9. Кофе с сюрпризом

Не знаю, впрочем, как у других, а у меня успех явно объяснялся желанием леди Уилфилд на минутку ускользнуть из общества мужа и слишком яркой, говорливой колонианки.

— Да, действительно, — растерянно произнесла графиня, подслеповато щурясь на карикатуру. — Что-то общее с Его Величеством есть. Надеюсь, это случайное сходство.

Художник, богемного вида толстяк в полосатом кепи набекрень, приосанился, всем своим видом показывая, что случайности тут ни при чём, а дёло в его, художника, смелом авторском замысле.

— Неслыханная наглость — делать такое в преддверии свадьбы Его Величества и герцогини Альбийской, — согласилась я, лихорадочно вспоминая последнюю светскую хронику. — В "Бромлинских сплетнях" ведь писали недавно, что радостного события следует ожидать не позднее, чем через полтора года.

— Да, — снова повторила леди Уилфилд, слишком уж пристально глядя на картину. Художник забеспокоился, хотя прозрачно-голубые очи графини не выражали ни грана угрозы, только беспокойство и странную, точно бы застарелую усталость. — Говорят, очень скоро объявят о помолвке, и тогда уже до свадьбы будет недалеко, год или около того. Учитывая возраст Его Величества, это пойдёт только на пользу Короне... И так слишком много слухов бродит о том, что якобы престол после бездетного монарха может унаследовать кто-то из младших принцев. Даже в Парламенте поговаривают о возрастающем влиянии герцога Ширского... Впрочем, не стоит о политике, — спохватилась она запоздало и бросила на меня многозначительный взгляд, давая понять, что этот монолог не был случайной оговоркой.

Пожалуй, впервые я пожалела, что держусь от политики в стороне.

— Не стоит, — послушно согласилась я, чувствуя себя одновременно растерянной, заинтересованной и озадаченной. Мысли перескакивали с одного на другое, и потому становилось ещё тревожнее. Подумалось, например — не приобрести ли для себя другую карикатуру? Может, сходство с Его Величеством на картине, которую мы уже с минуту разглядывали, и было надуманным, но вот персонаж на второй картине совершенно точно напоминал Эллиса, даже волосы были такого же непонятного серо-чёрного цвета, из перемешанных седых и не выцветших ещё прядей. — В такой замечательный день...

— Да, — в третий раз сказала леди Уилфилд, и впалые щёки её отчего-то порозовели. — Знаете ли, леди Виржиния, я всегда хотела сказать вам... а может быть, и не вам... но обязательно сказать, что я не выношу политику. Совершенно не выношу, понимаете?

— Конечно... — начала я было, но графиня продолжила с необычным упорством:

— И не одобряю то, что делает мой муж, хотя по понятным причинам молчу. Я хочу, чтобы мои дети спокойно унаследовали титул, — леди Уилфилд запнулась. — Я лично занималась их воспитанием. Это очень послушные дети.

Тут уже любому стало бы совершенно очевидно, что реплики леди Уилилд имеют двойное дно. Но вот какое именно... Промелькнула мысль посоветоваться с маркизом, раз уж он вплотную занимался связями Уилфилда и покойного Чендлера. Но додумать её я не успела — в отдалении, примерно в той стороне, куда направились супруги Вайтберри и мисс Купер, затянул кто-то песню без складу без ладу. Голос был знакомым — кажется, это пел тот самый художник, который до того жонглировал красными мячиками и зазывал посетителей к своим картинам смешными стишками. Но сейчас в песне речь шла не о картинах, а о несчастной любви — и некоем подлом предателе по имен...

— Бьянки, Бьянки! Ты меня обманул, ты нас всех обманул! Как Рикардо и Фелиппе, как Ромео и Джузеппе, ты такой же, как все эти, нехороший человек! — горланил бесталанный певец.

Я поморщилась — и, взглянув на леди Уилфилд, поняла, что выражения лиц у нас сейчас примерно одинаковые, и мы рассмеялись.

