|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Год 1995.
Брат устраивал мне разнос. Вернее, пытался. Я со скукой поглядывала то в окно, то на брата. Зевнула, прикрыв рот ладонью.
— Лекс, уймись. Моя жизнь, что хочу, то и делаю, — прервала я брата на полуслове. — И не тебе меня упрекать. Понял?
— Черт, Миля! Как ты меня достала. — Устало сказал брат.
— Не поверишь, та же хрень, — согласилась я. Только Лешка собрался сказать что-то еще, как дверь распахнулась. На пороге воздвигся какой-то мужик, обнимая за талию Ленку, мою сноху. Все это я увидела в отражении стекла, так как сидела спиной к двери.
— Лена, что происходит? — брат рванулся к жене, но мужик отрицательно покачал головой.
— Не дергайся, Лекс.
— Фархат, — выдохнул братец и пошел пятнами.
— Знаешь, зачем я здесь? — а голос ничего так, приятный.
— Знаю, — процедил брат. — Мы же договаривались!
— Ты не выполнил свою часть договора. По-хорошему ты не понимаешь. Значит, будет по-моему. — Мне нравится этот мужик! Если бы еще он не угрожал моей беременной снохе, я бы с ним познакомилась поближе. Хотя....
— Отпусти ее.
— Давай так, — мирно начал Фархат. — Я приглашаю твою супругу к себе в гости. И она там пробудет, пока ты не выполнишь свою часть договора.
— Ты труп.
— Мальчик, не сотрясай воздух. Я сказал, так и будет.
— А давайте внесем изменения в ваши условия, — я крутанула кресло и развернулась лицом к мужчине. Ствол тут же направили на меня. Лекс побелел, и дернулся ко мне. — Успокойся, Лекс. Все под контролем. — Я лениво встала и направилась к Фархату, рассматривая его по пути. Невысокого роста. Типичный восточный мужчина — нос с горбинкой, худой, жилистый. Взгляд цепкий, оценивающий.
Я подошла и уперлась лбом в дуло пистолета. Улыбнулась, облизнула губы.
— Давайте я пойду к вам в гости? М? Как вам? Я его сестра, так что суетиться он будет не меньше.
— На переправе коней не меняют, — усмехнулся Фархат. Я тоже усмехнулась и лизнула дуло пистолета. Мужик сглотнул комок в горле.
— Видите ли, со мной проблем будет меньше. Во-первых, я не буду плакать и умолять отпустить меня.
— Так. А во-вторых?
— Я буду послушной, — я обтерлась щекой по стволу пистолета. — И в третьих....
— Есть еще и в-третьих?
— Обязательно, — мурлыкнула я.
— И что же это?
— Я не беременна, в отличие от нее. Так как? Уступите даме? — Мужик нахмурился и метнул взгляд на сноху. Залитое бледностью лицо покрыто испариной. Я протянула руку и погладила ее по волосам. Положила ладонь на затылок, легонько потянула на себя. Легкое сопротивление, и Ленка уже рыдает на груди мужа. А я с улыбкой смотрю на Фартаха.
— Послушная, говоришь? — в голосе прорезался акцент.
— Ага, — трусь виском об его пальцы, сжимающие пистолет.
— Пошли, — крепкая рука держит меня повыше локтя. Я помахала брату на прощание пальцами и с довольной улыбкой проследовала за похитителем, испытывая предвкушение пополам с сочувствием к незадачливому мужику.
* * *
— Добро пожаловать в мой дом, — Фархат широким жестом обвел гостиную. В восточном стиле, как я и предполагала.
— Благодарю, — я стянула с себя узкую курточку, оставшись в тонкой водолазке. Нагнулась, расстегивая молнию на ботфортах. Разулась, посмотрела снизу вверх на Фархата.
— Располагайтесь, — он прошел вперед легкой походкой человека, не понаслышке знакомого с холодным оружием. Определенно, в этом доме просто обязан быть спортзал. Я опустилась на подушки, поджала ноги. Фархат сел напротив, откровенно рассматривая меня. В комнату зашли трое. Фархат кивнул на меня:
— Посмотри, Аслан, по-моему, она под кайфом. — Аслан быстро подошел, задрал рукава на моей водолазке.
— Колоться можно не только в руки, — ласково просветила я всех желающих. — И я не употребляю. Но если у хозяина есть такое желание, он может проверить все возможные места. — Пока я болтала, Аслан задрал водолазку, проверяя пупок. Я вытянула ноги и сложила их на подушки. — Ноги будете проверять?
— Буду, — с жутким акцентом сказал Аслан. Я пожала плечами и стянула чулки один за другим. Намотала на кулак. — Чисто. Если и принимает — то не колется.
— Ничего не принимаю, — доверительно прошептала я ему на ухо. Мужик дернулся и поспешно отошел. — А с чего вы взяли-то? — я снова поджала ноги, поправила длинную юбку, закрывая колени. Развернула чулки, рассматривая резинку.
— Ты себя со стороны видела? — спокойно спросил хозяин дома. Я задумалась, потом кивнула:
— Доводилось. А что?
