Ритуал2

После оплаты костюма и куртки в кошеле, доставшемся от бывшего владельца тела, осталось только несколько мелких монет. Следовало разжиться и деньгами, но об этом он подумает позже. Человечка по меркам делхассе выглядела неплохо. Излишне хрупкой конечно, но без той почти стеклянной прозрачности, что отличала тех четверых. Каи-ши порылся в знаниях доброго приятеля Эдди о противоположном поле. Хозяйку мастерской можно было охарактеризовать, как пышечка, в самом соку и страстная тетка. Мне подойдет, усмехнулся Каи-ши и улыбнулся самой обаятельнейшей, самой доброй улыбкой из арсенала менестреля. Сам делхассе улыбаться по-доброму не умел. Разве только убивая кого-нибудь, и сейчас не хотел испортить намечающийся, крайне познавательный эксперимент.

Позже делхассе лежал на довольно мягком ложе, нет, зверьки в удобстве все-таки понимают, несмотря на всю убогость вида их жилищ, — и смотрел в потолок. Дейзи, как представилась хозяйка мастерской, думать не мешала. Ощущения оказались... интересными, хотя и не настолько впечатляющими, и он сейчас их анализировал. Человечки, как и делхассе, занимались туайя, продолжая свой род, да и не продолжая тоже, но делали это менее... жестоко и кроваво, хотя против небольшой жестокости ничего не имели. Но настолько небольшой, что делхассе удивлялся их изнеженности. Туайя, настоящее туайя — это когда два существа сплетаются в один яростный клубок и больше не сдерживают себя. И идут в ход когти, клыки, смешивая боль и удовольствие. Смешивая настолько, что они становятся друг другом. И оба делхассе становятся друг другом, и уже непонятно, чья кровь на твоих когтях, и только став друг другом, можно создать что-то новое, кого-то нового, который и является продолжением обоих родов. Туайя это белый свет, растекающийся под веками, это свет, расплавляющий тебя, вплавляющийся в твои вены, жесткий, безжалостный, ослепляющее бешеный. Который невозможно забыть.

Он и не думал, что зверьки выдержат туайя. Едва выдерживали даже сами делхассе и долгими дэхами залечивали раны, оставленные друг другу. Именно поэтому к туайя между соплеменниками делхассе относились гораздо серьезнее, чем людишки. Для них это было проверкой чувств, двое, безразличные друг другу, никогда на такое не пойдут да и не достигнут единения. С рабами же можно было лишь слегка развлекаться, но даже от них толку было больше, чем от этих уязвимых зверьков. Тронешь не так, и оставишь незаживающую рану, лишь слегка потеряешь контроль и сломаешь что-нибудь. Каи-ши пришлось постоянно помнить, чтобы случайно не убить зверьку до того, как разберется, что же в этом находят люди. Только чтобы сильнее разочароваться.

Выносливости никакой, — с неудовольствием размышлял он. Все закончилось, едва успев начаться. Если заводить таких рабов, то похоже придется совершенствовать их для более сильных нагрузок.

Хотя, в этом что-то все-таки было.

С ними нужно было вести себя так, будто держишь в руке сосуд из тонкого материала, и если неловко сожмешь пальцы, когтями прорвешь ткань. И тогда содержимое сосуда будет навсегда потеряно, и вот так все время. Помнить, чтобы не убить. Довольно утомляюще. Но по-своему интересно.

Осталось ощущение, как от белого перышка, растаявшего на ладони. В этом непричинении друг другу зла было что-то завораживающее. Коснуться так, чтобы не растаяло. Игры Каи-ши любил.

На тумбочке рядом с кроватью лежала сумочка Дейзи, и он выудил кошель с десятком кругляшов. На первое время сойдет, но следует потрясти людишек еще. Он услышал, что дыхание спящей изменилось. Обернувшись, увидел, что хозяйка мастерской с трудом продрала один глаз и измученно, собрав последние силы, смотрит на него.

-Грабишь? — хрипло спросила она.

