Ведьмак из старой Москвы. Новелла 2: Менеджер

Как назло подлец Квазимодо вспорхнул с плеча, ругаясь, точно отбивший молотком палец прапорщик, полетел в сторону эскалатора. Бегу за ним, хотя рука тянется к револьверу, пернатый конечно без меня не пропадет, с таким-то литературным лексиконом, но жалко оставлять скотину бездушным. Каламбур получился, не справедливый, душа-то у птицы шикарная, бездонная русская душа.

Попугай, не обращая внимания на мои увещевания: сулящие страшные муки и бесценные подарки, в виде персонального вольера и самки, летел вверх к выходу. Какая моча ударила в голову кошачьей сыти, ореховому мешку — не знаю, но мое больное колено категорически отказывалось участвовать в марафонском забеге. На мое счастье Пох начала потихоньку брать под контроль метро: один из бездушных, одетый в черную косуху и черные кожаные штаны — неформал, случайно не упавший с экскаватора, резко выпал из всеобщего оцепенения и на лету пленил верещащего Квазимодо.

— Спасибо мужик! — искренне благодарю его и бью незадачливого рокера под дых. Пох постарался, души во всей Москве нет в теле ни одного человека, если не считать меня, но я не совсем человек и продавца, зато рефлексы и болевые ощущения никуда не делись. Неформал прогибается и разжимает кулак с обиженной птицей. Грубо перехватываю пернатого и скатываюсь вниз.

Радость от того что Пох начал контролировать метро, существенно меркнет, когда я смотрю вниз. Образовавшаяся куча из тел людей, начинает шевелиться, десятки переплетенных конечностей силятся одновременно подняться, изображая из себя гигантского, но очень недалекого спрута. Одним махом перепрыгиваю живую стену тянущихся ко мне рук. Жестко приземляюсь, коленная чашечка дергает острой болью, наверно повредил мениски, до сего момента молча страдающая в ножнах Сакля, негодующе рявкнула и постаралась меня приободрить, выпустив когти, которые я почувствовал даже сквозь бронированную куртку.

Меч свистит в руке, стекло крошиться, открывая дорогу в кабину машиниста. Работник метрополитена, не шелохнувшись, сидит на своем стуле, перед ним пульт с множеством непонятных рычагов и кнопок, но это как раз не страшно, кладу руку ему на затылок...

Медальон запоздало отмораживает шею, если выживу, обязательно получу ангину, а мое тело выдергивает какая-то безликая сила и мощно кидает на бетонный пол метрополитена, успеваю почувствовать, как из ножен выпрыгивает Сакля, из глаз сыпятся искры, рот наполняется кровью, перед глазами рябит. Не успеваю ничего толком рассмотреть, хотя тело усиленно регенерирует, а меня опять поднимают в воздух и куда-то швыряют, катана вместе с ножнами выскальзывает на середине полета и падает на перрон. По звуку, понимаю, что разбиваю собой стекло и оказываюсь в одном из вагонов.

Неясная тень нависает надо мной, наугад бью ногами вверх, по реву понимаю, что попал. Шатаясь, поднимаюсь на ноги, напротив стоит огромный мужик не меньше двух метров, но не рост делает его гигантом, чудовищные мускулы не помещаются под вздутой одеждой, каждое плечо не меньше метра. На нем свободные брюки и белая майка, с удовольствием подмечаю, что она заляпана кровью, несколько капель падают из разбитого носа прямо на одежду, но кажется, что гиганта это не беспокоит. Он оценивающе смотрит на меня, хмуря тонкий рот, выдает банальную фразу.

— А ты не так уж и плох.

— Не так уж ты и крут бэтмен, — отвечаю, я ему, словами из старого анекдота, в котором паяный мужчина избивает монашку, приняв ее за героя комиксов.

— Ты должен знать, кто тебя убьет, — говорит он, игнорируя мое замечание.

Я же с удивлением думаю, что он единственный человек, в городе не считая меня, Поха и продавца, сохранивший душу. А может и не единственный? У Поха должны быть помощники, иначе просто невозможно взять под контроль многомиллионный город. К черту размышления, главное выжить.

