, наконец, подняла на меня взгляд. — А ты не хотел бы переехать? Боюсь, после зарубленного, да еще именно ТАК зарубленного тобой Святителя, климат Лаоры может оказаться для тебя, да и любого кто находится рядом с тобой, несколько жарковатым.

Я согласно кивнул. Дно Лаоры особо стараться с моими розысками разумеется не будет. У них и так дел после смерти Ночного Короля дел будет по горло... 'Перевыборы' — дело долгое и весьма кровавое. Однако если попадусь на глаза, — зарежут быстро и с удовольствием — труп подозреваемого в убийстве прежнего Короля — неплохая заявка для претендента на эту должность. А вечно скрываться я не могу. Кушать то хочется!

— Куда? Как? Что я буду должен и что получу?

— Куда — В Реисс. Там церковь власти не имеет, и никто не будет тебя за это преследовать. — Лаура осторожно, следя за тем, чтобы не коснуться её и кончиком пальца, указала на так и не снятую фигурку костяного ворона на моей груди. Как — еще не знаю. Мне надо будет наладить связь с некоторыми людьми, а уж они позаботятся о деталях. Получишь — должности лекаря, алхимика и мага при дворе княгини с хорошей оплатой. В твоем искусстве я уже убедилось, так что нищенствовать не придется.

— Мага? — Я непонимающе округлил глаза. — Я не владею магией!

— Зато она владеет тобой! — Лаура вновь с опаской покосилась на костяную фигурку на моей груди.

— Да что ты на неё так смотришь? — я искренне не понимал её опасений. — Сейчас выкину, не волнуйся. — Я протянул руку, чтобы сорвать так пугающий девушку значок со своей груди, но был остановлен испуганно-протестующим вскриком.

— Не смей! Тебе жить надоело?

— Да что тут такого? — Я искренне не понимал происходящего.

— Не вздумай оскорблять Леди. Я не понимаю, почему она оставила тебя в живых, когда ты без всякого права нацепил знак её жреца. Но оставила, и даже признала таковым, подтвердив это смертью Святителя. По крайней мере, если всё было именно так как ты описывал. Но если ты сейчас, после всего что произошло, снимешь её знак как ни в чем не бывало... Знаешь, тут даже я бы обиделась и надавала по шее... А судя по легендам, Темная Леди, особа куда как более мстительная. И возможностей у неё гораздо больше! Глупость ты конечно совершил большую... Но сейчас выбора у тебя уже нет!

Тон её был настолько серьезен, что я убрал руку... Оно конечно суеверия... Вот только, скажи мне кто еще день назад, что я голой рукой, без всякого оружия разрублю немаленького человека на две половины, — я бы это тоже назвал суеверием и нелепостью. Так что, стоит соблюдать некоторую осторожность, по крайней мере до тех пор пока не разберусь, что же со мной всё таки происходит.

— Ладно. В Реисс, так в Реисс. Уговорила. — Признаться, я даже не стал скрывать своего удовлетворения. Предложение Лауры и впрямь было очень кстати. Теперь осталось только решить, как мы туда попадем.

— Ну... Замялась девушка. — У меня есть кое-какие контакты...

Глава третья. Лекарь и пациенты.

Контакты на крайний случай у Лауры действительно имелись. Но, вот возможность их использования... Во первых, из известного ей не такого уж и большого количества Лаорийских агентов герцога Мёллера де Бейля, возглавлявшего секретные службы Реисского княжества, следовало отсеять всех, кто хотя бы теоретически мог знать о её прибытии в город. Кто-то же выдал разбойникам её маршрут, и организовал нападение? В случайность разгрома делегации Лаура не верила совершенно. Потом, когда она вернется в Реисс, и доложит герцогу о происшествии, тот проведет необходимые проверки и вычислит предателя. Но пока — следовало соблюдать сугубую осторожность. И больше половины известных ей имен были безжалостно отсеяны.

Над оставшимися она размышляла дольше. Тут были важны несколько факторов. Во первых, — наличие у агента возможности организовать секретную переброску двух человек до княжества. Что толку обращаться даже к самому преданному и надежному агенту, если тот — простой боцман на пусть даже важном и секретном корабле Лаорийской эскадры, или тихий и незаметный уборщик в магистрате? Они и своим-то временем распоряжаться не могут, а не то, что помощь оказать.

Итогом оказался короткий список всего из трех имен. Все — свободные агенты. Торговцы, чьи корабли регулярно плавали в княжество, завозя различные предметы роскоши, вывозя лес и пушнину, а помимо этого, снабжая ведомство Мёллера различными небезинтересными сведениями, за что имели немалые преференции от княгини. Причем, чем более интересна и полезна была доставленная ими информация, тем меньше налоги и более выгодны заключаемые ими торговые соглашения.

