Ритуал2

"Эй, чего ждать. Помоги сейчас!" — заканючил Эдвард, уже искренне сомневаясь, что не свихнулся в ожидании смерти.

Мужики снова обратили на него внимание.

-Ты посмотри-ка, дергается. — нехорошо улыбнулся муж. И пошел к нему.

-Эй, ты его не очень. Я тоже врезать хочу. Прибьешь ведь сразу. — заволновался свекор.

Безэмоциональное, даже туповатое лицо крестьянина осветила изысканная жажда крови. Он ударил менестреля сразу, без замаха, потом еще раз, и в глазах Эдварда замерцали белые огоньки. Удары продолжались, и прежние побои уже казались мелочью. Выжить бы. Боль яркая, насыщенная, тяжелым бичом плясала по его телу. Эдвард открыл глаза и увидел клочок светлеющего неба за плечом верзилы, и всем своим существом, всей своей жизнью рванулся туда, откуда он мог, надеялся дождаться помощи.

"Кто бы ты ни был. Помоги."

"Услышано." — снова улыбнулся голос. Но в нем не было тепла.

Крестьянин замер, не понимая почему. Его кулак застыл в воздухе, словно кто-то резко остановил его, и мужик непонимающе моргнул. Что-то изменилось, стало совсем другим, пока он бил наглого любовничка, и он никак не мог уцепиться за происходящее, осознать что. Заезжий певец, окровавленный, с заплывшей смазливой рожей, больше его не боялся. И выражение его лица тоже переменилось — черты стали злее, резче, будто неведомый скульптор заменил плавный округлый леск обожженным в семи печах камнем. Менестрель смотрел на него с любопытством и усмешкой, и от этого холодного расчетливого выражения в прежде глуповатых голубых глазах обманутому мужу стало не по себе.

-Эй, ты чего? — пробормотал он, почему-то оправдываясь. — Ну поучили тебя уму-разуму. Так нечего по чужим женам бегать.

Под этим взглядом в груди крестьянина зарождался смутный страх, хотя он и не признался бы в этом даже самому себе. Он почему-то потянулся отвязать его, да выставить странного типа поскорее из дома. От беды подальше. Но не успел. Менестрель пошевелил руками и с легкостью разорвал сдерживающие его толстые пеньковые веревки. Будто они были не прочнее трухлявой ветоши. Раздался треск. Свекор заорал и кинулся вон из комнаты. Крестьянин тоже попятился, упал, а потом на карачках выполз вон из дома, спиной чувствуя насмешливое внимание незнакомца.

Тот, кто еще несколько минут назад был Эдвардом Виллоуне, с хрустом размял срастающиеся пальцы, дотронулся до лица, где стремительно затягивались ссадины и исчезали следы ударов, возвращалась былая правильность черт.

-Подождите меня. И я приду. — мягко улыбнулся он. Посмотрел в окно на растекающийся по окрестностям рассвет, довольно усмехнулся и вышел из дома.

С тех пор, как он был здесь, еще больше похолодало. Сверху что-то падало, и когда он подставил ладонь, то обнаружил, что это маленькие белесые звездочки. Они становились водой, когда касались его кожи. Словно огромное заклинание холода, растянутое на все небо. Этот жалкий бледно-оранжевый кружок и тепло, которое он давал, и раньше не могли сравниться с сухой, всюду проникающей жарой его мира. Но теперь, когда он дышал, то видел, как вырывается изо рта обретшее цвет дыхание. Странный эффект. Ему доводилось видеть подобное, но только при обширном использовании магии одного старого клана. Волна их атаки начиналась именно так: делхассе начинали видеть свое дыхание. А потом ударял такой резкий обжигающий холод, что сводило мышцы, что готов был кататься по земле и выть от боли. Прозрачная, стыло-холодная. Почти неотвратимая смерть. По сравнению с тем ощущением, сейчас было даже жарко.

