Тетрадь 91

Выйдя из дома, они молча сразу повернули к оврагу и спустились к воде. Здесь было заметно темнее и сыро. Наклонившись над прозрачным и таким быстрым, что камушки на дне казались шевелящимися, ручьём, они умылись, напились из пригоршней и, не поднимаясь наверх, пошли рядом с ручьём по оврагу.

— Ничего, братик, — наконец заговорил Андрей. — Выжили, так проживём.

— Да, — Эркин тряхнул головой. — У тебя на работе как? Нормально?

— Полный порядок, — ухмыльнулся Андрей. — А что?

— Да, понимаешь, Тим, он же тоже там работает?

— Ну да. А что? — повторил Андрей уже иным тоном.

— Да он чего-то сегодня, после экзамена когда ждали, расспрашивать стал.

— О чём? — очень спокойно, даже с ленцой в голосе спросил Андрей.

— Да когда мы встретились. Я сказал, что прошлой весной. А он уточняет, — Эркин стал смешивать русские и английские слова, — до или после заварухи. Ты что, сцепился с ним из-за чего?

— Да нет, — пожал плечами Андрей. — Не из-за чего нам сцепляться. А и сцепимся, так невелика он птица, накостыляю.

— Не храбрись, — ответил Эркин на шауни и продолжил уже только на английском. — Он телохранителем был, и оружие с собой привёз. Не знаю уж как, но через границу протащил.

— Откуда знаешь? — глаза Андрея холодно блестели в сумерках.

— Про оружие? — Эркин усмехнулся. — Дим ребятне хвастал, а Алиска всё дома и выложила. Да и в лагере... трудно что скрыть. Он и не скрывал, так и ходил в своей куртке. Как у того, в мышеловке, помнишь?

— Помню, — кивнул Андрей и вдруг остановился, будто налетев на невидимую преграду. — Ах ты, чёрт, дьявольщина, — он зло и одновременно как-то беспомощно выругался по-лагерному.

— Ты что? Андрей? — Эркин взял его за плечо и повторил: — Ты что?

— Я ж... я ж в майке сегодня работал, ну, как все, а он как раз мимо шёл, я, дурак, пень хреновый, ещё поздоровался с ним. Увидел, значит, ах ты... — Андрей захлебнулся лагерной руганью.

Эркин сжал его плечо, слегка встряхнул.

— Мы вместе, Андрей, ну...

Андре вздохом перевёл дыхание.

— Да, брат, — и так же положил руку на плечо Эркина. — Да, значит, так... — и замолчал, будто поперхнувшись

Постояв так, они пошли дальше по-прежнему вдоль ручья.

— Садиться неохота, — негромко сказал Андрей. — Не смогу я опять за решётку. И пацана его сиротить не хочется, — Андрей заговорил по-русски.

— Думаешь... и так замолчит?

— Не знаю, Эркин. Ты с ним в лагере был, говоришь. Как он там?

— Нормально, — пожал плечами Эркин. — Не подличал. Но там и нужды в том не было.

— В том-то и дело. А так? Я ж вспомнил всё, Эркин. Меня в лагере никто не опознал, я ж и врачей проходил, и в бане мылся, и никто, понимаешь, никто... а он сразу, глаз набит, они ж... их привозили, и они... хуже охранюг были. Я тогда, ну, в мышеловке, не вспомнил, не хотел я тогда помнить, вот и не опознал, а то бы тот не ушёл. А сейчас... я же всё, понимаешь, всё помню.

— Они что? — глухо спросил Эркин. — И на вас тренировались?

— Чего? — потрясённо переспросил Андрей. — Ты... ты что, Эркин?

— Да вот, — Эркин перешёл на английски. — Их на нас тренировали, на перегоревших и просроченных. Он сам мне об этом сказал.

— Та-ак, — кивнул Андрей. — А вот теперь всё понятно, — и по-английски: — Сошлась колода. Ну, что будем делать, Брат?

— Про меня он молчал, — твёрдо ответил Эркин.

Андрей хмыкнул в ответ. И шёл теперь молча, явно что-то обдумывая. Эркин так же молча шёл рядом.

— Ладно, — наконец тряхнул головой Андрей. — Ладно, нашёл.

— Что? — заинтересованно спросил Эркин.

Убивать Тима ему очень не хотелось, и, если Андрей нашёл другой выход, то будет здоровско.