После этого в парке Дейзи-Раунд мы провели ещё около часа. За это время успел возвратиться мистер Фокс, явно не ожидавший встретить меня в компании Уилфилдов, а Эмбер порядком истощила запасы острот. Леди Клэймор тоже развлекалась на свой манер — постоянно обращалась к мисс Купер, пересыпая речь наукообразными словечками и чудовищными конструкциями вроде "Религиозная и светская символика в постимпрессионистских внецикловых картинах Нингена позднейшего периода чудесным образом перемешиваются, вы так не считаете?". Колонианка через некоторое время явно потеряла нить беседы и отвечала абсолютно невпопад, и Глэдис с добрейшей улыбкой воплощённого Терпения поправляла её.

Леди Абигейл и леди Уилфилд явно одобряли это, а вот лорд Уилфилд не на шутку забеспокоился и даже несколько раз попытался прийти своей гостье на помощь — впрочем, безуспешно.

К счастью, начался мелкий дождик и избавил нас от необходимости находиться в обществе друг друга.

Надо ли говорить, что мисс Купер была просто счастлива?

Признаться, я уже почти позабыла о поручении Эллиса, когда он внезапно появился из-за очередного поворота в выставочном лабиринте и сходу увлёк Эмбер в сторону, не обращая внимания на слегка удивлённый взгляд её супруга. Издалека я расслышала только один из вопросов детектива:

— ...а в какой именно момент? Вы уверены?

Но ответила Эмбер слишком тихо.

Затем мы тепло распрощались — и разошлись в разные стороны. Эллис наконец забрал у Мадлен корзинку с провизией и направился вперёд по дорожке, весело посвистывая. Войдя в лес, под сень деревьев, он замедлил шаг, позволяя нам с Мэдди нагнать его.

— Вижу, вы удовлетворены результатами вашего маленького опыта, — констатировала я, заглянув в лицо детективу. Он отсалютовал мне своим кепи:

— Не без этого. Хотя мой карман в процессе и полегчал на пять рейнов.

— И вы расстались с ними безропотно? — удивилась я.

— Не просить же у вас денег на глазах всех этих леди, — фыркнул он. — Меня же растерзают. Взглядами. Кроме того, результат действительно оказался... неожиданным, — признался он.

Я сощурилась. У меня засосало под ложечкой — то ли от нехорошего предчувствия, то ли от чувства голода, ведь после завтрака прошло уже порядочно времени.

Спокойнее было думать, что виноват голод.

— Это связано с поручением, которое вы дали Эмбер?

Детектив кивнул:

— Да. Я заплатил тому горластому художнику, чтоб он спел на любой мотив любую ерундовину, какая ему в голову взбредёт. Но чтобы в песне обязательно присутствовали две фразы: "Все романцы — изменники в любви" и...

— О Бьянки-предателе.

— Именно, — подтвердил Эллис и усмехнулся: — Видите ли, в свете некоторых наблюдений мне показалась интересной одна деталь... Помните, Виржиния, как вы рассказывали о первой встрече с мисс Купер и о реакции на романского гувернёра, мистера Бьянки? Так вот, сегодня я вдруг вспомнил о ней и захотел узнать, кто, собственно, обидел нашу колонианку, все романцы скопом или кто-то определённый. Так вот, ваша чудесная подруга, леди Вайтберри, сказала, что мисс Купер дёрнулась в тот момент, когда прозвучало имя "Бьянки". А если учесть, что романских имён тот певец наворотил в своей песенке целую кучу... интересно выходит, правда?

Меня как холодной водой окатило. Эллис был прав. Я тоже услышала из всей песни только эту строчку, о Бьянки-предателе — но лишь потому, что слышала и сама произносила фамилию гувернёра несколько раз в день.

Получается, что мисс Купер тоже её знала?

Впрочем, строить предположения сейчас было абсолютно бесполезно. Эллис, если и сделал какие-то выводы, то озвучивать их пока не собирался — значит, и спрашивать его смысла нет, всё равно не ответит. Я подумала, не стоит ли рассказать детективу о словах леди Уилфилд, но решила пока этого не делать, прежде чем не посоветуюсь с маркизом. Графиня очевидно намекала на некую тайну, имеющую отношение к политике, а не к обычным преступлениям, и главе Особого отдела туманные намёки явно дали бы куда больше пищи для размышлений, нежели простому сыщику.

