Риф Великолесья. Вторая. Точнее - предтретья.

— "Зря на хозяина наговариваешь, он тебе правду показывал. Тут у нас и не такое найти можно. Не знаю как под седло, они же сами себе напарников выбирали или брались в семью ещё слепыми котятами, но показать издали могу. Чего встал? Пошли, а то с дороги же ведь голодный. Пожуём и пойдём делом заниматься — тут у нас раненых выше крыши".

— "Всё, ты теперь меня отсюда не выгонишь! А делом нам не впервой. Только вот что делать будем: лечить или с обидчиками разбираться?"

— Сначала первое, потом второе.

— Это вы о чём там договариваетесь?

— Я ему про обед: сначала съедим первое, потом второе.

— А потом наливочки по стаканчику. Не поверю, что у вас нет, а Ив?

— Слабо верится, глядя на ваши хитрые улыбочки.

— "Ей сколько лет, Мирр? Она как моя старшая сестра сейчас говорит, а той за пятьдесят".

— "Взрослая она, скакнула и в прежний образ когда всё вспомнила и лет ей почти тринадцать. Так что смотри — вякнуть не успеешь, как окрутит и к источнику на рушнике поволочёт жениться".

— "А чё, поджениться — это мы всегда запросто!"

— "Не шути, говорю же — взрослый дракон Ор. Одной мордой разодранной, как я, не отделаешься, выпьет досуха и потом в честь тебя деревце возле избушки вырастит, твоей же жизненной силой. Ты ей на один укус хороший, если доспех активировать не успеешь".

— Сейчас обоих голодными оставлю, чувствую, по взглядам, что про меня мысли треплете, разумники перемаги!

* * *

Так, так, та-ак. Что тут у нас? А у нас тут много чего и много чего прочего. Ладно, не время сейчас думать о том, что может быть и о том, что добрые дела наказуемы. Всё равно сколько не скрывайся, а иголку в мешке не утаишь.

В храме восемь калек, а в нашем неспокойном и не самом лёгком для проживания месте каждый дорог, да и калеке у нас ох как тяжело выжить. Люди смогут, а вот эти четверо — вряд ли. Оборотни, да ещё искусственно созданные при тяжёлых ранах уходят в лес. А там долго не протянешь. Этих то сохранили потому, что много крови потеряли и даже идти не могли. А потом хранитель из источника не выпустил.

Нет, источник и храм при нём не тюрьма, но отойти от него им не дал сам Патой, просто уговорил подождать меня.

Да, лечил я тут народ помаленьку, но конечности никому не выращивал. И повода не было и скажем так — желания. Жили себе на отшибе, знали пяток лиц, а больше нам не надобно. Придут, попросят, дам чего. А так, чтобы как раньше, не было. Да мы больше по лесу расхаживали, там интереснее. Вот там половину селян я знаю, и встречал не раз и помогал и, случалось, морду чистил. Некоторые оборотни выведенные перекидываются не просто в образ, а в боевую форму. Строение тела и особенности характера тут, как понимаете, соответствующие. И про сказки о полной луне и волшебном пеньке забудьте: нету у нас в лесу, и на околице села тоже, никаких волшебных пеньков и луна на оборотней не так как в книжках со сказками действует, в плане перекидки в иной образ. Луна, а вернее лунный цикл, действует на всех существ без разбору. Просто в полнолуние энергетические потоки солнечного излучения, отражённые от поверхности луны и соответственно ей преобразованные, наиболее интенсивны. А этот вид энергии лучше всего усваивается в боевой форме. Искусственные оборотни всегда испытывают недостаток энергетической наполненности, так их создали, это одно из условий, что заставляет их быть агрессивными и толкает их в перерождение в новый облик. Причина перерождения в полную луну — накопить немного постоянно недостающей энергии. А не безумие. Безумные долго не живут. А вот агрессивные как раз таки живут, если агрессивные в меру и агрессия правильно контролируется.