— Я Алан! — гордо говорит гигант, — потомок Гор!

Черные зрачки не могут срыть мутной воды сумасшествия, плещущуюся через край глаз.

— Ты не Алан, — говорю и смотрю на него, ожидая вопроса. Гигант понимает, что я загнал его в ловушку, но все равно через силу спрашивает, срабатывает тщеславие:

— А кто я, по-твоему?

— Трус и баба, нападать со спины... — делаю паузу, а потом будто меня осеняет, радостно кричу, — может ты гомик?

— Не плохо, — гигант усмехается. — Хороший ход, вывести меня из себя. Знаешь в чем теперь твоя проблема?

Я не отвечаю, внимательно слежу за его ногами, но ему и не нужен мой ответ.

— Тебе, во-первых, удалось меня разозлить...

— Оооооо, — многозначительно протягиваю, не смотря ему в лицо.

— Во-вторых, — продолжает Алан, — я тебя и вправду трахну.

Алан хватает себя рукой за промежность и начинает мять. Сказать, что это меня шокировало, значит не сказать ничего.

— Но сначала я тебя, пожалуй, убью, — маньяк убирает руку с напрягшейся, так что видно через брюки плоти.

Револьверы смотрят ему в лоб, мне понадобилась секунда, что бы достать их, выражение триумфа на его лице заставляют меня поспешно вдавить спусковые крючки. Машинки исправно выполняют мою волю, выплевывая заряды титана. Но Алан все также стоит и улыбается, не нормально развитые мускулы напрягаются в предвкушении схватки. Пули отскакивают от его тела, точно горох, не задерживаясь и не выкорчевывая куски плоти. Интерес к Алану сразу возрос и стал смертельным. Я сразу вспомнил лекцию учителя...

Flashback 3: Вопрос веры

"Понимаете, юные ведьмаки, мы живем в очень, материальном мире, еще в утробе материи впитывая его законы, которые незыблемы, и нарушить их не надо никому из смертных. Сколько бы вы не убеждали себя, что удар мечом не снесет вам голову, конец будет один, как только дурная голова попадет под лезвие и покатится по своим мертвым делам. Это из области фантастики, присущей, знаменитой трилогии про Нео, которую большинство из вас видели. Нет, дорогие мои, пуля попавшее в тело, будь оно хоть трижды заговоренное, избранное, нанесет ущерб и никак не отскочит или зависнет в воздухе. Чудес не бывает, почти, — учитель подмигнул Радиону, и быстро подойдя к нему, протянул непонятно откуда взявшийся пистолет. Радион взял оружие и непонимающее посмотрел на учителя.

Мастер отошел к доске и скрестил руки на груди:

— Пистолет заряжен боевыми патронами, когда я тебе скажу, выпустишь в меня весь барабан.

— Учитель? Вы уверены?

— Абсолютно, — улыбке Аргора мог позавидовать чеширский кот.

— Ладно, — несмотря на полное недоумение, Радион быстро вынул обойму, убеждаясь, что патроны в ней боевые. Остальные ученики, застыли в предвкушении невиданного зрелища.

— Начинай, — сказал учитель и закатил глаза, так, что зрачки ушли, оставив только белые яблоки.

Радион выстрелил в первый раз, пуля с каким-то приглушенным звуком, отскочила от тела Аргора, который даже не дернулся. Остальные шесть выстрелов постигла та же участь. Повисла потрясенная тишина, ученики неверующие своим глазам, загалдели, делясь невиданными впечатлениями. Я тоже поднялся и подошел к отстрелянным пулям, которые в художественном беспорядке валялись на полу. Подняв одну, задумчиво покачал головой, пуля не была повреждена или тем паче не выглядела бутафорской подделкой, создавалось впечатление, что пущенный смертельный кусок металла просто вынули из воздуха, и аккуратно положили на пол. Я кинул пулей в стоящего с открытым ртом Радиона, несмотря на потрясение, он умудрился поймать смертоносный кусочек металла, не выпустив из рук разряженный пистолет. Мы обменялись взглядами, не сговариваясь, посмотрели на учителя. Аргор как ни в чем не бывало, стоял и следил за реакцией своих учеников.

