Тетрадь 86

ТЕТРАДЬ ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

* * *

Хорошая это штука — выходной. Андрей, не открывая глаз, потянулся под одеялом. Тело сладко ломило. Отвык он вкалывать. Ну да, с Хэллоуина, можно сказать, валялся и бездельничал. А тут как навалилось всё сразу. Четверг, пятница, суббота... не продохнуть. А всё равно — хорошо! Сумасшедшие дни были. И хорошо-о-о...

...Андрей боялся проспать: ведь не подёнка, где сам решаешь, когда прийти, а цех, бригада, да ещё в первый же день, нет, не дай бог, а потому несколько раз за ночь просыпался, смотрел на новенький будильник и снова засыпал, а под утро разбудил его Эркин, одновременно со звоном будильника тряхнув за плечо.

— Вставай! Пора!

Андрей подскочил, отбросив одеяло.

— Ага, я мигом.

Утренняя суета, обычная для Эркина и Жени и новая для Андрея. Побриться, умыться, чай с бутербродами...

— Андрюша, ключи...

— Ага, спасибо.

Связка из двух ключей на простеньком кольце. Пряча их в карман, Андрей подумал, что надо купить брелок, а ещё лучше, как видел однажды — цепочка с карабином, чтобы пристегнуть к поясу.

— Андрей, готов? Женя, мы пошли.

— Счастливо.

— До вечера.

Из дома Эркин и Андрй вышли вместе и до второго перекрёстка шли рядом. Эркин привычно задержался у киоска купить газету. Андрей ограничился тем, что окинул взглядом пёструю витрину, кое-что приметил, но покупку отложил на вечер.

— Ладно, до вечера.

— До вечера, — кивнул Эркин.

И они разошлись.

Андрей шёл быстро. И не боясь опоздать, а просто радуясь утреннему прохладному воздуху, только-только поднимающемуся солнцу, встречным и попутным прохожим. И перед своим начальством он предстал с той же радостной улыбкой.

— Здрасьте!

Начальство особого восторга не выразило.

— Так. Ты и есть Андрей Мороз?

— Ага, — по-прежнему радостно согласился Андрей.

Ну, ничего он не мог поделать с глупейшей, как сам понимал, ухмылкой во всё лицо.

Его отправили получить спецовку — штаны с нагрудником и множеством карманов — и показали шкафчик в бытовке, где он может оставить свои вещи, и наконец вручили орудие производства — метлу, а также провели краткий, но весьма доходчивый инструктаж, сводимый в общем-то к одной фразе: "Делай, что велят, и не рыпайся".

— Всё понял?

— Ага.

— Тогда действуй.

Что ж, Андрей всё понимал, и работа "принеси-подай" его вполне устраивала, давая возможность оглядеться, всё вызнать и запомнить: что, где и как. Но... ботинки рабочие ему нужны, как жить, и рубашек, тёмных, три смены не меньше, так что... Сосредоточенно орудуя метлой, Андрей быстро прикидывал, сколько у него денег с собой, чтобы сегодня же, не откладывая, после работы всё купить. И замочек на шкафчик. Ибо давно сказано: "Не вводи вора дыркой в искушение". Работая, он чувствовал, что за ним зорко и неприметно присматривают. Тоже ясно-понятно, но взгляды не злобные, а так... внимательные.

До обеда он подметал цех и время от времени бегал по чьим-нибудь поручениям. Похоже, его работой в общем остались довольны.

Обедали здесь же, расходясь по бытовкам выпить чая с принесёнными из дома бутербродами. У Андрея ничего с собой не было, и он прикидывал не сбегать ли ему до ближайшего трактира. Но оставшиеся, как и он, во дворе не спеша стягивались к "задним" воротам, и Андрей пошёл с ними. Больше из интереса, и чтобы не выделяться. А там уже возле распахнутой боковой калитки, но с уличной стороны, как из-под земли возникло несколько тёток с укутанными в тряпьё кастрюлями и стопками мисок. Вот к ним и тянулись оставшиеся во дворе. Вместе со всеми и Андрей купил миску щей с мясом за пятиалтынный и выхлебал её, сидя на стопке старых покрышек. Тётки во двор не входили, а работники опять же не покидали территорию. Охранник в будке откровенно и даже, как показалось Андрею, демонстративно дремал. Горячими щи, конечно, не были, но достаточно тёплые и густые, кусок мяса тоже, скажем так, достаточный, и чистота ложки вполне удовлетворительная. Бывало в его жизни и куда хуже, но... но это хлёбово прямо чуть ли не на земле ему не понравилось, слишком уж походило на тот лагерь... да и... похоже, не самые... уважаемые так обедают, а как себя с начала поставишь, так оно потом и пойдёт. Не-ет, завтра он из дома бутерброды возьмёт, и чаю, нет, насчёт чая, это он ещё посмотрит и разузнает, как оно здесь заведено, вскладчину, или ещё как... Он вернул торговке миску с ложкой, отметив мимоходом, что она не положила их обратно в стопку, а скинула в другую корзину.

