Колосажатель. ( Бета Uta)

Вернувшись в гостиницу, я, как и остальные, стал готовиться к обратному пути, нам больше нечего здесь делать. Сам путь назад описывать нет смысла: путь назад — это как путь вперед, только назад. Когда прибыли, нам дали два дня на приведение себя в порядок и на вынесение результатов. Эти два дня я провел, делая уборку у себя и подбирая материалы для будущего оружия ближнего боя. Необходимые фрагменты для изготовления брони у меня уже есть, осталось только подогнать и сшить основу. Да-да сшить, а что вы думали, по настоящему хорошие вещи получаются только тогда, когда делаешь сам и под себя.

По прошествии двух дней я перерыл все содержимое архивных свитков с товарами, которые скомуниздил на черном рынке. Были откопаны несколько слитков первоклассной стали и, так называемая железная ткань, используемая для изготовления некоторых подвижных соединений в марионетках. К обозначенному сроку я успел найти все, что мне нужно и убрать все остальное подальше и поглубже. Надо будет еще озаботиться получением призыва для двух целей. Во-первых, это самый простой способ обосновать стремительный рост личного могущества, и, во-вторых, это возможность получить практически недосягаемый схрон, в который при всем огромном желании никто не залезет. Но это позже, а сейчас утро третьего дня и пора бы уже идти в администрацию получить или не получить ранг чунина.

В администрации все было просто, всех собрали в каком-то маленьком зальчике и зачитали по списку тех, кто получил звание, остальных попросили удалиться. Получили жилетку всего пятеро: из нашей команды получил жилет только я, одна клановая команда прошла целиком и еще один отколовшийся, который дошел до четверть финала. Всех, кто прошел, повели к Хокаге получать свое. Данная процедура очень интересна тем, что, по факту, пока ты генин, ты и нафиг некому не нужен, а стоит тебе подняться чуть выше плинтуса, как тебя должны уже знать в лицо. От остальных я ничем внешне не выделялся: короткие волосы ежиком, протектор на лбу, футболка белая, куртка зеленая, штаны синие. Разве что, кроме аптечки других навесов нет. К Хокаге всех запускали по очереди, я (как всегда) последний.

Вот и моя очередь, в кабинете было накурено (хоть топор вешай), сам Хокаге сидит за низеньким столиком на символическом возвышении. Кроме него в кабинете был еще мой наставник и клерк из администрации.

— Долгих вам лет жизни, Хокаге-сама, — вежливость никому не вредит, а старый пердун довольно скоро сам сдохнет.

— Здравствуй Кохиро-кун, — сам ты кун, старый козел, — Присаживайся и распишись в бумагах, — клерк подал на маленький столик возле пуфика для гостей пачку документов. В принципе, ничего особенного, кроме одного листика.

— А что это, Хокаге-сама? — в листике было сказано про передачу деревне техник, которые я могу создать, находясь на службе.

— О, все просто. При подаче заявки на следующее звание тебе надо будет предоставить новую технику для деревни, — и лыбиться еще, козел старый.

— Но, Хокаге-сама, здесь сказано, цитирую "при получении звания чунина обязуюсь передать в архив деревни все техники, коими обладаю". Это не похоже на создание техники для получения звания джонина, — дедулю аж перекосило, а его пылающий взгляд уперся в чиновника.

— Ошибка это, Кохиро-кун, — чиновник как-то сразу поблек и тихонько стянул с моего столика все бумажки, взамен оставив свиток с запечатанными полагающимися мне вещами. В нем жилет, удостоверение и комплект документов с перечнем, что мне теперь можно, а что нельзя, — Этот бланк предназначен для приема на службу сторонних шиноби, видимо в администрации что-то напутали.

— Бывает, Хокаге-сама.

— Да, Кохиро, у нас есть к тебе пара вопросов, — ожил капитан Мамору, — Ничего особенного, но в ходе миссий вне деревни, да еще и массовых, ко всем участникам появляются вопросы, которые стоит прояснить сразу, Ты только получил звание, так что отчет писать тебе не нужно. Ответишь сейчас и можешь быть свободен.

— Да, Мамору-сенсей, — если ничего серьезного, то можно и честно ответить.

— Итак, первый вопрос. Во время подготовки к заключительному этапу экзамена ты не только не занимался на отведенном для наших шиноби полигоне, но еще и что-то записывал. Что это было?

— Все просто, за отведенный месяц чему-то новому я научился бы врят ли, а тренироваться на открытом полигоне — значит открыть всем на обозрение свои возможности и дать торговцам информацией подзаработать. Что я записывал? Так я подмечал тех, кто этого не понимает, и в будущем ждать от них большей разумности, думаю, не стоит. А память у меня не так чтобы очень, вот и записал для верности.

— Хорошо, следующий вопрос. За день до турнира ты использовал на своем сокаманднике какую-то пыточную технику. За что и какую именно?

