Сила веры. Сила любви.

Жанр: фантастика, мелодрама, боевик

Статус: завершено

= Сила веры и сила любви =

1.

Я шаманка, хранительница духа земли, из древнего рода Оригути. В нашем храме много лет призывали Марэбито для советов относительно лечения больных, произрастания лечебных трав и урожайных посевов. Я слепа от рождения и бегу. Не спотыкаясь, только потому, что все здесь мне знакомо. Древесная ограда из длинных ветвей сакуры, сразу за садом камней. Пруд с карпами кои. Знакомо все, кроме Онимеджи, присланного феодалом изгнать из меня, последней хранительницы духа, его сущность. И убить меня. Он мужчина и он не слеп. У меня не было шансов. Он догоняет и связывает меня. И плетет божественный круг, испещренный множеством молитв, связывающих мои силы. И бросает меня в него как легкое перышко. Но чувствует, что мой Марэбито еще слишком силен для его веры. Он подходит ко мне с орудием смерти. И в этот момент, в молитвенном круге, под занесенным надо мной волшебным клинком, каменно сжатым узкой кистью с длинными пальцами, я вижу его лицо. Аскетично красивое, с глазами, полными веры в то, что он делает добро, с глазами-звездами. Он смотрел на меня и я смотрела на него, пока не перестала видеть.

2.

Я висела на столбе, истерзанная и измученная. Облепленная мухами, налипшими на мою кровь, сочащуюся по всему телу. И уже ждала этого спасительного огня. Кого могут испугать 7-8 минут боли до желанной смерти, после испытанного мной в подвалах Инквизиции. И тут я увидела Его снова. Экзорцист, пытавшийся изгнать моего родового элементаля земли. Но тот оказался ему не по силам. Экзорцист был сильным, но и его сильной веры не хватило на моего духа. Возможно, потому что моя душа и дух моего элементаля неразделимы. Мы вдвойне сильней. В голодных языках пламени, охватывающих и пожирающих меня, я вижу только Его лицо. Аскетично красивое, с глазами, полными веры в то, что он делает добро, с глазами-звездами. Он смотрел на меня и я смотрела на него, пока не перестала видеть.

3.

Мася, мое белое пушистое золото, моя сомалийская кошечка, заболела. У нее пропал аппетит. Она или бестолково таскалась туда-сюда и жалобно мяукала, или просто валялась вялая, забиваясь в самый темный угол. Надо было срочно везти Масю к ветеринару. Прямо от дома отходил автобус. Клиника была в 2 остановках от конечной. Я зашла в автобус, пристроила контейнер c Масей на коленках и засунула в уши наушники. Чтобы не слышать, как весь рейс меня будут материть за Масино мяуканье. Можно было отвезти Масю в лес. Но диагнозы животным я еще ставить не научилась, тут мне нужен был ветеринар. Уже подходя к клинике, я почувствовала неладное. Подступающие тошнота и дурнота указывали на то, что где-то поблизости находится сильный инквизитор. Меня он тоже наверняка почувствовал. Ощущения при встрече мы испытываем схожие. Но сейчас я не могу бегать и искать его. Я достала маленький мобильный телефон и вызвала Ковен. И побежала в клинику. Сейчас важней всего была Мася.

— Вы записаны? — услужливо спросила кукольная девушка на ресепшене, — к сожалению, в данный момент все врачи заняты. Но я запишу вас к первому, кто освободится и вашей кошечке обязательно помогут.

Я поставила контейнер с Масей на ресепшн и пошла вдоль дверей. Не намереваясь кого-то дожидаться пока Масе станет хуже. Я надеялась найти не очень серьезно занятого врача и договориться лично. Девушка пыталась кинуться за мной, но в этот момент на ресепшене зазвонил телефон и ей пришлось ответить. Охраны почему-то не было. Охране повезло, сейчас меня было никому не остановить. Но чем дальше я продвигалась по коридору, тем больше мне дурнело. Инквизитор был не снаружи клиники, а внутри.