-Да. — Ему было интересно, что она сделает дальше.

-На здоровье. — пробормотала Дейзи, закрывая глаз и проваливаясь в сон. — Сколько б ты ни взял, это того стоило. Еще заходи.

У зверьков была странная реакция на присвоение их собственности. Он хищно сощурил глаза. Но зверька спала слишком крепко и добудиться для допроса он ее не смог. Если бы она ответила что-нибудь неподобающее, Каи-ши бы ее убил. Но сейчас решил не тратить время на подобную чушь. Подозрения это всего лишь подозрения, а эксперимент был по-своему интересным. Каи-ши умел быть милостивым к своим рабам.

* * *

Сегодня Ильдар проснулся с привкусом крови во рту. Он не просыпался с этим ощущением уже почти год, но однажды узнав это чувство, забыть его невозможно. Ильдар долго лежал с бешено бьющимся сердцем, пытаясь удержать в узде свой ужас. Демон вернулся? Нет. Он не мог. Не мог. Не мог. И все. На этом точка. Грань закрыта, а делхассе не могут сами прорывать ее. Изнанка грани в их мире слишком плотная. Он читал об этом. Существуют некие испарения силы — чем больше существ, владеющих магией и чем большей мощью они обладают, тем прочнее слой изнанки. За века она нарастает, как ствол дерева, слой за слоем. У людей же процент владеющих магией слишком мал по сравнению с остальным населением, поэтому слой разрежен, и со своей стороны они изнанку пробить могут. В мире же демонов магией владеют практически все.

Делхассе нет здесь. Нет. Он не мог вернуться, Ильдар сам видел, как закрывался ход. Но даже эти четкие, раз за разом прокручиваемые в голове знания не помогали.

Некромант опустил босые ноги на ледяной каменный пол, и холод помог ему прийти в себя. Зимой ему всегда становилось легче. Он не станет чудовищем снова, не станет. Не станет.

Может, следует предупредить всех или подождать, пока вернутся сны? А есть ли у него время — ждать? Он помнил, что говорил демон: первым убьет Аладани. Если с эльфом что-то случится, значит, демон нашел способ достать их. Но как проверить? Алдан не вернулся в академию после летних событий, позже к нему отправилась и Феолески. У эльфа вовсю шел процесс восстановления имени, и она решила его не бросать. Где они сейчас, некромант не знал. Где-то в эльфийских землях, но живы ли...

Тайнери жива. Он сам слышал о ней недавно, она как обычно не расставалась со своим драконом и подрабатывала гонцом в Медном кольце, берясь за любую работу, какую предлагали. Некромант помнил ее дракона. Ее Ротар, какого-то странного бурого оттенка с так и не сравнявшимися следами от проплешин на боках, его не любил. Ее дракон вообще недолюбливал всех людей, кроме наставника драконологов и самой Тайнери. Мерзкая зверюга.

Ильдар некоторое время сидел неподвижно, чувствуя, как холод по ступням пробирается вверх. Вместе с ним внутри него словно вымораживало и весь панический ужас. Он подождет один день. Если сон повторится, то следует найти остальных и предупредить.

Боги, пусть ему показалось. Просто показалось. И точка.

Весь день Ильдар разбирал травы: чемерицу, аккалу, издар-траву, сухие веточки торпы и еношши — пытаясь собраться с мыслями. Тщательное, неторопливое перебирание его успокаивало, да и летние запасы чернотравья давно надо было разобрать. Вот и его жизнь также, раскидана, разбросана, спутана. Мешающие жить воспоминания и полная неопределенность, что делать дальше. Гремучая смесь. Ильдар боялся даже подумать о том, что все это время подспудно ожидал возвращения демона. Тогда хоть прекратится это мучительное томление без дела, снова появится цель. И демон либо оборвет его жизнь, либо Ильдар, спасаясь от этой твари, наконец избавится от этого глупого бесполезного ожидания чего-то. Все некроманты отличаются редкостной тягой к смерти, — цинично подумал он. Но демона он ждал. Действительно ждал. Как ответа на все свои вопросы, которые он так и не смог сформулировать. Демон приносил с собой изменение, прекращал это тоскливое бездействие. Выпутывал его из болота собственных мыслей.