Вот таким и чистил рыло. Им надо напряжение сбросить, видите ли. А достойного противника не всегда найдёшь. А если найдёшь, то можно ведь и до смерти нарваться. А Леший добрый, Леший зазря в лесу никого не трогает, только дичину бьёт на прокорм, а мясо у нас жёсткое и бояться вроде нечего. Да и по ауре всех селян знаю, иной раз не знаю как зовут, а второй облик знаю и ауру помню. Вот и лезут, вот и огребают, а потом, успокоившись, топают до дому с намятыми боками и когтями поломанными. Вот вроде вышел энергии накопить, а сам её расходует.

Зато сбросят накапливаемое за месяц раздражение и опять добрые и приветливые соседи. Это если их не трогать. В нашем селе воров нет, я не говорю про остальной разбойный и неподзаконный народ. Убийцы есть, живёт пара семей — судя по всему бывшие кланники длинных ножей, вышедшие на покой и избежавшие участи быть упокоенными. Вот сотник — один из них, наверно. Я ему метку интересную выводил сам, когда рану на руке лечил. Его видно по этой метке в Верховце, есть тут такой городишко на границе вольного края, случайно опознали. Пришлось ему вспомнить былое ремесло. Я не интересовался, а он не рассказывал. Просто знаю что он туда ездил, а потом сразу ко мне попал с ранами интересными. С такими лезвиями в руках в плен не берут — убивают на поле боя сразу. Так называемая "эльфийская", хотя точно знаю, что эльфы тут не при чём, волнообразная кромка и заточка на лезвии оставляет страшные раны. Но на войне любые средства хороши и правых и неправых нет. Кто выиграл — тот и прав. Правду остальных только вереск на холмиках знает, но простому люду не скажет.

Есть легенда про воина вереска, что уходя в последнюю битву, как сам решил, прошёл тропой между могил на вересковых полях древней и страшной битвы. И оказалось, что не просто прошёл тропой через холмы, но и через время и души погибших безымянных героев. И получил их силы и умение. Но не вернулся, выполнил долг до конца — положил всех врагов и выжил. А след его так и затерялся среди вересковых холмов, толи во времени, толи в пространстве. Так и не нашла его любимая, что пошла за ним следом. Грустная и красивая песня. А может я не так её понял? Очень часто певец поёт не голосом, а сердцем, потому и понимает каждый кто слушает по разному, главное, что своё и для себя.

Так, отвлеклись и успокоились, собрались с мыслями. Самое оно то перед тяжёлой работой.

— Никат, берём стол и тащим поближе к кругу источника. Вот сюда.

— Патой, твоё дело аккуратно питать энергией и всё! Никуда не лезешь, вопросов не задаёшь, молча подпитываешь и смотри не переусердствуй. Сразу скажу: и потом вопросов не задаёшь. Ясно?

— Ясно, — так я тебе и поверил.

— Никат, следишь за ним, любознательным. И как учили — на тебе общее состояние, обезболивание и наружная энергетика. Следи за крупными потоками в ауре. Уследишь — мелкие сами на место встанут. Не уследишь и перемешаются — будем лечить в ином образе, а это намного хлопотнее. Если не смог остановить смещение потоков и пошло перекидывать в другой образ, то ждёшь до полного формирования, и сразу отключаешь двигательные функции. Если сместились и центры управления — тогда просто усыпляешь. Если усыпить сразу не получилось — вон там киянка деревянная. Обмотай сейчас тряпкой, Патой, дай чего, и держи под рукой. В лобешник со всей дури и даже не думай. А вы слушайте, слушайте. И в лапах себя держите, иначе, если и он не уложит, то я приласкаю. Только в полную силу с энергетической подпиткой. А осколки костей мы потом веничком сметём. Всем ясно? Вот и хорошо.

— "Зачем ты так? Они же вон как напряглись. Нельзя в таком состоянии лечить".

— "Нет, напарник, их как раз так и надо: смотри как чётко выстроились все потоки. Всё видно как на ладони. У оборотней в спокойном состоянии энергетика сильно размыта и её от людской не отличишь. И становится видна только когда готовятся к преображению, а им для этого надо собраться и упорядочить потоки. Как я их лечить буду, если не вижу структур истинных, если они их неосознанно прячут. А тут всё ясно. А ты, Патой, взглядом не теплей. Вот. Вот такая и должна быть серьёзная маска на лице. И осуждения побольше на меня плохого. Скажи чего нибудь, а то они непривычны к тебе молчаливому".