Никто из этих трех не знал, и даже не мог знать о её отъезде в Лаору. У всех них имелись собственные суда, регулярно ходившие в Реисское княжество. И все они были крайне заинтересованы в хороших отношениях с княгиней, и особенно, герцогом де Бейлем, а значит, предательство с их стороны было крайне маловероятно. Люди вообще, крайне редко предают особенно в случае, если на оказании помощи можно заработать гораздо больше.

* * *

Спустя два дня.

— У меня ничего не болит!

— А я говорю, болит!

— Нет, не болит!

— Очень хорошо, что не болит. Вот только скажи, с каких это пор у тебя задница опустилась?

— Как это опустилась? — встревожено изогнулась Лаура, рассматривая указанную часть тела, — вполне кстати подтянутую и симпатичную.

— А так! Раз у тебя все зажило, и ничего не болит, то это что тогда за дырка? — я небрежно ткнул пальцем в раненное бедро. — Для задницы — низковато находится!

— ... ... по ... ... в... и ...!!!!!

— Между прочим, благородным графиням таких выражений знать вообще не положено. Ты что, в казарме воспитывалась?

— Да. А ты — гад и сволочь! Больно же!

— Вот когда не будет больно, тогда и пойдешь. А пока лежи и выздоравливай! Кстати, о сволочах и гадах. А что слово '...' обозначает? В первый раз слышу.

— Это по хингамски. А значение тебе знать еще рано. Подрасти вначале, да девушку себе найди.

— Дык, вроде нашел уже. Можно сказать, у бандитов увел. — Я нагло ухмыльнулся, демонстративно рассматривая Лауру. Нет, ну до чего же она похожа на Тальку! Правда вот характер совсем другой... Но это и к лучшему. Будь она похожа во всём... Хорошо, все же что отличия столь явны.

— Не заговаривай мне язык. Я в другом смысле!

— А... Опять пошлости, да? — Я изобразил скучающий зевок и отвернулся.

— Неженка, я серьезно! Нам нельзя терять времени! Сам рассказывал, что в городе уже листы с нашими изображениями на стене стражи висят, и вознаграждение назначено. Надо выходить на контакт с агентами, и ... отсюда скорее, пока нас за задницы не прихватили!

— Многоуважаемая Лаура, благородная графиня де Стор. Со всем почтением возлагаю к вашим ногам нижайшую просьбу, выполнение коей, сохранит в целости мои уши и ваш язык. Не будете ли вы так любезны, и не прекратите ли материться? Хотя бы неизвестными мне словами. Или хоть пояснения давай, что имеешь в виду! Мне же любопытно!

— Любопытной Руаре на базаре нос оторвали. Ты не понимаешь, идти действительно надо. Хотя бы выяснить, есть эти люди в городе, или нет. Они же купцы, а сроки навигации ограниченны. Вот уплывут они, и что? Пешком будем в Реисс добираться, или новой навигации ждать?

— Это ты не понимаешь, — печально вздохнул я. — Еще как минимум неделю тебе просто нельзя напрягать ногу. Дай ране срастись. Это я как лекарь говорю. А как Неженка из предместья, обращаю твое внимание, что с такой раной в случае каких-либо неприятностей ты не сможешь ни убегать, ни сражаться.

— Смогу, если ты мне снова эту свою гадость дашь — Пожала плечами Лаура.

— Не дам. Во первых, стосила мало, и его надо беречь на самый крайний случай. И нового в ближайшее время я изготовить не смогу. Нужные травы уже отцвели. А во вторых — нельзя тебе его сейчас пить. Слишком мало времени после последнего приема прошло. Привыкнешь и умрешь.

Лаура глубоко задумалась. Последний аргумент видимо всё же пробил её убежденность.

— И что теперь делать? Может все же как-нибудь? — Она встала со своей лежанки, и стараясь не морщиться и не хромать прошла к пролому в стене когда-то бывшему окном, и выглянула во двор старого замка.

Я вздохнул. Вот ведь упрямица!

— Если ты не хочешь хромать всю жизнь, то еще неделю никаких походов дальше чем от лежанки в сортир и обратно, у тебя не будет. — Максимально четко объяснил я ей сложившуюся ситуацию. Все ясно?

— И вообще, что ты нервничаешь? Еды у нас — с запасом, ветер не дует, над нами не каплет и чужие сюда не заходят. Задание ты свое выполнила — меня отыскала. Могу поклясться хоть всеми богами сразу или по отдельности, что знаю никак не меньше, чем любой представитель Древнего рода. И договориться со мной гораздо проще. Могу даже жениться на этой твоей княгине, если она сильно настаивать будет. Так-что отдыхай и наслаждайся жизнью.

