Ящер послушно сел на место и уставился на пески. Скучал по ним в Айоле, как теперь перенесет разлуку? Он посмотрел на Лиса, часто облизывающего губы. Взял бы за руку, но видно, что оба мужчины. Лис перехватил взгляд и пристегнул вуаль. Подошла женщина, к ее юбке жался ребенок, по круглой мордашке не разобрать, мальчик или девочка.

— Вам нужна помощь? — спросила она, указав на Лиса.

— Приступ, — ответил Ящер. — Ему теперь отлежаться. Но спасибо тебе.

Она кивнула и пошла к мужу, по пути на нее набросился второй ребенок, заливисто хохоча. Женщина шикнула, Ящер расслышал: "дяде плохо, как бывает папе". Удобная у мутантов болезнь, все на нее можно списать.

Издалека послышался звук, прошла минута, он повторился, и Ящер понял — гудок. Лис не отреагировал, задремал или потерял сознание. Из-за угла станции подтянулись еще люди, но никто из них не был похож на опасных. Местные с тюками и семьями. На заработки, скорее всего. Ящер осторожно потряс Лиса за плечо, тот замычал и начал отталкивать.

— Поезд, — шепнул Ящер.

И Лис вскочил, как по команде, вытянулся, всматриваясь в горизонт. Там показался дымок, с каждой секундой становящийся все гуще. Люди заметались, потащили тюки к колее, хотя поезд, Ящер помнил, стоит больше трех часов — пока все выгрузят, пока загрузят новое. Для того и нужно поговорить с проводником.

Паровоз остановился далеко впереди — грузы везли в передних вагонах, а к навесу подкатили последние, пассажирские. Заскрежетала дверь, проводник спустил вниз лестницу и слез, на ходу сворачивая толстую самокрутку. Ящер повторил наставления Лиса и пошел разговаривать.

Проводнику не впервой договариваться, он сразу понял, зачем его отзывают в тень огромных колес. Ящер сразу достал одну купюру из крупных и сказал:

— Нам с братом нужно в Карию.

— А какие затруднения? — смотрел проводник хитро, но глаза не бегали, Ящеру это понравилось.

— Брат в припадке пустынного бреда покалечил северянина. Тот не знает наших обычаев, на свои законы ему плевать, он хочет мести.

Глаза у проводника серые, а волосы отливают сиреневым. Свой, должен понять. Он и понял. Деньги взял, но дал слово, что не выдаст. Подождал, пока Ящер подведет Лиса, открыл им клеть в конце вагона.

— Сидите пока смирно. Тронемся — выпущу.

— Можно только кипятку прямо сейчас? — взмолился Ящер, когда Лис навалился ему на руку. И достал еще купюру, помельче.

Воды у них в итоге оказался котелок с крышкой, долго не остынет.

— Закрой дверь на щеколду, — прошептал Лис, когда Ящер достал аптечку.

— Так она снару... — Ящер понял и тут же загнал задвижку до упора. На всякий случай проверил окошко в стенке вагона, открывалось без помех.

В это окно и увидел мужчин вроде в балахонах, а чужих. Стоял так, чтобы рама затеняла лицо, и молился оставленным в спальне богам. Они услышали — чужаки покрутились, расспросили проводника, двоих мужчин, заносивших узлы, никто не видел. Местные и впрямь не видели, они позже пришли. Кто сел в поезд — те не выходили, за места боялись, а внутрь чужаки не пошли. Значит, чем бы Лис не насолил, по закону он прав. Или все виноваты.

За три часа Ящер извелся взаперти. Напоил Лиса горячим лекарством, обнимал, пока тот кашлял, вытирал лоб, когда стал уходить жар, а потом Лис заснул, положив голову на запасной балахон. Ящер сидел рядом, зажмурившись, и чувствовал, как давят на него деревянные стены.

Что поезд движется, заметил не сразу. И тут же встал, ожидая, когда придет проводник. Тот быстро явился, и Ящер дернул задвижку сразу, как заворочался ключ.

— Вы честно отработали деньги, спасибо, — Ящер протянул руку. Еще с одной купюрой.