— Попробую. Его по-сухому заткнуть, ну, без мокроты.

— Понял, — кивнул Эркин. — А как?

— Сделаю, расскажу, — и улыбнулся. — Не боись, всё будет аккуратненько. Давай домой, что ли?

— Давай, — согласился Эркин.

Они поднялись по уже пологому склону наверх и пошли обратн. Здесбь было заметно светлее, да и луна подсвечивала. "Беженский корабль", белый в лунном свете с тёмными окнами — все уже спят — наплывал на них.

— Жене... — они уже подходили к своему подъезду. — Жене не надо знать об этом, ладно?

— Да, — с удивившей Андрея лёгкостью, даже готовностью согласился Эркин.

Он поймал удивлённый взгляд Андрея, но промолчал. Конечно, Жене об этом знать незачем. Как о питомниках, о Мышеловке, о его встрече с Полди в Атланте. И зря Андрей удивляется: это соврать Жене он не может, а промолчать... Да и не спросит его Женя ни о чём таком.

Когда они вошли в дом, Женя сразу разлила чай на вечернюю "разговорную" чашку. Но пили молча, даже Андрей не шутил и не балагурил.

— Идите спать, — решительно сказала Женя, собирая посуду. — Завтра будет новый день.

Эркин кивнул и тяжело встал из-за стола. Он в самом деле очень устал. Кажется, он ещё сказал Андрею: "Спокойной ночи", — а может, это было уже во сне, но ответных слов Андрея он не услышал.

В пятницу Андрей работал, уже зорко поглядывая по сторонам, готовый, как он считал, к любому повороту событий. Но всё шло как обычно. И работал он опять в майке. Как все. Кое-кто вообще щеголял без рубашки, ну а вот без этого он обойдётся, нечего шрамы выставлять и на вопросы напрашиваться — это раз, и был бы накачан как Эркин — это два, и... и вообще.

Внимания на него никто особо не обращал, Тим не появлялся, ни во взглядах, ни в разговорах ничего необычного. Пока, значит, враг затаился. Ну, и мы не будем спешить. Поспешишь — наследишь.

Но думать о Тиме как о враге не хотелось. Уж слишком классным мастером тот был, и во всём остальном... правильный мужик. А что палачом лагерным был... нет, не хочет он, ну, никак это не вяжется. Если б тот, что Крысу оберегал, вот того жаль, что не придавил вместе с хозяином его, тот — настоящий палач был, сразу видно, а этот... ладно, если будет молчать, то пусть живёт, а откроет пасть... нет, нельзя, чтоб открыл. Бей до чужого замаха, тогда выживешь.

После работы Андрей пошёл в Центр. Не так посмотреть отметки, как встретиьться с Эркином, с остальными и... и главное — чтобы было, как всегда, как обычно. Чтоб никто ничего и никоим образом...

Пятёрка по математике его не удивила и почему-то не обрадовала. Ну, пять — так пять. Нет, внешне он был, как все: шутил, хвастался, сочувствовал... но это всё так... для всех. Он играет и сам со стороны следит за своей игрой.

Но, когда его тронул за плечо Эркин, вся игра кончилась.

— Ну как?

— Всё в порядке. Себя видел?

Эркин кивнул, внимательно глядя на него.

— Тогда пошли, — тряхнул шевелюрой Андрей.

И уже на улице тихо сказал:

— Пока, видно, молчит. Подождём, пока трепыхнётся.

— Подождём, — после секундного раздумья согласился Эркин.

А дома всё было как обычно уже без игры.

Гот овили обед к приходу Жени, обедали, учили природоведение и историю, проверяя друг друга, и снова учили, потом ужинали, и Женя погнала их пройтись перед сном.

Летний тёплый вечер, белый серп на светло-синем небе, соловьиное взахлёб пение в роще за оврагом. Сегодня они не стали спускаться вниз, пошли поверху.

— Как будет, так и будет, — наконец сказал Эркин.

— Не боись, сдадим, — улыбнулся Андрей. — Не сложнее прочего.

— Угу. Но и не легче.

— Знаешь, — Андрей искоса с мягкой улыбкой смотрел на него. — Я такое как-то слышал. Чтоб большего горя у тебя не было.