От подобной интерпретации Лаура даже поперхнулась. Прокашлявшись, она с осторожностью покосилась на меня, мои лохмотья, и фигурку костяного ворона, всё так же 'украшавшую' мою грудь, после чего с трудом выдавила из себя — Да нет, не стоит беспокоиться. Не думаю, что Ната будет настаивать на свадьбе. — После чего опять захлебнулась каким-то странным кашлем.

— Ты лучше, если хочется, смейся нормально, не сдерживайся, — посоветовал ей я. — А то вдруг простуда? На, выпей на всякий случай травки. — Я протянул ей отвар ромашки. — Этого Лаура уже не выдержала, залившись долгим и звонким хохотом.

* * *

Сижу под окнами трактира, слушаю пьяную болтовню, и думаю. Думаю я над очень важными вещами. Во первых, — почему я такой дурак? Во вторых — как этой черно-бурой прохиндейке удалось меня уговорить на подобное? Почему черно-бурой? — так потому что лиса натуральная, и масть соответствующая получается. Ну и в третьих — как мне выполнить поручение, и не спалиться перед гильдией и стражей. Морда-то моя, по всем предместья знакома, лечил многих. А награду за убийц 'почтенного купца' назначили вполне немалую. За меня — десяток золотых, а за Лауру — целых тридцать. Портретики перед магистратом и казармами стражи вывесили...

Да, да, не удержался. Сходил полюбопытствовал. Так себе портреты, наш замковый художник намного лучше рисовал, но опознать можно.

Я, конечно постарался замаскироваться. Но под старика сейчас не получится, — слишком уж гудит город, всполошенный недавней смертью Святителя. Отряды инквизиции на всех воротах стоят, всех низкорослых стариков немедленно на проверку тащат. Так что не вариант это. А других методов маскировки при остром недостатке средств я не знаю. Так что угваздал лицо да одежду посильнее и пошел. Авось, не опознают. А если и опознают, надеюсь, убегу. Бегаю-то я неплохо, мало кто догнать может. А на совсем крайний случай, — сарбакан с отравленными иглами у меня всегда при себе.

И всё же, как эта Лиса смогла меня убедить влезть в город, в котором меня ищут практически все ночные жители? Мало ли что сама не может? Мало ли, что навигация пройдет? Куда спешить? Дождались бы следующей навигации, или пешком до Реисса добрались бы. Караваны то ходят. Но нет! Скорей, скорей... Вот и ижу сейчас в грязи под трактиром, размышляя, где и как мне найти трёх купцов, о которых я ничего кроме имен не знаю. А потом — еще надо и как-то добиться возможности переговорить с ними... А купцы предместников не любят, это я на собственной шкуре изучил.

Так что единственный выход, — рассчитывать на удачу. Потому я сейчас и сижу в грязной луже. Но не просто в грязной луже, а луже, которая находится прямо под дверью портового трактира 'Пьяное бревно', в котором предпочитают пропивать свои деньги моряки ведущие торговлю с Реиссом. И не просто так сижу, а внимательно слушаю разговоры, что в этом трактире ведутся! Пассивный сбор информации, как говорил мой отец.

Медная монетка упала в стоящую передо мной полуразбитую плошку, и я привычно заголосил благодарности. Ну... Не только информации, получается, а еще и кое-каких денежных средств. Благо, что доступный мне макияж позволяет выглядеть весьма жалостливо. Главное не забывать отстегивать долю кабатчику и вышибале, а то все эти увечья и язвы могут стать чересчур уж правдоподобными!

Оп... А о чем это там говорят? Я насторожил уши.

— Ты чего здесь сидишь, Сэм? Вы же еще на прошлой неделе должны были отплыть в Реисс? Навигация уже неделю как установилась. Все давно ушли!

— Лесса заболела, — Невидимый мне Сэм, трагически понизил голос. Зеленуха у неё.

— Это дочка вашего капитана, что ли? Жалко девку. Жить бы ей да жить... — Собеседник Сэма звучно высморкался. — Но причем тут её болезнь?

— Гессар её одну оставлять не хочет. Все отложил, компенсации выплатил. Говорит, что хоть простится с дочерью по-человечески, если спасти не сможет. Одна она у него! Сколько денег он на всяких шарлатанов извел... И все зря. Докторусы говорят, неделя-две ей осталось, не больше. — Не сдержавшись, Сэм слегка всхлипнул. Похоже, неведомая мне Лесса была искренне любима не только собственным отцом, но и его командой.