Сознание демона было целостным, ярким, жадным до новых ощущений. И Ильдар даже скучал по этим снам, когда ощущал себя таким всесильным и живым.

За миг, полный ярости и огня, полный настоящих эмоций. За решающую последнюю схватку между собой и демоном. За такое можно и умереть.

Жизнь Ильдара разнообразием не баловала. Некромант откровенно скучал. Те времена, жестокие, таинственные, такие притягательные времена противостояния магов давно прошли. Тогда, когда мир, разделялся на четкие черно-белые цвета гремели такие битвы, о которых вспоминали до сих пор. Некромантам противостояли светлые маги, и земля содрогалась, кипела от их сражений. Теперь же наступила мирная эпоха. И кто сейчас некромант? Гробовщик в лучшем случае.

Все полгода после окончания академии Ильдар Маранэ маялся от скуки. Ни в боевой отряд, ни в магистратуру его не взяли, а значит, приходилось заниматься частной практикой. Его Черная гроза отгремела. Единственный шанс прославиться, единственный миг, когда он был по-настоящему важен, как маг, остался далеко позади. Остались только ненужные воспоминания. И ведь никому не расскажешь, секретность, Дамален бы это побрал. А расскажешь, так и не поверят. Этот хлюпик — Маранэ, и в Черной грозе? Он так и слышал эти презрительные возгласы.

Ильдар перемолол в ступке семена еношши, аккуратно сложил в мешочек, хотя, ему просто хотелось собрать весь этот проклятый сухостой и выкинуть в помойку. Зачем старается? Ему и даром не нужно это, ему урожденному некроманту. Меньше всего ему хотелось, как какому-то дряхлому алхимику перетирать эту гадость, часами готовиться для одного единственного и почти бесполезного ритуала. Ему не интересно это. Свою работу Ильдар ненавидел, но везде было одно и то же. Оградить кладбища, иногда призвать или изгнать духа. И так день за днем, день за днем. А он ведь из знаменитого рода Маранэ, его отец великолепный некромант, и что он делает? Трет проклятые травы.

Если появится демон... то он хотя бы сможет все это послать к демоновой матери и заняться чем-то другим. Ложась спать, Ильдар даже усмехался. Впервые за несколько недель у него было действительно хорошее настроение. В появление демона он не верил, но настроение все равно улучшилось.

* * *

Каи-ши в раздумьях прохаживался перед запертыми воротами, ведущими в здание, где училась его добыча. С этим зданием у него были связаны неприятные воспоминания. Он уже видел его, но тогда он еще был связан клятвой, порабощен этими зверьками, смевшими указывать ему. И подчинялся им и служил им. И выполнял все он, Каи-ши из гордого рода Астанэ, выполнял все прихоти зверьков.

Сдерживаемый рык клокотал где-то внутри. Делхассе молчал и улыбался. Учитесь здесь, сопляки? Я убью всех, кто когда-либо знал вас, — в очередном приступе исступленной ярости подумал Каи-ши. — Но только сделаю это медленно. Чтобы вы как следует прочувствовали.

Была открыта только небольшая калитка, но вход через нее охранялся. Можно было убить или оглушить наблюдателя, но что бы он ни сделал, это все равно привлечет внимание магов. Сотен надоедливых, сующих нос не в свое дело магов, которые находятся здесь. Можно было бы перемахнуть через стену, но по всему периметру шло какое-то тонкое защитное колдовство, в котором он не разбирался. Разорвать он бы его смог. Каи-ши с легкостью бы его уничтожил, как вместе со зданием, так и с забором, но это тоже бы привлекло внимание. Делхассе почувствовал досаду. А может к Павшим эту скрытность? Ворваться внутрь, перебить магов, умыкнуть этих четверых...