— Нормальные женщины так себя не ведут.
— Ну, хотите, поплачу, — пожала я плечами.
— Не надо. Не люблю.
— Вы уж определитесь, чего вы от меня ждете, а то импровизация — не самая сильная моя черта.
— Я понял. Самая сильная твоя черта — сумасбродство.
— Ну, можно сказать и так, — не стала я спорить. Пока мы болтали, посторонние разбежались, а нам принесли огромное блюдо плова, заварник и кипяток.
— Ешь. — С досадой сказал Фархат.
— Угу. Закрой рот и ешь суп, — буркнула я и взяла с краю плова. Фархат мельком улыбнулся, рассматривая меня. Я старалась не обляпать подушки. — Очень вкусно.
— Я рад. — Он потянулся, наливая нам чай. Я наелась и ополоснула руки в чаше. Взяла пиалу, отпила, прикрыла глаза. — Ты сама такая бледная, или это ваша пудра? — неожиданно спросил Фархат.
— Сама. Я не крашусь.
— Почему? Бабы обычно малюются, — с легким презрением сказал хозяин.
— Меня вполне устраивает моя внешность, — я дернула плечом, допила чай и поставила пиалу поближе к чайнику. Мне тут же налили новую порцию. — У вас сканвордов не завалялось?
— Что? — по-моему, он растерялся.
— Сканворды.
— Зачем?
— А что, вы собираетесь лично меня развлекать? — удивилась я. Фархат что-то пробормотал не по-русски и отвернулся.
— Будут тебе сканворды.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я.
* * *
Чертова девчонка! Никакой паники, никакой женской стыдливости, скромности, в конце концов. И на проститутку не похожа, даже отдаленно. Чертова девка! Все мысли только о ней, разум выписывает круги, пытаясь понять странную женщину. Сидит у окна, грызет карандаш, разгадывая свой сканворд, а он, как дурак, сидит рядом за столом, пытается просмотреть бумаги, хотя взгляд как привязанный возвращается к ней.
Совсем невысокого роста, хотя слишком худой или полной ее не назвать. Вся в черном. Всегда. Дала ключи от квартиры, парни привезли ее вещи — так тоже все черные, как вороново крыло. Узкое лицо, тонкие черты, нос с нервными ноздрями, губы бледные, острый подбородок. Лицо — бледнее луны. Тонкие длинные пальцы пианистки. Грудь маленькая, красивой формы. Выпуклая попка. Красивые ноги. А, шайтан! Он старше ее почти на пятнадцать лет!
Бумаги полетели со стола, а она перевела на него отсутствующий взгляд.
— Все нормально? — это был единственный вопрос. Как всегда. За неделю она ни разу не спросила, как обстоят дела, когда ее отпустят, и что с ней будет, если брат не выполнит условия. Как будто ей не интересно.
— Нормально, — процедил он, собирая бумаги. Она подняла ближайший лист и протянула ему. Он намеренно коснулся ее пальцев, тут же схватил за руку, растирая в ладонях. — А сказать, что замерзла — нельзя?
— Я всегда мерзну, — голос хрипловатый.
— Всегда-всегда? — он взял вторую руку.
— Последние три года.
— Болеешь, что ли?
— Нет. — Она вытянула руку и снова взялась за газету. Он отступил, чувствуя себя идиотом.
* * *
Я вышла из ванны, заматывая полотенце, и замерла, прислушиваясь. Внизу что-то происходило. Выстрел. Я чертыхнулась и посмотрела на мокрое белье. Кое-как натянула платье, не расстегивая пуговицы. На цыпочках подошла к двери, приоткрыла. По коридору бежал Аслан. Я высунулась, шикнула. Он обернулся, притормозив.
— Ствол есть? — Он смерил меня взглядом, и кинул пистолет, достав другой из-за пояса. Я проверила обойму — полная. Открыла окно, огляделась. Выпрыгнула, пошла вдоль стены. Все самое интересное происходило в гостиной. А из гостиной был выход в сад, всегда открытый. Я замерла возле портьеры, прислушиваясь. Ни хрена не понятно, только матюки русские. Выглянула в щелку. Фархат стоит посреди комнаты, его на прицеле держит какой-то дядька. Толстый, неприятный. Грохот, топот — Аслан забежал, взял на прицел дядьку. Я вошла в комнату, тоже беря его на прицел:
— Три — один. Убери ствол. — Я встала, закрыв собой Фархата. Тот выругался, и попытался меня оттолкнуть. Я легко увернулась, шагнув вперед.
— Какой кретин дал ей оружие?
— Само приползло, — весело ответила я, снимая пистолет с предохранителя. — Отбой скомандуй, дядя. Мозги вышибу. — Дядька сверлил меня взглядом и тоже снял с предохранителя пистолет. Я улыбнулась, и прикусила дуло губами. Боже, какая скука, на всех мужиков этот жест действует одинаково — вон, даже Аслан поплыл. Коротко, без размаха бью коленом по яйцам. Аслан быстро отбирает у него пистолет. Хорошо, что все пригнулись. В двери заскочили трое мужиков. Я — гуманная. Я стреляла по коленкам. Вопли, маты, иностранная брань. Патроны кончились. Кто-то опрокинул меня на пол за стол. Как говорил незабвенный Саид — стреляли.