Он сам открыл дверь, и я остолбенела так, что даже дурнота уменьшилась. Мой астеничный черноволосый палач во времени и пространстве. Сильный верой и с глазами-звездами:

— Ковен, вероятно, уже вызвала. Мне придется нелегко.

Впервые в этой жизни я услышала его спокойный мягкий завораживающий голос. И вздрогнула от воспоминаний. На этот раз я не дам ему меня убить. Ни за что.

— Ковен будет тут через 2 минуты. И начнется избиение инквизитора, — сообщила я, — если конечно ты такой дурак, что не вызвал Орден. Тогда нас ждет адово побоище.

— С одним ковеном ведьм я справлюсь и сам, — пожал он плечами, — нынче ведьм не убивают. Изгоняют элементаля или демона и запечатывают тела. Намного проще, чем ставить ведьм перед смертельной угрозой.

— Силы отнять ничуть не проще, -сомнительно покачала я головой, — а как же гламурная красотка на ресепшене, если начнется схватка? Как же пациенты и другие врачи?

Больше всего меня, конечно, волновала судьба Маси.

— Я запечатаю невиновных в барьеры.

— И при этом будешь сражаться со стихийным ковеном? Вид у тебя какой-то щуплый для этого. Пафоса, вижу, в тебе немеряно. А если не получится защитить невиновных?

— Пытаешься предложить сделку, — презрительно улыбнулся экзорцист.

— Побожись, что не убьешь, пока мы находимся под землей. Мне не хочется умирать с тобой в один день.

— Да мне вообще не хочется умирать, — скривил губы в кошачьей полуулыбке экзорцист, — а с тобой, богопротивной тварью, тем более. Божиться не стану, но слово инквизитора даю, не трону пока не нападешь. Открывай тоннель.

Тоннель я открывала из веткабинета, учитывая подземную стоянку и фундамент. Поэтому ожидающий нас внизу песок постаралась сделать как можно мягче. Но мне не повезло, потому что мой вневременный палач оказался тяжелее меня. Он упал в воздушную песочную пену, а я на его кости, а потом мы вместе провалились в песчаную перину. От такой нашей интимности, казалось, его мужской инквизиторской выдержке тоже настают последние концы. Его желудок не выдерживал такие близости с ведьмами и он пытался не потерять сознание. Но я ничем не могла ему помочь, потому что лежа на нем, испытывала точно такие же приступы тошноты и головокружения.

— Убери этот дурацкий песок, — прохрипел он мне в ухо.

С трудом собираясь с кружащимися в разные стороны по всей голове мыслями, песок я убрала. Он снова слился с тоннельной стеной, и вокруг нас образовалось ровное и широкое пространство, как будто рыли элитные шахтеры. Но, то были не шахтеры. Это был мой элементаль. Я называла его Эль, Эленька, Эльчик. Потом меня все-таки потянуло блевать. Раньше я никогда не сталкивалась с инквизиторами в такой непосредственной близости. Не считая прошлых жизней. В другом углу моей шахты блевал инквизитор. Когда он закончил, я велела Элю обездвижить его, впечатав в стену. Затем достала белоснежный, собственноручно вышитый платок, с сердечкам по краям, и вытерла ему рот. Прекрасно осознавая, что это ненадолго. Нас снова начинало друг от друга мутить. Потом я приказала Элю запечатать рот инквизитора, чтобы не смог сотворить молитву. Но одну молитву я все же пропустила. Вот ловкий поганец. Он закрыл нас барьером от внешнего зла. Мой ковен теперь не услышит меня. Рассчитывать придется только на себя.

И ведьмы, и инквизиторы прекрасно видят в темноте. Порывшись в своем рюкзачке, я вытащила инструменты по сбору ингредиентов. Вскоре почти все имеющиеся пробирки были заняты кровью, волосами, ногтями и частичками кожи экзорциста. Осталось добыть сердце экзорциста. И я перестану быть видимой для них всех. Даже поцелуйся я с ним после этого, он и не заметит что ведьма. Я вытащила острый атам. И разрезала тонким лезвием дорогую рубашку инквизитора. Сердце. Я приложила руку к нему. Как оно бьется. Ровно. Он не боится? Почему? Потому что я тоже не боялась умирать, когда смотрела в его глаза, пока он меня убивал. Я ведьма гордая. Он тоже гордый. Я разлепила ему рот и обвиняюще посетовала:

— Ты помнишь меня? Ты помнишь, сколько раз убивал меня только за то, что дух элементаля родился внутри меня? Тебе его не изгнать, его дом — мое тело. И мы никогда никому не причиняли вреда. Ты помнишь, как легко убивал меня столетие за столетием? Так почему же мне так трудно тебя убить, черт подери!