Когда мы вышли к площадке для автомобилей, дождь почти прекратился — по крайней мере, в шляпке и в сравнительно тёплом для лета костюме он совсем не ощущался. Лайзо сидел за рулём и почитывал мятую газету. Я невольно улыбнулась — такое чувство, что он отнял её у кого-то с боем. Увидев нас ещё издали, он поспешно свернул газету в трубку и сунул её в ящик для мелочей рядом с сиденьем.

— Задание выполнено, — с удовольствием отчитался Лайзо передо мною, приглашающе распахнув дверцу автомобиля. — Поглядел я на этого вашего Фокса и с мальцом пообщался. Ну и подозрительный паренёк, я вам скажу! Врёт как дышит. Назвался Джимом, и сомневаюсь я, что его матушка хоть раз в жизни так окликнула.

Эллис плюхнул корзину на капот, откинул крышку и внимательно оглядел содержимое. Пирогов там больше не осталось, зато нашлись два яблока в карамельно-коричной глазури, красивые и ароматные — хоть сейчас на витрину кондитерской. Цапнув одно из них, он поманил Лайзо пальцем.

— Иди-ка сюда, поговорим поподробнее. А милые леди пусть посидят в автомобиле, нечего под моросью мокнуть. Потом им перескажешь, если они любопытствовать будут.

На самом деле эта попытка оградить нас от беседы была исключительно формальной — вероятно, Эллис вообще предпринял её для того, чтоб потом отчитываться перед маркизом Рокпортом. С приоткрытой дверцей всё было прекрасно слышно. К тому же Лайзо, разговаривая с детективом, почти не использовал излюбленных своих просторечных словечек и выражений, приберегая их, видимо, для меня лично.

Вот шутник...

Что же касалось дела, то нам было уже не до шуток.

Встреча мистера Фокса и "Джима" продлилась всего несколько минут, но разговор получился бурный. Колонианец сперва выговаривал юноше за что-то, а тот горячо оправдывался. Увы, безрезультатно — в какой-то момент Фокс настолько разозлился, что отвесил собеседнику оплеуху.

— А парень смолчал, — заметил Лайзо, недобро щуря зелёные глаза. — Видимо, старшинство признаёт. Я гнев издали чую, но здесь, Илоро, только страхом пахло, такие дела.

— Да-а, — протянул Эллис задумчиво. От яблока в карамели осталась к тому времени одна веточка, и то порядком измочаленная. — Что-нибудь дельное расслышал?

— Всё обрывки больше, — покачал головой Лайзо. — А целого да верного... Разве что "они не могли пропасть бесследно", а ещё — "это твоя вина, ты и исправляй". Верно, паренёк-то важную штуку потерял. Может, такую, что не в деньгах ценится, а в чём-то подороже.

— Интересно... Кстати, он хоть сказал, кем работает?

— Говорит, на посылках, то да сё, — хмыкнул Лайзо. — Но как хозяин подошёл, "Джим" за руль уселся. Водитель он, что хочешь поставлю на это. Притом автомобили очень любит, и механик из него, думаю, неплохой.

— О! — Эллис оживился. — А хозяина описать сможешь? Номер автомобиля по регистру запомнил?

Лайзо фыркнул:

— Ай, обижаешь! Вон, портрет набросал даже. Поверх статьи, правда, но когда тебя это смущало? И номер записал.

Эллис на радостях полез обниматься — и, кажется, заодно вытер перепачканные карамелью и соком пальцы о свитер Лайзо. Затем важное доказательство — помятая газета с рисунком, скорее, напоминающим дружеский шарж, нежели классический портрет — перекочевало за пазуху к детективу, а Лайзо наконец уселся на место водителя и завёл мотор.

— Что ж, за мистером Фоксом нужно установить слежку, — подытожил Эллис, просунув голову в открытое окошко. — Только у меня нет лишних людей... Впрочем, я знаю, где их раздобыть. А вы, Виржиния, будьте осторожнее с мисс Купер и этим её секретарём... И спасибо за угощение. Вам тоже спасибо, Мадлен, — подмигнул он неожиданно, и Мэдди залилась ярким румянцем, какой всегда бывает у рыжих.