— Какого черта?! — возмутилась я. — Самое интересное пропущу!
— Психопатка, — прошипел Фархат, вжимая меня в пол своим телом. Я поерзала и раздвинула бедра, прижимаясь ближе. — Ты ненормальная.
— Ага, — выдохнула я ему в губы. Вокруг нас валялось всякое барахло со стола — канцелярские ножи, бумаги, пресс-папье. — Пусти. — Фархат чертыхнулся и скатился с меня. Я вытащила испод себя какую-то шкатулку, вручила ее Фархату. Нас поднимали с пола, отряхивали, что-то говорили. Боевиков уже упаковали и уволокли куда-то. Фархат тихим леденящим шепотом что-то выговаривал своим. Я зевнула, подобрала свой ствол, положила на полочку, поймала взгляд Аслана, губами сказал спасибо. Он прикрыл веки. Я тихо вышла и пошла к себе. Вот толку, что мылась, спрашивается?!
Из душа меня вытащил Фархат. Швырнул мне полотенце, отворачиваясь. Я невозмутимо вытиралась. Прошла мимо него, подхватывая пижаму. Оделась, села в кресло, вопросительно уставилась на Фархата. По его лицу гуляли желваки. Он навис надо мной, и тихо спросил:
— Ты вообще, вменяемая?
— Нет, — зевнула я. — Хочешь поговорить об этом?
— Ты соображаешь, что тебя могли убить?
— На то и расчет был, — я принялась разбирать волосы.
— Жить надоело? — кажется, это крайняя степень бешенства.
— Да, — честно ответила я.
— Что?!
— Жить мне надоело. И не хочется. Самоубийство — страшный грех. В ад мне нельзя. Так что....
— Ты чертова психопатка!
— А ты повторяешься, — скучно ответила я.
— Выдумала себе какой-то бред, и гонишь!
— Да что ты вообще обо мне знаешь?! — прошипела я. — Я три года в догонялки со смертью играю. Эта старая сука забирает кого угодно, но не меня, — наверное, у меня было выразительное лицо, потому что Фархат отпрянул, растеряно меня рассматривая.
— Дура. Тебе родить надо, чтобы дурь эта из башки выветрилась. — Убежденно сказал Фархат. Я страшно улыбнулась.
— Нет, спасибо. Больше я рожать не буду.
— Больше?
— У меня был ребенок. Он умер, успев только родиться. Муж задохнулся от угарного газа за день до этого. Лучший друг разбился, когда ехал ко мне в больницу. Теперь скажи, зачем я тут осталась одна? — этот вопрос я задавала себе каждый день, и связного ответа дать не могла.
— Соболезную, — тихо сказал Фархат.
— Спасибо, — сухо сказал я. — Но от этого ничего не меняется. Жить не зачем и не для кого. Поэтому не мешай мне. Пожалуйста.
— У тебя есть брат, скоро будет племянник....
— Я ИМ ЗАЧЕМ?
— Прекрати. Время все лечит.
— Прошло пять лет, а легче что-то не стало, — скривилась я, встала, пошла мимо него. Он поймал меня за руку, притянул к себе, прижал. Я устало посмотрела на него.
— Ты поставила перед собой неправильную цель.
— Думаешь?
— Угу. Ты решила умереть. А надо было решить жить.
— Я разучилась без них.
— Значит, нужен кто-то, с кем ты это вспомнишь.
— Найди такого же психопата, я на него посмотрю, — хмыкнула я.
Вот заметила — когда мужику сказать нечего, он сразу начинает действовать. Шершавые ладони легко сжали мою шею, откидывая голову назад.
— Ты меня с ума сведешь, — сердито сказал он и поцеловал меня. Я легко откликнулась, перехватывая инициативу, почти кожей чувствуя его растерянность. Потянула его в сторону кровати, вытягивая из штанов водолазку, с удовольствием гладя гладкую горячую кожу. Такой чувствительный.... Он на секунду оторвался от моих губ, сдергивая кофту, легко опрокинул меня на кровать, прижимаясь всем телом. И резко отпрянул, почти спрыгивая с кровати. Я тяжело вздохнула и обхватила себя за голые плечи.
— Не надо было начинать, раз съехал на полдороги, — сообщила я, надевая пижаму обратно.
— Джаным....
— Выйди.
Дверью шибанул так — меня чуть штукатуркой не засыпало. Через пять минут дверь снова распахнулась:
— Убирайся! — полетели шмотки, следом — сапоги.
Через три минуты я бодро шагала по шоссе. Хорошо, весна теплая, ранняя....
Год 2000.
— Как тебе Тибет? — осторожно спросила Ленка. Мы рассматривали привезенное барахло для моего племянника.
— Сказка, — вздохнула я.
— Ты изменилась. К лучшему, — так же осторожно сказала сноха.
— Знаю, — я открыто улыбнулась и взъерошила короткие волосы.
— Только прическа непривычная.