Он лишь видел свое дыхание, но и это действовало на нервы. Каи-ши расхохотался. Здесь им взяться неоткуда. Все они слишком тупы и нетерпеливы, чтобы пробраться в этот мир. Доберется он и до них, выдерет сердце этому слизняку Генаге-рва, когда придет время. Думает, спрятался за своими родственниками, за давней, уже попахивающей славой его клана, и Каи-ши не посмеет его тронуть? Каи-ши вырвет его сердце через глотку, швырнет в пыль и раздавит у него на глазах, а его заносчивых родственников размажет по гнилым стенам их замка. Сдохнут. Все сдохнут. От Каи-ши никто не уходил.

Он с любопытством огляделся. На земле лежали горы чего-то белого, смахивающие на прозрачный, чистый сверкающий сахар. Восхитительный. Он зачерпнул ладонью. Попробовал. Холодный и почти безвкусный. Слизнул растаявшую воду и, улыбаясь, пошел дальше.

Каи-ши был доволен. Маленькие зверьки думали обмануть его, жить тут спокойно и недосягаемо. Думали выставить его обратно и посмеяться над ним, быть всегда недоступными для мести. Хитрые зверьки. Но Каи-ши хитрее. Не уйдут. Он их достанет. Расплатятся. Приказывать ему, как собственному рабу? Нет, зверьки. На все существует своя плата. И платить вы будете своей жизнью.

Долгое время он не мог достать их. Зверьки, эти слабые глупые зверьки, обманули его и надежно скрылись от него за непробиваемой скорлупой своего мира. Он мечтал им отомстить, но не мог, сутками представлял, как одним прыжком оказывается около них и с несдерживаемым, клокочущим внутри наслаждением мягко стискивает их хрупкие шейки. Чтобы жизнь уходила из них, как вязкий песок лодофа сквозь пальцы. Ускользала по песчинке. А они были далеко, и делхассе готов был на части рвать все живое, расколоть скалы, содрать солнца с неба, если бы это помогло достать их. А потом нашел способ.

Теперь он здесь, и можно не торопиться. Отнять жизнь мало. Нет, это будет долго и мучительно приятно, он сполна насладится каждым мгновением.

Делхассе неторопливо пошел по улице небольшого поселения, с интересом рассматривая невысокие строения букашек и усмехаясь. Сейчас без ограничений в виде клятвы он мог стереть эти жалкие домишки за двадцатую долю мгновения. Он мог протянуть руку и с легкостью взять их жизни, как раньше раз за разом представлял это, смотря из окна своей комнатушки, которая была для него такой же клеткой, как и весь этот окружающий его мир. Столб пламени еще долго вырывался бы здесь из-под земли, жарко дышал, извивался огненной змеей, пожирающей деревья и камни. Опаленная смерть отмечала бы каждый шаг Каи-ши. Мог. Но зачем? Они даже не узнают, что их убьет. Это неинтересно. Мало убить, смерть должна быть красивой. Яростной. Плавящейся от выплескивающихся наружу чувств. Вдумчивой и неторопливой.

Но с этим можно и подождать. Умереть никогда не поздно, усмехнулся делхассе. Эти жалкие людские чародеи, считающие, что владеют силой, узнав о нем, начнут за ним охоту. Сильные, страшные, прямо устрашающие. Каи-ши хмыкнул. Он бы еще посмотрел, кто за кем поохотится.

В другой раз он с удовольствием поиграет с ними, но пока он не хотел привлекать к себе внимание. Он хотел подкрасться к тем четырем оскорбившим его козявкам тихо, тихо. Они даже не услышат его дыхание, а он уже будет рядом. Он будет наблюдать за ними. Чувствовать запах их крови. Он будет так близко, что не упустит даже самый слабейший вскрик, когда их будут мучить кошмары. Каи-ши будет наслаждаться местью долго, он будет цедить ее как божественный напиток. Он выпьет каждого из них до капли, их ужас, их ненависть, их боль. Да, это будет достойная месть. Медленная, выдержанная. Сладкая. Он будет смотреть им в глаза, когда они будут осознавать, как безвыходно их положение, как бесполезно их существование. Как слабы они перед ним, Каи-ши. Что выхода нет.