— Я не помню тебя, — спокойно сказал он.

И немедленно воспользовавшись моментом, успел прошептать молитву, которая дала его стройному телу невероятную силу. Он разбил оковы Эля и попытался отобрать у меня рюкзачок. Но я закинула его так далеко вверх, как только смогла. Эль поймал его и втянул в стену. Однако, мой ритуальный кинжал экзорцист отобрал. И отошел к той стене, где он еще не блевал. Присев на землю, и разглядывая кинжал, он спросил:

— Сколько раз я тебя убивал? Ты уверена, что это был я?

— Без малого раз двести. Это был ты. Мне никогда не забыть твоего лица. Ты всегда смотрел мне в глаза, пока я умирала.

— И как я тебя убивал?

— По разному. Временами это было очень мучительно.

— И если сейчас убью тебя снова, те штучки в рюкзаке дадут тебе шанс в другой жизни?

— Еще какой. Земля сохранит все. Мне нужно еще только одно — твое сердце.

— Но, именно его ты от меня не получишь, — криво усмехнулся инквизитор, — мы ведьмам сердца не раздаем.

— Как знать, как знать. Мучительно умирать в течение двух тысяч лет — такое из любой овечки сердцереза сделает.

— Из тебя не сделали, — загадочно улыбнулся экзорцист.

— О чем этот глупый разговор, — раздраженно тряхнула я светлыми локонами, кляня себя за малодушную некровожадность, — я на тебя напала. Можешь теперь меня убить, не нарушив слова. Но знай, что легко не сдамся.

Защищая свою жизнь я совершенно точно смогу его убить. Я на своей территории и возможно все-таки получу его сердце.

— У нас дилемма, — снова иронично улыбнулся инквизитор, с таким видом, будто читал мои мысли, — силой земли я не владею. Если убью тебя, то сам рискую отсюда не выбраться. Если отпущу, то опять рискую здесь и умереть. От твоей мести за все исторические обиды.

— Не прибедняйся, — не тронули меня его коварные интриги. Я не понимала, что за игру он затеял, но чувствовала, что со мной пытаются играть в кошки-мышки. Надо показать наглецу кто здесь кошка, — ты можешь вызвать Орден и они откроют тебе портал. Сюда ты их не вызвал только потому, что пока здесь я. Под землей они мне не ровня.

— Ладно, — взмахнув головой, блеснул длинными черными волосами интриган, — иди, сейчас я не хочу тебя убивать.

Я тоже не хотела его сейчас убивать, поэтому спорить не стала и поднялась на поверхность. Оставив тоннель на выход открытым. Хоть он и противный инквизитор, но зачем перед ним унижаться мелочно пакостя. Однако, ступеньки убрала, надо же его замедлить. Всю дорогу до дома мне пришлось проделать бегом. Я могла в любой момент достать из земли рюкзак и воспользоваться карточками, но боялась преследования. Боялась что рюкзак отнимут. Да и бежать было не трудно, полыхавшая внутри злость сжигала усталость. Коварный экзорцист играючи разрушил все мои планы, не пошевелив даже пальцем. Что будет когда он нападет на меня при поддержке Ордена. Надо срочно подготовиться и понадежней спрятать добытые ингредиенты моей будущей свободы. Когда вся раскрасневшаяся и запыхавшаяся я добралась до дома, меня начало мутить по мере приближения к своему этажу. Засада. Я так и знала, свобода легко не дается! Седьмой этаж. Элементаля так высоко не призвать, не порушив пол-дома. Если повезет можно выпрыгнуть в окно. Двери лифта открылись.