— Да ладно, — я осторожно взяла племянника на руки. — Эй, суровый мужик! Ты тетку-то узнал?
— Узнал, — пробурчал племяш. — Ты чокнутая тетя Миля.
Я расхохоталась, а Ленка покраснела.
— Миля, может, все-таки, поживешь у нас? — торопливо предложила она. Я улыбнулась и отрицательно покачала головой. — Ну, а куда ты?
— Да сниму пока. — Я равнодушно пожала плечами. — Лен, я хоть и изменилась, по-прежнему представляю из себя не самого милого человека.
— Ты мне сестра, — твердо заявила Ленка. Я закатила глаза.
— Лен, я тоже вас люблю. Честно. Но жить вместе и любить — немного разные понятия в данном случае.
— Как знаешь, — сдалась она.
Мы попили чаю, я дождалась Лекса, и в итоге, заночевала у них. Положили меня в гостевой комнате, потом долго укладывали Сережку, потом снова пили чай. Потом разбрелись спать. Я лежала на спине и рассматривала тени на потолке. Я ждала Лекса — знала, что припрется. Так и вышло. Через полчаса скрипнула дверь, и братец просочился в комнату. Я села и похлопала по кровати рядом с собой. Брат сел, рассматривая меня.
— Милька, ты совсем другая стала.
— Надеюсь, ты рад, — хмыкнула я.
— Рад, — серьезно ответил Лекс, и какое-то время мы молча сидели, обнявшись. — Но ты нас, конечно, удивила. И напугала.
— Ну, извини, — развела я руками.
— Фархат тебя искал. — На меня как ушат воды вылили. Я смотрела на брата, ожидая продолжения. — Он прикатил вечером, весь дом перевернул, думал, ты тут. А я-то думал, что ты у него. Готовил там уже все. Если бы ты тогда не смылась от него, ему бы конец настал. Так — пожалел. Зря, наверное.
— Он хороший мужик, — с некоторым сомнением сказала я. — А ты сам виноват. Втянул в ваши мужские разборки нас, слабых женщин. А если б Ленку увезли? Он порядочный по-своему. Так, говоришь, искал меня.
— Искал, но как-то странно. Кстати, как ты сбежала?
— Он выгнал, — я смаковала воспоминания.
— Я подозревал, что тебя даже преступники-террористы не вынесут, — с вздохом съязвил брат. Я только фыркнула. — В общем, потом мы искали тебя вместе. А потом ты позвонила. Откуда ты звонила, напомни?
— Из Пекина, кажется. — С трудом вспомнила я. — Я туда приехала, как была. Потом моталась по Азии. Интересно там, между прочим.
— Да ну? — хмыкнул Лекс.
— Ага. А монахи — вообще мировые люди.
— Слава богу, они поставили тебе мозг на место, — вздохнул брат.
— Он в городе? — нейтрально спросила я. Брат окинул меня внимательным взглядом.
— В городе. Мы сейчас все легальные бизнесмены, — хохотнул брат. — Почтенные и уважаемые люди.
— Ага. Повадки только волчьи остались. — Хмыкнула я. — С продажей квартиры поможешь?
— Помогу. Ты хочешь другую квартиру купить?
— Хочу. Поменьше.
— Правильно. Там как склеп, — Лекс передернул плечами.
— Потому и продаю.
Мы проболтали почти до утра. А к вечеру Ленка меня все-таки, уболтала остаться пожить у них.
Весь следующий месяц я каталась по городу и смотрела квартиры. Все, как одна — дорогие, в фешенебельных домах с лифтером и консьержкой. Отчаявшись объяснить брату, что именно я хочу, взяла все в свои руки, и через неделю купила квартиру. Спальный район в старой части города, маленькая двушка без наворотов, но после кап ремонта на втором этаже — собственно, все, о чем я и мечтала. Мы с Ленкой сами поклеили веселенькие обои, вызвав по этому поводу бездну негодования у брата. Приехал орать на нас на тему: 'Для кого я деньги зарабатываю, если две мои любимые женщины сами корячатся?!', и в итоге, чертыхаясь, занялся проводкой. А не надо было 'на слабо' вестись. Еще неделю мы с Ленкой упивались походами по магазинам — покупали мебель и всякую мелочевку. Новоселье праздновали скромно — брат с семьей и я. Подарок — видео-двойка. Лекс хотел машину, еле отбрыкалась. Что-что, а груда металла мне без надобности.
— Так, дорогой братец, — начала я, потирая руки, — теперь скажи мне, в твоей шарашкиной конторе сотрудники требуются? — Лекс поперхнулся коньяком. — Не нервничай.
— Миль, зачем тебе работа, — задушевно начал он. — Сидите обе дома, и мне спокойно, и вам хорошо. — Я метнула взгляд на Ленку, и поняла, что она не спорит только потому, что всю жизнь с ним соглашается.
— Ну, нет, так нет, — легко согласилась я. — Завтра куплю 'из рук в руки'. — Брат побагровел.
— В ночной клуб администратором. Сутки через трое. Ты язык-то еще не забыла?
— Который? — съехидничала я.
— А сколько ты знаешь?