— А на здоровьичко, — ответила она на его рассеянную благодарность.

Ещё раз бегло оглядев сотрапезников, Андрей понял, что в этой компании ему лучше не светиться, и отправился в бытовку своего цеха.

Там под чай шёл вялый трёп о всяких хозяйственных и житейских делах.

— Чай да сахар, — улыбнулся, входя, Андрей.

Все оторвались от чаепития и смотрели на него внимательно, но без недоброжелательности. Старший мастер кивнул, а сидевший с самого краю рыжий веснушчатый парень быстро сказал:

— Едим да свой, а ты рядом постой.

И глумливо заржал.

— Хуже нет на халяву жить, — кивнул Андрей, усаживаясь с другого края — чуть-чуть уголок лавки торчит, как специально для новичка оставили — и доставая пачку дорогих сигарет.

Он закурил, небрежно выложив, но не бросив пачку в центр стола. Сидоров усмехнулся, а сидевший рядом с ним черноусый мужчина с шрамом на лбу сказал:

— Что, Митроха, умыли тебя?

Митроха огрызнулся невнятным ругательством, а черноусый продолжил:

— Тебя как звать, парень?

— Андреем, — миролюбиво ответил Андрей.

Сцепляться в первый же день с теми, с кем придётся потом вместе работать, глупо, но и ставить себя надо. Так что... Митрохе осадку дать можно, тот, похоже, тоже... не высокого полёта, а вот с остальными надо поосторожнее.

— Ну, что ж, кружку свою завтра принесёшь, — черноусый говорил не спеша, перемежая слова глотками. — Кипяток в титане, а заварку с сахаром, по большой пачке на неделю, по очереди приносим. Твой черёд в понедельник. Всё понял?

— А чего ж тут непонятного? — улыбнулся Андрей.

Он внимательно, но по возможности незаметно оглядывался и следил за остальными. Титан, раковина рядом, каждый моет за собой сам, но посуда, заварка и сахар в общем шкафчике... заваривают... что, прямо в кружке? Пойдёт... Сахар крупный, пьют вприкуску... Замётано... Чай... пачка большая, зелёная с золотом... Замётано.

Допив чай, закурили и остальные. Митроха взял сигарету последним. Разговор становился общим. По-прежнему неспешно расспрашивали Андрея. Кто, да откуда, как приехал, есть ли семья да родня? Андрей так же неспешно, но без лишних подробностей отвечал. Что да, с той стороны, из Пограничья, мальчишкой попал в оккупацию, потом в угон, родню порастерял, вот только уже после Победы брата отыскал, а там Хэллоуин и снова разбросало, вот, только теперь нашёл, ну и приехал. Брат семейный, жена, дочь, на заводе работает, живёт в "Беженском Корабле".

— У брата, значит, поселился?

— Ага.

— А работал кем?

— На мужской подёнке, — усмехнулся Андрей. — Всякая работа была.

— Ладно, — кивнул Сидоров. — Кончай перерыв, мужики, пора, — и черноусому: — Василий, сегодня закончить надо.

— Раз надо, значит, сделаем, — Василий встал. — Пошли, Андрюха.

Скрывая улыбку, Андрей встал и пошёл за Василием.

И уже бегал по его поручениям, держал, подавал и вообще был на подхвате. Но метлу никто не отменял, и закончил Андрей смену опять уборкой цеха.