— Накладно в наших краях слово нарушать, — проводник степенно поправил фуражку, от денег снова не отказался.

— Я тебе в Ауре все компенсирую, — прохрипел Лис, заворочавшись на полу. — Там есть эларское банковское представительство.

— Такие длинные слова в таком состоянии, — Ящер прижал его к полу, чтобы бегать не вздумал. — Не похоже на лихорадку от ран, чем тебя лечить?

— Само пройдет, — Лис послушно расслабился. — Я переел дезактивирующих таблеток с перепугу, а потом еще тех синих. Реакция.

— В Ауре бесплатная дезактивация для тех, кто из пустыни, — вспомнил Ящер укоризненно.

— Не при таких дозах. Там снаряды с вытекшим топливом и поломанный реактор. За столько лет не остыли, — Лис закрыл лицо рукавом, Ящер успел засечь, как тот кусает губы.

— Другого пути не было? — Ящер всегда считал страх Лиса блажью. А теперь сам побледнел.

— Был. Я даже его проверил, он именно был. Дай попить, пожалуйста.

Ящер поднес к его губам котелок.

— А... эти лекарства — действенные?

— Да. Их в конце войны делали, тогда не было нерабочего, все отбор прошло. Мы — потомки тех, кто тоже прошел отбор, — Лис почти бредил, Ящер отставил котелок, и устроил горячую голову на своем бедре.

Гладил, пока тот заново не заснул. Два раза мимо прошел проводник, но братская нежность не вызывала вопросов, он даже поесть предложил. Оказывается, теперь в поездах за отдельную плату разливали суп и выдавали хлеб. К ночи у Лиса поднялась температура, он стучал зубами от озноба и хватал Ящера за руки. Он не знал, чем еще помочь, для пустынного бреда необычные симптомы, чтобы у людей спрашивать, сидел и менял мокрую тряпку на лбу. А на рассвете упал и заснул — двое суток на ногах для него много.

Проснулся от журчания воды. Лис, стоя к нему спиной, переливал из бутылки в миску и обтирался по пояс. Ящер встал и потрогал — теплый, даже прохладный, качается, но живой. Захотелось снова упасть. И целовать так, чтобы отомстить за все.

— Где воду взял? — вместо этого спросил он.

— В конце вагона котел. Я был обузой, прости.

— На том свете искрами сочтемся, — Ящер осмотрел повязки. — Нужно поменять.

Древние лекарства стимулировали заживление. Иначе объяснить скорость, с какой затягивались раны, не получалось. Даже на мутантах не заживает так. Ящер наложил мазь, забинтовал и украдкой прикоснулся к плечу губами. Надо же, они не в кабаке, а вместе.

— Ты когда решил уехать со мной? — спросил Лис, надевая рубашку. Двигался медленно, упрямо стиснув зубы, но двигался.

— В прошлом году. Получилось только сейчас. Очень кстати.

— Не знаю, что сказать.

— Молчи? — предложил Ящер, сворачивая грязные бинты и убирая в отдельный мешок. — Когда придумаешь — выслушаю. Ты голоден?

— Да. Проводник сказал, каша будет через час. Уже меньше, — Лис неловко улыбнулся. — Ты под каким именем едешь?

— Вот, — Ящер вынул и развернул паспорт.

— Красиво, — одобрил Лис. — Шан. Я запомню.

Ящер, чтобы не смущать еще, пошел в нужник. Тот встроили посреди вагона, в отдельной клетушке, между такими же, только для людей. Дверь и дыра в дощатом полу. Стоило закрыться, в стенку забарабанили и потребовали тихо дела делать, ребенок спит. Ящер покраснел и отвечать не стал.

Вернулся, когда Лис перетряхивал аптечку, и демонстративно помыл руки.

— Ты поешь сначала, — сказал он, обтершись о подол балахона. — Хватит лекарства на голодный желудок жрать.

— Я поем, — согласился Лис. — Смотрю, что у нас осталось. В Карии докупим. Ящ... Шан, мне сейчас нельзя сразу в Элар. Хочу проверить, вычислили мое настоящее имя или нет. Поеду кружным путем.

— Хорошо. Всегда хотел увидеть Саланну. Или ты против моей компании?