— Ну, сейчас около пяти, — прикинула я. — Английский, чуть-чуть китайский, и диалекты.
— Да ты полиглот, — съязвил брат. Ленка смотрела на нас с умилением. Все как в старые добрые времена. — Ладно. Значит так. Ты моя сестра, поэтому я требую, чтобы ты научилась навыкам самообороны.... — Я дико заржала. — Что??!
— Лекс, ты такой странный. Меня пять лет мотало по Азии, в которой к женщинам отношение определенное, и ничего со мной не случилось. Как ты думаешь, я владею навыками самообороны?
— Ох ты ж ёптить! — Лекс шутливо всплеснул руками. — Шао-Линь ты наш недобитый! Самообороной она владеет!
— Я еще и стрелять не разучилась.
— Конечно, не разучилась. Ты ж мастер спорта по стрельбе. С двух рук. Круче нас только яйца, выше нас только звезды, — раздухарился братец.
— Завидуй молча, гамбургер, — фыркнула я. — Ты так и топчешься с громилами за спиной. Напомнить, сколько толку от них?
— Обойдусь, — сдулся Лекс.
— Перестаньте, — тихо и твердо сказала Ленка, предотвращая серьезную ссору. Как всегда. За что ее и люблю.
— Когда выходить-то? — откинулась я на спинку стула.
— Да хоть завтра!
— Заметано, — я подняла бокал.
* * *
Работа у меня нервная. Клиенты — психи, сотрудники — недоумки, начальство — сволочное. Примерно так я каждый день и объявляла всем желающим. Желающие фыркали и возвращались к своим делам. Все знали, что если я скажу: 'Боже, какой спокойный вечер, как я всех люблю', вечер перестанет быть спокойным — стрельба, поножовщина, еще что-нибудь; у шеф-повара пригорит главное блюдо; официантка перевернет поднос на главного прокурора; у гардеробщицы случится приступ диареи, и гардероб вынесут; а начальство сломает ногу. Прецеденты случались. Мы теперь ученые.
— Миля Карловна, — в кабинет заскочила Галочка, старшая по официанткам, — там какие-то очень важные люди, требуют лучшие условия.
— Ничего без меня не можете, — радостно сказала я, поднимаясь и откладывая сканворд. Скука в этот вечер была неимоверная — даже не скандалил никто.
— Их не устраивает официантка. — Поведала мне Галочка. Я нахмурилась. Девчонки у нас все симпатичные, что подчас вызывает трудности определенного рода. Одеты вполне прилично — по-офисному, я бы даже сказала.
— Что именно?
— Я так и не поняла, — Галочка развела руками. Я жестом показала, где ей остаться, и дальше пошла вперед, на ходу встряхиваясь.
— Добрый вечер, — поздоровалась я, входя в випку. На меня уставились шесть пар внимательных глаз. — Мы рады видеть вас в нашем клубе. — Я молодец, дыхание даже не сбилось. В центре дивана сидел Фархат.
— Здравствуйте, — немного растеряно поздоровались мужчины.
— Мне сообщили о некоторых спорных вопросов в плане обслуживания. Надеюсь, мы сможем их решить, — продолжала я расточать патоку дипломатии.
— Мы тоже на это надеемся, — ко мне подошел высокий мужик и приобнял за плечи. На меня дохнуло смесью табака и водки. — Ты как, постараешься?
— Разумеется, — улыбнулась я. — Нам дорог каждый клиент, а такие приятные люди так тем более. Так что вас не устроило в официантке?
— Гонору много, — ответил мужик, и рука его пустилась в путешествие по моей спине. Я ловко повернулась и сунула в руку меню.
— Вы пока подумайте, что вы хотите заказать, а я разберусь с официанткой. — Продолжая улыбаться, я вышла за дверь. Вот суки! Гонору много! Лапать девчонок не надо!
— Галка! — рыкнула я. Та подскочила, взволнованно заглядывая мне в лицо. — Значит так. Володю позови, мы его под дверью поставим.
— А кто обслуживать-то будет? — заволновалась Галочка.
— Придется самой.
— Ой, Миля Карловна! — испугалась девушка. — А вы не боитесь?
— Чего?
— Ну, их....
— Галочка, в моем возрасте повышенное внимание мужчин только льстит, — хмыкнула я. — О, Володя.
— Да, Миля Карловна, — наш охранник подошел и приложился к моей руке. Скромный тихий мальчик-ботаник — вот с виду наш Володя. Черный пояс по карате, бокс и спецназ. Лично уговаривала к нам работать пойти.
— Володь, я пойду сейчас випку обслуживать, ты под дверь встанешь. Услышишь визг мой — заходи.
— А давайте вы туда не пойдете? — предложил Володя, поблескивая глазами.
— Ты пойдешь вместо меня?
— Как скажете.
— Скажу, не выдумывать.
Не скажу, что я сбилась с ног. Один раз принесла все, что заказали, и скрылась в специальном закутке. Через пару часов мужики изрядно накачались. Кроме Фархата.