Он будет смотреть им в глаза и медленно, размеренно причинять им ту же боль. Чтобы они познали сполна свою беспомощность. Чтобы его унижение окупилось. Он будет долго играть с ними. В конце концов, если не уступать своим маленьким слабостям, станет совсем неинтересно жить.

А потом он, все также не привлекая к себе внимания, узнает, как построить множество проходов в свой мир. Он будет очень добрым с местными магами, и они ему все раскроют. Только нужно не высовываться до поры до времени. Людей много, слишком много. И в этом их главная сила и слабость. Объединившись, люди могут справиться даже с ним, Каи-ши, но их слишком много, чтобы уследить за всеми. Одним человеком больше, одним меньше. И пока они не знают о нем, он сам сможет свободно узнать все, что ему нужно.

Каи-ши шел и улыбался. У него было очень хорошее настроение.

Людская быстроходная телега, хотя, какая быстроходная, разверни он крылья, летел бы в несколько раз быстрее этой развалюхи, дико грохотала и тряслась. На особо ухабистых поворотах дороги, даже прикладывало о стены экипажа, что раздражало. Хотелось выйти наружу, вытащить возницу и сломать ему шею. Следующий впечатлится и будет править аккуратнее. С глупыми рабами всегда так. Первого всегда убиваешь, зато следующие проявляют невиданную сообразительность.

Но пока не стоило. Удовольствие как следует поиграться со своей добычей, перекрывало многие неудобства. К тому же, было интересно наблюдать, как мучаются в тесном пространстве экипажа остальные людишки. Зверьки и без него сами отлично придумывают себе изощренные пытки. Под непрекращающийся шипящий скрежет отчего-то совсем неплохо удавалось думать. Людишки рядом с ним изредка недоуменно на него поглядывали, кто-то даже спросил — не холодно ли ему, и Каи-ши понял, что с этим просчитался.

Сам он мог выдержать гораздо большие перепады температур, чем эти изнеженные тонкокожие. В ближайшем поселении следует купить куртку и какую-нибудь менее безвкусную одежду, и разжиться этими желтыми металлическими кругляшами, которые зверьки почитают, как плату. Плату... И они считают себя разумными, — насмешливо подумал он. Расплачиваются железками. Ценят то, что нельзя ни съесть, ни поработить, ни использовать, как источник своей мощи. А просто передают этот бесполезный кусок металла, и он валяется у них в карманах, не годный ни на что, кроме как быть лишним грузом. Ничтожества, живущие по ошибке. По какой-то странной милости высших сил, что убрали из этого мира всех хищников, бешеные грозы, иногда на многие акка сплавляющие песок до состояния стекла. И не дали проникнуть в этот мир делхассе. Но он это скоро исправит. Он будет Повелителем здесь. Глотки всем порвет, но будет. Каи-ши почти с приливом нежности посмотрел на своих будущих рабов.

За окном было видно, как с неба плавно падают белые мягкие перья. Делхассе до боли завораживало это здешнее природное явление. Он готов был эхиалами, дэхами стоять, запрокинув голову, и ловить губами, пробовать на вкус, подставлять ладони под эти маленькие лоскутки холодной воды. Чистой, искрящейся, как кристалл. Как Белая вода источника в старых сказках, которые ему рассказывала рабыня-кормилица. Много-много эйя назад. Под скрежет повозки он вспомнил ее неспешный, надтреснутый голос, повествующий о древних сокровищах кланов. Интересно, сохранилась ли еще ее могила? Нет. Скорее всего, пески уже дошли до Холмов. Каи-ши подумал об этом с досадой, почти как о личном оскорблении. Он не любил, когда у него что-то забирали.

Первой он решил достать ту, которую еще тогда присмотрел себе в добычу. Из мыслей тех троих недоумков, он узнал, что учиться им еще несколько циклов и отлично помнил, где их искать. Сейчас доедет до Сфека, там разживется одеждой и последними новостями, а потом сядет в экипаж до Умирена. В прошлое свое пребывание здесь он отлично изучил систему сообщения между городами. Как знал, пригодится. Каи-ши про себя снова хмыкнул.

