Дьявол по мелочам (главы 1-10)

Жизнь — боль. По-настоящему сильный тот, кто находит в себе достаточно мужества, чтобы признать совершённые ошибки. Тот, кто встаёт и продолжает идти. Несмотря ни на что. И если для какого-то слабака нет ничего хуже, чем жить дальше, если это самое страшное наказание для него — так и быть.

Я возьму на себя роль палача.

Я поставил ногу на стул, не давая бесёнку выдернуть его: тот несколько раз потянул стул за ножку и непонимающе уставился на меня.

— Вечеринка окончена, ребятки. Пшли вон!

В квартиру влетел шипящий домовой, заставив нечисть броситься врассыпную. Найдя на столе пакетик от сим-карты с номером телефона этого балбеса, я написал ему: "Передумаешь умирать — пришлю счёт за услуги".

Ему придётся жить, чтобы расплатиться со мной.

Кстати, это было нелегко — написать ему что-то. С Обратной стороны, хоть это и звучит странно, вполне можно отправлять СМС. Но только в одну сторону, и сообщение приходит абоненту в зеркальном отражении. Обычно я не утруждаю себя такими мелочами, однако на что только не пойдёшь ради выго... великой справедливости. Даже на набор сообщения задом наперёд.

И всё же... недавно парень сменил номер — вряд ли в его планах был переезд на кладбище. Просто здесь было так много бесов, что как только он потерял над собой контроль, нечисть легко овладела им.

За всем этим, без сомнения, стоял призыватель. Но зачем ему было превращать целый дом в зверинец?

Дождавшись, пока Азамат придёт в себя, я велел ему выломать замок в квартиру Мадо, и мы вошли в "логово чернокнижника".

— Всегда подозревал, что с этим что-то не так, — усмехнулся Азамат, перелистывая пособие по праву. — Кажется, мы забрались к логово одинокого профессора.

"Не расслабляйся", — написал я ему, заглядывая в другие комнаты. Ничего необычного, квартира как квартира. Однообразные бежевые обои, старые ковры на стенах, цветы на окнах. В рабочем кабинете — шкаф во всю стену с однотипными книгами, но ни одной хоть как-то связанной с магией. Азамат открыл холодильник: котлеты, консервы, открытая бутылка вина... Ни замороженных крыс, ни живой еды, ползущей наружу.

— А профессор — левша, — заметил мой напарник, вертя в руках забытую в холодильнике ложку. И правда: больше сточена справа.

"Амбидекстер", — поправил я. Настольная лампа в кабинете стояла слева. Будь Мадо левшой, он переставил бы лампу так, чтобы тень от руки не мешала ему. Значит, он одинаково хорошо пользовался обеими.

Зайдя в кабинет, Азамат полистал лежавшие на столе записные книжки, однако и в них не было ничего, кроме заметок на память. Проклятье! Неужели мы ошиблись? Или Виолетта обманула, дав случайный адрес? Но то, с чем мы только что столкнулись — вся эта нечисть... Ошибки быть не могло.

Азамат протянул руку к шкафу, поправил упавшую фотографию и медленно отошёл в сторону, прикусив нижнюю губу.

Посмотрев ему через плечо, я почувствовал, как ноги подкашиваются. На фото, окружённый улыбающимися студентами, стоял тот самый человек, которого я подобрал на Обратной стороне.

Нинель, что же я наделал?

С трудом нажимая дрожащими пальцами на кнопки, промахиваясь мимо, я собирался написать что-то, но бросил попытки и, спотыкаясь и налетая на стены, побежал к выходу.

Кроме того, из головы никак не шла одна деталь.

Одним из студентов на фотографии был Азамат.

Глава 10

У меня совершенно не было времени разбираться в причастности Азамата к чему бы то ни было. Чуть позже ему придётся долго и подробно объяснять, но сейчас было куда важнее предупредить Нинель.