— Девушка, будьте добры, чаю сделайте, — тихо попросил он, глядя в мою сторону. Под глазами — черные полукружья. Он-то не пил, только поднимал бокалы. Какой-то контракт они подписывали. Черт, раньше в банях подписывали, теперь — в клубах, а еще говорят, что что-то изменилось!
Я бесшумно вышла. Володя беспокойно обшарил мое лицо глазами:
— Миля Карловна, все в порядке?
— В полном, — заверила я. — За чаем пошла.
— А давайте пить чай, — предложила хозяйка. — А давайте пить, то, что пили, — возмутились гости. — Порадовал меня остроумием Володя. Я хихикнула и пошла на кухню.
— Серик, восточный чай, побыстрее, — сказала я и скинула чертовы туфли.
— Понял, — парень кинулся к сервизу с пиалами. — Простынете, тәте, обуйтесь.
— Сейчас, — проворчала я. В этом кабаке меня жизни учат все, кому не лень.
— Готово. Девчонки помогут донести.
Я осторожно поставила маленький чайный столик на стол. Фархат с интересом за мной наблюдал. Я машинально заваривала чай в маленьком заварнике, помешивала специальной щеткой, расставляла крошечные пиалки.
— Вы, случайно, на гейшу не учились? — со смехом спросил Фархат. Я отвела волосы от лица и улыбнулась.
— Нет. Просто много раз видела, как это делается. Попробуйте.
— Необычно, — выпив первую пиалку, задумчиво сказал Фархат. После второй задумался. Я затаенно наблюдала за его лицом. — Как-то странно. Что это?
— Это чай. Китайский. Он бодрит и освежает разум. — Любезно просветила я. Фархат вглядывался в мое лицо. Узнает — нет?
— Садитесь? — Взгляд стал больно уж цепким, и я с трудом подавила желание поежиться.
— Спасибо, нам нельзя, — я снова улыбнулась, и снова заварила чай.
— Мы с вами раньше не встречались?
— Вполне вероятно, — равнодушно сказала я, и тут проснувшийся мужик облапил мою задницу. Я довольно легко выпуталась из пьяных загребущих рук, опередив Фархата на долю секунды. Взгляд его стал почти узнавающим, и я поспешила наклониться, расставляя пиалки. Нет, не узнал. Не вспомнил. Тут другой свет, приглушенный, у меня другой цвет волос и прическа, другой фасон одежды — не должен узнать. Да еще и пять лет почти прошло.
Через полчаса к всеобщему облегчению, компания покинула наш клуб. За час до закрытия. Я подбадривала усталых девчонок и шпыняла охрану.
— Миля Карловна, ну не всем же, как вы. На реактивном помеле летать, — вяло возмутился старший по службе безопасности, уличенный во сне на рабочем месте.
— Просыпайся, давай, Петрович, — позлорадствовала я. — А то заберу подушку.
По всему зданию раздался гулкий гонг, возвещавший, что мы закрываемся. Еще час, чтобы выпроводить всех посетителей и сдать смену. У нас как на заводе — вахту сдал, вахту принял. Развозка собрала всех желающих и покатила по пустым еще улицам. Я выскребла себя из теплого нутра бусика, зевая во весь рот.
— Пока всем.
— До свидания, — вразнобой откликнулись девчонки. Спать, спать, спать....
В квартире меня ждал сюрприз — Фархат, собственной персоной. Сидел в кресле, перелистывая сканворд.
— И снова здравствуйте, — зевнув, сказала я, стягивая блузку.
— Я тебя вспомнил, — порадовал меня Фархат.
— Я догадалась, — похвасталась я. — Иначе, что бы вам тут делать? Кстати, вопрос, зачем вы тут — меня мало интересует. — Платье тоже полетело в сторону.
— Хоть бы вид сделала, что стесняешься, — с отвращением сказал Фархат. Я дернула плечом.
— Я у себя дома, а вы в гостях. Если надо делать вид, что стесняетесь — вы и делайте. — Я поплелась в душ. В след полетело какое-то восточное ругательство. — Я тоже рада вас видеть, Фархат, — крикнула я.
Вышла я в пустую комнату. Обход показал, что посторонних нет. О, надо завести овчарку! Или двух. А то ходют тут всякие!
* * *
Фархат зачастил в клуб. Садился за угловой столик и сидел час или два. Если я была в зале — мы обменивались кивками, и на этом все. Девчонки, заметившие такое вопиющее поведение, шушукались и строили догадки. Я закатывала глаза, заслышав их дикие предположения.
Однако, через месяц я привыкла, что он сидит в зале. Более того, когда я видела его там — появлялась какая-то уверенность, что вечер пройдет спокойно. А еще через месяц, поймала себя на мысли, что вздыхаю с облегчением, когда он на месте — значит, с ним ничего не случилось. Когда поймала — пришла в ужас. И пошла к начальству, требовать отпуск. Начальство тоже пришло в ужас, но отпуск — двухнедельный, дало. Я собрала минимум шмоток, и рванула к источникам спокойствия — на минеральные воды.
Отпуск провела шикарно — мало того, что здоровье поправила, так еще и закрутила головокружительный роман с пареньком, младшим меня лет так на пять. В зеркало я и раньше смотрела без отвращения, а теперь — с удовольствием. Поправилась и похорошела.