— Эмм... За что, так он сам виноват, поскольку тренироваться я полноценно не мог, я занимался силовой медитацией, — Хокаге понимающе заухмылялся, — Когда Такеши стал, как обычно, приставать ко мне со своими предложениями потренироваться вместе, мотивируя это тем, что я и так ничем не занимаюсь, я решил объяснить ему наиболее наглядно, чем же я таким занимаюсь. Существует медицинская методика для повторения того же эффекта на пациентах. Если они сами не могут использовать силовую медитацию, то механизм сужения тенкетсу запускается, так сказать, снаружи. Этой методикой я и воспользовался, мне самому приходилось некоторое время ей пользоваться, поскольку мои возможности откровенно уступают сверстникам и выкручиваться как-то надо.

— Кхем, далее, что за "демонические" техники ты использовал, — я удивленно уставился на капитана, — Не нужно на меня так смотреть, в архивах таких техник не упоминается, а я, да и наставники в Академии тебя ничему такому не учили, — грубо говоря, откуда дровишки, — Просто и в записях о твоей семье нет ничего похожего, так откуда они взялись?

— Дело в том, что все использованные мной техники самые обычные, на экзамене я использовал дорогу шипов, каменные колья, водяные сенбоны и модификацию огненного роя.

— А как же то что техники С и D рангов срабатывали на парядок мощнее и быстрее положенного, да и внешний вид был немного другой?

— О, все просто. Дело, как мне кажется в том, что многие при изучении техник не пытаются как-то их оптимизировать. У меня очень маленький запас чакры и каждая кроха очень ценна для меня. Так что техники, которые для уменьшения количества чакры требуют многократного увеличения контроля, мной и были оптимизированы. Как я выяснил в ходе оптимизации и поисков информации в библиотеке, печати, используемые для техник, представляют собой своего рода универсальные фрагменты, которые в некоторых случаях оказываются избыточными. Что и приводит к ослаблению техник и повышению потребления чакры. Доведя каждую доступную мне технику до ума, на выходе я получил что-то сильно напоминающее начальную технику, но уже и что-то иное. Поскольку техники получились, мягко говоря, в большинстве случаев смертельными, я и назвал их "демоническими".

— Правильно ли я тебя понял, Кохиро-кун, — Хокаге как-то оживился, — Ты можешь так оптимизировать любую технику и получить на выходе что-то иное, более мощное?

— Не совсем так, — хрен тебе старый, — Таким образом я могу оптимизировать только техники, которые имеют к этому предрасположенность и которые могу освоить самостоятельно. Я не уверен, что у кого-то выйдет это повторить потому, что примерно семьдесят процентов техники держится на голом контроле, — лица присутствующих стали вытягиваться, — Даже если бы я задался целью подобрать комбинацию из архаичных печатей, то на выходе все равно получится техника, наполовину состоящая из голого контроля. Отвечая на могущий возникнуть вопрос, да я пытался, но потерпел неудачу, не единожды.

— Что же, Кохиро-кун, больше вопросов к тебе нет, можешь идти, — я поклонился и вышел.

Сегодняшний поход определенно удался, квест на внушение Хокаге прошел как по маслу. С того момента, как мне стали задавать вопросы, я врубил особую смесь Ки, которую можно охарактеризовать как "даешь дорогу молодым". Каге теперь не сможет отвязаться от мысли, что неплохо бы вбивать в генинов побольше теории о чакре и печатях, может еще что народится. Смесь Ки была такой густой и мощной, что я с момента, как мне стали задавать вопросы, мог вообще молчать, все сидели в трансе. А процесс изменения отношения генинов к чакре и техникам невозможен, если не давать генинам побольше низкоуровневых техник еще в академии, чтобы они могли их не только освоить, но и подойти к мысли, что что-то в них можно улучшить. А преподаватели теперь эту мысль в них будут вбивать основательно, вдруг у кого что и выйдет. Самое интересное в этой бодяге то, что до того момента, когда эксперименты в техниках становятся насущной необходимостью, те из генинов, кто имел хоть какую-то склонность к теоретическим изысканиям, зачастую погибают, а те, кто дожил, зачастую уже не только растеряли потенциал, но и жестко закостенели в своих и чужих ошибках и ляпах.

Глава 4

По возвращении домой, я занялся подготовкой к созданию своего оружия, так как решил, что местные образцы мне нафиг не сдались. У них всех есть пара общих недостатков: первый — это излишняя специфичность и второй (вытекающий из первого) — сложность в освоении. Разберем на примере катаны и ее модификаций. Что представляет собой катана? Это полоска высокоуглеродистой стали в обкладках из более мягкого железа. Из строения вытекает и стиль боя — нанесение резаных (реже рубленых) ран и, в исключительных случаях, — колотых. Плюс, блокировать атаки противника стоит только обратной стороной лезвия, иначе режущая кромка из хрупкой, высокоуглеродистой стали просто выкрошится, и оружие придет в полную негодность. Такая специфика использования оружия диктует определенный стиль боя, который очень сложен в освоении, и для его эффективного использования в бою нужна немалая сноровка. Я решил идти путем наименьшего сопротивления и использовать подвид троншейника длиной около сорока сантиметров (в окопы мне лезть незачем), так что длина клинка как раз подходит мне, так сказать, навырост. Сейчас он мне будет как меч, а, когда подрасту, — будет хорошим кинжалом длиннее танто, короче вакадзаси. Главное в нем — это то, что он практически создан для использования обратным хватом и нанесения калечащих колотых и резаных ран.