День был в самом разгаре, однако на Обратной стороне, как обычно, царили прохлада и серовато-тусклые, будто прикрытые утренним инеем, цвета. Это мрачное и неприветливое место — но только на первый взгляд. И в Обратной стороне есть своя особая прелесть. Будто истории Гофмана и братьев Гримм попытались воплотиться в реальность, а получилось это у них только частично, вот и болтаются обрывки пугающих сказок в мире духов. Временами они прорываются в мир человеческий, с наступлением ночи выползая вместе с тенями из глухих подворотен, раскачиваясь на упругих побегах зелёных плющей, хихикая под мерцающими фонарями.

Однако после некоторого времени, проведённого здесь, приходит осознание, что они только кажутся страшными и враждебными. Многие создания Обратной стороны желают человеку не больше зла, чем он позволяет. На самом деле здесь не опаснее, чем наших домах. Мы ведь прекрасно понимаем, что не стоит лезть пальцами в розетку или сушить голову в духовке.

Большинство из нас это понимает.

Я к тому, что достаточно знать несколько простых правил и не рисковать по глупости — вот и всё.

Хотя, отрицать не буду, есть на Обратной стороне и те, с кем лучше не встречаться. Взять тех же бесов с чертями. Или грехи, воплощающиеся в форму плотоядных насекомых. Или призраков. Или Великих Палачей.

Ладно, признаю, тут так же безопасно, как на пороховом складе, где прочно обосновалось общество анонимных поджигателей.

Заметив краем глаза, как что-то быстро движется в мою сторону, я резко остановился и слегка отклонился назад. Какой-то долей секунды спустя прямо передо мной просвистела длинная пика — вроде тех, какими орудовали рыцари на средневековых турнирах. Только вместо обычного длинного наконечника эта пика заканчивалось штукой, похожей на большой бур — можно было рассмотреть даже, как вращается прорезанная в наконечнике спиральная ложбинка.

И всё же она не задела меня. Пролетев мимо, пика-бур до половины воткнулась в плакат возле входа в салон красоты, пронзив нарисованное небо и кирпичную стену за ним. Тот, кто бросил её, очевидно, не собирался попадать в цель, а просто хотел заявить о себе.

— Вот он, значит, какой, — раздался голос слева. Я невольно напрягся, услышав знакомые шипяще-свистящие нотки.

— Плевать, — ответил первому голосу другой — девичий. — Разберёмся по-быстрому, и домой.

Засунув руки в карманы, я натянул на лицо кривую ухмылку и, повернувшись к говорившим, сказал на накшенси, припоминая слова и стараясь не напутать их порядок:

— Эй, вы тут кое-что обронили! Не стоит инструментом бросаться, так можно и задеть кого-нибудь.

Крепкий мужчина с глубоко посаженными глазами и кривым носом, одетый в дешёвые джинсовые шорты и уже слегка растянутую майку, удивлённо крякнул и покосился на свою спутницу — светловолосую девушку в простом платье до пят, похожем больше на потрёпанную ночную рубашку.

— Он нас понимает, — мрачно проговорила девушка. — Мартин был прав.

Я фыркнул.

— Конечно, понимаю! Между прочим, неприлично говорить на языке, которого один из присутствующих может не знать. Надеюсь, данное предложение не слишком сложно для вас? Да, а тебе, — мой палец показал на мужчину, который, видимо, и метнул пику, — нужно бы поработать над акцентом. Твоё "Э" звучит как у гулящей деревенской девки. И у этой дурёхи, кстати, не лучше.

Девчонка в "ночнушке" покраснела и надулась.

— Это точно Тесла.

— Вот и здорово! — почему-то обрадовался её приятель. Он хрустнул суставами пальцев и расправил плечи. — Проверим, на что он способен, а?!

Я не успел даже вынуть вторую руку из кармана, как он навис надо мной с занесённым кулаком. Мужик по виду был сильнее и запросто мог вырубить меня с одного-двух ударов. Вверив себя инстинктам, я отвёл назад левое плечо и сделал короткий шаг в сторону, уходя от удара ровно настолько, насколько было необходимо. В этот момент можно было попробовать контратаковать, но без уверенности в победе не стоило зря напрягаться. Так что я решил пока только уклоняться и наблюдать; достаточно было дождаться, когда нападающий максимально вымотается и ослабеет — тогда-то и понадобятся сэкономленные силы.