В квартире снова был сюрприз. Я поставила сумку на пол, досадуя, что овчарку так и не завела.
— Ты всегда исчезаешь внезапно, — лениво процедил он, откладывая бумаги.
— А ты всегда являешься без приглашения, — парировала я, проходя на кухню. Как он очутился у меня за спиной — я так и не поняла. Положил руки передо мной на стол. Я спиной почувствовала жар его тела, тяжелое дыхание на шее, и провокационно потерлась о его бедра задницей. Отскочил, как ошпаренный. Я захохотала.
— С чем пожаловал, Фархат? — вполне мирно спросила я. Он шарил по моему лицу глазами.
— Кто он? — ого, а мы злимся! Ноздри раздуваются, глаза горят, на скулах — красные пятна.
— Какой-то мальчик, — не стала я играть в дурочку и пожала плечами.
Твою мать! На шее — твердая ладонь, сжимающая не очень сильно, но достаточно, чтобы напугать.
— Не смей! — тихо сказал он. — Ты — моя.
— А ты — мой?
— Чертова девка, — прошипел он, отпустил меня, и через минуту я уже была одна в квартире. Почему-то хотелось плакать.
* * *
— Миля, что происходит? — возмущенно спросил Лекс. Я только отоспалась после суток, и соображала с трудом.
— А что происходит? — вяло спросила я.
— Какого черта ко мне заявляется Фархат и требует сказать, где ты?!
— Ты бы это у него спросил, — посоветовала я, садясь в кровати. — Я не в курсе.
— Миля, давай я тебе охранника приставлю?
— Иди ты лесом, — буркнула я. — И не паникуй.
* * *
Прошел месяц, а Фархат в клубе больше не появлялся. Поначалу у меня из рук все валилось, потом привыкла.
Возвращалась я с очередных рабочих суток, как всегда — на развозке. Зашла в подъезд, и тут же уткнулась носом в кого-то. Задрала голову — Фархат.
— Раньше ты меня дома встречал, — обиженно пробурчала я. Сильные руки подхватывают меня в воздух, и я лечу, лечу, лечу.
Проснулась в знакомой комнате. Села, огляделась. Шкаф открыт, битком набит шмотками. Пожала плечами, переоделась в более-менее удобное платье, и пошла выяснять отношения. Фархат нашелся в гостиной. При виде меня хлопнул в ладоши, и тут же внесли какое-то блюдо.
— Поешь, джаным, ты бледная.
— Это мой естественный цвет лица, — с достоинством ответила я, садясь на подушки напротив. — Можно вопрос?
— Можно.
— Ты меня, когда выгонишь? — о, опять разозлился. Я невозмутимо кушала что-то вроде мантов.
— Почему ты думаешь, что я тебя выгоню? — вроде, взял себя в руки, только ноздри раздуваются.
— Ну, это следует по теории вероятностей. С моей территории ты сам сбегаешь, со своей — меня выгоняешь. Я просто к тому, что через два дня мне на работу. Ты уж давай, определяйся....
— Закрой рот и ешь! — рявкнул он. Я хихикнула, но заткнулась. Чаепитие прошло в том же молчании.
— Ты мои сканворды не выкинул? — спросила я, поднимаясь следом за ним. Он обернулся, и насмешливо на меня посмотрел.
— На этот раз я буду развлекать тебя лично.
— Я польщена, — пробурчала я, топая за ним по лестнице. Мы пришли в его спальню, судя по всему. — Чур, я первая в душ! — забила я. Фархат проводил меня задумчивым взглядом, но промолчал. Когда я вышла, кутаясь в халат, меня ждал вопрос:
— Мне всегда было интересно — ты вообще, когда-нибудь, смущаешься? Стесняешься? Боишься? — он стянул с себя свитер и прошел мимо.
— Редко, — ответила я, когда вышел он. На бедрах полотенце.
Я улыбнулась и щелкнула выключателем.
— Поймай меня? — продолжая улыбаться, попросила я. Короткий смешок в ответ, и я уклоняюсь вправо. Скидываю халат — он мешает. Фархат тут же спотыкается об него, поднимает. Я хихикаю. Увернулась от его броска, мазнув волосами по его руке. Прыжок через кровать. Прислушалась, замерев. Хитрый, стоит, слушает. Ну, я тоже постою. Шорох справа — я метнулась влево, но поздно. Тяжелое тело опрокинуло меня на кровать. Тихий смех в ухо:
— Поймал. И что мне за это будет?
— Лучше спроси, чего не будет, — хихикнула я, ощущая, как бешено колотится мое сердце.
— Помолчи, джаным, — попросил он, целуя меня. — Ты когда говорить начинаешь, я плохо себя держу в руках....
— Вот сейчас тебе это совсем без надобности, — пробормотала я и заткнулась.