Изготовление можно назвать одним словом — "Ужас!" Началось все с того, что меня не пустили в городские кузницы; кошмар ситуации в том, что я стал уже привыкать к мощи своего Ки и чуть ли не впервые столкнулся с тем, что моя личная мощь в данной сфере, мягко говоря, маловата. Без волшебного Ки пролезть в кузницы города оказалось невозможно, даже за деньги никто не согласился пустить меня внутрь. Лепить оружие на полигоне было невозможно, так что пришлось корячить кузницу прямо во дворе (благо, примитивная кузня не требует каких-то особых инженерных изысков). Далее пошел еще более интересный процесс: купить уголь для горна также не получилось — кузнечная гильдия оказалась дивно жмотной организацией. На ниве монопольного производства, они в конец обнаглели, а единственное, что относится к их деятельности, и это можно у них купить — это комплекты для заточки и полировки. Уголь пришлось делать самому (хоть с древесиной напряга не было): пошел к полигону среднего класса и насобирал в свитки поломанных деревьев, до одурения. Сделав в середине двора яму, я набросал туда предварительно напиленных и наломаных бревнышек, чурочек, веток и стружки, накрыл это все бревнами покрупнее и через небольшую щель все это запалил. После чего сразу же засыпал все землей, пусть настоится. Когда уголь натомился, я снял землю, вынул полуобугленные бревна и осторожно выгреб уголь. Упаковав его в мешки, я стянул их в кучу на веранду — пусть остынет и успокоится.

В качестве наковальни я решил использовать самолично вылитую чушку из некачественного железа, набранного в лабиринтах на экзамене. Пришлось изрядно попотеть, кустарно (с помощью полей и телекинетических импульсов) отковывая как металлическую чушку, так и молоток. Ведь и то, и другое должно быть достаточно прочным, чтобы выдержать процесс ковки. Особого внимания заслуживает момент установки звукопоглощающего барьера. Я сначала полдня рисовал печати, а потом и расклеивал их по всему дому. Как оказалось, барьер, что я установил в часовенке, крайне негативно влияет на другие низкоуровневые барьеры, что расположены в непосредственной близости от него. Как я намучился, устанавливая на крыше шесты с веревками, на которые и были закреплены печати барьера. Это достойно отдельного повествования, а уж какими глазами на меня смотрели случайные прохожие...

Было много мата на нескольких языках, в какой-то момент я даже Петров загиб вспомнил. Я накрыл весь двор барьерами слоев так в шесть, самыми важными были два из них: шумоподавляющий и барьер сокрытия, рассеивающий внимание. Сам горн соорудить мне не составляло проблем (техники земли очень помогли), но вот с установкой наковальни пришлось повозиться. Пень для установки пришлось искать специально. Как оказалось, теплый климат и особые условия роста деревьев не способствуют появлению образцов с очень плотной и прочной древесиной. Наличие в мире сенчакры привело к тому, что местные деревья при излишней массе не ломаются под собственным весом, и повода к упрочнению внутренней структуры просто нет. Чего стоят только деревья в Лесу Смерти — некоторые образцы даже секвойи могут переплюнуть. В поисках пня я забрался в такие дебри местных лесов, что, найдя подходящее дерево, чуть не расцеловал его. Когда обустройство кузни было закончено, я уткнулся в другую проблему. Имеющийся у меня металл оказался слишком устойчивым в любом состоянии. Нагрев его до нужной температуры, я попытался начать его ковать, и ничего не получилось. Разогретый до малинового свечения металл остался таким же прочным как и холодный: лупи, не лупи — толку нет. Пришлось городить в состоянии глубокой медитации что-то, напоминающее газовую турбину. Хорошо, что поставил такую кипу барьеров, — трехметровый факел белого пламени точно вызвал бы вопросы. Кое-как прогрев металл, мне удалось его отковать. С последующей заточкой и шлифовкой тоже пришлось повозиться, но точильный круг со скоростями под пару тысяч оборотов (опять же медитация) сильно помог.

Особенный стрем вызвал поиск чего-то похожего на машинное масло. Это самое масло или его аналог я так и не нашел, поэтому пришлось делать температурный отпуск, что продлилось просто невероятно долго. Из-за отсутствия подходящего масла, воронение пришлось проводить в щелочи. Цвет получился не очень — серо-желтоватый, но без этого никак. Рукоять траншейника получилась довольно странной: металлические кольца, врезающиеся в ладонь, чередовались с прессованной кожей, армированной чакро-проводящей проволокой. Но вся конструкция на удивление крепко сидит в ладони. Защитная скоба мной была чуть-чуть расширена, оставляя клинок пригодным для хвата любой рукой, как прямым, так и обратным хватом. Также пришлось отказаться от рифления скобы и шипов как на скобе, так и на хвостовике, лишнее это.