— Вижу, ты безоружен! — прокричал он, пытаясь сделать подсечку. — Но так даже лучше — кулаками драться гораздо веселее!

— Не особо, — возразил я, чувствуя, что сам уже выдыхаюсь. Глупость какая! Целый год я угрохал на тренировки с Нинель, и мог продержаться против неё около пяти минут. Это много, учитывая, что тренер, обычно, не думает о том, как бы вас убить. Этот мужик не мог сравниться с ней ни в скорости, ни в хитрости — его атаки были просты, как полено.

Почему же тогда мне было так паршиво?

— Ха! А ты непрост, Виктор! — постоянно нападая, он ещё и сумел рассмеяться. — Хочешь, чтобы я устал? Нет, Саймона Бала из Лор Мериэль тебе не провести. Я понял твою тактику!

Его кулак налетел на мои рёбра с такой силой, что запросто мог проломить их. Удар подбросил меня и опрокинул на спину. Уже лёжа на земле, я заметил, что стоящая в стороне девчонка что-то бормочет себе под нос.

— Ведьма, — прохрипел я, тут же закашлявшись, и поспешно полез в левый карман, где за пару месяцев работы скопилось порядочно всякого мелкого мусора.

— Кава! — рявкнул мужик. — Я же сказал, не надо!

— Прости, Саймон. Но все в сборе, хватит уже тянуть, — равнодушно ответила она, водя босой ногой по пыли. — Разве тебе самому ещё не надоело?

— Подо...

— Саймон! — окликнул его другой голос, теперь это был Мартин. — Ты только навредишь Каве. Ведьма должна колдовать.

— Верно-верно! — поддержала девушка. По-детски широко улыбаясь, она заложила руки за спину и, покачиваясь, звонко запела:

-Бурёнка, бурёнка, съела телёнка...

Не дождёшься, подумал я, отрывая себя от земли. Не дать её допеть. Ни в коем случае не дать ей допеть!

— Плюнула кости в речку со злости...

В груди пульсировал комок боли, оставленный кулаком Саймона. Шаг, ещё шаг — не обращая внимания на слабость.

— Ночью волки выли, кости-то повсплыли, под мостом стучали, чёрта призывали...

Выскочивший передо мной Саймон заслонил собой ведьму. Больше он не смеялся:

— Ни шагу дальше, Виктор. Я предпочитаю бой на равных, но если ты причинишь вред кому-нибудь из наших, пощады не жди.

— Ведьма пробегала, грохот услыхала...

— Всё равно же помру, верно? — я попытался унять трясущиеся колени, но едва не упал снова. — А так хотя бы побрыкаюсь.

— Моя модификация — "Мускул". Брыкаться ты будешь недолго, поверь.

— Побросала их в мешок, перетёрла в порошок...

Модификация? Впервые о таком слышал.

Саймон вытянул правую руку, и в ней тут же оказалось его странная пика. Теперь можно было не сомневаться, что она сделана из тёмной стали — материала, способного накапливать магию и использовать её согласно заложенной в артефакт программе. Насколько мне было известно, создание и использование оружия из тёмной стали незаконно. Однако присутствие в этой компании Хирурга Марти вообще ставило крест на какой-либо законности.

— Да в свою избушку позвала подружку...

Я вдохнул как мог глубже и прокричал:

— А ну, свалил с дороги! Заколдую, скот!

— Нет. Я же сказал, что раскусил тебя, Виктор. Такой тип, как ты, уже давно спалил бы меня. Или заморозил. При первой же возможности. Сейчас ты не можешь пользоваться магией, разве не так?

— И пошло веселье — наварили зелья...

А, проклятье! Мне почти удалось обойти Саймона, но удар древком пики в живот снова сбил меня с ног.

— С пеплом и бурьяном...

Я видел, как ведьма вдруг подняла лицо, ставшее абсолютно серьёзным и глухо проговорила последние слова. В наступившей вокруг тишине прозвучало, словно гири упали:

— Погубить Ивана.