Голова кружилась, как на качелях — вверх — вниз.... Гортанный голос, хриплый тихий стон, когда он вошел в меня. Мой всхлип звучит одновременно. Он пахнет теплым телом и горькой полынью, заставляя меня жадно целовать его, прижиматься, вжиматься, требовать большего. Мой счастливый крик эхом мечется по комнате, вызывает довольный рык у мужчины. Он что-то шепчет мне в шею, беспрестанно гладит мое лицо пальцами. Я ловлю их губами, целуя. Он шевельнулся, делая попытку скатиться с меня. Я обняла его.
— Полежи еще чуть-чуть так, — тихо-тихо попросила я.
— Тебе тяжело.
— Мне хорошо. — Я почти засыпаю. Чувствую, как он укутывает меня одеялом, тянусь следом за теплой рукой. Обнимает меня, и я проваливаюсь в сон — без кошмаров — в первый раз за последние десять лет.
* * *
— А куда мы едем? — с любопытством потеребила я Фархата. Он привлек меня к себе, обняв, и пробормотал, не отрываясь от бумаг:
— К твоим родственникам.
— Ммм, — я уложила голову ему на колени, прикрыла глаза. Он взъерошил мои волосы, и оставил ладонь на голове. Я лежала и улыбалась. Заснула — как всегда. Я теперь постоянно сплю рядом с ним — наверное, отсыпаюсь, за все бессонные ночи.
— Джаным, приехали. — Он очень осторожно посадил меня, прижимая к себе.
— Хорошо. — Я потерла лицо ладонями. — Пошли.
Мы прошли к брату в офис под прицелом напряженных взглядов охраны.
— Привет, Лекс, — я перегнулась через стол и чмокнула в щеку брата. Тот внимательно на нас смотрел, переводя взгляд с меня на Фархата.
— Выйди, джаным. Мне надо переговорить с твоим братом, — Фархат ласково погладил меня по голове. Брат откинулся в кресле, ехидно посматривая на Фархата. Я тоже улыбнулась и молча вышла. Попросила секретаршу чаю. Выпила его. Полистала журнал. Поболтала с секретаршей. Отгадала все сканворды в женском журнале. Наконец, они вышли.
— Поехали домой? — спросил Фархат. Я согласно кивнула и встала. — Значит, договорились. Вы с супругой и сыном приедете к нам завтра.
— Да, — кивнул Лекс, рассматривая меня. — До завтра, Миля.
— Пока, братик, — я чмокнула его в щеку, и мы отчалили.
* * *
— Миля, он тебя не обижает? — с беспокойством спросила Ленка, когда мы остались одни. Я отрицательно покачала головой и приложила палец к губам. Сноха понятливо кивнула и завела длинный монолог о новом спа-салоне. Проверив всевозможные углы и коридор, я села на подлокотник Ленкиного кресла.
— Он меня не обижает. Он вообще, добрый, — ответила я. — И меня любит.
— А ты его? — прогнозируемо спросила Ленка. Я неопределенно дернула плечом.
— Скорее да, чем нет. Мне хорошо с ним. И мне нравится, когда он на меня смотрит.
Ленка сентиментально вздохнула и шмыгнула носом. Из гостиной доносились приглушенные голоса и звонкий Сережкин смех. Мы трепались обо всем подряд, что мужики делали — не знаю. Потом мы пошли пить чай. Фархат выглядел как кот, нажравшийся сметаны, Лекс сидел как на иголках. Я немного выждала, потом решила, что хорошего помаленьку, и со стуком поставила чашку на стол. Лекс втянул голову в плечи, Фархат вздрогнул.
— Ннну? — нехорошо прищурилась я. Фархат вздохнул и перестал выглядеть таким довольным.
— Миль, я протестовал, как мог! Но все — для твоего блага!
— Даже не сомневалась ни секунды. Говори.
— Поздравляю, сестренка, с законным браком, — выпалили Лекс и зажмурился. Я задумчиво покрутила чашку в пальцах.
— Спасибо. — Лекс открыл один глаз. Фархат вдумчиво изучал мое лицо. — А как-нибудь подробнее? А то я-то не присутствовала....
— Начинается, — вздохнул Лекс. — Поехали, Лена. Пусть они между собой разбираются.
— Стоять, — рыкнула я. Ленка тут же села обратно. Сережка увлеченно изучал какую-то машинку на полу. — Заварил кашу? Давай, посвящай меня в детали.
— Джаным, я тебе сам все расскажу, — жилистые руки крепко обняли меня сзади. Я задрала голову назад, заглядывая ему в лицо. Фархат смотрел на Сережку.
— Ладно уж, идите, предатели, — проворчала я.
— Я его отговаривал, — попытался оправдаться Лекс на прощание.
— Он правда меня отговаривал, — засмеялся Фархат. — Но все было как положено — я тебя украл....
— Два раза!
— Тем более. Я тебя украл, я тебя обесчестил, выплатил калым брату твоему.
— А регистрироваться-то будем? — не поняла я.
— Ну, если хочешь — будем, — пожал он плечами, уводя меня в дом. — У тебя хороший брат. Хоть и молодой, глупый, но хороший.
— Я знаю....
— Джаным?
— Да?
— Ты родишь мне сына?
— Если бог даст, — помедлив, ответила я.
Конец.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