Эркин помолчал, явно обдумывая услышанное, и наконец рассмеялся. Андрей довольно ухмыльнулся. А то не хватало ещё, чтобы и Эркин из-за него психовал.

Эркин вдруг огляделся по сторонам и остановился.

— Ты чего? — удивился Андрей.

— Давай, — Эркин улыбнулся. — Пошуткуем, пока глаз чужих нету.

— А не сломаешь меня? — спросил Андрей, расстёгивая манжеты.

— Не боись, — ответил ему его же любимым присловьем Эркин.

"Шутковать" — не всерьёз драться они начали ещё на выпасе, готовясь к схватке с резервацией. Потом стало не до этого. И вот снова... раз за разом Андрей бросался на Эркина и летел на землю.

— Так!

— И этак! — смеялся Эркин, отбивая выпад Андрея.

— А если так? — Андрей выхватил нож.

И снова оказался на земле, но уже без ножа. Тот воткнулся в землю так далеко, что в одном перекате не достать.

Эркин подошёл, протянул Андрею руку и, когда тот взялся за неё, одним рывком поднял и поставил на ноги.

— Силён, братик, — Андрей хлопнул Эркина по плечу и отошёл подобрать нож.

Эркин рассмеялся.

— Ты тоже, вижу, не слабачок. Помнишь.

— Ещё б забыть, — ухмыльнулся Андрей, пряча нож.

Солнце уже зашло, но настоящей темноты не было, небо оставалось синим. Они повернулись и пошли к дому.

— А на севере белая ночь по-настоящему белая, — вдруг сказал Андрей. — Читать можно.

— Ага, помню. "Пишу, читаю без лампады". Он же там жил. В Поморье.

— Точно, брат. В главном городе. Как его? — лукаво улыбнулся Андрей.

— Петрополь, он же Петроград. Так?

— Ага, а третье название?

— Пальмира. Хватит меня гонять, Андрей.

— А я, может, себя гоняю, — рассмеялся Андрей. — Знаешь, я вот о чём думал. Давай съездим туда. Посмотрим.

— Давай, — легко согласился Эркин. — А когда?

— А как гражданство получим. Пока, я думаю особо трепыхаться не стоит. А получим... — Андрей мечтательно присвистнул. — Всю Россию объездим, посмотрим.

— Да, — кивнул Эркин. — Знаешь, я, когда ещё в тот лагерь, региональный, ехал, то думал. Вот, смотри, я ж в Алабаме всю жизнь прожил, а не знаю ничего. Джексонвилль, да Бифпит, да перегон. И всё.

— Точно, — сразу понял его Андрей. — Я о том же думал, когда к границе ехал. И решил. Уж Россию-то я объезжу.

— Ты и в шофёры для этого хочешь?

— И поэтому. Дальнобойщиком, представляешь? То дальние перевозки.

— Слышал. Что ж, — Эркин открыл дверь их подъезда. — Дело хорошее.

— Не то слово, братик. И зарплата за триста, и страну посмотреть, и...

— И квалификация нужна.

— Будет, — уверенно ответил Андрей.

О Тиме они не говорили, но помнили.

На экзамен Эркин пошёл в джинсах. Праздничные брюки у него шерстяные, всё-таки жарко в них. И в кроссовках. Только рубашку надел белую. А верхнюю пуговицу расстегнул, чтобы обойтись без галстука.

— Ну вот, — Женя оглядела его и поцеловала в щёку. — Очень хорошо. Не волнуйся, ты всё знаешь. Андрюша... — она так же оглядела и поцеловала Андрея. — Отлично. Удачи, ребята, ни пуха вам, ни пера.

— Ни пуха ни пера, — повторила за ней Алиса и потребовала: — И меня к чёрту!

— С искренним удовольствием! — Андрей ловко дёрнул её за косичку и вышел.

Эркин вздохнул, поцеловал Женю.

— Эрик, — заволновалась Алиса. — К чёрту, а то удачи не будет.

— К чёрту, — он за ставил себя улыбнуться.

На прощание Женя ещё раз поцеловала его.

Когда за ним закрылась дверь, Алиса спросила:

— Мам, а почему вот на мой экзамен они пришли, и Эрик, и Андрюха, а мы на их не идём? Это же несправедливо.

— У тебя был не экзамен, а утренник, концерт, — объяснила Женя.

— А завтра? Тоже не пойдём?