Лайзо махнул рукой, отсылая приятеля — и автомобиль тронулся. Эллис едва успел голову высунуть из окна. Впрочем, он, кажется, был не в обиде, потому что мысли его всецело занимало расследование. Когда я обернулась, чтобы напоследок взглянуть на детектива, то увидела, что он так и стоит на том же месте, уткнувшись в мятую газету, бормочет что-то и в такт словам дирижирует свободной рукой. Корзинка сиротливо притулилась у его ног.

Вид у него при этом был пресчастливый.

В кофейню мы в итоге попали уже около семи — пока я переоделась, пока мы пообедали с Мадлен...Уже перед самым уходом мистер Чемберс сообщил, что принесли почту, очень много, и, судя по имени отправителя и адресу, это касалось восстановления фамильного замка. Но, как назло, именно тем вечером в "Старое гнездо" обещались заглянуть важные гости, и пришлось отложить изучение письма на потом.

...и после не менее насыщенного, чем день, вечера, "потом" благополучно отодвинулось на завтрашнее утро.

— Устаёте сильно, да, леди? — сочувственно поинтересовался Лайзо, разбудив меня, когда автомобиль наконец подъехал к дому. Я и сама не поняла, когда задремала — кажется, только прикрыла глаза на мгновение, и вот уже гипси окликает меня негромко, и нужно обязательно проснуться.

А так не хочется!..

— Нет, — вздохнула я. — Вероятно, погода всему виной, эти дожди так надоели уже. Да и количество дел и планов на ближайшие недели... Откровенно говоря, мистер Маноле, впервые в жизни меня ужасает объём работы.

— Понимаю, — вздохнул он и подал мне руку. Я выбралась из салона, чувствуя лёгкое головокружение. — Вы простите, что спрашиваю... Но дневники-то вы ещё читать не пробовали? Ну, во сне.

Дремота слетела с меня, как по щелчку пальцев.

— Я забыла о них. Представьте себе, совершенно вылетело из головы, — с лёгким удивлением призналась я, пытаясь вспомнить, когда в последний раз всерьёз подумывала проверить теорию Лайзо.

Нет — самая мысль об этом стёрлась, как меловая надпись с грифельной доски, по которой кто-то провёл мокрой тряпкой.

— Не берите в голову, — посоветовал Лайзо от души. Я вздохнула, чувствуя себя немного виноватой. — Когда время придёт — всё получится... Только вы мне скажите тогда заранее, ладно?

— Хорошо, — согласилась я, пропустив мимо ушей даже его фамильярное "ладно".

Кажется, Лайзо искренне беспокоился за меня.

Оказавшись в своём кабинете, я в первую очередь отыскала записную книжку и внимательно изучила расписание дел и встреч на ближайшие две недели. Выходило, что в следующую пятницу я относительно свободна — на утро субботы не назначено ни визитов, ни переговоров, а важных гостей накануне вечером нет. Может, мне стоит уже рискнуть и?..

Когда я заносила в графу планов коротенькое и простое "Воспоминания, сон", руки у меня немного дрожали. Отчаянно захотелось чего-то настоящего, действительного, реального, бесконечно далёкого от мистики...

Например, политики?

Я улыбнулась и поверх всей следующей недели размашисто написала:

"Встретиться с дядей Р."

На следующий день мне пришлось изрядно задержаться дома из-за письма, которое доставили накануне. Кроме вполне ожидаемых финансовых трудностей вскрылись ещё и некоторые трудности юридические. В частности молодой помощник мистера Спенсера, посланный для детального осмотра самого замка и прилегающих территорий, выяснил, что новый священник, отец Адам, получивший в управление этот приход всего около шести лет назад, вырубил часть моего сада на границе с церковными землями и устроил там так называемый "благотворительный огород". Сомневаюсь, что выращенные трудами прихожан овощи в конечном итоге попадали в суп для бедняков — скорее уж, на прилавок одного из ближайших рынков, но как это доказать? Конечно, моё право собственности на тот участок сада было неоспоримым, и иначе как воровством действия отца Адама не назовёшь. Однако просто так приказать снести огород, перекопать землю и вновь засадить её яблонями я не смогу — вдруг деньги правда шли на благотворительность? Тогда общество вряд ли одобрит мой поступок, пусть даже и совершенно законный... И значит, если договориться со священником мирно не удастся, мне придётся обращаться в суд.