— Никогда в жизни, — видимо, трех минут ему хватило подумать, улыбался искренне.

Пограничная застава находилась в степи. Ящер с удовольствием смотрел в окно после завтрака, а сейчас сел возле раскрытой двери — это не запрещалось, только выходить нельзя. Пустыня кончилась, как и не было, а он не решил все еще, как относиться к изменениям.

— Ваши документы? — карийский пограничник, скучающее лицо под плоским шлемом.

Ящер протянул паспорт и честно смотрел, пока его сравнивали с фотографией. Он действительно не видел за собой вины, не его выдумка, что жителям пустыни нельзя пересекать границу без особого разрешения. Фиолетовые глаза пограничника насторожили, но паспорт настоящий, а мутантов везде хватало.

— Счастливого пути, — кивнул пограничник и зацокал каблуками вглубь вагона.

Лис остался в клетушке на подстилке из двух балахонов. Ему сильно полегчало, а ходил еще по стенке, Ящер и запретил вылезать дальше нужника. Там Лис, кстати, уже ответил по поводу тишины.

И он согласен, чтобы Ящер ехал с ним. Вор-одиночка. Ящер не считал себя романтичным, а сейчас приятно. Он еще раз посмотрел на серую траву до горизонта, на плотную "тучу" птиц, летевших на запад, и улыбнулся.

Снова поехали через два часа, когда пограничники прошли весь поезд и описали груз. Кого-то вывели, составили протокол прямо в траве. Ящер видел, так и остался человек на заставе. Пассажиры начали выползать в коридор, выпустили детей. До границы сидели смирно, видимо, боялись заранее, а теперь успокоились.

Дверь Ящер теперь закрывал от любопытных глаз. Он во многом себе мог отказать, но не в праве обнимать Лиса. Тот дремал, а Ящер читал старые газеты, которые попросил у соседа. До Ауры больше суток, все равно нечем заняться. Читать и разговаривать.

— Ты через какие страны поедешь? — спросил он за ужином.

— Мне все равно, у тебя есть предпочтения? — Лис лопал кашу, опираясь локтем Ящеру на грудь. — Единственное, заехал бы в Тетлан, там у деда счет на крупную сумму. Не помешает. Я, знаешь ли, и так хотел завязать, а тут повод.

Ящер не знал пока, что им обоим делать, но перспективы ему нравились заранее все. Потому что не в Городе, и Лис прекратит шляться по подземельям.

В прошлую поездку Ящер не успел толком рассмотреть Ауру, сразу побежал на поезд до Айолы. И теперь, когда они поймали наемную коляску, вертел головой, чтобы увидеть обе стороны улицы. Близость и неприязнь к пустыне сказывались — в Ауре все дома увивал ярко-красный и зеленый плющ, даже окна не везде целиком видны. А сами здания по форме напоминали три или четыре овала, наложенные друг на друга и вытянутые на три и больше этажей. Древний город, только красота вся восстановленная. Руины лишь в музеях, специальные такие, под открытым небом, Лис рассказывал. Ящер захотел сходить, сравнить с Городом.

Маленькая гостиница, которую выбрал Лис, находилась в переулке, тот даже сверху закрывала лоза. Возле полукруглой двери стоял важный высокий мужчина с галунами, Ящер принял за военного, оказалось — работает здесь. Он и выдал им ключи. Двухместный номер на втором этаже, вид на улицу, поэтому светло.

Ящер поставил грязные мешки у входа, разулся и начал снимать балахон. Лис прошел так и растянулся на покрывале.

— Кровать и ты — что может быть лучше?

— Помыться, сменить одежду и купить тебе лекарства.

— Зануда.

— Нет, но ты, как закончилась пустыня, ведешь себя, словно и все закончилось.

Лис спустил ноги на пол и наклонился расшнуровать сапоги.

— Всегда так было.

— Ты другой в привычном мире? Не такой, как мне показывал? — осторожно спросил Ящер, присев на корточки. Этого не ожидал.

— Такой же я, — Лис поморщился, распрямляя спину. — Но, Шан, меня почти убили, а после сам чуть не сдох. Мне бы расслабиться. В постоянном напряжении я действительно не живу. Заканчивается дело — возвращается мирная жизнь. Она другая. Ты сам увидишь. Я постараюсь показать.