— Как же так учитель, — спросил я, — вы же говорили, что невозможно убедить себя в том, что пуля не может нанести вред?

— Верно, вы садитесь, — сказал Аргор растерянным демонстрацией сверхъестественных способностей ученикам, — я вам все объясню, ничего не утаю, иначе, зачем мне было это вам демонстрировать? Смысл в том, что бы не убедить себя в безопасности пули — это невозможно, смысл в том, что бы заставить собственное подсознание одержать контролируемых верх над сознательным и поверить, в то, что Радион не стрелял в меня, а кидал, допустим, хлебными шариками. Я, как и любой ведьмак, не могу заставить предметы менять свои свойства, но при определенных обстоятельствах могу заставить свое тело реагировать нужным для себя образом. Похожих успехов добились и обычные люди, вспомните хотя бы йогов, которые спят на гвоздях или представителей боевых искусств, в частности шаулиньских монахов, демонстрирующих сверхчеловеческие способности, когда их тела подверженные ударом меча или копья остаются невредимыми. Другой хороший пример люди под воздействием алкоголя или наркотического опьянения. Вы наверняка слышали или читали о пьяных, которых сбивала машина? Человек, находящийся в измененном состоянии, не способен адекватно оценивать реальность, в том числе и возможную опасность, поэтому если процесс опьянения находится на определенной стадии, мозг просто не увидит, не поверит в опасность, подсознание не даст сигнал и в итоге никакой травмы. Также и с младенцами, "случайно" периодически, падающими из окон. Малыш не имеет опыта, необходимого для того, что бы испугаться падения и соответствующих ему травм, поэтому в большинстве случаев, все обходится испугом родителей. Методика ведьмаков в этом и состоит, что бы искусственно вводить себя в измененное состояние, пограничное, близкое к состоянию психически больных людей, когда существует сразу несколько реальностей, словно вы смотрите телевизор с функцией картинка в картинке, или, в два монитора события на которых, отличаются минимально, но все же отличаются. Мне понабилось несколько секунд, что бы использовать эту технику, когда я сказал "Начинай", перед моими глазами была реальная большая картинка, как Радион кидает в меня скомканными хлебными шариками, маленькое изображение, в углу моего подсознания транслировало, то чему вы все были свидетелями. Когда эксперимент закончился, я смог вернуться в реальный мир, стерев предыдущее восприятие. Хочу сразу сказать, вы никогда не сможете овладеть этой методикой, ни один из вас не способен без посторонней помощи входить в состояние измененной психики и оставаться нормальными, здоровыми людьми. К сожалению, вы не наделены необходимыми способностями, если бы вас тренировали с рождения, был бы шанс, но мы не имели возможности начать развивать ваши способности максимально рано. Но выход есть. Специальные эликсиры, изготовленные впервые десятки тысяч лет назад, с их помощью вы сможете контролировать с помощью определенных методик свое подсознание и даже делать фокусы наподобие того, что я вам сейчас продемонстрировал. Однако не спешите радоваться, применение этого снадобья не сулит вам ничего хорошего, впрочем, как и все наши мутагены. Зелье, имеет сильную наркотическую основу и мгновенный эффект привыкания, сопровождающийся, если не принять повторно эликсир чудовищными болями в области сердца и почек. Спешу обрадовать, принимать отраву, можно не чаще чем раз в год иначе мгновенный летальный исход. Компоненты, которые входят в состав эликсира, выходят из организма триста — триста пятьдесят дней, в зависимости от индивидуальных особенностей. Поэтому рекомендую не пользоваться им даже в самых крайних случаях".