Выйдя на улицу, Андрей отправился на поиски магазина. Рабочую одежду в торговых Рядах не покупают, голому ежу понятно. Итак... рубашки, ботинки, брюки запасные, хоть спецовку и выдали, а всё равно нужны, замок висячий, а то он пока петли проволокой замотал, узел, правда, хитрый, кто полезет, то будет долго маяться, но замок надёжнее. Так, на всё это у него деньги есть, И ещё чего-нибудь в дом. Вкусненького. Посмотрим. Торт — не торт, а скажем... шоколаду. В честь первого рабочего дня. И ещё: надо ж ему те деньги дотратить, чтоб уж окончательно с прошлым расплеваться.

В маленьком магазинчике в соседнем квартале он купил всё необходимое. Три тёмные — непонятного бурого цвета — рубашки, три голубые майки — видел сегодня многих в таких же, и крепкие простые ботинки. Замков здесь не было, это в хозяйственном. А это ему как раз по дороге. Свёрток получился увесистый и не очень дорогой, меньше двадцатки ушло.

Андрей шёл, небрежно покачивая на пальце свёрток с покупками и благодушно оглядывая улицы и прохожих. Работа, считай, на полдня и по силам. Вот только руки натёр, за полгода сошли мозоли, ну да это пустяки, своя шкура — она такая, самозарастающая. За два дня натрём, нарастим. А сейчас он идёт домой, к семье. Нет, жизнь прекрасна и удивительна. Это он ещё до лагеря слышал. И никогда не оспаривал.

Когда Эркин пришёл домой, Андрея и Жени ещё не было. Алиса встретила его радостным визгом и, как всегда, пока он раздевался, выкладывал покупки и мыл руки, рассказывала ему о своих делах и занятиях.

— Ты ела? — Эркин вклинился в её быстрый, как у Жени, говор.

— Ела, — кивнула Алиса и, быстро сообразив, в чём тут дело и какой подвох, добавила: — И спала. Правда-правда, чес-с слово.

Эркин улыбнулся.

— А если я проверю?

— Ну-у, — Алиса задумчиво оглядела потолок. — Ну, постель я не разбирала. Ну, — и увидев, что он улыбается, опять зачастила: — Ну, я не хочу спать, ну, правда, ну, Эрик...

— Раз не хочешь, то и не надо, — кивнул Эркин. — Но только не ври.

— Ладно, не буду. А ты чего делать сейчас будешь?

— Я обед буду делать. А ты гулять пока пойдёшь.

— Ага-ага, — закивала Алиса. — Я и маму встречу, и дядю Андрея, и все вместе большим обедом пообедаем, да, Эрик?

— Да, — кивнул он. — Оденешься сама?

— Ну, я же не маленькая, — гордо ответила Алиса, отправляясь в прихожую.

В самом деле, уже тепло, ботики не нужны, а ботинки, пальто и беретик она сама наденет. Но Эркин вышел и проверил, всё ли у неё получилось правильно.

— Хорошо. Иди, гуляй.

Алиса вприпрыжку убежала по коридору к лестнице, а Эркин вернулся к хозяйственным делам. Как-то незаметно он за эти месяцы научился готовить, да и Женя оставляла всё нужное так, что только и нужно в кастрюлю сложить и на огонь поставить.

Так. Это он сделал. К приходу Жени всё будет готово. А Андрей... пора бы и ему вернуться. Хотя если у него прописка... правда, в первый день не прописывают, присматриваются сначала, ну, не неделю, но пару дней точно. А ладно! Всюду свои порядки.

Эркин выпрямился, оглядывая оттёртую до блеска ванну. Как всегда, оставаясь один и тем более в ванной, он раздевался до трусов. И привычней, и легче, и костюм зря не треплется. И вообще-то жарко уже в нём, шерстяной всё-таки. Ладно, он тогда его вывесит на кухонную лоджию проверить, как Женя его зимнюю робу, а потом уберёт, а дома будет старые джинсы носить. И ковбойки.

Он уже заканчивал уборку ванной, когда в замке заворочался ключ. Чертыхнувшись, Эркин бросился в спальню одеваться и столкнулся в прихожей с Андреем.

— О, это ты!

— Ага, — согласился Андрей, сваливая на пол свёртки. — Во, всего накупил! А ты что, так и ходишь? В трусах?

— Нет, — засмеялся Эркин. — Я ванную мыл, сейчас оденусь.

— Ага. А на кухне что горит?