Ящер помог ему снять балахон и привычно занялся перевязкой, а сам думал, как переварить новости. В Городе не расслабляются, нет такой привычки, и то, как бездумно Лис валялся на стойке кабака, он принимал за легкомысленную натуру, а вовсе не за передышку. У него был год в Айоле, но там Ящер жил так же, как в Городе, за вычетом работы. Он многое упустил, получается.

— Расслабимся, — согласился он, доставая северную одежду и разглаживая руками на столе. — Я бы даже выпил, наверное. Тут есть хорошее пиво?

— Здесь отменное пиво, Шан. Сейчас я пойду в банк и получу деньги, у меня есть доверительное письмо на самого себя. И пройду дезактивацию для верности. Заодно проверю, нет ли "хвоста". От вокзала не было, кстати. Я не настолько плох. А сейчас в душ, вместе, чтобы сэкономить время, но без глупостей.

Ящер расстроился, сам себе напомнил, как укорял Лиса, и молча снял штаны. Душ он принимал все равно один, раны мочить не стоило, Лис обошелся плесканием над ванной. А потом Ящер смотрел, как тот из пустынного зверя превращается в Рентаро тин Хассара. Блестящие волосы, зачесанные назад, белоснежная рубашка и дорогой костюм. Все это хранилось в шкафу, значит, не впервые Лис... Рен останавливается здесь?

Завязав перед зеркалом галстук бантом, Лис... все равно же Лис пошел к дверям. Остановился в коротком коридоре и посмотрел то ли с тоской, то ли с нежностью:

— Шан, я... впрочем, скоро я вернусь, тогда поговорим.

Он ушел, а Ящер остался с ощущением, что так прощаются, чтобы не встретиться. С чего взял — сам не понял, но сильно разволновался. Чтобы успокоиться, осмотрел номер. Две маленькие комнаты, передняя и спальня. Интересно, зачем Лис снимает двухместный? Даже если часто водит любовников, две койки в разных концах комнаты мало помогут.

На полках шкафа-буфета кроме кружек и банки чая нашлась стопка журналов. О колясках, с новой исторической теорией и с голыми женщинами. Ящер аж зажмурился, потом украдкой посмотрел. Он за всю жизнь не видел столько обнаженных тел, сколько украшало страницы. И вроде бы неинтересно ему, а все равно смущают. Лучше коляски. Они изменились за прошедшие годы, даже сегодняшняя, хоть новой не была, а не такая. Обода над колесами стали уже, больше хрома в отделке. Ящер открыл статью наугад. Выпала о преимуществах квадратных осветительных фонарей над круглыми. Старательно прочитал, потом следующую — обзор новой модели, способной развивать до восьмидесяти километров в час. Лис рассказывал, судя по описаниям старинных сражений, тогда техника намного быстрее была. Вот и долетались.

Ящер убрал журналы и снова обошел квартиру. Остановился возле телефона. Рядом с ним лежала красивая папка из тисненной кожи. Ящер развернул — внутренние номера, администрация, уборка, о, заказ еды в номер. Он подумал и решил, что от заказа в кабаке отличаться не должно. Не боялся себя выставить глупым, но вдруг у Лиса будут проблемы. Проговорил мысленно, с чего начать и позвонил.

Все получилось быстро и очень вежливо. Милая девушка прикатила тележку с подносом, поблагодарила за монеты — сдача осталась от коляски, поклонилась и ушла. Ящер поднял крышку — настоящая южная кухня! Запеченное филе змеи, оладьи с печенью сайгака. Он сглотнул слюну, решил, что Лис себе закажет, и вынул из салфетки прибор.

Доедал, когда вернулся Лис. Довольный, улыбающийся, еще более красивый, чем перед уходом. Подцепил с тарелки Ящера остаток мяса, прожевал и вынул бумажник.

— Примерно столько ты потратил?

— Я вложился не только в тебя, но и в себя.

— Я понимаю. Но пока неизвестно, что со мной будет в итоге, и успею ли я передать тебе свои сбережения.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