А потом бегать от тысяч разъяренных зверьков, которые может его и не убьют, но все дело ему точно испортят. Ему будет не до открытия нерушимого и идеально, если подчиняющегося только ему одному, прохода в свой мир, пока постоянно какие-то недоумки будут лезть под руку. Нет, вначале следует действовать скрытно, по крайне мере, пока он не найдет достаточно зацепок.

А что ему точно было нужно сейчас точно, так это создать постоянный незакрывающийся проход в свой мир или хотя бы понять, как это сделать. Он мог бы прорвать пространство и отсюда, силы у него было достаточно, но перемещение десятка или двух делхассе лишило бы его всей энергии. Правит лишь тот, кто сильнее. Пришедшие делхассе убили бы его и были бы правы. Нынешний Повелитель и то держится так долго потому, что никому не доверяет, дает свою еду прежде попробовать рабам и уничтожит весь род своих военачальников, если те предадут его. Каи-ши было необходимо найти здешний естественный источник мощи, заплести на него заклинание портала, при этом вязь сделать такой, чтобы источник подчинялся только ему. И тогда подчинятся и остальные. Без него делхассе будут заперты здесь.

Нет, одного десятка мало. Двух тоже.

Он, не торопясь, найдет источник. Под носом у людишек создаст проход. И проведет сюда сотню. Многие уже недовольны правлением Повелителя, но молчат, низко опустили головы, трусы. Такие ему и нужны. Бороться против зверюшек могут и слизняки. Сотни хватит с лихвой. Хороший секрет власти — все остальные должны быть чуть слабее, чуть трусливее и чуть глупее тебя. Он сам выберет. А тех, кто решит лишить его власти, убьет лично.

Следовало бы уйти отсюда и спокойно заниматься своими делами. Пока все эти четверо козявок внутри, а они были там, он не сомневался, вытащить их бесшумно Каи-ши не сможет. Но находясь так близко к добыче, что почти может чуять их запах, и уйти, он не мог тоже. Он слишком долго ждал, и зверьки не скроются от него. Думают, хитрые? Спрятались? Каи-ши едва сдержался, чтобы не зарычать. О нет, он стерпит. Он подождет. Днем больше, днем меньше, но они выйдут оттуда.

* * *

Вален был откровенно паршивым магом. Если честно, магом, он себя старался при других не называть. Стеснялся. С рождения ему достался очень слабенький дар, едва хватало амулетами пользоваться, но в семье все колдовали, и отец все-таки отправил его в академию, надеялся, что со временем его дар усилится. Но Вален так и остался недоучкой. Хотя, и домой не вернулся. Архимагистр неожиданно предложил непыльную работку помощника, и Вален, подумав, согласился. Амбициозным он не был, а дома его ждало только постоянное корпение над трактатами. А здесь было терпимо. Он был сам по себе и ни от кого не зависел. Днем присматривал за адептами, да стоял на смотровой, следя, чтобы никто чужой не заходил на территорию академии, пока его не сменит Игор. Второй маг-неудачник. Чаще всего приходилось шугать любопытных мальчишек или самих учащихся, решивших смыться с занятий. Правда, те все равно находили способ, но это была уже не его, Валена, вина. Свое дежурство на смотровой он всегда отбывал исправно. Даже сейчас, несмотря на холода.

Вален подул на свои замерзшие даже в перчатках руки. Сам, не зная зачем, подул, вряд ли бы это его согрело. Из сторожки он предпочитал не выходить, хотя, несмотря на все амулеты до настоящего тепла в этой небольшой каморке было далеко. Наступившие дикие неправдоподобные холода здорово облегчили его работу. Адепты не высовывались на улицу, даже не бродили по коридорам, а большую часть времени торчали в своих комнатах и пытались согреться. То же самое делали и горожане. На улицах было тихо и пустынно. Вален малодушно понадеялся, что зима продлится подольше. Ему нравилось это спокойствие. Приспособившись, не снимая перчаток, переворачивать страницы книги, помощник архимагистра все свое время проводил за чтением приключенческим романов про настоящих магов, и это его устраивало.