Эркин кинулся на кухню, но смех Андрея остановил его.

— Ну, чертяка, ну...!

Они немного потузили друг друга в прихожей и уже решили, что пора бы привести себя и прихожую в порядок, когда пришли Женя с Алисой. Начались неизбежные шум, суета и беспорядок, когда все говорят и всё делают одновременно. Тем более, что жаркое и впрямь начало гореть.

Наконец, все были умыты и переодеты, стол накрыт, а покупки рассмотрены и в целом одобрены. И сели за стол.

— Ну, — Женя с удовольствием оглядела стол и едоков, — Алиса, не вози по тарелке, ешь нормально. Хорошая бригада, Андрюша?

— А-атличная! — радостно ответил Андрей. — У меня так хорошо, что как в сказке.

— А что, столовой у вас нет? — Эркин доел салат и мотнул головой, отказываясь от добавки.

— Не-а, — Андрей вилкой повозил по тарелке последнюю картофелину, чтобы подобрать соус.

— Так что, голодный весь день? — ужаснулась Женя.

— Нет, Жень, что ты. Там торговки приходят, щи у них, каша. Я на пятнадцать копеек от пуза наелся.

— А для бутербродов тогда коробку зачем купил? — Эркин встал, собирая посуду. — Нет, Женя, кастрюля тяжёлая, я сделаю.

— Я лучше с бригадой чай пить буду, — серьёзно ответил Андрей и улыбнулся, — вприкуску.

Эркин поставил кастрюлю с супом на стол, и Женя разлила по тарелкам.

— Андрюша, а ты щи любишь?

— Я вообще к еде не равнодушен, — Андрей бережно принял от Жени тарелку. — А щи или суп... Я не мелочен, всё сойдёт.

Женя так рассмеялась, что едва не выронила тарелку. Смеялся и Эркин, хотя до него не сразу дошло, настолько серьёзно говорил Андрей. Алиса ничего не поняла, но смеялась до упаду.

— Нет, от бригады отрываться нельзя, — вернулся к прежней теме Эркин. — Это ты правильно решил.

— Угу. Женя, у меня слов нет, как вкусно.

— Ещё? — улыбнулась Женя.

— Для остального места не останется, — удручённо вздохнул Андрей.

Эркин поставил на стол кастрюлю с жарким и полез в шкафчик за мелкими тарелками.

— Алиса, достань огурцы, они под окном, — распорядилась Женя, раскладывая жаркое.

— Ага, мам, я знаю.

Андрей, к радости Жени, оказался таким же любителем "хрустких" огурцов, как и Эркин с Алисой.

После жаркого пили чай. С остатками вчерашнего торта и конфетами. Андрей купил себе не просто кружку, а подарочную, наполненную конфетами.

— Андрюша... — начала было Женя.

Но Андрей её перебил.

— У меня первый рабочий день, Женя. Надо же отметить.

— Ну, хорошо. А завтра...

— Завтра мы с Эркином гуляем, так?

— Да, — кивнул Эркин. — Женя, я завтра после работы с бригадой... Ну, я рассказал им про Андрея.

— Ну, конечно, — кивнула Женя. — Конечно, идите.

— Слушай, Андрей, — Эркин разгладил фантик и по столу подвинул его к Алисе. — А у тебя когда прописка?

— В понедельник, наверное, — Андрей размешал сахар и облизал ложечку. — Сказали, мой черёд приносить чай и сахар. Думаю, и прописка тогда же.

— Наверное, — кивнул Эркин. — Меня в пятницу, на второй день, прописывали.

— Дорого? — деловито спросил Андрей.

— Пива всем поставил и бутербродов, — Эркин улыбнулся воспоминанию.

— Не проблема, — Андрей залпом допил свою чашку.

— Андрюша, ещё? — предложила Женя.

Но тут ответить Андрей не успел, потому что неожиданно вмешалась Алиса.

— Так ты дядя Андрей или дядя Андрюша?

— Я Андрюха, — быстро ответил Андрей и озорно засмеялся удивлению Жени и Эркина. — Меня так в бригаде назвали. Мне нравится.

— Мне тоже, — решительно заявила Алиса, слезая со стула. — Мама, я всё. Андрюха, пошли играть.

— Какой он тебе Андрюха? — возмутилась Женя.