* * *

Алан Дзуккаев любил кошек огромной и невзаимной любовью. Эти пушистые зверьки пробуждали в нем истинную страсть, которая не имела ничего общего с умилением. Алан любил кошек сексуально. Еще будучи мальчиком, только почувствовав непонятную, но приятную тяжесть в районе паха он прижимал маленького, домашнего котенка к гениталиям и с наслаждением через штаны натирал член. Когда животное сопротивлялось, царапая руки в кровь и жалобно мяукая, Алан заводился еще сильнее, крики несчастного животного звучали в его ушах, как для какой-нибудь бабули "шарманка" в исполнении Баскова, а разодранные в кровь руки дарили остроту ощущений. Как-то в порыве похоти Алан свернул несчастному животному шею и испытал неописуемый оргазм. Котенка пришлось выбросить за огородом, в маленькую речку.

Руки Алана были постоянно расцарапаны, и когда однажды отец нашел за огородом несколько десятков истерзанных кошачьих тушек, он сразу вспомнил деревенские разговоры, о пропадших зверьках и сумел сложить два плюс два.

Отец бил Алана долго, не жалея, просто за то, что нерадивый сын тратил время на глупости, вместо того, что бы заниматься борьбой и стрельбой, как надлежит настоящему воину. Отец не пытался выяснить, почему и главное как сын убивает кошек, если бы он узнал, зарезал сына на месте. Но ему было наплевать на причины, толкнувшие монстра в теле ребенка, на издевательства над животными. Отец хотел одного — сын должен вырасти мужчиной, воином, борцом за свободу. Когда ребенок оставил попытки защититься и застыл мешком, отец перестал его бить. Убивать сына расточительство для маленького воинственного народа, тем более воспитатель был в прошлом врачом и обладателем нескольких черных поясов, прекрасно разбиравшемся, куда и как бить, что бы нанести максимальную боль с минимальным ущербом здоровью или, наоборот, в зависимости от ситуации.

Алан пролежал неделю. Отец сломал ему несколько ребер и повредил внутренности, пришлось почти месяц ходить в туалет с кровью, но Алану случившееся пошло на пользу. Нет он не оставил своего пристрастия, став более осторожным и изобретательным зоофил научился еще более изощренно мучить животных и получать огромное наслаждение. И Алан начал радовать отца, он лучше всех стрелял из любого положения и любого оружия, которое мог достать, великолепно владел техникой ножевого боя, в поединке побеждал любого соперника, даже американских инструкторов — профессионалов. А еще Алан был чудовищно вынослив и нечувствителен к боли. Он обладал неимоверной, жизненной силой и такой же твердой волей, анаболики, стероиды и легкие наркотики, которые он принимал для наращивания мышечной массы, не сломили его организм, он полностью подчинил себе тело, вылепив из него сокрушительную боевую машину.

Алан сокрушал любое препятствие, имевшее неосторожность встать на его пути и он начал испытывать острое физическое, сексуальное наслаждение от унижения своих соперников. В какой-то момент он не сумел сдержаться и изнасиловал пленного, которого держали в ауле. Муки, испытанные несчастным, занесли Алана на звезды, в ушах звучала очищающая, отмывающая все музыка, делающая маньяка по настоящему счастливым. В погоне за этим ощущением он натворил много дел, в конце концов, он убил отца, единственная фраза, которую он сказал ему, во время убийства была: "Я всегда знал, что ты слабак, твой визг тому подтверждение".

Алану все сходило с рук. Одержимость не означала тупость, он был всестороннее развит и образован, обладал великолепной интуицией и блестящими аналитическими способностями, разбирался в психологии и всегда выходил сухим из воды.

Ах, какой сумасшедший кайф чувствовать прерывание жизни под своими пальцами. И не важно, чью жизнь ты отнимаешь животного или человека, для Алана не было разницы. Он любил этот момент, лелеял его, звук ломающегося позвоночника, хруст безвольно обвисшей шеи, хриплый стон жертвы из кровавых губ, которой сливался в протяжный не с чем не сравнимый стон. В такой момент Алан целовал мертвеющие губы и мог возбудиться даже не от животного. Насилуя мертвую плоть, убийца очищался, мысли его замедленные киселем воздержания в дни вынужденного затишья неслись ровно и быстро, как гоночные болиды, после каждого убийства, после каждого наслаждения мукой жертвы.