— Тоже, — кивнула Женя. — Пойдёшь гулять или будешь мне помогать?

Алиса задумалась, и Женя рассмеялась.

— Решай быстренько и за дело.

Ещё вчера решили, что Женя напечёт пирожков. Разных. И чтобы резать не пришлось. И чтобы они и холодными были вкусными. Андрей бы ставил ещё условий, но Эркин уже вполне открыто дал ему тычка и сказал:

— Женя, как получится.

— Хорошо получится, — твёрдо ответила она.

Не может же она теперь подвести Эркина. Так что... за работу!

...До Культурного центра Эркин и Андрей шли молча, сосредоточенно не глядя по сторонам. Иногда Андрей беззвучно шевелил губами, что-то повторяя про себя. Где-то на полдороге нагнал Тим и так же молча пошёл рядом, но в метре от них.

На этот раз в коридоре было шумно. Все три класса сдавали устно. "А" — литературу, "Б" — физику, а "В" — историю и природоведение.

Артём принёс такой букет, что все ахнули.

— Эт-то как? — наконец потрясённо выдохнул Трофимов.

— С ума сошёл, малец?

— Такие деньги ухлопал!

— Ладно, сколько доложил?

— Сейчас скинемся.

— Нисколько, — гордо ответил Артём. — Главное — это подобрать правильно, а плата-то поштучно.

— Здоровско! — согласился Андрей.

Кивнул и молча слушавший весь этот гомон Тим.

И вот прошли в классы сквозь строй сразу замолчавших учеников учителя с папками в руках, ещё несколько томительных минут, пока там, за плотно закрытыми дверями раскладывают билеты и другие нужные бумаги, и наконец:

— Первые пять, заходите.

Они медлили, нерешительно переглядываясь, многие заметно побледнели и попятились.

— Айда, Эркин, тряхнул кудрями Андрей. — Слабаков пережидать, так до вечера проваландаемся.

За Эркином, как приклеенный, сжав побледневшие губы, шагнул Артём, тут же его опередил, поравнявшись с Андреем, Тим. Пятым пошёл Трофимов.

Взяли билеты и расселись уже привычно по одному. Эркин перевёл дыхание и перечитал билет, уже понимая. "Климатические пояса" А, вспомнил, это он знает. А второй? "Исторические этапы формирования территории России". Это...? А, вон по той карте. Ладно.

Громовой Камень оглядывал склонённые головы. Пока что его, все трое, идут на одни пятёрки, но устный экзамен — это уже совсем другое. И формулировки в билетах уже на уровне средней школы. А экзамен-то за начальную. Он покосился на сидящих рядом учительниц. А они тоже волнуется.

Андрей отложил ручку, перечитал написанное и поднял голову.

— Я готов.

— Пожалуйста, — в один голос ответили Калерия Витальевна и Агнесса Семёновна.

Андрей встал и подошёл к их столу. Свой листок он свернул в трубку и, говоря, постукивал этой трубкой по своей ладони. И ни разу в него не заглянул. Когда он заговорил, подняли головы и остальные. Отвечал Андрей уверенно, но не слишком громко.

— Всё, спасибо, — улыбнулась Агнесса Семёновна— Можешь идти. Пригласи следующего.

— Вам спасибо, — ответно улыбнулся Андрей. — До свидания.

У двери он оглянулся и встретился глазами с Эркином, еле заметно подмигнул ему и вышел. Эркин решительно встал.

— Я готов.

— Пожалуйста, — кивнула ему Агнесса Семёновна.

— Минутку, — Калерия Витальевна улыбнулась входящему в класс Аржанову. — Пожалуйста, проходи, бери билет.

Когда Аржанов взял билет и сел на место Андрея, Эркин заговорил. Главное — не спешить. И не сбиться на английский. А то они с Андреем последнее время много по-английски говорили. На втором-то вопросе ничего, он там и не знает, как об этом сказать по-английски, а в первом... Наверное поэтому он говорил чуть медленнее обычного, делая паузы. Но обе учительницы одобрительно кивали почти на каждую его фразу.

— Хорошо, достаточно.

— Второй вопрос, пожалуйста.

Эркин перевёл дыхание и перешёл к другой карте. Области, столицы... надписи крупные, даже если не знаешь, можно прочитать. Границы чёткие...

— Всё.

— Спасибо, достаточно.