— Ну, раз так действительно надо..., хотя я вас, лерр Эр категорически не поддерживаю: лечить, лечить, а если..., то сразу в лепёшку. Это мои верующие.

— "Вот так, правильно".

— "А они нас не слышат?"

— "Нет, я могу прикрываться щитами и на этом уровне. Если вы, конечно орать во всю голову не будете: силу подчиненного вам источника мне не перебить, а перехватывать управление мне не с руки".

— "Перехватить управление при живом хранителе не позволит сам источник никому. Не говорите глупостей. Тем более, что я и не позволю!"

Поднимаю его захватом на полпальца над полом, при этом намеренно использую не свою силу, а силу источника, что он должен прекрасно чувствовать, и ставлю его прямо в центр, там, где выходит хорошо видимый мне поток энергии.

— Готовьтесь Патой, и поменьше слов про невозможное. Так, беру первого, — аккуратно тащу так же захватом на стол первого безрукого, — начали.

Когда не надо отвлекаться, то делается всё просто и быстро. Мог бы и один, но за несколько вечеров. А с такими ранами не все бы дожили. Патой хоть и хранитель, но лекарь из него слабенький. Как помощник — просто лучшего и не надо, а вот сам он только мелкие порезы или несложные переломы вылечить может. У Никата и практики больше и сработаны мы с ним в паре, да и знает он в лекарском деле на порядок больше — крайнюю операцию сам под моим руководством делал: одному дедку в Опятках сердечко изношенное лечили. Когда это было, в другой жизни?

— Так, руку вырастили. Переворачиваю.

— Зачем?

— Затем, что он волкодлак и ему в бою хвост отрубили тоже. Не ходить же ему куцым всю жизнь.

— Лерр Эр, но откуда?

— Встречались на охоте. Да я серьёзно, вместе олешку загнали и поделили потом. Как раз на двоих, самое то. Еремей! Дёрнешься — точно киянкой въеду! Нахрена перекидываться пошёл?

— Так хвост же?

— Без спросу нахрена? Или ты думал я тут шутить с тобой буду? Лапы подбери — яйца прижмёшь, потом волчат не будет.

— Злой ты.

— Ладно, просто день сегодня длинным будет, вот и рыкаю. Хочешь, я тебе хвост колечком выращу, как у самоедских собак? Красивый будешь...

— Г-х-р-рр!

— Вот, а то расслабился тут. Ладно, Патой вот сюда поддай, а то у него сил мало осталось, крови много потерял.

— Всё, топай. Да куда ты попёрся? Топай и ложись на свою лавку. Никат, там Ива подошла и ждёт снаружи. Пусть заходит. Будет вылеченных отпаивать и кормить. Иначе их отсюда выпускать опасно в таком состоянии.

— Я могу подпитать их энергией.

— Чтобы они за источником в лесу перекинулись и набросились на первое существо в котором течёт кровь и от которого можно откусить кусок мяса. Думай Патой! Тело и так отдало все накопленные вещества для восстановления конечностей, ему нужен в первую очередь строительный материал. А значит еда, а потом уже энергия. Потому я и не даю им много, а ровно столько, сколько нужно и не больше. Я не хочу биться в источнике одновременно с четырьмя съехавшими с ума от голода оборотнями. Прибью сразу, а у всех семьи, дети. Чего рот открыл? Ты следующий, поднимаю...

Вот так и провозились до самого утра. Только Ива к сотнику бегала за мясом с ледника и за водой. Заодно в перерыве и ужин нам, на который сотник звал, принесла.