Думали избавиться от него? Не выйдет. У Каи-ши было очень хорошее настроение. Он не торопился, он смаковал каждое мгновение, с которым расстояние между ним и его жертвами сокращается. Пусть чувствуют себя в безопасности. Пусть занимаются своими жалкими делишками. Скоро он придет. Конечно можно было бы действовать в том же порядке, в котором обещал. Убить сначала ушастого мальчика, потом... Каи-ши поморщился. Кого он обещал убить следующим, он забыл. Да в общем-то его такие мелочи и не интересовали, выполнять какие-то обещания данные козявкам? Обойдутся. Но вот по-настоящему его сейчас занимала та крошка, так приятно боящаяся его, та, до чьего сознания, он так и не смог добраться... да и к лучшему, это делает добычу интереснее. Нет, убивать он ее не собирался. Тогда Каи-ши уже почуял ее своей законной собственностью и был очень разочарован, что ей удалось ускользнуть. Эта крошка будет украшением его залов, как те хрупкие статуэтки из веана, она будет приносить ему кушанья и питье и создавать изящные цветные лоскутки, то странное искусство здешних магов, которое он не мог понять, но которое завораживало его почти как падающая с неба вода. Завоевание мира должно проходить в комфорте, считал Каи-ши.

Глава вторая. Предчувствие.

Делхассе посмотрел на себя в зеркало. Костюм сидел как влитой. Хозяйка мастерской по пошиву одежды что-то одобрительно лопотала и подавала недвусмысленные, одинаковые для обоих миров знаки. Из чего Каи-ши заключил, что выглядит неплохо. По отрывочным воспоминаниям одолжившего ему тело Эдварда, и сейчас погруженного в псевдо-сон, чтобы не мешал этим телом управлять, делхассе заключил, что внешность имеет даже смазливую, и большинство человеческих самок не может пройти мимо, чтобы не повеситься (эта фраза из памяти менестреля несколько его удивила) ему на шею. Зеркало отражало высокого (по меркам зверьков) блондина, худощавого и гибкого, как те полукровки с юга, подвижного, но особого уважения не внушающего. Чтобы не тратить лишние силы, делхассе внешность решил оставить хозяйскую. В этом теле процессы сбора энергии шли слишком медлительно, а качественную перестройку он делать не собирался. Свое тело ему было роднее и ближе, и в этом он собирался задержаться только на пару циклов.

Конечно, части силы он в таком обличье лишился. Треть ушла на поддержание астрального канала и возможности переправить в это тело сознание и способности делхассе, а чтобы накопить ее снова в этом бедном на силу мире, придется немало подождать. Но козявкам и остального хватит с лихвой. Подходящего человека на переселение, Каи-ши искал больше двух циклов. Нужен был чувствительный к астралу, но при этом не владеющий людской магией, достаточно слабовольный, бесхарактерный тип, к тому же, находящийся в смертельной опасности, когда надежды почти не остается, и готов поверить даже неведомо откуда взявшемуся голосу. Но не только поверить. А рвануться ему навстречу, доверчиво открыться, впустить в себя. Можно было бы конечно вломиться силой, но тогда затраты энергии были бы гораздо больше. Хорошо, если бы четверть сохранил.

Каи-ши был по-настоящему доволен собой. Мало кто был способен использовать эффект зеркала, создать устойчивую связь, когда переносишь свое отражение на другое существо. А перенести сознание в чужое тело полностью до него не рисковал никто, хотя сознанием зверьков частично завладевали. Бывало. За свое тело, оставшееся в Гнадуре, он не беспокоился. О его планах никто не знал, да и мало кто сейчас отличит его от камня. А если и уничтожат, то у него всегда есть это обличье, мощь со временем восстановится полностью, и тогда он убьет всех, кто посмел устроить на него покушение. Да, иметь запасное тело совсем неплохо. В будущем всегда следует держать двух-трех специально подготовленных человеческих рабов на крайний случай. Более мягкого сознания, чем у них, он еще не встречал.