Из груди будто разом выкачали весь воздух, заменив его кипящим маслом. Я попытался поднести руку к горлу, но тело — ватное, неподъёмно тяжёлое, больше не слушалось, став далёким и совершенно чужим. Казалось, будто на меня навалилась огромная плита, и она не грозила раздавить — она уже раздавила моё тело, превратив Виктора Теслу в кровавые ошмётки.

— Ты нас разочаровал, — перед глазами, среди плывущих в угасающем сознании чёрных кругов, в землю воткнулся до блеска натёртый деревянный меч. Наклонившись, Мартин усмехнулся и добавил: — Говорили: "След Нарады, След Нарады..." А оказался — полный пшик. Забавно, да?

Даже если бы можно было что-то ему ответить, отвечать было нечего. Я действительно облажался, был побеждён и повержен. А сделала это какая-то паршивая ведьма. Если б не зажатая в левой руке засохшая веточка полыни -верный оберег не только против колдовства, но и против целой орды мелкой дворовой нечисти — то надетый ведьмой "хомут" давно задушил бы меня.

— И верно ведь. Разочаровал, — сказал кто-то на самом чистом ашкетси, который мне когда-либо доводилось слышать.

Давление разом исчезло, воздух ворвался в лёгкие, и я закашлялся, выплюнув какую-то мерзкую жижу, действительно похожую на перекалённое масло.

Откуда-то сверху спрыгнул на землю... нет, не человек, по виду точно не человек — просто ещё один странный тип. Его длинные чёрные волосы спутавшимися прядями спадали на плечи, глаза смотрели точно туда, куда он направлял взгляд, не отклоняясь ни на миллиметр — будто лезвием резали, а на совершенно симметричном лице не было заметно ни единого пятнышка, никаких изъянов. Только одежда его висела грязными лохмотьями, и высокие сапоги износились, будто он носил их с тех времён, о которых никто и не вспомнит уже.

Почуяв опасность, Саймон в несколько шагов оказался возле ведьмы, закрыв её собой. Мартин схватил свой деревянный меч обеими руками и приготовился защищаться. На мгновение лицо незнакомца ответила улыбка, он брезгливо взмахнул рукой — и Мартина отбросило как игрушечного болванчика. Не теряя ни секунды, Саймон метнул пику, вложив в это, по-видимому, все свои силы.

Я ожидал всякого, но не того, что произошло. Незнакомец выставил перед собой указательный палец — пика врезалась точно в него. Я отчётливо видел момент касания. Видел, как сразу после этого взметнулось облако пыли, окутав нас плотным туманом. Слышал, как что-то тяжёлое упало на землю.

Но когда пыль рассеялась...

Этот...

Он остановил оружие! Оно не проткнуло его, как ту стену, не пролетело мимо, отклонившись... Чёртова пика остановилось от одного его прикосновения! Он будто вообще не знал о существовании физики!

— Что случилось? — проговорил незнакомец, обращаясь ко мне. — Я не узнаю тебя, брат.

Я хотел ответить ему словами из культового фильма, но вовремя опомнился, сообразив, что этот чудик может быть на моей стороне.

— Твари небесные, духи воздушные — мне подчиняются, слуги послушные, — продолжал он, театрально подняв к лицу руку.

Меня взяло такое зло, что я сжал покрепче зубы и процедил:

— Зашибись! Кружок поэзии собрался.

— А с чувством юмора у тебя всё так же плохо. Ладно, можешь не благодарить. Считай это актом доброй воли. Однако же... побеждён ведьмой? Глупость какая, — не опуская руки, он перевёл её на Каву и велел: — Ты, дева, служи мне!

Ведьма пошатнулась. Мне показалось, что она вот-вот рухнет на землю, однако она сжала кулаки и, низко опустив голову, ответила:

— Нет.

— Служи, — повторил он. — Не ведьме ничтожной противиться принцу. Воля твоя мне принадле...

— Нет! — упрямо повторила Кава. Резко выпрямившись и вскинув подбородок, она гордо заявила: — Моя модификация — "Хвост". Не будет рождённая ведьма никому служить.