Накормили всех от пуза, кого чему больше надо. Кому мясо сырое, а кому перетёртое с отваром, а Зям, так он по второму облику зям — зверь человекоподобный с длинными и мощными руками. Подмастерье он у кузнеца Бара, знатный лучник. Только во втором облике страшный как демон и весь в шерсти. Что он, что жена его. А детишки смешные — на заднице шерсти нет, а по всему телу есть. Только голожопыми их дразнить опасно: удар рукой как кувалдой. Так вот он по природе своих родственников дальних больше к растительной пище приспособлен. Полкадки солений к утру осилил и ещё в шутку отнял у Еремея кусок сырого мяса небольшой, понюхал, понюхал и съел. Организм, он лучше всякого лекаря знает что ему в какой момент для восстановления сил надобно.

— Сразу скажу: кто языком из вас или родни вякнет лишнего на сторону — отрежу один отросточек с двумя шариками и потом даже не подходите. И с глупыми мыслями про увеличение чего или удлинение даже чтобы не совались. Мастерством брать надо, а не размером.

— Конечно, тебе легко говорить, отрастил драконий...

— А щас как въеду по наглой волкодлачьей морде кой кому!

— Да шучу я, Эр. За хвост тебе отдельное спасибо, даже шерсть к утру подросла на новом хвосте. А я то думал: зачем ты мне его сначала под корень отнял. А то, прости Создатель, перед детьми неудобно. С меня причитается.

— У тебя там кости раздробленные ударом были — долго бы росло и потом под плохую погоду ломило бы. Я тут отъеду на время — присмотри за Ивой. Если зимой мясца свеженького там подкинешь с удачной охоты, то будет просто здорово.

Отпустили к родичам, что к утру всей толпой перед храмом на травке сидели, когда собраться то успели и кто предупредил. Опять поди сотника малёк расстарался.

А мы с Никатом собрали вещички и полетели на Белоозеро. Надо ему показать одно место на острове посреди озера. Да и он теперь ведь не отстанет, пока я ему мечту всех дроу нынешних хоть издали не дам посмотреть.

С остальными и Патой сам разберётся. Никат осмотрел и сказал, что ничего сложного нет. У меня уже сил не было — я же тоже живой, а не каменный.

* * *

Н-на! Плюхаюсь на поле перед усадьбой. Числится замком, но какой замок без башни. Так, укреплённая усадьба, потому, что называть это низкое уродство, что они пристроили к дальней от меня стене башней — фи, это оскорбление для настоящих замковых башен.

— "Позовём?" — спрашивает Никат.

— "А может сразу им ворота вынесем и всё будет понятно. И им и всем остальным?"

— "Сразу не интересно. Не успели испугаться, а уже всё в развалинах и никакого врага. Пугать надо медленно, чтобы дошло даже до самых тупых!"

— Р-р-ра-а-а-у-у-рр! — драконий рык на низких басовитых нотах, от которых трясутся внутренности. Никат спрыгивает с меня и разворачивает посох в копьё с белым вымпелом — знаком переговоров. Народ на стене начинает прибывать, а в расположенном рядом селе — наоборот убывать. Вон как в лес порскнули, как мыши от веника. Селян мы не тронем, но они то об этом не знают.

— Кто таков и чего надобно?

— "Охренеть, Мирр! Никакого уважения в голосе, им тебя не видно или они на голову больные?"

— "А что ты хотел, тут народ не боязливый. Подумаешь, очередное чудище увидели, их в лесу немеряно. Да много пришлых из тех мест, где драконы не редкость. Знают, что драконы не воюют за дела людей, а потому опасаться их особо и не надо. Главное самого дракона не зацепить, чтобы не нарваться на тот случай, когда он с полным правом будет уже за себя и за род сражаться. Тёртые калачи".

— Передай барону, что с ним хочет говорить риф Эр Великолесья!

— Нехрен ему делать, как со всякой непонятной швалью язык... — говорун заваливается назад. Маг разума — это страшная сила, а щитов на стену против такой магии не сделаешь, надо каждого защищать или собирать толпу и накрывать пологом. Да и не всегда помогает. Для Никата они не противники. Пусть его на всех не хватит, да и расстояние великовато, почти на пределе его возможностей, но пару тройку человек он через любые щиты отсюда достанет и вырубит, парализует нервную систему внушив ложные ощущения. Пока человек сам разберётся — уходит от часов до месяцев.