Безупречного вида экзорцист в новой рубашке стоял возле моей двери. И в руках у него был контейнер с Масей.

— Меняться пришел, — выдохнула я упавшим голосом.

— Чем меняться? — не понял он.

— Масю на рюкзак?

— О нет, что ты. Это только в головах ведьм могут зарождаться подленькие идеи захватывания заложников. Инквизиция и без того сильна. Я пришел отдать кошку забывчивой владелице, которая оставила ее на ресепшене. На корзинке был адрес. Бедное животное так мяукало, что пришлось осмотреть ее бесплатно. И даже вытащить почечный камень. Услуга не из дешевых, между прочим. Ты конечно, можешь не платить. Услуга оказана, и ты за нее не расписывалась.

— Я тебе заплачу. Наличными, — гордо возразила я, отпирая дверь, — только на пол не блюй. Туалет прямо налево. Входи, чего стоять то. Ты же все равно можешь создать портал когда тебе приспичит. С крыши напротив даже через тюль все видно. А в темноте с занавесками сидеть не люблю.

— Нетипичная ты ведьма, — сказал экзорцист, выпуская повеселевшую Масю из корзинки и осматриваясь. Мася тут же побежала к миске на кухню, — людей не трогаешь, обиды не таишь. Дом светлый, стильный, но роскоши нет и площадь маленькая. Уверен, что и зарабатываешь сама. Не только гаданиями.

— Почему нетипичная? — удивила меня его резолюция, — я нормальная, таких как я много. Кто хочет просто спокойно жить и прячется, чтобы их не трогала Инквизиция.

— Вот это-то и ненормально для ведьмы. Покоя хотят только слабые ведьмы. Потому что по-другому не могут, нет у них такой власти. Но не такие сильные как ты, — зажегся в его стальных глазах яростный огонь, — такие как ты могут иметь все желаемое. Богатых мужей, красивых любовников, безответных преданных рабов. Которые будут отдавать им все без остатка и приносить любые жертвы . Сильным ведьмам покой не нужен, они готовы нападать и отбирать что захотят. И ради этой цели они способны притвориться кем угодно. Ты же пытаешься убедить, будто все что нужно тебе — это лишь мое сердце, чтобы обрести покой.

Он серьезно посмотрел на меня своими глазами-звездами. Снизу доверху оглядел все мое высокое фигуристое тело ростом с него самого. Обладающее аппетитными формами, вследствие того, что как он и угадал, зарабатывала я инструктором по фитнесу. Однако, помимо подкачанных мышц, фигура моя всегда была такой. И чаще всего именно она приводила меня на костры.

— Что ты будешь делать, получив мое сердце и став невидимкой для инквизиторов? Иметь все? Власть, деньги, рабов?

— А ты как думаешь, что буду делать? — съязвила я, выходя из кухни, где кормила Масю и где хранила деньги.

— Сколько я тебе должна за Масю?

— 13300 рублей.

— Ой, почему так дорого?

— 300 прием, 500 анестезия, удаление камней из почки 12500. И у нас еще средние цены. Но, так как я все сделал по своей инициативе, из жалости к животному, и даже заплатил за анестезию, ты можешь ничего не платить.

Но я вручила ему все до последней бумажки. Не надо нам с Масей снисхождений от инквизиторов.

— Если я дам тебе часть своего сердца, оно ведь тоже подействует? — неожиданно выдал он.

— Подействует, — недоверчиво кивнула я, не уверенная что не ослышалась, — а разве инквизиторы научились телепортировать из себя части тел по кусочкам?

— Когда-то, в общем... мне вытаскивали пулю, пробившую сердце, и она до сих пор лежит у меня в формалине. Вместе с кусочками сердца.

— Формалин это плохо. Хотя альдофикс и сейчас мало где достанешь, — сокрушалась я, — но прокатит. Это обязательно прокатит. Я стану невидимой для всех инквизиторов, выйду замуж, рожу детей. И буду лечить травками знакомых, надо же Эльке держать себя в форме.

— Вот, насчет, травками, это только если я буду твоим куратором. Травками только под моим контролем.